19 марта исполняется два года пребывания на должности президента Казахстана Касым-Жомарт Токаева, которому пророчили второстепенную роль даже после выборов. Однако этого не произошло — за два года стало ясно, что Токаев решил выстроить собственную систему управления. По многим параметрам она базируется на отрицании старых идеологий.
На инаугурации Токаев большое внимание уделил заслугам своего предшественника и обещал сохранить его курс. Однако впоследствии он попытался проявить самостоятельность по многим вопросам, пытаясь укрепить свои позиции. Это стало неожиданностью: мало кто ждал автономности от аппаратчика, который первым делом переименовал столицу в Нур-Султан.
Отдавая должное второму президенту Казахстана, надо сказать, он многое сделал для того, чтобы выйти из тени своего предшественника. Ряд форс-мажорных обстоятельств дали ему такую возможность — например, во время взрывов в Арыси на юге Казахстана (тогда загорелись склады с боеприпасами) он был на месте событий, когда опасность еще не миновала. Вряд ли этот пассаж можно назвать пропагандистским штампом: в Казахстане утверждают, что в самом начале своей каденции второй президент работал, что называется, на вдохновении.
Но были и откровенные провалы: межэтнические столкновения в Кордайском районе Жамбылской области буквально потрясли всю страну — оказалось, что общественное равновесие в этой тонкой сфере крайне хрупкое, а государство не в силах защитить своих граждан разных национальностей. От президента ждали однозначного осуждения этой ситуации, примирительных шагов — однако, второй глава государства по каким-то причинам так и не смог (или не захотел) хотя бы попытаться вернуть ситуацию в «мирное» русло. Погромы так и не были однозначно осуждены высшей властью в стране, не случилось показательных посадок. А провластные депутаты даже обвинили дунган (китайские мусульмане, давно проживающие в Казахстане) в провоцировании конфликта.
Таким образом, сознательно или нет — но в стране было негласно торпедировано главное достижение предыдущей власти: межэтническое согласие. И в целом, наверное, это можно было объяснить некоторой недоработкой, но есть и другие чувствительные сферы, в которых новый президент проявил себя с неожиданной стороны. Для России неожиданным стало отношение официального Казахстана к Евразийскому экономическому союзу: одним из важных шагов стало заявление Токаева против стратегии евразийской интеграции, которая считается детищем Нурсултана Назарбаева.
На заседании совета ЕАЭС в мае прошлого года он подчеркнул, что стратегия в нынешнем виде «ограничивает суверенные права правительств и парламента». Он также призвал к «аккуратному» подходу в вопросе расширения полномочий Евразийской экономической комиссии — регулирующего органа союза. Фактически Токаев попытался продемонстрировать самостоятельность не только во внутренней, но и во внешней политике. Какой будет дальнейшая политика Казахстана в рамках ЕАЭС – пока неясно. Ясно одно – отношения с Россией, которая является главным международным партнером Казахстана, постепенно портятся.
Масла в огонь подливают и заигрывания с националистами. Он пригласил часть из них в НСОД – Нацсовет общественного доверия при президенте, радикальные националисты появились даже в новом составе парламента. А своим программным обращением «Независимость дороже всего» Токаев снова нарушил неписанные правила, выпустив «программную» статью, которую даже не опубликовали на русском вопреки устоявшейся традиции. Перевод появился только на следующий день. В этом документе второй президент затрагивает вопросы, которые всегда однозначно трактовались как выпад в сторону русскоязычного населения, к которому, кстати, относятся и казахи, не знающие родного языка.
По мере формирования «национального единства» на этнической основе и на базе языка «титульной нации» неминуемо возникают документы и официальные заявления, все более сужающие пространство для использования других языков. И в этом контексте заявления формально оппозиционных депутатов (которые входят, тем не менее в состав НСОД) о языке уже выглядят скоординированной позицией, нежели исключением из правил. Судите сами, на фоне описанных событий член политсовета партии «Ак жол» и член Национального совета общественного доверия при президенте РК Казыбек Иса заявил: «Настало время убрать из Основного закона 2-й пункт 7-й статьи о статусе русского языка как официального языка межнационального общения, чтобы государственный язык был единственным в этом статусе. Это народное требование должна поддержать в первую очередь Ассамблея народа Казахстана. Парламент, общественно-политические силы, интеллигенция должны проявить волю и показать свою силу. В целях развития государственного языка на государственном уровне и для осуществления контроля за этим считаем приемлемым создание агентства по языку, которое будет подконтрольно только президенту».
А националистическое издание Qazaq Uni, составило специальный график перехода на казахский язык. С 1 сентября 2020 г. перевести все заседания органов власти на «титульный», с 1 января 2021 г. – все делопроизводство, с 2020-2021 учебного года всех учеников казахской национальности перевести в казахские классы. Через два года учеников, принадлежащих к тюркоязычным народам, через три года – всех остальных. По мнению руководителя отдела Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрея Грозина, власть пыталась добиться консолидации общества в сложной экономической ситуации за счет националистической повестки дня, поэтому в парламент прошли даже откровенные русофобы.
Есть и другое мнение — уход в националистическую риторику внутри страны многие объясняют рухнувшей экономикой: якобы руководство страны такими нехитрыми приемами переключает внимание стремительно нищающего населения, отвлекая его от падения доходов и резкого роста цен. Объясняется кризис просто: доходная часть бюджета Казахстана в среднем на 40% формировалась за счет поставок необработанного сырья на мировые рынки, но в прошлом году главный партнер — Евросоюз — резко снизил потребление сырьевых товаров, и казахстанский экспорт просел из-за падения цен на нефть.
Дело в том, что в определенном смысле Токаеву не повезло и в самом начале его правления случилась коронавирусная пандемия. Кстати, многие отмечают, что именно в этот период он повел себя весьма достойно. Врачам были повышены зарплаты, списаны долги по кредитам малоимущим казахстанцам, введены на время карантина выплаты в 42 500 тенге, увеличены социальные выплаты и пособия. Кроме того, Токаев разрешил использовать часть пенсионных накоплений. Все эти меры были вынужденными, многие из них резко критиковались, но есть и те, кто считает: они хотя бы были —в этом смысле на фоне многих постсоветских государств Казахстан выглядит вполне прилично. Другой вопрос, что летом 2020 года случился масштабный дефицит медикаментов. Государство так и не сумело вырваться из собственноручно созданной воронки: единый закупщик лекарств так и не справился с объемами и в республике в самый пик пандемии вокруг аптек выстраивались огромные очереди. Причем такая ситуация наблюдалась даже в относительно благополучном Алматы.
В целом очень хорошо видно, что казахстанская власть пытается справиться с кризисными явлениями. И правда, Токаев ввел персональную ответственность госслужащих за коррупцию подчиненных — просто локдаун и сужение «кормовой» базы привели к всплеску коррупционных скандалов. Были повышены стипендии и создан президентский кадровый резерв — но это не повлияло на падение Казахстана в научных и образовательных рейтингах. И даже борьба с КВИ не привела к ощутимым результатам: страна на момент написания этого материала снова в «красной» зоне и выхода из него не просматривается.
Понятно, что в этих условиях приходится придумывать нестандартные ходы — чтобы уходить от впечатления, что при предыдущем президенте было лучше, выходить из тени первого главы государства. Просто очень странно, что единственной стратегией было избрано торпедирование достижений предыдущей власти. Но насколько далеко можно зайти в этом пути — для Казахстана это вопрос пока открытый.