Был ли злой умысел в запуске пандемии Covid-19? Какие страны и компании больше всех пострадали — и больше всех выиграли в результате?
«Новая реальность», которую вызвала к жизни пандемия коронавируса, породила множество теорий, авторы которых отказываются верить в то, что Covid-19 стал следствием каких-то естественных причин. Сторонники версий о рукотворном характере вируса указывают на то, что пандемия слишком удачно вписалась в глобальные тренды последних лет.
Подобные версии рождаются не только в головах потенциальных пациентов психиатров. Такое предельно далекое от фантазий издание как The Wall Street Journal в феврале 2020 года писало, что «заказчиками» вируса SARS-COV-2 стали транснациональные компании, для которых пандемия является инструментом сдерживания растущей китайской экономики.
Портал The Daily Beast тоже исследовал версию, согласно которой коронавирус был если не разработан, то заказан корпорацией Microsoft. В обоснование этой версии Mashable приводит тот факт, что якобы именно это вирус был запатентован британским институтом Pirbright, который финансируется фондом Гейтсов.
Но и менее увлеченные происками «мировой закулисы» аналитики не отрицают, что пандемия, а скорее, способы борьбы с ней, обрушили мировую экономику — при этом чудесным образом поспособствовав росту отдельных секторов, для которых Covid-19 стал просто манной небесной.
В первом ряду бенефициаров оказалась фармакологическая промышленность, для которой разработка и производство вакцины от коронавируса стала воистину «золотым дном». В той же категории баловней пандемии заняли место высокотехнологичные компании, онлайновые торговые сети, развлекательные сервисы, которые в США, например, «не заметили» общего падения ВВП на почти 33 процента.
В лидерах группы выигравших от глобальной беды оказалась компания Amazon. Ее рыночная капитализация только за первую волну коронавируса — то есть, за первое полугодие 2020 года — выросла на 401,1 млрд долларов (здесь и далее — данные The Financial Times).
Следом идет Microsoft, «потяжелевшая» за тот же период 269,9 млрд долларов. Драйвером роста стало приложение Teams, позволяющее трудовым коллективам продолжать командную работу в удаленном режиме, а также игровой сервис Xbox Live, на который подписались за это время 90 миллионов пользователей. Кстати, игровая компания Tencent тоже оказалась в плюсе — ее рыночная стоимость выросла на 93 миллиарда долларов (5-е место в списке лидеров роста).
Третье место заняла Apple, чья капитализация возросла на 219,1 млрд долларов — до 1,5 триллиона.
Tesla добавила акционерам 108,4 млрд долларов, Facebook подорожал на 85,7 млрд, еще одна игровая компания, Nvidia — на 83,3 млрд, служба онлайновых денежных переводов PayPal — на 65,4 млрд, онлайновый кинотеатр Netflix — на 55,1 млрд, онлайновый же универмаг Shopify на 51, 4 млрд. Главный конкурент майкрософтовской Teams — сервис Zoom — подорожал на 47,9 млрд долларов.
Всё это дало основания не каким-нибудь «диванным» конспирологам, а комиссии Конгресса США обвинить летом 2020 года Amazon, Facebook, Google и Apple в том, что они сконцентрировали в своих руках «слишком большую власть, которую используют во вред американской экономике и обществу», писала по этому поводу британская The Guardian.
Не осталось без внимания аналитиков и хронологическое совпадение пандемии с избирательным циклом в США. Угроза коронавируса, с одной стороны, дала возможность президенту Трампу объявить чрезвычайное положение в ряде штатов (прерогатива, ни разу не использовавшаяся со времени урагана Катрина в 2005 году), а с другой — кандидату Байдену обрушиться на соперника с критикой за провал противодействия пандемии. И — стать в итоге президентом США.
Короче, как иронизируют некоторые наблюдатели, если бы пандемии не случилось, американцам стоило бы её придумать — настолько своевременной и удобной она оказалась для ряда крупнейших бизнесов и политических сил.
Больше всего последствиями пандемии озабочены, пожалуй, в Германии — не только потому, что число жертв коронавируса там одно из самых высоких в мире. Как пишет, например, газета Handelsblatt, немцы жалуются на то, что именно они стали главным объектом «происков» США — как самая мощная в экономическом отношении страна Евросоюза (ставшая еще более мощной в пропорции к остальным членам после выхода из ЕС Великобритании).
В прессе многократно отмечалось, что Трамп демонстрировал свое неприятие немецкой «самостийности» при всяком удобном случае, позволяя себе общаться с канцлером Ангелой Меркель в таком тоне, что референты краснели от неловкости. За время президентства Трампа отношения охладели настолько, что дошли до неслыханного в отношениях союзников шага — введения американских санкций в отношении проекта «Северный поток-2», в котором немецкие компании являются акционерами.
Пандемия оказала, оказывает и еще будет оказывать влияние на расстановку сил на евроатлантическом пространстве, комментирует политолог Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН Валерий Любин.
«Экономическая конкуренция, которая всегда существовала между Германией и США, в результате пандемии не ослабла, но и не усилилась. Она приобрела новые формы и проникла в новые измерения, где прежде десятилетиями сохранялся определенный статус-кво. Здесь совпали по времени два события, которые даже по отдельности имели бы очень большое значение: пандемия и смена администрации в США. В сумме они дали колоссальный синэргетический эффект, и совсем скоро мы увидим, в какую сторону он этот статус-кво сдвинет», — уверен Любин.
Спрогнозировать направление сдвига в американо-германской конкуренции несложно, потому что дальше, чем завела отношения между странами администрация Трампа, идти просто некуда, считает Любин.
Все последние годы Вашингтон упрекал Германию в том, что она только номинально остаётся союзником США. «Когда речь заходит о критических внешних вызовах, с которыми мы сталкиваемся, она либо несущественна, либо вредна», — писал на сайте Foxnews Кристиан Уитон, работавший аналитиком в администрации Трампа. Санкции против германских фирм — участниц «Северного потока-2» стали пиком этого процесса.
В октябре 2020 года бывший министр иностранных дел ФРГ, ныне председатель ультраконсервативного «мозгового треста» «Атлантический мост» Зигмар Габриэль жаловался берлинским репортерам, что отношения между двумя странами усилиями Трампа стали «особенно жесткими». По его словам, впервые германо-американский, европейско-американский фундамент стал настолько хрупок.
Месяцем позже буквально витающую в воздухе напряженность наглядно продемонстрировал обнародованный 26 ноября 2020 года опрос американского социологического института Pew Research Center. Согласно этому исследованию, 64% немцев сочли отношения их страны с США плохими. Впрочем, это уже можно было считать прогрессом: в 2019 году таких было 73%.
Вполне предсказуемо поэтому, что между Вашингтоном и Берлином неизбежно грядет период разрядки напряженности — дальше напрягать ситуацию уже некуда. Новая администрация демократов явно не хочет подталкивать Берлин пойти по пути Анкары, на котором американцам пришлось бы вводить санкции в отношении своего союзника по НАТО — что, впрочем, не помешало Байдену пообещать жесткие санкции всем (и в том числе немецким) компаниям, принимающим участие в осуществлении проекта «Северный поток-2».
В Берлине ренессанса в отношениях с США давно ждут с таким нетерпением, что даже иногда забегают вперед. Уже 9 ноября, то есть задолго до голосования коллегии выборщиков, канцлер ФРГ Ангела Меркель поздравила Джо Байдена с победой и предсказала возвращение доверия между США и Старым Светом.
Поздравление, с которым германский канцлер выступила в адрес избранного президента США, совпало день в день с объявлением двух фармацевтических фирм — американской Pfizer и немецкой BioNTech — о результатах совместных испытаний вакцины от Covid-19. Конечно, это чистой воды совпадение, но как символично: немецкие и американские учёные подают политикам пример того, как надо совместными усилиями побеждать общие вызовы.
«В Берлине очень надеются на то, что отношения со Штатами сова примут примерно такой характер, какой они носили при предыдущем президенте-демократе, полагает Валерий Любин. — Но надо понимать, что политическая воля администрации Байдена — только один из элементов общей картины. А есть и другие, политической воле нацлидеров не подвластные — взять хотя бы тот же коронавирус и вызванные им к жизни экономические реалии, которых при Обаме просто не существовало. Взрывная цифровизация экономики, “допинг”, полученный фармацевтической промышленностью, хайтеком и сервисными отраслями, усилили конкурентоспособность тех отраслей немецкой промышленности, в которых она всегда была сильна, и еще больше ослабили сферы, в которых немцы исторически отставали от американских конкурентов. Covid-19 сделал эти различия еще более ощутимыми».
Смена администрации США не устранит главные раздражители в отношениях Вашингтона с Берлином (как, впрочем, и со многими другими европейскими союзниками) — нежелание европейцев оплачивать по полной программе счета, которые предполагает членство в НАТО, и судьбу газопровода «Северный поток 2», полагает Любин.
«Немцы понимают, что два процента ВВП, которые им полагается отстегивать в общий котел НАТО, они отнимают у собственной экономики. А в нынешней ситуации для них каждый евро имеет значение. То же касается и СП-2, поскольку трубопровод дает возможность не только получать российский природный газ по выгодной цене, но и транспортировать водород — как экологически чистый вид топлива. Для Германии, которая лидирует в “зеленой экономике”, это чрезвычайно важно. А значит, просто отыграть назад, вернуть всё как было до Трампа — не получится», — уверен эксперт.
В Германии не считают, что какие-то внешние силы сознательно могли использовать коронавирус как инструмент подрыва ее экономической мощи — даже при том, что удар по немецкой экономике был нанесен крайне болезненный, говорит эксперт Германского совета по внешней политике (DGAP) Александр Рар.
Совершенно очевидно, что бенефициары у пандемии есть, отрицать это невозможно, полагает Рар. В первую очередь — Китай, который быстрее других стран оправился от последствий возникшей на его территории эпидемии и уверенно идет к тому, чтобы к концу 20-х годов обогнать США по объему экономики. Но и в самих США есть несомненные бенефициары коронавируса — это в первую очередь компании Amazon, Zoom и другие, работающие в сфере онлайновых услуг. А значит, считать, что кому-то пандемия оказалась на руку — никакая не конспирология, сказал он в интервью «Эксперту Online».
«То, что европейцы, включая немцев, оказались в самом проигрышном положении по сравнению с глобальными конкурентами — в первую очередь Китаем и США — следствие не их коварных происков, а нашей собственной социально-экономической системы, — убежден Рар. — У нас нет тех мобилизационных преимуществ, которые есть у американцев и китайцев. У первых это — более либеральная экономика, где у государства нет таких социальных обязательств, как в европейских странах. У вторых — жесткий тоталитарный режим, позволяющий оперативно вводить локдаун без оглядки на общественное мнение. Мы же отягощены необходимостью помогать социально незащищенным слоям населения — в первую очередь старикам, — отвлекая тем самым средства от борьбы с последствиями пандемии», — говорит немецкий политолог.
Немцы, считает Рар, кажется, еще не до конца осознали, что наступивший год будет для них самым тяжелым с момента создания бундесреспублики. «У нас очень прожорливая социальная система, и платить за нее придется самим же ее пользователям. Мы ожидаем резкого повышения налогов и взносов. Люди взвоют», - предрекает он.
На примере «гуманной Европы» лучше всего видно, почему предположения о том, что коронавирус был создан как биологическое оружие, не выдерживают «проверки боем», продолжает Александр Рар. Если бы вирус задумывался как боевой, то поражал бы в первую очередь самых молодых и здоровых людей — основу экономической и военной мощи страны, — а не устранял старых и больных, тем самым как раз способствуя устойчивости «прожорливых» программ социальной поддержки стран так называемого «всеобщего благоденствия».
Внутренние трудности Германии будут еще более отягощаться тем, что новая администрация США, при всех заявлениях Джо Байдена о необходимости расчистить оставшиеся после Трампа завалы в американо-европейских отношениях, ни на шаг не отступит от линии своего предшественника на «выжимание» из союзников по НАТО денег на содержание альянса, убеждён политолог. И германское правительство пойдет на то, чтобы потуже затянуть пояс, потому что для Берлина крайне важно начать отношения с новой американской администрацией на позитивной ноте, тем самым задав тон на как минимум следующие четыре года.
«Немецкие политические и деловые элиты хотят дружить с Америкой и готовы идти на определенные жертвы, чтобы выйти из того болота, в котором двусторонние отношения пребывают последние годы. Немцам совершенно не нравится, когда с ними разговаривают языком ультиматумов и угрожают торговыми войнами. Правда, с уверенностью прогнозировать что-либо можно только до октября, когда в Германии состоятся выборы. Предсказывать, какой будет политика Германии при новой конфигурации бундестага и правительства — в частности, какова будет судьба «Северного потока-2» - сегодня бессмысленно», — заключает Рар.
Картина, которую рисует Александр Рар, излишне пессимистична, потому что экономическая политика немецкого правительства еще до начала пандемии позволила создать резервы, чтобы переждать тяжелый период, не соглашается с немецким коллегой руководитель Центра германских исследований Института Европы РАН Владислав Белов.
«Нынешний кризис — не экономический, это крайне важно иметь в виду для понимания происходящих у нас на глазах процессов, — считает он. — Вплоть до 2019 года бюджет ФРГ был профицитным, но даже образовавшаяся в 2020 году задолженность — ничто в сравнении с госдолгом США. Более того, эти средства правительство Меркель использует на поддержку бизнеса, чтобы сохранить как можно больше рабочих мест до момента, пока не произойдет массовая вакцинация. Эта программа в ФРГ заработала с 3 июля и включает в том числе поддержку цифровой трансформации экономики, ее структурную перестройку — то есть, направлена как раз на повышение конкурентоспособности и Германии, и Евросоюза в целом», — сказал Белов «Эксперту Online».
По его мнению, именно докризисная финансовая политика кабинета Меркель позволила накопить «подкожный жир», который позволит Германии провести время до окончания вакцинации в своего рода гибернации без особо тяжелых последствий для экономики и социальной сферы.
«В Германии в самом деле не всё и не у все плохо. Как и в других странах, ряду немецких компаний пандемия пошла даже на пользу — это и уже упомянутая BioNTech, и национальная почтовая служба Deutsche Post, и фармацевтическая фирма Drägerwerk, и служба доставки Delivery Hero.
А если выйти за пределы сугубо германского контекста, то мы увидим, что компании и целые страны конкурируют в таких областях, как искусственный интеллект, фармакология, информационные технологии во всем их разнообразии. Поэтому и создается ощущение, что именно представители этих секторов заинтересованы в том, «чтобы лето [пандемия] не кончалось», объясняет эксперт.
«Когда-то место коронавируса в создании глобальной паники занимал, например, химический реагент фреон, используемый в холодильниках и аэрозоля, — напоминает Владислав Белов. — Тогда утверждали, что именно он ответственен за разрушение озонового слоя Земли. Это очень помогло фирмам-производителям холодильного оборудования наращивать прибыль за счет полного перехода на новые реагенты для такого оборудования во всем мире. Не исключаю, что сегодня панику вокруг коронавируса раскручивают по той же самой схеме фармацевтические концерны. Это рынок, с этим ничего не поделаешь. Но это совершенно не значит, что агенты этих компаний распыляют на улицах аэрозоли с инфекцией», — заключает Белов.
Чтобы понять, что подозрения в адрес каких-то правительств или корпораций, якобы нарочно «стимулирующих» пандемию, являются «выдумкой сумасшедших профессоров», достаточно вспомнить наблюдения Карла Маркса, соглашается профессор кафедры мировой экономики МГИМО Александр Рогожин. Выводы, которые сделал Маркс (по выражению Рогожина, «средней руки немецкий экономист») еще в середине XIX века, в точности подтверждаются явлениями, которые наблюдаются в мировой экономике сегодня.
«И во времена Маркса, и сегодня законы рынка остаются одними и теми же. Это цикличность мировой экономики, это постоянная битва за лидерство между ее игроками. Да и высказанное Марксом замечание о том, что капитал за 100 процентов прибыли готов попирать любые человеческие законы, ничуть не устарело», — напомнил профессор «Эксперту Online». А цитата из «Капитала» «Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому» идеально, по мнению Рогожина, иллюстрирует происходящую в последний год неразбериху вокруг пандемии.
Те, кто говорят о «новой реальности», сформированной коронавирусом, просто плохо знают экономическую историю, свидетельствует профессор. Да, сегодня на гребне оказались высокотехнологические сектора, а мелкий ритейл, индустрия отдыха и развлечений пошли на дно. Но точно так же в свое время стали аутсайдерами угольная промышленность или пассажирское мореплавание, проиграв конкуренцию нефтегазовой энергетике и гражданской авиации. Нынешняя пандемия просто сыграла роль катализатора, ускорив размежевание между разными секторами экономики, как его ускоряет любая война: на первый план выдвигаются производства и отрасли, дающие более быструю и более заметную отдачу на вложенные средства. Но только ускорила, а не породила, подчеркивает Рогожин.
«Как можно говорить о том, что пандемия кардинально изменила мир и он уже никогда не будет прежним? — возмущается Рогожин. — Мы сегодня видим проявление глобального экономического кризиса, это очевидно. Но он качественно ничем не отличается от десятков прошлых кризисов. Каждый из них в той или иной мере менял расстановку сил на мировой арене, создавал новых лидеров и топил прежних. «Новая реальность» в мире возникает каждые несколько десятков лет, просто у людей короткая память.»
Рогожин солидарен с Владиславом Беловым в том, что люди начисто забыли десятилетие 1970-1980 годов, когда роль «козла отпущения», который сейчас играет коронавирус, исполнял (с легкой руки американских химиков Ш. Роуланда, М. Молина и западногерманского ученого П. Крутцена) газ фреон.
Еще тогда компания DuPont, ведущий производитель аэрозолей, утверждала, что выдвинутая этими учёными теория разрушения озона — фантастика и вздор. И тем не менее, теория дала толчок общемировой кампании против использования фреоносодержащих аэрозолей, завершившейся подписанием Монреальского протокола об их запрете. Это нанесло серьезный удар по химической промышленности — в первую очередь в самих же США.
«И тогда, и сейчас подспудным двигателем глобальной паники была конъюнктурная выгода тех или иных отраслей или даже отдельных компаний, которые в силу своего размера или монопольного положения имеют рычаги влияния на политиков. Паника вокруг коронавируса рано или поздно пройдет; может быть, транснациональные гиганты поменяются местами в списке корпораций с самой высокой капитализацией. Но характерные проблемы докоронавирусного периода останутся теми же для всех странах, будь то США, Германия или Китай: борьба за новые рынки, растущий разрыв между богатыми и бедными, экологические вызовы, проникновение государств в частную жизнь и т.д.», — заключает Александр Рогожин.
***
Таким образом, экспертное сообщество — по крайней мере, в лице серьёзных его представителей — не склонно приписывать каким-либо политическим или деловым кругам злонамеренное ввержение человечества в пандемию с более чем сотней миллионов жертв и тяжелыми экономическими последствиями.
Но те же эксперты считают наивным полагать, что политики и бизнес откажутся от использования тех глобального масштаба шансов, которые несёт с собой глобального масштаба кризис. В конце концов, в одном из восточных языков слово «кризис» в мотивирующих текстах состоит из двух иероглифов: «опасность» и «возможность».
Язык этот — китайский.