В театре имени Пушкина премьера спектакля Евгения Гришковца «Между делом».
Евгений Гришковец когда-то полюбился публике артистом, в одиночку разыгрывающим пьесы собственного сочинения, написанные в жанре автофикшен, когда еще никто не знал, что тот обозначается именно этим словом. Надо отдать должное его дальновидности: он не стал злоупотреблять вкусами прихотливой публики, предлагая ей из раза в раз одно и то же, пусть и понравившиеся ей блюдо. Евгений Гришковец, прежде чем явится публике в качестве режиссера спектакля «Между делом», поставленного на сцене одного из ведущих театров страны по им же самим написанной пьесе, успел последовательно совершить путешествие в мир кино, в мир литературы и даже в мир музыки, и занять там место, которое до него никем не было занято. В каждый из этих миров он проник, оставаясь самим собой — человеком, не обладающим суммой исходных данных, заранее предопределяющих успех, и всякий раз восполняя недостающие составляющие искренностью и обаянием. Ныне — он сам по себе персонаж с узнаваемыми характером, пластикой и интонацией.
Пьеса «Между делом» преподносится зрителям как основанная на реальных событиях, и судя по степени сближения автора с ее героями, это снова автофикшен. Евгений Гришковец, в первую очередь, мастер самонаблюдения, непрерывно совершенствующийся в этом искусстве самими разнообразными способами — каждый из его текстов основан на внутренних движениях души, которые Евгений Гришковец умеет слышать как никто другой. Столичному писателю в одной из его поездок в провинцию попадаются на глаза уличные граффити, которые поражают талантом их исполнения. Их автор — юное дарование почти сразу после их мимолетного знакомства оказывается в тюрьме, не будучи ни в чем виновной — просто стечение обстоятельств, спровоцированное излишней девичьей доверчивостью к мужчинам, склонным к криминальной деятельности. И ради того, чтобы спасти не успевший как следует раскрыться талант, что, как он полагает, в интересах всего человечества, писатель пускается в полное репутационных рисков путешествие по кругам бюрократического ада.
Он понимает то, как нелепо он выглядит, когда хлопочет перед высокопоставленными силовиками за малознакомую женщину, и продолжает предпринимать одно усилие за другим, иногда в ущерб собственным интересам. Его символ веры — величие таланта, который если дан какому-то человеку, то принадлежит не ему одному, а всем, и все несут за него ответственность. Пусть так, но в случае главного героя «Между делом» он — почти единственный, кто смог этот самый, пустивший ростки в не самой подходящей для этого «почве», талант разглядеть. Но для писателя и то, и другое обстоятельство — всего лишь свидетельства его правоты: и сам талант, который сродни Мессии, и обстоятельства его проявления парадоксальны: как дух дышит, где хочет, так и талант, обладая стихийной природой, проявляется у людей, казалось бы, не расположенных к занятиям искусством, и уж тем более к тому, чтобы быть властителями дум. Умение его разглядеть — особый дар, который сродни дару волхвов, первыми приветствовавших пришествие Христа.
«Между делом» — текст об утрате ценности таланта как такового, если когда-то возможно было открытие художника Баския — именно с ним проводит параллель Евгений Гришковец, чтобы объяснить энтузиазм своего персонажа, — то сейчас это невозможно. Искра таланта вспыхивает, но никто не видит света, который от него исходит, в первую очередь сам его обладатель, затем — культурный истеблишмент, тот, кто должен создать среду для его формирования, но и не вовлеченные в индустрию обыватели не слишком воодушевляются при виде ее произведений — те, для кого это искусство предназначено. Замечает человек, у которого есть известность и влиятельные знакомства, но он не в силах никому ничего доказать, ему даже никто не верит в то, что его усилия по вызволению его подопечной бескорыстны. Искусство перестало быть искусством, — подталкивает нас к выводу автор «Между делом» — оно превратилось в фабрику по производству артефактов. Таланты здесь не нужны, куда предпочтительнее законопослушные ремесленники.