Социально-экономическая стратегия правительства РФ в том виде, в котором она разработана Минэкономразвития, не может быть использована, поскольку не учитывает реальные обстоятельства.
Стратегия, в которой действия правительства расписаны до 2030 года, была снята с повестки заседания кабинета министров 14 мая, поскольку не учитывает реальные обстоятельства. К такому выводу пришло правительство, учтя в том числе критику экспертного сообщества. Министерству Максима Решетникова поручено разработать новый документ к 16 июня.
Документ составляется во исполнение указа президента Владимира Путина от 21 июля 2020 года «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года».
Для наблюдателей негативная оценка, которую получил проект концепции, не стала неожиданностью. Еще в начале мая в информированных кругах начали циркулировать слухи о том, что 41-летний глава МЭР сам ощущает, что ему не по силам руководить министерством, и что он якобы ищет новую работу на позициях более низкого ранга. В частности, назывались структуры московской мэрии, где нынешний федеральный министр уже работал в 2009—2017 годах.
Еще в феврале 2021 спикер Госдумы Вячеслав Володин публично отчитал Максима Решетникова за то, что МЭР не обеспечивает роста экономики, которая «топчется на месте». Впрочем, похожая перепалка между спикером и тогдашним министром экономразвития произошла в 2019 году, когда МЭР возглавлял Максим Орешкин.
Три публичных конфликта с участием МЭР за три года дают основание полагать, что дело не только в персоналиях тех, кто его возглавляет. Депутаты и глава кабмина видят, что со стратегическим планированием что-то не ладится. Но виновато ли в этом Минэкономразвития — кто бы его ни возглавлял?
Стратегические планы МЭР и правительства в целом разбиваются о две причины, каждой из которых в отдельности достаточно, чтобы признать работу планировщиков неудовлетворительной, говорит профессор Института экономики РАН, автор книги «Экономика глобального эксцесса» Олег Сухарев.
«Одна причина — субъективная, а именно — суровый кадровый голод в Минэкономразвития и других федеральных структурах, — считает он. — Кидать камни лично в Максима Решетникова было бы несправедливо — он работает с тем наследием, которое ему досталось от предшественника. В МЭР кот наплакал специалистов, имеющих опыт стратегического планирования. Мне, как сотруднику Института экономики, больно это признавать, но правительству постоянно предлагают концепции, которые зиждятся на никуда не годном мониторинге, и которые оторваны от реальных возможностей и ресурсов страны. И что еще печальнее — авторы этих концепций, когда начинаешь их пытать с пристрастием, часто сами не могут объяснить, зачем вообще обозначаются те или иные национальные цели, и что мы хотим получить в сухом остатке».
Сухарев знает, что в правительстве испытывают постоянный дискомфорт оттого, что аналитические аппараты министерств варятся каждый в собственном соку, постоянно пополняя копилку документов, которые пишутся, принимаются, но либо исполняются частично, либо не исполняются целиком. Сегодня на контроле исполнительных властей всех уровней, от федеральной до муниципальной, находится 54 тысячи (!) постановлений, варьирующихся от локальных программ до национальных «дорожных карт». При таком количестве планов они неизбежно в каких-то частях дублируют друг друга, в каких-то частях противоречат друг другу и в целом хорошо иллюстрируют поговорку про дитя и семь нянек.
«В правительстве заказывают обзоры тем или иным аналитическим отделам в министерствах, а в этих отделах сидят по три-четыре девочки, которые довольно слабо себе представляют состояние промышленности. Попытки укрепить такие службы предпринимаются постоянно, но, как мы видим по тому же проекту Минэкономразвития, результаты оставляют желать лучшего», — говорит Сухарев.
Однако, продолжает он, если даже собрать в отделах стратегического планирования все лучшие мозги нации и снабдить их самым мощным суперкомпьютером, кардинально это точность прогнозирования не изменит.
«Скорость трансформаций в экономике, постоянное изменение правил игры поставят в тупик самую совершенную систему аналитического управления. Это делает любой макроэкономический прогноз не более точным, чем прогноз погоды. Сегодня максимальная глубина планирования сократилась до двух-трех лет, что делает любые более долгосрочные программы заведомо неисполнимыми без непрерывной коррекции», — объясняет профессор. И напоминает при этом, что именно на трехлетний срок верстается федеральный бюджет.
Теперь от Максима Решетникова требуют не масштабную «стратегию», а более скромный по звучанию и наполнению перечень инициатив социально-экономического развития РФ, направленных на достижение национальных целей развития.
Для того, чтобы правительственные программы развития работали, стране необходим экономический климат, который способствует их реализации, а не наоборот, полагает заместитель директора Центра развития НИУ ВШЭ Сергей Смирнов.
«В России пробуксовывает механизм вовлечения экономических субъектов в экономическую деятельность, — говорит он. — Участники рынка затаились, а как реализовывать какую угодно грамотную стратегию, если ее не с кем реализовывать? Сколько ни призывай к росту — откуда ему взяться, если правительству не с кем работать?»
Смирнов считает, что правительство одной рукой разрабатывает программы развития, а другой в то же самое время «подсыпает песок в шестеренки» национальной экономики. Таким песком, уточняет эксперт, является постоянное нагромождение административных и контрольных инструментов. Эти инструменты могут играть позитивную роль в реализации каких-то разовых проектов, но они не дают рыночной экономике начать действовать как самоподдерживающийся механизм.
«Запустить ракету в космос или создать атомную бомбу — одно дело. И совсем другое — запустить национальную экономику таким образом чтобы администрирование и контроль вообще стали минимальными, — говорит Смирнов. Та парадигма, в которой власти мыслят последние годы, ведет в тупик. Цели ставятся правильные, но они предполагают их достижение с помощью частной инициативы. А вы много видите успешных примеров частной инициативы? Предприниматели ведь не только ради денег работают. Для них это еще и самореализация, творчество, осуществление замыслов. Экономические агенты не ощущают, что инвестиции защищены».
О том, что в России так и не сформировалась среда для развития предпринимательства, признал, выступая на комиссии Госсовета по направлению «Малое и среднее предпринимательство» уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов.
«План по увеличению вклада малого и среднего бизнеса до уровня в 32,5% ВВП к 2024 году, как это было предусмотрено в предыдущей версии паспорта нацпроекта «Малое и среднее предпринимательство», невыполним», — расставил он точки над i.
Надо помнить: национальные цели развития на 2024 и 2030 годы были поставлены майским указом президента РФ от 2018 года. Однако пандемия коронавируса потребовала перераспределения средств и изменения приоритетов. Означает ли это, что стратегические планы страны и её руководства изменились?