В Вооруженных Силах России в обозримом будущем появится техника, которой позавидуют персонажи «Звездных войн».
Новая государственная программа вооружений, рассчитанная до 2034 года, начинает разрабатываться в России. Об этом на совещании с с руководством Минобороны и представителями ОПК объявил президент Владимир Путин.
«Непростая международная ситуация, потенциальные риски и угрозы военной безопасности России, в том числе в непосредственной близости от наших границ, требуют от Вооружённых сил России постоянной и высокой боеготовности», — так обосновал президент необходимость новой программы.
Исполнение предыдущей, которая была рассчитана на срок до 2017 года, в целом Путина удовлетворило, так же, как и реализация более поздних планов.
«Все плановые мероприятия в армии и на флоте в 2020 году были выполнены, несмотря на пандемию коронавирусной инфекции», — констатировал глава государства.
Он напомнил, что в рамках предыдущей программы вооружений предприятия оборонно-промышленного комплекса и Минобороны наладили эффективное взаимодействие по поставкам и обслуживанию вооружений и техники на протяжении всего их жизненного цикла — от разработки и серийного производства до сервиса и ремонта. В воздушно-космических силах более 70 процентов зенитных ракетных полков были перевооружены на современные системы С-400; на очереди — поставка в войска комплекса С-500, испытания которого уже успешно завершаются. Были расширены боевые возможности Военно-морского флота, в том числе за счёт кораблей, вооруженных крылатыми ракетами «Калибр», а гиперзвуковая корабельная ракетная система «Циркон» находится на заключительной стадии госиспытаний.
Говоря о ближайших полутора десятках лет, президент поставил задачу выбрать образцы перспективных вооружений и техники, которые станут основой следующей программы вооружений.
Госпрограмма вооружений постоянно подвергается различным изменениям, поскольку военно-технический прогресс и геополитическая обстановка обгоняют любые долговременные планы. Министр обороны Сергей Шойгу еще в 2018 году предупреждал, что программу до 2027 года необходимо будет корректировать.
Ровно четыре года назад в российском ОПК было принято принципиальное решение: сместить фокус с модернизации старых типов вооружений на создание новых образцов. Ставка должна быть сделана на создание «интеллектуального оружия» — боевых роботов для всех видов и родов войск. На прошлой неделе Сергей Шойгу объявил, что в России уже началось серийное производство боевых роботов с искусственным интеллектом, способных воевать самостоятельно.
Разработка принципиально новых платформ вооружений во всех смыслах перспективнее, чем модернизация существующих. Именно поэтому основной акцент — как интеллектуальный, так и ресурсный — будет делаться на инновации, уверен директор по развитию Фонда «Содействие технологиям 21 века» Иван Коновалов.
«Модернизация существующих систем происходит в первую очередь там, где это приводит к улучшению не только количественных, но и качественных характеристик, — говорит он. — Но в некоторых случаях, безусловно, дешевле и быстрее провести апгрейд имеющихся платформ, чем создавать их с нуля».
В качестве примера Коновалов приводит танки «Соратник» и «Маркер», подводный дрон «Посейдон» и другие образцы, создающиеся на базе уже имеющейся техники. С их помощью отрабатываются технологии технического зрения, связи, навигации, автономного движения и применение, группового управления. А на шасси Т72Б3 идет разработка танка-беспилотника.
Быстро заменить принципиально новыми видами вооружений более традиционные не получится, а в ряде случаев и не требуется, говорит Коновалов. Достаточно и того, что одна глубоко модернизированная единица техники может выполнять боевые задачи за две, три, а то и больше немодернизированных.
«Минобороны уже обожглось на танке “Армата”. При всех его неоспоримых достоинствах, танк оказался слишком дорогой игрушкой, под которую не просматривается боевых задач. А для тех, что просматриваются, “Армата” выглядит стрельбой из пушки по воробьям. Поэтому Минобороны заказало не более 200 таких танков, а основной упор делает на модернизированный Т-72, который получил новую жизнь после танкового биатлона», — констатирует эксперт.
Любая система, которая поддается модернизации, будет модернизироваться, что называется, до упора, говорит Коновалов. Но в любом случае, этот процесс не бесконечен. Задачей программы до 2017 года было достижение уровня модернизации техники в 70 процентов от всей, поставленной на боевое дежурство, и задача была выполнена. Следующее поколение боевых систем будет дороже предыдущего, но это не должно отпугивать, считает эксперт.
«Для боевой техники, как и для любой другой, важнейшим критерием является соотношение цены и качества, — говорит Коновалов. — Лучшим примером прорыва на этом направлении представляется гиперзвуковая ракета “Авангард” с планирующим блоком. Одна такая система решает столько же задач, сколько несколько обычных межконтинентальных баллистических ракет. Или зенитно-ракетные комплексы С-500 “Прометей”, которые придут на замену С-400 «Триумф», и у которых нет аналога ни в одной армии мира».
Есть и еще один важный момент. При разработке принципиально новых систем вооружений новые решения и технологии в той или иной степени используются впоследствии в гражданских отраслях — то есть, «оборонка» движет (в том числе и финансово) технический прогресс и экономику в целом. Простой же апгрейд замыкает финансовые потоки внутри ОПК и потому не служит драйвером роста.
«Самый масштабный пример перетекания военных технологий в гражданский оборот — Интернет, который создавался как средство связи между компьютерами Пентагона, — напоминает Коновалов. — Он распространился далеко за пределы военной сферы, а затем вернулся обратно, создав совершенно новый театр военных действий — уже в киберпространстве. И такое проникновение военных и гражданских технологий происходит непрерывно, причем в обоих направлениях».
Эксперт по вооружениям Андрей Фролов полагает, что говорить о конкретных очертаниях программы вооружений на более чем десятилетнюю перспективу сегодня сложно, но принципы, которые заложены в саму идеологию, скорее всего, останутся неизменными.
«У нас на модернизацию идет порядка 20 процентов военного бюджета, а все остальное — на НИОКР и новые закупки. Это соотношение вряд ли существенно изменится, потому что каждое следующее поколение вооружений обходится дороже предыдущего, как по разработке, так и по железу», — говорит он.
По расчетам Фролова, следующая программа вооружений не обременит экономику России больше, чем предыдущая. Она обойдется в сумму около 20 трлн рублей с поправкой на инфляцию — за счет возрастания эффективности новых образцов по сравнению с предшествующими.
«Новые вооружения дороже, но их и закупать понадобится меньше. Так что примерно в эту цифру всё должно уложиться», — полагает эксперт.
Заместитель председателя научно-технического совета корпорации «Ростех» Александр Каширин предупреждает, что только на черновую разработку новой программы вооружений может понадобиться около года. И разработчики такой программы должны быть отчасти футурологами.
«Известно, что правильная постановка задачи обеспечивает половину ее решения. При разработке долговременных планов в столь быстро меняющейся отрасли как военная наука требуется учесть большое количество развилок, которые неизбежно появляются при реализации программ такого масштаба, — поясняет Каширин. —Возьмем, к примеру, разработку вооружений, основанных на новых физических принципах — для этого надо в первую очередь иметь представление о самих этих принципах, о том, что может появиться в физической науке вообще, а не только в военной ее части».
Поэтому разработка новой программы вооружений должна учитывать глобальные вызовы не только геополитического, но и научно-технического характера и двигаться в прямой связке с прогнозами технологического развития. Каширин упоминает такие разработки, как графеновые электроды, квантовые компьютеры и совсем уж фантастические гравитационные двигательные установки (работа над которыми, утверждает он, в России сегодня ведется на достаточно реалистическом уровне).
Каширин поддерживает Андрея Фролова в том, что не следует скупиться на финансирование оборонных НИОКР, поскольку косвенным образом эти средства идут и на развитие гражданских отраслей экономики. Немалые деньги, которые выделяются на такие разработки, открывают возможности для отраслей, у которых нет средств и мощностей, чтобы заниматься подобными вопросами самостоятельно.
«Такие прорывные инновации могут в итоге находить применение за пределами целевых военных разработок, и даже более широкое, чем в оборонной промышленности, — говорит Каширин. — Это касается буквально всего — от авиационных двигателей и автомобильных шасси до информационных технологий. Да, процесс адаптации военных технологий к гражданским нуждам длится годы и десятилетия. Но вполне можно говорить о том, что инвестиции и наработка конкретных компетенций в «оборонке» являются одновременно инвестициями в экономику в целом — причем, в самые передовые ее отрасли — и поэтому являются драйверами общего роста».