Эльвира Набиуллина пообещала резко ужесточить монетарную политику, повысив ставку ЦБ сразу до 6,5% годовых. Эксперты из академических и деловых кругов не в восторге.
О том, что на июльском заседании Банка России регулятор намерен резко повысить ключевую процентную ставку, стало известно из интервью главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной Bloomberg TV 28 июня.
«Мы будем оценивать размер этого шага. Я думаю, что мы можем обсудить от 25 базисных пунктов до 1 процентного пункта повышения», — сказала она.
Если регулятор пойдет на повышение ставки сразу на 100 базисных пунктов — до 6,5% годовых — это станет крупнейшим разовым ужесточением монетарной политики в России с 11 декабря 2014 года. Решение, по словам Набиуллиной, будет приниматься исходя из поступающих данных.
«В комбинации с повышенными и незаякоренными инфляционными ожиданиями это вынуждает нас нормализовать политику быстрее, чем мы предполагали ранее», — пояснила она, добавив, что к ужесточению политики ЦБ толкает ускорение инфляции, рост инфляционных ожиданий, а также тот факт, что спрос в экономике превышает предложение. Размер шагов и их траектория будут зависеть от ряда факторов, поскольку существует множество неопределенностей, сказала глава Банка России.
Напомним, что с начала года ЦБ уже трижды повышал ключевую ставку: на 0,25 п.п. в марте, а затем на 0,5 п.п. в апреле и июне.
В среде экспертов из академических кругов единства мнений относительно намерений ЦБ нет. Некоторые из них не усматривают в планах ЦБ ужесточения кредитной политики и считают, что повышение ставки сможет быстро оживить потребительский спрос.
В частности, доктор экономических наук, директор по научной работе Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара Сергей Дробышевский считает, что решение о повышении Центральным банком ставки, возможно, оправдано. Инфляция не снижается, хотя была такая надежда в апреле-мае, напоминает он. При этом, если смотреть на реальную процентную ставку, то она на самом деле будет меньше одного пункта. Поэтому, уверен Дробышевский, никакого ужесточения кредитной политики по сравнению с допандемийным периодом нет.
Впрочем, не все эксперты согласны с тем, что повышение ставки поможет восстановить экономику.
«Повышение ставки отражает рост инфляции, поэтому ничего неожиданного в этом нет, — констатирует проректор по научной работе Института финансово-экономических исследований Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, доктор экономических наук, профессор Владимир Масленников. — Не уверен, что это принесет положительный эффект, так как сокращает возможности и бьет по реальному сектору экономики, но это нормальная практика».
Цель Центробанка — поддержание инфляции на уровне 4%, поясняет доктор экономических наук, профессор Финансового университета при Правительстве РФ, заместитель директора Института Народнохозяйственного Прогнозирования (ИНП) РАН Антон Моисеев.
«Действия ЦБ ограничены его мандатом, а мандат сводится к поддержанию устойчивости финансовой системы, — поясняет он. — Устойчивость цен понимается как стремление к таргету по инфляции. В позиции Центробанка неявно присутствует набор условностей, соглашений о том, как устроена экономика и как мы ее воспринимаем. Эти соглашения обычно не ставятся под сомнение. Но люди, занимающиеся бизнесом, часто сталкиваются с противоречием между тем, как видят реальную жизнь они, и тем, как ее видит ЦБ».
Одна из таких условностей заключается в том, что инфляция отражает рост цен на продукты и услуги.
«Реальная жизнь гораздо сложнее, — говорит Моисеев. — Цены могут расти, но из-за ограничений спроса люди и организации начнут покупать товары подешевле. В результате средняя цена по рынку сохранится — как бы и нет инфляции. Но мы потеряем в качестве, и эффективность экономики в долгосрочном плане упадет. Если постоянно ограничивать спрос в номинальном выражении (чем и занимается ЦБ), но при этом в физическом выражении он будет расти, то рынок станет заполняться всё более дешевыми товарами и ресурсами, а это подрывает долгосрочные основы роста».
Чтобы экономика росла устойчиво и долго, ей нужно повышать свою сложность, убежден эксперт. По его мнению, необходимо сдвигаться в более качественные сегменты рынка по ресурсам, товарам, услугам и технологиям. Именно так происходило в 2003—2008 гг. на потребительском рынке и в отдельных отраслях, которые получили зарубежное заёмное финансирование. Позже, в 2010—2019 гг., в экспортных отраслях рост качества продолжился: модернизировалось оборудование, осуществлялась замена производственных линий. Остальные же отрасли приостановили процесс модернизации из-за заниженного курса рубля (за исключением ВПК, получившего регулярное и устойчивое финансирование по госзаказу), напоминает Моисеев.
«Рост качества в экономике постепенно приводит к снижению инфляции, но снижение инфляции вовсе необязательно приводит к росту качества, — уточняет он. — Если “давить” рост цен исключительно со стороны спроса, то экономика будет переходить на дешевые вещи, а они, как известно, относительно дороги. Сейчас есть ощущение, что экономика России движется по обратной траектории: упрощает процессы, сокращает разнообразие производимой номенклатуры, пытается извлечь больше ренты из более простых участков производственных цепочек».
Пандемия внесла изменения почти во все сферы жизни, констатирует Моисеев.
В постпандемической экономике возникают дефициты: невозможно отгружать товар (перебои в логистике, закрытие границ, карантин для работников); невозможно продавать его конечным покупателям (люди сидят по домам); невозможно его производить (те же причины, что указаны выше). Яркий пример — производство микросхем, напоминает эксперт. И накопление таких дефицитов в мировой экономике вынуждено приведет к существенному росту цен на мировых рынках.
«Правительства богатых стран прямо и непосредственно финансируют своих граждан и свои предприятия, — отмечает Моисеев. — Кажется, что это наращивает «денежный навес», но это вынужденная мера — в противном случае бизнесы закроются, и дефициты будут накапливаться существенно быстрее. Сохранение рабочих мест означает, что на выходе из карантина мы получим быстрый восстановительный рост, быстрый скачок инфляции для ликвидации накопившихся дефицитов, но затем ее падение — когда цены придут к новому масштабу».
Моисеев полагает, что необходимо вводить меры поддержки как для бизнеса, так и для граждан. Если этого не сделать, то из-за закрытия предприятий экономика к моменту выхода из пандемийных ограничений откатится назад: нужно будет заново создавать рабочие места, организовывать бизнес-процессы. Инфляция будет пониже, но и темпы восстановительного роста будут ниже, предупреждает эксперт. А ради восстановления экономики кратковременный скачок цен можно перетерпеть и не спешить приводить инфляцию к таргету.
«Чтобы не “задавить” восстановительный рост, центробанки ведущих стран сейчас говорят о том, что инфляцию к таргету они собираются приводить не в текущем режиме, а в среднем за несколько лет. То есть, они толерантны к кратковременному скачку цен, который необходим, чтобы вернуть экономику в равновесие, — поясняет Моисеев. — Экономика вышла из равновесия под действием внешних ограничений, и возврат будет характеризоваться нестабильностью некоторое время. Инфляция может уходить на 6 или даже 8% (в годовом измерении на протяжении нескольких месяцев), но центральные банки не будут реагировать на это немедленно, а подождут, пока рынки сбалансируются».
Моисеев считает, что такой путь восстановления экономики мог использовать и Центробанк РФ. Бизнес ожидает от него forward guidance (сигналов рынку) с горизонтом ожиданий больше, чем до конца года. Центробанку следует признать, что цены могут кратковременно вырасти, но после этого их динамика замедлится, полагает эксперт. Для этого нужны бюджетные меры вкупе со смягчением кредитной политики — чтобы компенсировать скачки цен наиболее уязвимым слоям населения и предприятиям.
«Тогда на выходе мы получим здоровую экономику, готовую развиваться и конкурировать на мировой арене», — заключает эксперт.
Эксперты рынка, видящие ситуацию изнутри, рассматривают планы ЦБ со своей стороны.
Повышение ключевой ставки на июльском заседании можно назвать вопросом решенным, считает старший аналитик компании Forex Optimum Александр Розман. Согласно подсчетам Росстата, с начала июня рост цен ускорился еще на 0,4%, подводя общий уровень годового индекса потребительских цен (ИПЦ) к значению, превышающему 6,4%. Рост ИПЦ в мае на 0,5 п.п. (с 5,5% до 6,0%) стал «красной тряпкой» для Банка России, напоминает эксперт. Регулятор поднял ключевую ставку сразу на 0,5 п.п. (с 5,0% до 5,5%), поэтому вполне логично предположить, что рост инфляции на 0,4 п.п. (с 6,0% г/г до 6,4% г/г) спровоцирует аналогичную реакцию ЦБ.
Базовый сценарий предполагает, что Банк России в июле повысит ключевую ставку еще на 0,5 п.п. (с 5,5 до 6%), констатирует аналитик. Долговой рынок подразумевает такую возможность, однако дополнительного запаса для дальнейшего повышения ключевой ставки в 2021 году практически не останется: доходность по 6-месячным ОФЗ находится сейчас на отметке 6,24%. И если ЦБ поднимет ставку до 6,0% в июле, у него останется до конца года всего три опции: повышение ставки на 0,25 п.п. (до 6,25%), бездействие и снижение.
Для российской экономики еще один шаг ставки ЦБ на 0,5 п.п. и рост на 1,75 п.п. с начала года — история достаточно негативная, уверен Александр Розман. Грубые расчеты дают основание предполагать, что к концу 2021 года это приведет к росту безработицы с текущего уровня 5,2% до 5,9% и снижению темпов роста ВВП с прогнозируемых МЭР России 2,9% в годовом выражении до 2,4—2,6%.
Продолжающийся рост ставок отражает опасения регулятора по поводу растущей инфляции и риска потери контроля над ценами в стране, считает основатель TalkBank Михаил Попов. Но если говорить об экономических стимулах, которые могут положительно сказаться на экономике, то это не сколько монетарные инструменты, доступные Центробанку, сколько фискальные стимулы, полагает он.
Именно стимулы, потому что ситуация показывает, что дешевые деньги не попадают в сферу инвестиций в реальный сектор, а остаются в пределах спекуляций фондового рынка и обеспечивают рост стоимости существующих бумаг. Яркий тому пример сельское хозяйство: цены на продовольствие стремительно растут, в том числе из-за ухудшения ситуации с минеральными удобрениями, проблем с иностранными поставками, усложнения логистики и так далее.
Попов считает, что к этому вопросу нужно подходить в комплексе, обеспечивая рост предложения — возможно, благодаря снижению реальных ставок для бизнеса. Стоимость сельскохозяйственной продукции определяется во многом именно стоимостью финансирования проектов и производства. И здесь рост ключевой ставки может сказаться в худшую сторону, потому что это негативно скажется на стоимости заимствований для бизнеса, ограничит инвестиционные возможности по наращиванию оборота и в итоге приведет к снижению предельных издержек на конечную продукцию, которые мы покупаем в магазинах.
То есть, полагает Попов, повышение ключевой ставки и создание предпосылок к повышению процентных ставок с опережением — не самое эффективное решение. У банкиров уже начинает складываться ощущение, что эпоха низких ставок прошла, и теперь нас ждет только их увеличение. А это подстегнёт инфляцию кредитных продуктов со стороны банков, считает эксперт, поскольку нужно учитывать не только крайние значения, на которые банк опирается в своих расчетах, но и реальные ставки, под которые он выдает кредиты клиентам. И если ситуация с ключевой ставкой будет развиваться по предложенному ЦБ сценарию, то нижний порог резко сместится. Банки не только поднимут ставки на основании роста ключевой, но и пересмотрят свою рисковую политику. Все сделает кредиты более дорогими и для населения, и для бизнеса.
Попов считает, что в нынешних условиях важно развивать фондовый рынок в сторону привлечения средств для бизнеса. На это могли бы работать упрощение процедуры проведения внутренних облигационных займов и стимулирование выхода на внутренние IPO — в том числе не только крупных, но и средних, а также малых инновационных предприятий. Это необходимо для того, чтобы средства населения, попадающие на фондовый рынок, не увеличивали номинальную стоимость активов, создавая инфляцию на рынке ценных бумаг, а попадали в основной оборот и производство промышленных компаний. Тогда эти компании смогут расширить свое предложение и удерживать цены на низком уровне.
В противном случае, полагает Михаил Попов, мы можем увидеть, наоборот, усиление инфляции, связанное с объективным ростом себестоимости продукции и сокращением оборотов компании. Такие процессы тоже ведут к росту цен на конечную продукцию.