Доходы от промысловой экономики, направленной исключительно на самообеспечение, часто кратно превышают официальные заработки
По истечении ковидного года стало очевидно, что в сфере занятости в России есть сегменты, обладающие большой инерцией. Так промысловая деятельность населения — неформальная экономическая практика, в которой заняты более половины россиян, практически не изменилась за время пандемии. Об этом говорится в книге Никитского клуба «Год на самоизоляции: экономика и занятость населения», опубликованной на сайте ВШЭ.
«Ситуация в провинции существенно отличается от ситуации в крупных городах. Формальная местная экономика — это самодеятельная, то есть инициативная деятельность людей в домохозяйствах, не зависимая ни от кого. Это находящаяся вне государства, вне налогового администрирования, вне контроля и регулирования государства экономика. Масштабы достаточно велики. По нашим очень продолжительным наблюдениям, более половины всего трудоспособного населения существуют сейчас вне формальной местной экономики. Они обеспечивают себя самыми разными способами с помощью собственной промысловой деятельности. Это фактически все домохозяйства в сельской местности и значительные части домохозяйств в малых городах», — отметил профессор кафедры местного самоуправления, заместитель заведующего проектно-учебной лабораторией муниципального управления НИУ ВШЭ, доктор физико-математических наук Юрий Плюснин.
По его данным, в России по-прежнему наблюдается большое разнообразие промыслов. Предприимчивые россияне подрабатывают как на собственном подворье, так и на выделенных участках, в гаражах, цехах, подвалах, работных домах, или вне места жительства (отхожие промыслы и маятниковая миграция).
«Добыча на подворье может быть в пять и в десять раз выше, чем официальный доход, получаемый семьей, включая пенсии, пособия, зарплату, жалованье. На «большой дороге» они могут быть в 100 и более раз выше, если это, например, промыслы на конопле, на женьшене, на золоте. В рассеянной мануфактуре выше примерно в 2–5 раз. В отхожих промыслах — от двукратных до десятикратных значений», — подчеркнул Плюснин.
В 2020 году, по его наблюдениям, в Костромской, Вологодской, Кировской, Тверской, Владимирской, Нижегородской областях никаких существенных изменений в промысловой активности домохозяйств замечено не было. При этом «пандемическая паника» в провинции была гораздо более выразительной и сильной, нежели в крупных городах, что ученый объясняет влиянием телевидения и соцсетей.
«У нас архаичная страна. Очень устойчивая и очень предприимчивая. В том смысле, что на любое усилие государства каким-то образом упорядочить жизнь с точки зрения государства — тут же вырабатываются способы нейтрализовать эти самые усилия государства. То есть государство живет тем, что изобретает какие-то новые ограничения или новые разрешения. А люди живут тем, что пытаются обойти эти ограничения или не использовать разрешения», — сделал вывод завкафедрой местного самоуправления, заведующий проектно-учебной лабораторией муниципального управления НИУ ВШЭ, профессор, кандидат философских наук Симон Кордонский.
Как писал Expert.ru, в исследовании Центра развития НИУ ВШЭ, была выдвинута гипотеза о том, что «кризис уже завершился». Рост и ВВП, и инвестиций наблюдался уже в третьем и четвертом кварталах 2020 года, отмечают экономисты, ссылаясь на оценки НИУ ВШЭ, согласно которым ВВП вырос квартал к кварталу на 4,2 и 1,7%, а инвестиции в основной капитал — на 1,2 и 0,4%. В исследовании отмечено, что преобладающие в экономике России крупные предприятия реализуют и крупные инвестиционные проекты, которые «просто не успели отреагировать на ухудшение экономической конъюнктуры». Есть и другое объяснение: эффект низкой базы, поскольку «еще до пандемии в России имело место существенное замедление инвестиционного процесса».