В военно-политической области сюрпризы в уходящем году шли по нарастающей. И в силу специализации автор позволит быть себе свободным от рассуждений о штаммах (когда мы забудем уже этот греческий алфавит?) и малоприятных сфер широкой политики и экономики, а сосредоточится на военно-технических и военно-политических моментах.
Прежде, чем переходить к малоприятным по самой своей природе околополитическим вопросам, хотелось бы кратко вспомнить о столь милых мальчишкам (любого возраста) «игрушках». Благо, в этом отношении, год для России был достаточно интересным и небезуспешным.
Наш гиперзвук регулярно испытывался (в основном «Циркон» с морских платформ), а американский испытывал серьезные проблемы: несмотря на несколько публично заявленных попыток, так и не полетела авиационная ракета AGM-183A ARRW и сорвался испытательный пуск наземной ракеты LRHW. Удачно летали только глайдер от нее и ракета меньшей дальности комплекса PrSM — в целом год, планировавшийся для Штатов как время быстрого, красивого и выбивающего бюджет настигания в этой области России и Китая, совсем не задался. Разумеется, американцы доведут гиперзвук до ума, но позже — оптимистичные сроки принятия на вооружение явно сдвигаются.
Главной новинкой в военном авиастроении, а возможно и на рынке оружия в целом, стала премьера на авиасалоне МАКС совершенно нового легкого истребителя пятого поколения Checkmate. Машина выскочила практически ниоткуда (слухи о разработке подобного истребителя ходили, но крайне размытые) и была в медийном плане блестяще подана пиарщиками «Ростеха», которые завоевали внимание экспертов и любителей авиации всего мира. Еще важнее то, что пиар пиаром, но и с практической точки зрения такая машина очень нужна нашим ВКС, да и на рынке имеет свободную нишу.
Наиболее же громким испытанием прошедшего года стоит, пожалуй, признать натурную демонстрацию ударной противоспутниковой системы: 15 ноября пуском противокосмической ракеты был сбит давно вышедший из строя российский спутник. Таким образом, Россия стала четвертой после США, КНР и Индии страной, осуществившей в недавней истории такие испытания с физическим разрушением объекта. И хотя сначала они подверглись громкой критике за их якобы опасность — в частности для МКС, от которой испытания других стран были «дальше» — но потом критики поутихли: новых сообщений об опасном сближении станции с обломками в последнее время не поступало. Похоже, российские военные действительно провели удачное поражение цели, не создав слишком большого облака обломков.
Но вернемся из космоса на землю, пока нас не увлекли мелкие, интересующие в основном экспертов по военно-техническому сотрудничеству или околовоенных «гиков», вопросы.
Нельзя обойти, конечно, то, что сейчас у всех на слуху: резкое обострение тревожности военно-политической обстановки вокруг Украины и последовавший за этим всплеск взаимной критики России с одной стороны и США и НАТО с другой. Первопричина постепенного нагнетания осенью-зимой в мировом инфопространстве темы «русского вторжения» на Украину — вероятно, одна из главных загадок уходящего года. Подкреплялась эта волна многочисленными кадрами перемещений войск в приграничных регионах с обеих сторон — при этом каждый объяснял свои сосредоточения предупредительными действиями на случай нападения противника. Киев (а следом целый хор западных «партнеров») — угрозой нападения российских войск — с достаточно непонятным, надо сказать, конечным целеполаганием, вопросами о котором, впрочем, никто на Западе не задавался. Москва, соответственно, тем что Украина планирует провокацию и попытку силового решения Донбасской проблемы.
Да, разумеется: у сторон огромный набор накопившихся претензий. Но ведь не случилось в минувшем году чего-то радикально нового. Не было выхода противостояния на принципиально новый уровень. Не было зримого и конкретного повода для перехода подмороженного в прошлые годы с грехом пополам конфликта в новую фазу.
Да, нет прогресса в переговорах в Минском формате — но его нет уже давно. Да, на Украине есть западные советники-инструкторы и идут поставки вооружений и амуниции — но все это продолжается уже несколько лет, и принципиально новых вооружений Запад в рамках тех же, достаточно скромных по объемам, пакетов помощи не передает. Украина постоянно заявляет, что хочет вступить в НАТО, но этой песне и вовсе больше десятилетия, и еще в июне, до текущего обострения, Зеленский получил от Брюсселя довольно обидный и показательный «отлуп». Его, откровенно и громко напрашивавшегося, не пригласили на саммит НАТО. И, кстати, конкретного плана действий по членству (ПДЧ) в НАТО аак не было, так и нет.
Помимо Украины: американские вооруженные силы упрочнили свои, недавно еще утраченные, позиции в Европе, а НАТО перевооружается. Да. Но опять-таки, именно в этом году не случалось ничего радикального в этой сфере.
Возможно, предпосылки станут известны позже. А может быть, мы и вовсе имели дело с самоподдерживающейся накруткой военной угрозы. Такое, порой, случается в истории — когда оппоненты последовательно делают шаги, каждый из которых искренне считается соразмерным, ответным и оборонительным, и никто не хочет «моргать» первым.
Так или иначе, вполне возможно, что именно восприятие угрозы столкновения в качестве реальности вынудило Запад неожиданно пойти на активный диалог с Москвой.
Высказанное на коллегии МИДа президентом Путиным пожелание добиться от США и НАТО в целях безопасности в Европе юридических гарантий оформилось после диалога с американским коллегой в спешную подготовку проектов договоров (то, что на это ушло еще несколько дней, свидетельствует о том, что они не были оформлены до этого). И вот эти договоры после вручения их американским представителям Запад высказал желание срочно обсудить. К моменту написания этой статьи известно, что встречи для обсуждения проектов договоров запланированы, по словам официальных лиц, на послепраздничные дни, начиная с 10 января.
Удивительно во всей этой истории то, что «договоры», по сути, представляют собой набор накипевших для России больных тем и претензий, и по радикальности запросной позиции напоминают требования к поверженному врагу после окончательного разгрома его армии в генеральном сражении. Достаточно упомянуть требование гарантий нераспространения Альянса не только на Украину, но вообще никуда; вывод тактического ядерного оружия из Европы; фактически полный вывод всех войск и вооружений «старых» членов НАТО из Центральной и Восточной Европы (приведение их к состоянию на май 1997 года), полный отказ США использовать инфраструктуру стран бывшего СССР для любой военной деятельности. В общем, жаль, что прошли времена настоящих монархий, а то в проекте было бы наверняка про полцарства, руку принцессы и наследование престола.
И вот, несмотря на то что в опубликованных российских текстах отсутствует что-либо полезное для западной стороны, наши контрагенты, хотя и заявив немедленно, что ряд пунктов неприемлем, высказали деятельное желание их обсуждать. И это вместо резкого отказа или, того пуще, высмеивания.
Такой подход дает основание предположить: либо угроза конфликта в Европе действительно воспринята ими столь серьезно, что ситуацию считают нужным охладить переговорами; либо в закрытом режиме предоставлены какие-то встречные, интересные контрагентам, предложения. Кроме того, хотя публичная риторика российского военно-политического руководства и дипломатии на редкость резка и вкратце сводится к тому, что гарантии надо предоставить срочно и целиком по всем пунктам, по отдельным высказываниям видно, что Москва рационально позиционирует своё послание как отправную точку для переговоров — в конце концов, нам ведь тоже выдвигают порой заведомо невыполнимые требования.
А России, если задуматься, действительно есть что предложить американской администрации. Например, спокойствие в Европе, которое позволит Штатам сосредоточить и так критически недостающие ресурсы на сдерживании-противостоянии с Китаем, который для Штатов — настоящая экзистенциальная угроза, возможно на весь следующий век, или по крайней мере на грядущие десятилетия. В Вашингтоне ведь отлично помнят какую роль сыграл Пекин в Холодной войне СССР и США — на его сдерживание уходило периодами более четверти общих оборонных расходов Москвы, и американцы, вполне вероятно, сами боятся «надорваться» подобным образом.
Впрочем, история с гарантиями и новым витком дипломатического — будем надеяться только дипломатического — противостояния России и США, это больше вопрос 2022 года, поэтому вернемся к уходящему.
Говоря о целеполагании новой американской администрации, нельзя не вспомнить о том, как провел первый год в кресле президента Джо Байден. Хотя мы зареклись не касаться общеполитических вопросов, нельзя не упомянуть противостояние с Китаем — оно становится все более силовым, нежели просто экономическо-ценностным. Если кто-то в Штатах или Поднебесной питал надежды на то, что после ухода Дональда Трампа отношения пойдут в гору, то его постигло горькое разочарование. Начавшись со скандального саммита в Анкоридже, где стороны скатились на открытую публичную ругань, год заканчивается политическим бойкотом Зимней Олимпиады и подписанием закона о санкциях против товаров произведенных в целом регионе КНР (Синьцзян-Уйгурском автономном районе) с формулировкой ни много ни мало «за геноцид уйгуров».
В военно-политическом аспекте продолжился дрейф фокуса приложения военной силы США с Ближнего Востока и Европы на Тихий океан.
С Австралией и Великобританией сформирован новый военно-политический союз — AUKUS, главной задачей которого провозглашено вооружение Австралии атомными субмаринами (в процессе «кинули» французов, у которых был крупный контракт на неатомные) и превращение её в американскую военно-воздушную базу. Никто не скрывает против кого — Китай уже не просто открыто называется противником и угрозой, но и вытесняет все увереннее в этом качестве на задний план Россию. Возможно, мы и правда виделись просто временным «пугалом», роль которого была в легитимации начала перестройки военной машины Штатов с эпохи «войны с террором» (шире — периода ассиметричных локальных войн, на которые она затачивалась естественным образом с 1990-х годов) на «противостояние великих держав».
Вероятно, наиболее ярким проявлением этого процесса стал вывод американского и НАТОвского контингентов из Афганистана. Начать его зимой 2020/21 года вроде бы пытался еще Дональд Трамп, заключивший сделку с Талибаном, однако тогда его подвергли критике демократы, а приказы фактически саботировало военно-политическая элита, уже ожидавшая прихода нового президента. Въехав в Белый Дом, Байден сначала поставил вопрос вывода войск «на паузу» - как и многие решения прошлой администрации, вопрос требовал серьезной официальной переоценки и анализа. И время было утеряно: зима не самый подходящий сезон для крупных боевых действий в Афганистане, а талибы после окончания срока, к которому, по соглашению, обещал вывод войск Трамп, перешли к активным боевым действиям против правительственных войск. В результате вместо сопротивления было принято решение о спешной и дурно спланированной эвакуации контингента, больше напоминавшей бегство. Крупнейшую базу - Баграм бросили посреди ночи с техникой, не предупредив соседние части правительственных войск, просто отключив электричество и оставив базу мародерам.
Дальнейшее превратилось в обескураживающее зрелище, чему мы все были свидетелями — спасибо масс-медиа. Прошлый афганский режим, которому самые ярые пессимисты отводили хотя бы несколько месяцев (оптимисты надеялись, что он продержится достаточно долго, чтобы примириться и слиться с умеренной частью противников) пал еще до полного вывода американских войск и эвакуации советников и помощников из числа местных. Апокалиптические картины людей цеплявшихся за шасси транспортников, вылетающих из Кабула и разбивавшихся насмерть стали одними из наиболее трагических и запоминающихся картин уходящего года. И все это под соусом унизительных заявлений американских военных о том, что талибы обеспечивают внешний периметр безопасности аэропорта и им передан список лиц, подлежащих эвакуации.
В политическом плане удар по текущей администрации был силен, и политические противники будут припоминать это Байдену до конца правления. Впрочем, в военном плане Штаты однозначно были рады избавиться от чрезвычайно затратной и бесперспективной кампании. У налогоплательщиков есть множество тем для применения своих денег, и большинство из них связаны с Китаем.
Тут уж не до шуток. Одной из наиболее громких тем года стал вопрос резкого наращивания Пекином стратегического ядерного потенциала. Сначала американские независимые эксперты внезапно углядели на спутниковых снимках строящиеся ракетные поля для сотен межконтинентальных ракет (правда, другие эксперты настаивают что это поля ветряков электростанций), а американские военные осторожно, но потом уже вполне уверенно поддержали их. Кончилось все заявлением Пентагона о том, что Китай к концу десятилетия планирует увеличить количество развернутых боезарядов вчетверо (об этом мы писали отдельно). В такой ситуации неудивительно, что в подписанном в последние дни года американском оборонном бюджете нашлись деньги на все ракетно-ядерные темы администрации Трампа, которые Байден, сделавшийся на время предвыборной кампании сторонником разоружения,) столь яро критиковал.
Развалился в этом году и Договор об Открытом небе — когда новая администрация не стала «откатывать» решение предыдущей о выходе из него предыдущей, и разочарованная Москва вышла в ответ. Та же судьба постигла и ряд других решений прошлой администрации — в свое время раскритикованных, а потом де-факто поддержанных командой байдена —например, изменение обязательств по режиму контроля над ракетной технологией (разрешение самим себе экспортировать крупные ударные БПЛА).
И все это — как и то, что договор СНВ все же продлили (для разнообразия — хорошее достижение года, возможно, потому что не оставалось времени на раскачку), только крупнейшие проблемы, где Россия и Запад в минувшем году искали (искали ли?) точки соприкосновения. И хотя новый диалог с Москвой по стратегической стабильности все никак предметно не стартует, есть надежда, что конкретизированная до предела в последнем письме к Евроатлантистам идея найдет у них понимание и получит гарантии.
Пока же все гарантии — здесь.