Дорога в космос началась с космодрома Байконур, который 2 июня отметил свой шестьдесят седьмой день рождения.
С середины 1940-х годов испытательные пуски ракетной техники — сначала трофейной немецкой, а потом и советской — проводили на полигоне Капустин Яр в Астраханской области. По мере того, как совершенствовались отечественные ракеты, стало понятно: для новых испытаний вскоре потребуется и новый полигон. Ведь речь шла уже о том, чтобы запускать не оперативно-тактические ракеты вроде Р-5, а куда более мощные и дальнобойные межконтинентальные баллистические.
«Берегом Вселенной» назвал нашу страну Сергей Королев, открывший человечеству путь в космическое пространство. Этому берегу необходимы были причалы. Но первоначальной задачей строительства последних был запуск отнюдь не космических ракет, а именно баллистических, оборонного назначения.
Первой из них стала знаменитая «семерка» — двухступенчатая ракета Р-7 конструкции Сергея Королева. Запускать ее с уже известного всем иностранным разведкам Капустина Яра было невозможно. И не только из соображений секретности. Для сопровождения и контроля полета Р-7 требовались специальные пункты подачи радиокоманд, которые не удавалось разместить вокруг астраханского полигона. А для обеспечения безопасного падения обломков первой ступени Р-7 требовался безлюдный коридор длиной в сотни километров.
В конце 1954 года на поиски местности, которая отвечала бы всем этим условиям, отправились несколько рекогносцировочных групп. Подчинялись они госкомиссии по выбору места полигона. В нее вошли главный конструктор Сергей Королев, его заместитель Леонид Вознесенский и заместитель министра обороны маршал Советского Союза Георгий Жуков, а руководителем стал начальник полигона Капустин Яр генерал-лейтенант артиллерии Василий Вознюк.
Выбор мест ограничили южными регионами СССР. Сергей Королев хотел разместить стартовые площадки как можно ближе к экватору, чтобы за счет вращения Земли увеличить полезную нагрузку ракет-носителей. В конце концов в коротком списке претендентов остались четыре района: в Дагестане, Марий-Эл, Астраханской и Кзылординской областях. После детального изучения остановились на последнем варианте. Только казахские степи позволяли разместить и сам полигон, и вынесенные на 150-300 км от него пункты радиоуправления, и коридор для падения обломков первой ступени.
Из трех возможных мест в Казастане — берег Аральского моря и разъезды Байхожа и Тюра-Там — самым удобным оказалось последнее. Здесь было все, что нужно: и река Сырдарья, которая могла обеспечить будущий полигон большим объемом питьевой и технической воды, и железная дорога, и пустынная местность, и близость к экватору. 12 февраля 1955 года все эти выводы утвердили на высшем уровне, приняв совместное постановление Пленума ЦК КПСС и Совета министров «О новом полигоне для Министерства обороны СССР». Так начался отсчет времени до первого космического старта в истории человечества.
Когда в Москве утверждали расположение нового ракетного полигона, на месте будущего космодрома Байконур уже вовсю трудились военные строители. Ровно за месяц до принятия окончательного решения, 12 января, на разъезде Тюра-Там высадился отряд под командованием старшего лейтенанта Игоря Денежкина. Перед этим начальник разъезда получил правительственную телеграмму: принять литерный эшелон, отцепить от него два последних вагона и поставить в тупик, место стоянки оцепить двумя рядами колючей проволоки. Постепенно к двум вагонам прибавились другие, в которых размещались приезжавшие на стройку специалисты и инженеры. И если они точно знали, что именно должно появиться в итоге в казахской степи, то солдатам-срочникам старшего лейтенанта Денежкина говорили, что они строят «стадион» — такова была официальная легенда.
Военные строители первыми поняли, как непросто придется обитателям «стадиона». Январская степь встретила их тридцатиградусными морозами, а после короткой весны с яркими пятнами тюльпанов пришло изнуряющее лето с сорокаградусной жарой. Природа упорно сопротивлялась усилиям людей. Зимой песок смерзался так, что его с трудом брали отбойные молотки, а залегавший ниже слой ломовой глины сопротивлялся даже тяжелым экскаваторам. Летом налетавшие внезапно песчаные бури угрожающе раскачивали подъемные краны и путали стропы, мешая работе. Доходило до того, что днем строители прятались в палатках, пережидая очередную бурю, а на работу выходили по ночам, когда природа на время утихала.
Несмотря на все эти трудности, будущий полигон вырастал буквально на глазах. От разъезда Тюра-Там проложили автомобильную дорогу и железнодорожную ветку. Потом вынули миллион (!) кубометров грунта и залили более 30 тысяч кубометров бетона на месте будущего стартового стола. Котлован для него представлял собой циклопическое сооружение длиной 250 метров, шириной 100 метров и глубиной 45 метров.
«Нигде в мире не было опыта проектирования и строительства столь сложных, а по существу, уникальных сооружений и комплексов, как космодром, — вспоминал позднее один из руководителей стройки, главный инженер Главного управления специального строительства Министерства обороны СССР Михаил Григоренко. — Без повседневной изобретательности, творчества, инженерной смелости, без умения идти на риск успеха добиться было бы невозможно. И, я думаю, не случайно руководящий состав строительства составляли фронтовики — люди, которых никакие трудности не могли ни испугать, ни остановить».
Всего год и четыре месяца ушли на то, чтобы построить и полностью оборудовать первую стартовую позицию полигона. В декабре 1956 года стартовый комплекс был полностью готов к проведению первых испытаний. К тому же времени закончилось и строительство первого монтажно-испытательного комплекса, где собирали вместе все части ракеты и готовили «изделие» к постановке на стол.
Постройка основных сооружений полигона — стартовых площадок, монтажно-испытательных корпусов и все остальной инфраструктуры — отнимала львиную долю сил и ресурсов строителей. Поэтому жилье для будущих работников полигона и обслуживающего персонала строилось заметно медленнее. Поначалу жили вовсе в палатках и вагонах, потом перебрались в землянки. Первое капитальное здание будущего полигона, и то из дерева, заложили 5 мая 1955 года. А меньше чем через месяц, 2 июня, Генеральный штаб Вооруженных сил СССР утвердил директиву о создании войсковой части 11284 — штаба полигона. Именно этот день и стали считать официальным днем рождения Байконура.
Сегодня никто не задумывается, откуда взялось название главного советского космодрома — Байконур. А история появления этого имени заслуживает отдельного рассказа.
Начать с того, что реальный населенный пункт с названием Байконур — или, как сегодня пишут в Казахстане, «Байконыр» — отстоит от космодрома на три с лишним сотни километров к северо-востоку. Одна из байконурских легенд гласит, что там, на берегах пересыхающей речушки Байконур, одновременно с настоящим полигоном начали строить фальшивый. Дескать, нужно было отвести глаза американским самолетам-разведчикам и шпионам, которые к концу 1950-х зачастили в казахские степи.
Легенда красивая, но никакого отношения к действительности она не имеет. Никаких следов ложного космодрома никто не смог найти ни на местности, ни в рассекреченных документах. Но связь у космодрома с далеким поселком Байконур действительно есть. В 1958 году именно там располагалась одна из площадок пуска ракет, принимавших участие в испытаниях элементов первой отечественной ПРО — «Системы «А». Весной 1959 года позиция была ликвидирована, но координаты ее сохранились. Именно их советская сторона и назвала 12 апреля 1961 года как точку пуска первого в истории пилотируемого космического корабля.
Сделано это было по вполне понятным соображениям. Ракетный НИИП №5 оставался строго секретным режимным объектом, данные о котором разглашению не подлежали, а «ошибка» в 319 км в космических масштабах была невеликой. По тем же причинам долгое время секретным оставался почтовый адрес космодрома Байконур. Сначала условным индексом был «Москва-400», доставшийся ракетчикам в наследство от Семипалатинского ядерного полигона. В конце 1956 года его сменил условный индекс «Кзыл-Орда-50». Позднее письма для военнослужащих полигона отправляли с индексом «Ташкент-90», а гражданская корреспонденция продолжала поступать на «полтинник».
Не меньше было чехарды и с названиями уникального объекта. В первые месяцы он именовался «объектом «Тайга». Конечно, до ближайшей тайги оттуда была как минимум тысяча километров, но чего не сделаешь ради секретности! Сами строители и сотрудники полигона между собой называли свое место жительства «поселком Заря». И только 29 января 1958 года указом президиума Верховного совета Казахской СССР поселку на площадке №10 было присвоено название Ленинский.
Двенадцать лет спустя на въездах в город со стороны аэродрома «Крайний» и железнодорожного вокзала появились две стелы с надписью «Звездоград». Название предложили сами жители Ленинского, которые хотели добиться переименования поселка. Но вышло иначе. В 1966 году во время визита президента Франции генерала де Голля «звездное» имя использовали для легендирования названия космодрома: даже «другу Шарлю» знать его не следовало. А поселок так и остался Ленинским. Три года спустя он получил статус города и название Ленинск, и только в 1997 году сменил это имя на Байконур — такое же, как и у крошечного селения неподалеку от областного центра Улытау.
Космодром Байконур за почти семь десятилетий своей истории пережил и взлеты, и падения. Первая космическая пристань человечества, он послужил 4 октября 1957 года площадкой для запуска в космос первого искусственного спутника Земли, а 12 апреля 1961-го — первого космонавта планеты. Байконур был стартовой площадкой первых многоместных космических кораблей и первого аппарата, обеспечившего выход человека в открытый космос. Отсюда запускали первые орбитальные пилотируемые станции и единственный советский космический корабль многоразового использования «Буран».
Здесь же, на Байконуре, в 2002 году «Буран» нашел свою гибель, когда на этот уникальный объект, отправленный на отстой в монтажно-испытательный комплекс №112, рухнула прогнившая крыша. К тому времени космодром уже потерял уникальный статус, которым он обладал в СССР. Переход его в собственность нового независимого Казахстана, который не мог содержать инфраструктуру полигона в должном состоянии, привел к катастрофическим последствиям: Байконур начал разваливаться, число запусков стремительно сокращалось, а Россия, вынужденная тратить колоссальные деньги не только на подготовку запусков, но и на арендную плату, постепенно перевела большинство стартов на космодромы Плесецк и Восточный.
Сегодня на Байконуре, когда-то крупнейшем космодроме мира (он и сейчас имеет самую обширную среди подобных объектов площадь в 6717 кв. км), эксплуатируются лишь три пусковых площадки. Опустевший и тихий, полигон стал скорее памятником замечательной эпохе космических побед Советского Союза. А еще — монументом в честь людей, которые всего через десять лет после победы в самой страшной войне ХХ столетия нашли силы, средства и возможности создать первый космический причал.
Между тем, для тогдашнего поколения это была необычная, но одна из многих подобных по новизне и характеру задач. Оно их решило и ничего загадочного в этом не видело. А для нас сегодня уже почти загадка, можно было это сделать в такие сроки и в такой масштабе, при нехватке опыта создания что полигонов для баллистческих ракет, что, тем более, причалов для космических кораблей. И какой бы ни была дальнейшая судьба космодрома, имя «Байконур» уже навсегда вписано в историю не только покорения космоса, но и всей человеческой цивилизации.