В активизации интеграционных процессов на постсоветском пространстве, в частности, на территории Средней Азии, некоторые наблюдатели усматривают формирующуюся угрозу России. Однако такие выводы делать пока рано
«Средняя Азия создает антироссийский союз». Именно такую реакцию можно было увидеть в российских (да и некоторых среднеазиатских) СМИ, комментирующих саммит региональных стран, который прошел 20-21 июля. Особенностью этого саммита было отсутствие на нем России - местные вели переговоры исключительно с местными. Соответственно, предполагают эксперты, речь шла о консолидации либо на антироссийских началах (ведь любая такая организация подрывает позиции ОДКБ и Евразийского союза как главных, по сути, военных и экономических интеграционных проектов региона), либо как попытка просто минимизировать влияние России в регионе потому, что Москва превратилась в «неудобного партнера».
Действительно, во всех без исключения среднеазиатских странах – включая вроде как ближайших союзников России в лице Казахстана и Киргизии – так или иначе наблюдаются элементы такой политики. В этих странах переписывается история (из которой вымарывается ключевая роль России в создании нынешних среднеазиатских государств), вытесняются русскомыслящие люди (достаточно привести пример с «языковыми патрулями» в Казахстане), активно работают западные НПО, продвигающие антироссийскую идеологию (особенно много их в Киргизии). И, что самое важное, местные элиты не готовы пересматривать данную политику искусственной антироссийской национализации – просто потому, что она является единственно возможной схемой по форсированному созданию национальных государств.
При этом с экономической точки зрения Россия воспринимается многими как «неудобный партнер» из-за введенных против нее западных санкций, ограничивающих возможности третьих стран торговать с Россией (ведь в этом случае США угрожают ввести санкции и против них). Ряд руководителей среднеазиатских государств уже заявили о том, что собираются эти санкции соблюдать, что напрямую скажется на их экономическом благополучии (ведь они в силу интеграционных и объективных причин завязаны на российский рынок), а также взаимоотношениях с Москвой – слова о «соблюдении санкций» теми же казахскими министрами вызвали крайне жесткую реакцию как со стороны российской общественности, так и со стороны политиков.
Однако несмотря на все эти объективные и субъективные проблемы формирование какого-то антироссийского союза (или даже альтернативы Евразийскому союзу и ОДКБ) силами местных стран крайне маловероятно. Тому тоже есть несколько причин.
Во-первых, формирование нового союза (экономического или оборонного – не важно) требует нового добровольно делегирования суверенитетов, до чего среднеазиатские страны ментально еще не доросли. Все из них находятся на стадии формирования национальных государств (которые существуют, напоминаем, всего три десятка лет), а значит полный и безусловный суверенитет является важнейшим элементом их политики. Кроме того, между элитами среднеазиатских стран слишком много противоречий (например, между казахами и узбеками), и даже конфликтов (достаточно вспомнить бои на таджикско-киргизской границе). Они просто не договорятся.
Во-вторых, страны Средней Азии нуждаются в защите от внешних и внутренних угроз – прежде всего исходящих от исламистских организаций, а также противоречий внутри элиты и побочных процессов от националистического курса. Январские события в Казахстане (который еще недавно считался самым стабильным среднеазиатским государством) показали, что справиться с этими угрозами самостоятельно страны региона не в состоянии – тот же казахский режим после захвата боевиками Алматы стал буквально сыпаться на глазах, и лишь российское вмешательство позволило президенту Касым-Жомарту Токаеву сохранить власть, а возможно даже и жизнь. Что же говорить о важности российского военного зонтика для Таджикистана с его афганской границей или Киргизией с ее вечными межклановыми противоречиями? При этом российский зонтик сменить на какой-то зарубежный аналог нельзя по причине отсутствия этого аналога. Американцы заинтересованы в дестабилизации региона, турки – в исламизации, у Ирана других проблем достаточно, а к китайцам у жителей Средней Азии очень сложное отношение по причине слишком уж жесткой экономической политики кредиторов и бизнесменов из Поднебесной на среднеазиатском пространстве.
Наконец, в-третьих, у Средней Азии банально нет альтернативы российскому рынку. Рынку, где работают миллионы граждан Узбекистана, Киргизии и Таджикистана, и с которого перечисляют домой суммы, эквивалентные расходной части ВВП национальных бюджетов. Да, сейчас объемы переводов уменьшились из-за кризиса – однако они до сих пор являются важнейшим оплотом национальных экономик, а также антикризисным механизмом для местных режимов (которым не нужно создавать новые рабочие места для снижения безработицы, а также в меньшей степени думать о том, как обеспечить семьям минимальный доход и избежать голодных бунтов).
Именно поэтому антироссийские настроения в Средней Азии могут существовать и развиваться в реальности (и это уже вопрос к российским структурам, занимающимся мягкой силой), однако Центральноазиатский союз реализуется лишь на бумаге и в умах отдельных сотрудников западных или околозападных НКО, окормляющихся на эту тему. «Вопрос о сотрудничестве в рамках 5 стран региона обсуждается уже несколько лет. Действует постоянная консультационная площадка, но она совершенно не результативна, подписываются декларации из общих слов, реальные вопросы не решаются, - поясняет Эксперту Online глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович. – Интеграционные проекты в регионе не могут существовать без участия России. Экономика - это ЕАЭС, потому что Россия основной источник капитала, рынок сбыта сырья, аграрной продукции и рабочей силы. Безопасность - это ОДКБ, потому что без России страны региона не могут отражать основную афганскую угрозу, это показала серия прошлогодних учений в пограничных республиках. Без России можно собираться, но решать реальные вопросы затруднительно».