Доходности казначейских облигаций США вчера взлетели до многолетних максимумов, а акции сделали еще один шаг вниз. ФРС добилась своего – почти все достижения летнего «медвежьего ралли» стерты, а до минимумов года индексам остались считанные проценты.
Распродажа технологических акций на фоне очередной волны опасений, связанных с подъемом ставки и ожиданиями рецессии, стала уже традицией в этом году. Именно эти бумаги страдают от подобных страхов в первую очередь. Но особенно чувствительны к таким настроениям акции технологических компаний, не имеющих прибыли.
Последние нуждаются в постоянном финансировании и во времена «пузыря», когда рынок купался в дешевых деньгах, они не имели с этим проблем. Однако при ужесточении денежно-кредитной политики возникает угроза не только котировкам их акций, но и самому существованию таких компаний.
Именно поэтому с начала сентября корзина акций нерентабельных технологических компаний, рассчитываемая Goldman Sachs, упала на 12%. Если бы до начала октября котировки не изменились, то это стал бы ее худший результат за месяц с мая.
Dow, S&P и Nasdaq, конечно, тоже несли в сентябре потери, но не такие большие – 4,6%, 5% и 6,3% соответственно. И то, что масштаб снижения этих индексов легко объяснять разной долей в них технологических акций – тоже традиция этого года.
Вчера соотношение потерь в пользу технологий было очень заметно: Dow Jones Industrial Average упал на 0,35%, S&P 500 – на 0,84%, а Nasdaq Composite – на 1,37%. Их отделяют считанные проценты от минимумов года. Ближе всех Dow – ему осталось 1,4%.
Четверг стал вторым днем падения после подъема ставки ФРС и «ястребиного» выступления ее председателя. Теперь рынок ждет в ноябре повышения на 75 б.п., а в декабре – еще на 50 б.п. И довольно распространено мнение, что достигнутый к тому моменту уровень (4,25-4,5%) будет несовместим с экономическим ростом в США.
Но многие верят, что ставка пойдет и выше. Председатель ФРС Джером Пауэлл прилагает недюжинные усилия, чтобы казаться реинкарнацией Пола Волкера, дважды загонявшего экономику в рецессию. И финансовые условия в США благодаря этому ужесточаются, что и нужно Федрезерву для борьбы с инфляцией.
Доходность на рынке казначейских облигаций растет. Вчера у 10-летних U.S. Treasury она вышла на максимум с февраля 2011 года (3,716%), а у двухлетних – с октября 2007 года (4,1565%). И это влияет не только на другие бонды или акции.
В четверг Freddie Mac объявило, что средние ставки по 30-летним ипотечным кредитам достигли 6,29% – максимума с октября 2008 года. Это, естественно, давит на рынок жилья. Продажи домов на вторичном рынке снижаются уже семь месяцев подряд.
От последовательного охлаждения фондового рынка ФРС тоже не отказалась бы: его рост в США, где населению принадлежат акции на десятки триллионов долларов, очень смягчает финансовые условия. Но пока о том, чтобы распродажи не прерывалась «медвежьими ралли», ей остается мечтать. Подъемы котировок не только случаются, а и бывают порой столь мощны, что публика начинает верить в возвращение бычьего рынка.
Особенно ярким был летний рост – июль и первая половина августа оказались для американских акций лучшим началом III квартала с 1932 года. Более слабое подобие было на прошлой и позапрошлой неделе, когда индексы показали редкую серию из четырех дней роста подряд, все это время игнорируя ежедневные «ястребиные» заявления ФРС.
Так что более жесткая риторика и политика, чем было бы возможно при не столь развитом фондовом рынке, для Федрезерва – вынужденная мера, необходимая для охлаждения пыла быков. И это повышает шансы на ошибку: подъем ставки – инструмент все-таки довольно грубый и действует на экономику с временным лагом. А значит шансы как на рецессию, так и на глубокое падение индексов все растут.
Между тем на ФРС ориентируются многие центробанки. «Федрезерв проложил путь для большей части мира к продолжению агрессивного повышения ставок – и это приведет к глобальной рецессии, – говорил вчера CNBC старший рыночный аналитик Oanda Эд Мойя. – А насколько она будет серьезна, зависит от того, сколько времени потребуется инфляции для снижения».