Директор театра Ирина Григорьева рассказала о том, в каких отношениях находятся экономика и творчество, о внутренних противоречиях: возможно ли в трудное время играть комедии, о несбывшейся пока мечте иметь собственный театр, и о том, какой это труд и честь - соответствовать избранному для театра имени величайшего русского драматурга.
- Как живет и выживает сегодня частный театр, который, как мы понимаем, находится в условиях полной самоокупаемости?
- Все эти годы мы живем благодаря зрителям. Зритель голосует за нас рублем, и как только зритель перестанет покупать билеты, мы закроемся. Мы не можем себе позволить (и никогда не сделаем этого!) поставить спектакль, на который не пойдет зритель, и выдать это за "большое событие в культурной жизни страны".
- «Хотите узнать, успешен ли спектакль, спуститесь в кассу», - такие слова приписывают Мольеру. Это и про вас, получается?
- У Мольера, кстати, тоже была антреприза! Эти слова как нельзя лучше отражают наш подход к тому, что мы делаем. Мы пережили очень сложные времена. Но, скажем, когда случилась пандемия и театрам установили 25-процентное ограничение посещаемости зрительного зала, это означало, что мы не окупим даже себестоимость спектаклей. И мы вынуждены были остановить свою деятельность... Нам за все надо платить: аренда офиса, аренда площадки, аренда склада - если мы не можем заработать эти деньги, то выход один - закрыться.
- Что вы подумали и почувствовали в тот момент, когда театр остановил работу?
- В декабре 2020 года мы сыграли последний спектакль, и на сто процентов были уверены: это все! На поклонах наш режиссер Леонид Трушкин вышел вместе с актерами на сцену, чтобы попрощаться, но не смог говорить от нахлынувших слез... А мы в тот момент стояли за кулисами и понимали, что это конец.
Но у нас работают потрясающие люди, когда я собрала администрацию театра и сказала им как есть: "Если выплывем - то выплывем, но может быть всякое. Гарантий никаких. По крайней мере, давайте попытаемся". И не один человек не ушел, коллектив не разбежался. Несколько месяцев мы работали бесплатно, не зная, выживем или нет. Просто работали, понимая, что надо «сбивать сметану». И мы выжили. Этим летом удалось закрыть все долги. Мы еще не поднялись в полный рост, но уже потихоньку восстанавливаемся. Несмотря и вопреки всему.
- Вы лидер по натуре, способный вести за собой?
- Не знаю как по натуре, но зачастую приходится быть лидером. Хотя иногда очень хочется быть слабой, белой и пушистой. Но я не помню, когда это было в последний раз.
- Вы играете свои спектакли на арендованных площадках и, наверное, главная мечта - обрести уже свой дом после 34 лет аренды?
- Мы долгое время верили обещаниям выделить нам здание. Из наших тридцати четырех лет около тридцати мы слушаем эти обещания. Много раз собирали коробки с вещами - такими реалистичными и близкими казались планы по обретению своего дома. Но, увы, слова остались словами. Надо быть реалистами и жить сегодняшним днем. Как говорится, делай, что должно, и будь, что будет.
- Театр, по-вашему, такой же бизнес, как и любой другой?
- Точнее сказать, в театре такая же экономика, как и везде. Надо работать, надо постоянно идти вперед, придумывать что-то новое. Нельзя останавливаться. Мы, например, создали у себя в театре собственный отдел продаж, который занимается активными продажами. Поставили CRM, внедрили IP-телефонию, постоянно развиваем сайт и соцсети. И все это при минимальном штате.
Мы не занимаемся «чистым искусством». Мы ставим спектакли и должны их продать. У нас есть план продаж. Продаж, а не "план по зрителям", который спускался гостеатрам! И в итоге, чтобы создать видимость выполнения этого плана, многие театры перед спектаклем билеты либо продавали за бесценок, либо раздавали бесплатно. А у нас непосредственно перед спектаклем цена билетов, напротив, поднимается, это динамика продаж, это рынок, это здоровая реакция на спрос. Например, сейчас наши билеты на декабрьские спектакли очень доступны, можно купить и за полторы тысячи, но перед спектаклем они могут стоить уже 10 и 15 тысяч. К тому же, ни при каких условиях высокое качество, уникальность, высокий спрос не может стоить дешево, и это тоже рынок.
- С каким настроением открыли новый, опять непростой сезон?
- Да, честно говоря, мы еще не оклемались после пандемии. И не вышли на докризисные результаты. Нам все время приходится выживать. Мы уже привыкли к этому, куда деться. Тем не менее, мы играем и даже затеяли поставить новый спектакль по пьесе Семена Альтова.
В этом сезоне мы сыграли уже несколько спектаклей на новой для нас площадке - во Дворце на Яузе. Так складывается наша жизнь, что мы кочуем по разным театральным площадкам. Долгое время играли на сцене Театра Эстрады. Когда его закрыли на ремонт, мы переехали в театр Русская песня, потом был Конгресс-центр им.Плеханова, КЦ Москвич, КЦ Меридиан. И вот теперь мы во Дворце. Это очень театральная площадка. И мы надеемся, что этот сезон будет очень успешным.
Недавно мы сыграли спектакль «Спасатель» с Геннадием Хазановым и Федором Добронравовым в главных ролях. После спектакля ко мне подошли билетеры, которые видят и знают больше спектаклей, чем кто-либо, которые постоянно работают на площадке. Они подошли со слезами на глазах и сказали, что ничего подобного не видели, и хотят показать этот спектакль своим детям. Для нас это очень важная оценка качества работы. Именно этот вектор мы всегда держим, особенно в этом сезоне, когда людям как никогда нужна духовная поддержка, которую им может дать культура и, в частности, театр.
Конечно, я испытываю внутреннее противоречие, когда в мире, в стране происходят такие сложные, такие тяжелые события, а мы играем комедии. Но один человек сказал мне в ответ на эти сомнения: "А ты понимаешь, что это людей спасает?! Что ваши спектакли дают им надежду и шанс выжить и не сойти с ума?!".
- Почему для театра вы выбрали в свое время имя Антона Чехова?
- Чеховские принципы жизни, мировоззрения и творчества очень близки всей нашей команде и основателю театра Леониду Трушкину, который и выбрал это имя. Нашим первым спектаклем был "Вишневый сад". Чеховский человек с молоточком – это и есть суть нашего театра.
Послушайте, а что такое антреприза! Антреприза отличается от репертуарного театра только тем, что у нас артисты не в штате. Есть люди-подлецы, негодяи, а есть хорошие, но это же не значит, что всю нацию надо обвинять! Точно так же юридическая и экономическая форма существования театра не говорит о качестве спектаклей - есть халтура в гостеатрах, и есть потрясающие спектакли в антрепризах. И наоборот. Понятие «антреприза» очень скомпрометировано халтурными, низкопробными постановками. Это надо признать. Как с этим бороться?...
Мы с коллегами даже думали создать ассоциацию негосударственных театров, но поняли, что вся эта халтура туда полезет и у нас не будет рычагов от этого потока защититься.
- Как вы выбираете актеров? По какому принципу - помимо того, что актер должен быть звездой?
- Мучительно (смеется - Авт.)! И, кстати, необязательно быть звездой, нужно быть просто очень хорошим артистом и хорошим человеком - другие у нас не задерживаются. Впрочем, не только среди актеров, но и в любой должности. Наша команда - одно из главных наших достоинств - и постановочная, и административная часть, и артисты! На всех можно положиться! Это потрясающее ощущение, когда у тебя спина прикрыта, это дорогого стоит.