Попытка изменения правил ценообразования на рынке энергоносителей может привести к переформату всего мирового энергетического порядка, но не к такому, какого ждут инициаторы этих изменений.
Уходящий год дал начало глобальному переформату во многих сферах: от модели функционирования корпоративного сектора до трансформации существующих международных отношений. Не избежала этого и традиционно чувствительная к политическим изменениям сфера энергетики. Запущенные там процессы способны в течение ближайших 2-3 лет радикально трансформировать весь мировой энергетический порядок. Ключевой вопрос для России заключается в том какую роль она будет в нем играть в ближайшем будущем.
Введение западными странами ценовых потолков в отношении российской нефти и нефтепродуктов является беспрецедентным событием как для рынка, так и для современных практик санкций. Напомним, 2 декабря 2022 года cтраны — члены Европейского союза согласовали ценовой потолок для российской нефти, ранее инициированный G7, а в перспективе большая семерка также планирует применять предельные уровни цен для дизеля и керосина российского происхождения в дополнение к эмбарго на российские нефтепродукты, вводимое 5 февраля 2023 года.
До этого момента санкции в отношении энергетики принимали характер либо целевых ограничений для ослабления производственных возможностей отдельных компаний или отрасли (например, ограничения в области трансферта технологий бурения, адресные финансовые санкции и пр.), либо эмбарго в отношении поставок из определённых стран.
Последний инструмент де-факто и являлся традиционным способом «сброса цены» и снижения доходов санкционируемого государства. Введение эмбарго со стороны западных стран полностью не вытесняло нефтедобывающую страну из мирового рынка, но способствовало повышению транзакционных и логистических издержек, а также вынуждало компании подсанкционных стран прибегать к дисконтированию.
В этой связи можно говорить о том, что в наступившем 2023 году со стороны стран — членов G7 и Европейского Союза будут предприняты не только новые попытки обвалить цену российской нефти через снижение уровня «потолка», но и проверка на прочность стратегии долгосрочного инструмента регулирования цен на энергоносители со стороны западного «картеля покупателей». Задачи введения экономических ограничений против России и передела глобального энергетического рынка в данном случае переплелись и в какой-то степени вытекают друг из друга.
Примеры Ирана и Венесуэлы показали, что в условиях открытого рынка нанести критический ущерб энергетической отрасли и бюджету отдельных государств с помощью одного лишь эмбарго сложно. Другие страны подчас не присоединяются к санкциям или покупают нефть с дисконтом по более сложным схемам. Однако, следует отметить, что установление группой крупных потребителей ценовых потолков, особенно в отношении нефти, может ослабить переговорные позиции российских компаний и оказывать определенное давление на цену, предлагаемую конечным потребителям.
Главный эффект от такой политики может заключаться в том, что страны и компании-покупатели могут ссылаться на эти лимиты как на оптимальный ориентир для определения дисконта («не хотим ссориться с Западом, да и цена достаточно справедлива»). В этой связи важным вопросом является то, как поведут себя покупатели в том случае, если устанавливаемый странами — членами G7 потолок кардинально разойдётся с рыночными ценами на российскую нефть (сейчас это расхождение по общему признанию невелико). «Ценовая дисциплина» в таком случае будет напрямую зависеть от того, насколько угроза и неотвратимость западных вторичных санкций будет перевешивать декларируемые Россией угрозы прекратить торговлю нефтью с поддерживающими ценовой потолок странами.
В краткосрочной перспективе, для России ключевой проблемой становится рост цен на транспортировку энергоресурсов танкерами, ввиду отказа ряда крупных игроков от оказания логистических и страховых услуг российским нефтяникам. Одновременно, Россия вынуждена идти на торговлю нефтью сорта Urals с большими или меньшими дисконтами. Но при этом, нефть российской марки ESPO, транспортируемая в порт Козьмино по нефтепроводу Восточная Сибирь — Тихий Океан (ВСТО), для прямых поставок танкерами на китайский рынок, торгуется на уровне, превышающим потолок цен.
Таким образом, пока ключевыми факторами, влияющим на российское нефтяное ценообразование, является отказ Европы от морских поставок из России и рост стоимости фрахта из-за вынужденной экспортной переориентации отечественных нефтяников с европейского направления в Азию. В данных условиях, для России задачей становится переформатирование логистических цепочек и увеличение своих собственных судоходных возможностей.
В случае усиления конфронтации между Россией и США вопрос заключается в том будут ли готовы ли западные страны начать борьбу с российскими нефтяными потоками, идущими азиатским потребителям. Вряд ли страны-члены G7 готовы к ухудшению отношений с целым рядом государств Азии, пойдя на повышение ставок путём остановки отдельных танкеров в целях установления происхождения нефти, либо введения экстерриториальных санкций в отношении элементов логистической инфраструктуры.
Но, по видимости, за введением эмбарго и ценовых потолков на российские энергоресурсы маячит еще более крупная цель. Энергетика становится ключевым фактором и экономической, и геополитической конкурентоспособности. В этих условиях сложившийся еще в 1970-е энергетический порядок, в котором инструменты ценообразования и внешнеполитического влияния находились в значительной степени в руках производителей попросту перестал удовлетворять страны — члены G7.
Попытка директивного регулирования цен на российскую нефть является важным прецедентом, способным поменять сложившиеся в предшествующие десятилетия правила игры и расстановку сил на глобальном энергетическом рынке. В случае если «Большая семерка» получит механизм более или менее эффективного внерыночного воздействия на цены энергоносителей, она теоретически может распространять данный инструмент на другие товары и страны. А это в свою очередь может коренным образом изменить баланс сил в энергетической сфере в пользу формирующегося «картеля покупателей». В этом смысле, введение ценовых потолков и эмбарго на поставки энергоресурсов следует трактовать в общем контексте борьбы за будущий мировой порядок.
Данное обстоятельство является одним из факторов резко негативного отношения к проводимой «группой семи» политике со стороны Саудовской Аравии и других государств ОПЕК. Они вполне закономерно рассматривают вводимые против России меры как прецедент, подрывающий их собственные возможности по регулированию рынка. Данные обстоятельства позволяют считать Саудовскую Аравию и ОПЕК принципиальными союзниками России если не в плане непосредственной борьбы с западными ограничениями, то в схватке за благоприятные правила игры в энергетической сфере.
Начатая «Большой семеркой» игра на переформатирование ценообразования и логистических цепочек для энергоносителей несет определенные риски для самих инициаторов этого процесса. Неудачный эксперимент с ценовыми потолками может привести к дальнейшим проблемам в определении новых правил игры на энергетических рынках, и в каком-то смысле – потерю эксклюзивной роли стран членов G7 в определении мировых правил игры вообще.
Самая непростая энергетическая ситуация для европейских стран может сложиться на газовом рынке. Европа без катаклизмов проходит нынешнюю зиму не только по причине теплой погоды, но во многом из-за возможности наполнить в 2022 году хранилища российским газом до момента его значительного сокращения. Кроме того, в прошлом году спад потребления в Китае из-за ограничений, связанных с COVID-19, и более высокая надбавка за газ в Европе позволили европейским покупателям увеличить импорт СПГ.
Зимой 2023-2024 гг. Европейский союз может столкнуться со значительной нехваткой газа из-за сокращения российских поставок и потенциального роста конкуренции с азиатскими потребителями за объемы СПГ. При этом новые подходы ЕС в регулировании газового рынка могут еще больше усугубить ситуацию. С одной стороны, вводимый ЕС с февраля этого года ценовой потолок на природный газ предусматривает его «автоматическую» отмену в случае угрозы стабильным поставкам и ограничивает его применение только к спотовым поставкам, продаваемым на газовом хабе TTF в Нидерландах. С другой стороны, европейский ценовой потолок на газ может отпугнуть производителей СПГ. Более того поставки СПГ уйдут потребителям Азии, если цены там окажутся выше, чем в ЕС.
Сложности в Европе также могут образоваться с поставками нефтепродуктов. При этом, экспансия ценового регулирования и эмбарго с «привычной» для санкций нефти на менее гибкие в плане логистики и хранения нефтепродукты делает эту политику еще менее предсказуемой с точки зрения последствий. Европа может частично компенсировать выбывающие объёмы российского дизеля в первую очередь за счет альтернативных поставок из Индии, нарастившей нефтепереработку, значительно увеличив импорт российской нефти. На подмогу могут подоспеть Саудовская Аравия, Кувейт, и ОАЭ.
Однако, ключевую роль в обеспечении дизелем европейских потребителей могут сыграть Китай и Турция, а тут без российских поставок не обойдется. Поднебесная может это сделать за счет переработки той же российской нефти, а турецкая сторона — экспортируя дизель со своих НПЗ в Европу и одновременно закупая российские нефтепродукты для собственного внутреннего рынка. При таком сценарии, европейцы будут вынуждены переплачивать за нефтепродукты от альтернативных поставщиков, а российские компании могут пойти на некоторое сокращение собственной нефтепереработки. Уход российских нефтепродуктов, в свою очередь, способен привести к дальнейшей дестабилизации рынка и росту цен.
В целом, российские компании в сложившихся условиях могут понести финансовые потери и одновременно заниматься переформатом экспортных маршрутов, своих логистических возможностей, сделав упор на развитие собственных технологий, особенно в области крупнотоннажного сжижения газа и строительства танкеров для транспортировки СПГ в Азию. Выдержав внешнее давление, Россия сможет рассчитывать на участие в конструировании нового энергетического порядка, более комплементарного российским интересам.
Впрочем, выдержать — это лишь полдела. Просто «пересидеть», дождавшись, когда экономические потребности перевесят политические расчеты сегодня, видимо, уже не получится. Борьба за энергетику прочно врастает в общую борьбу за будущий международный порядок, и это будет ключевым фактором непредсказуемости на энергетических рынках по меньшей мере в ближайшие 3-5 лет. Ситуация на них становится составной частью трансформации мирового порядка. В этом смысле, декларируемое вступление Саудовской Аравии в БРИКС как нельзя лучше характеризует многомерность ситуации. Понимая начавшиеся процессы глобальной перестройки, Эр-Рияд ищет новые незападные площадки для защиты и продвижения собственных интересов.
Как уже отмечалось выше, для России распад сложившегося рыночно-регулируемого энергетического порядка (обеспечивавшего устойчивость нефтяных цен и условия для мирового роста) несёт в себе как угрозы, так и возможности. Энергетический разворот на Восток, и перспектива дальнейшего роста поставок российских энергоресурсов в Индию и Китай дает России возможность оседлать изменения и попытаться сформировать более выгодный для себя энергетический порядок. При этом речь можно вести о совместном формировании нового энергетического альянса производителями и потребителями углеводородных ресурсов, недовольных энергетической политикой проводимой «Большой семеркой».
В этой связи, России предстоит переформатировать не только поставки своих энергоресурсов на внешние рынки, но и совместно со странами «глобального юга» начать продвигать энергетические и «зеленые» правила, нормы и стандарты, создавая и используя для этого соответствующие площадки и институты, особенно в рамках ШОС и БРИКС.
В складывающейся внешнеполитической ситуации, Россия, судя по всему, так же будет и вынуждена, и заинтересована пойти на формирование новых механизмов биржевой торговли энергоресурсами, включая запуск альтернативных систем платежей и ценообразования, вне рамок агентств Argus и Platts и традиционных биржевых маркеров (бенчмарков).