«Споры об исторической правде ушли из академических кабинетов и превратились в реальные войны с оружием в руках», — сказал директор Центра политического анализа Павел Данилин в ходе круглого стола, организованного Экспертным институтом социальных исследований. Ученые и политологи рассказали о том, как геополитические агрессоры, искажая историю, подводят теоретическую базу под ненависть между народами, о причинах западной русофобии и предложили, что можно сделать, чтобы Россия выстояла в научной «битве за историю», весьма важной и для победы в противостоянии с НАТО.
Каждый из спикеров, выступивших на круглом столе ЭИСИ «Битва за историю: историческая память и актуальная политика», прошедшем в РИА Новости, попытался, оценивая механизмы и цели искажения истории, дать свой программный тезис: как противостоять опасным фальсификациям.
Директор фонда «Историческая память», научный сотрудник Института российской истории РАН Александр ДЮКОВ предложил оценить то, как тщательно и планомерно «просвещенная Европа» формировала негативное отношение к России на пространствах бывшего СССР и Варшавского договора.
По словам ученого, в начале 90-х годов практически во всех восточно-европейских странах появились специальные историко – политические институты, которые стали отвечать за «форматирование прошлого» этих стран для его использования в будущем и коррекции национальной политики.
«Называются эти структуры по-разному, но уже из вывески многое становится ясным, — считает Дюков. — В Литве это "Центр по изучению геноцида и резистенции жителей Литвы". Под резистенцией понимается сопротивление оккупационной советской власти, а значит русским.
История Литвы стала строиться на тезисе, что в советский период власть в республике осуществлялась не литовцами, а русскими — которых согласно переписи 1984 года в Литве было 9,4% и в органах республиканской власти они практически не присутствовали. В детских учебниках с начала 90-х смакуются преступления, якобы совершаемые русскими».
На Украине в той же логике создали «Институт национальной памяти», который начал с пропаганды голодомора, а со временем превратился в своеобразное историко-пропагандистское министерство. Характерно, что это учреждение еще до государственного переворота 2013-14 годов выработало антироссийскую концепцию Донбасса.
«Все эти структуры стран восточной Европы объединены в сеть, взаимодействующую с европейскими институтами и между собой, — объясняет исследователь. - Одной из главных целей сети было и остается формирование образа врага в лице России».
Острый конфликт с Россией программировался на базе школьного образования новых поколений в течение более, чем 30 лет, резюмирует ученый.
Это будет продолжаться, если Россия не добьется того, чтобы русофобия стала восприниматься международным сообществом так же негативно, как антисемитизм или расизм.
Заместитель директора Института истории и политики МПГУ Владимир Шаповалов отметил, что Запад занимается фальсификацией системно и комплексно, искажая события как прошлого, так и настоящего на протяжении многих веков.
«Те искажения, которые касаются нашей страны, наш соотечественник, дипломат и поэт Федор Тютчев еще 150 лет назад назвал словом русофобия, но понятно, что он только придумал термин, а явление возникло гораздо раньше, — напоминает Шаповалов. - Идеологическая и информационная война против России существует более 400 лет, практически с момента создания нашего государства из княжеств».
Западная традиция менять местами жертв в виновников преступления очень крепка. Это постоянно делается и по отношению к нашей стране, и важно нам самим не поддаваться на западные трактовки истории, полагает ученый.
«Есть целый ряд прочных антироссийских мифов, но в 90-е годы прошлого века мы сами в какой-то момент благодаря Соросу и другим западным идеологам начали в них верить, — констатирует Шаповалов.—-Европейская цивилизация обвиняет нас в своих грехах. Те, кто совершали геноцид, обвиняют нас в геноциде, агрессоры обвиняют в агрессивности. Страны, не имеющие культуры, обвиняют нас в некультурности. И на протяжении нескольких последних десятилетий эти концепты попадали в наши учебники».
Если постсоветское пространство стало верить в историческую ложь, то хотя бы мы не должны этого делать. Нужно объяснять молодым, ради чего враги пытаются исказить нашу историю.
Ярким примером того, как навязывание ложной истории и мифологии приводит к войне, служит Украина.
Политолог Павел Данилин «разобрал по полочкам» лишь одно из звеньев – безобидную и вызывавшую в свое время добрую иронию легенду, что украинцы вырыли Черное море.
«Мифология, которой живут украинцы, легко разбивается о документы. Если говорить об украинском Причерноморье – этот миф разбивается о данные перепиcей населения XVIII века, — говорит Данилин. — По ревизии на 1720 год на пространстве Новороссии (от нынешней Одессы до Донецка) проживало 4 тысячи душ, из которых половина — сербы, а другая половина — русские гусарские полки».
«Затем территорию стали осваивать ногайцы (тюркская этническая группа), — продолжает политолог. — В 1773 году Потемкин просит у ЕкатериныII быстро заселить территорию Новороссии, на которой постоянно проживают сербы и ногайцы, русскими, иначе мы отдадим эту территорию обратно туркам. И территорию начали заселять жителями Московской и Калужской губерний. И какие там украинцы Черное море копали? Но вместо этой правды внедряется миф, что там жили украинцы, а потом пришли русские и устроили голодомор».
Вот такая ложь, суммируясь с другими мифами, и привела к всплеску национализма, которая вылилась в гражданскую войну на Украине и сделала неизбежной начало СВО.
Отмечая, что российская молодежь не всегда верно оценивает позицию России по отношению к Украине, Данилин сказал: «Чтобы дети поддерживали Родину и были патриотами, нужно, чтобы учителя истории в первую очередь были патриотами».
Доцент кафедры российской политики факультета политологии МГУ им. Ломоносова Сергей Белов напомнил, что правда об общей победе в Великой Отечественной войне объединяет народы бывшего СССР, поэтому для того, чтобы ослабить это единство, враги умышленно переформатируют восприятие этой войны. В первую очередь – молодежью, потому что людей зрелых уже не обманешь.
«И это переформатирование происходит, в том числе, и в России, причем не через учебники, а через кино и компьютерные игры, — говорит преподаватель и исследователь. — Например, я рассказывал студентам МГУ об эффекте подмены правды на примере игры, посвященной Сталинградской битве. В ней разработчики демонстрируют заградотряды, одну винтовку на троих и множество других негативных штампов.
И когда я привел факты, что это было не так, некоторые студенты не поверили. Один студент стал спорить, что все это было. Я спрашиваю, откуда он это взял: из учебника, книги, документального фильма, предки рассказывали семейные воспоминания, архивные документы читал? Все ответы – нет. Но он уверен, что так было. В итоге выяснилось, что эта информация в него впиталась как раз из той игры, которую я привел для примера фальсификации истории».
Игры корректируют восприятие прошлого, они не знают национальных границ, их невозможно запретить, значит нужно делать больше своих качественных игр, которые станут формировать правильное представление об истории хотя бы среди молодых россиян.
С тезисом Белова согласен заместитель председателя Комитета Государственной Думы по информационной политике и технологиям, кандидат философских наук Олег Матвейчев.
«Компьютерные игры, интерактивные исторические музеи – все это очень важно, но нужно обратить особое внимание еще и на движение реконструкторов истории, — уверен депутат. — Организации реконструкторов и поисков множатся, работают с любовью к истории, как пылесосом засасывают детей, и это здорово, — уверен депутат и ученый. — И можно сколько угодно бомбардировать детей исторической информацией на скучных уроках, но когда есть шанс надеть шлем витязя, бросить копье, стрельнуть из лука, взять меч и пробежаться с ним по полю – это другое восприятие. Когда в дружине с боевыми товарищами ты стоишь на реальном Куликовом поле – это совершенно другая история. Это гораздо интереснее, чем пионерия, которая была в нашем детстве. В эту историю можно вовлечь 100 процентов школьников и никаких противопоказаний нет».
Это движение уже само выросло, а если мы добавим чуть-чуть средств помощи – оно станет расти в геометрической прогрессии и увлечет молодежь, и патриотизм не придется прививать, он возникнет естественным образом, полагает Матвейчев.