Заместитель председателя госкорпорации развития ВЭБ.РФ в студии «Эксперта» и ВЭБа — о механизме финансирования проектов в приоритетных секторах российской экономики, объёме инвестиций, работе с заёмщиками и банками–партнёрами.
— В последние месяцы государство является важным институтом поддержки бизнеса в очень турбулентных условиях. Есть множество инструментов этой поддержки бизнеса. Один из них — Фабрика проектного финансирования ВЭБа. Как реализуется этот проект? И каких успехов уже удалось достичь?
— ВЭБ.РФ действительно запустил в 19–м году такую программу. Это —специальная конструкция, субсидия, которая позволяет привлекать в проектное финансирование длинные деньги. Субсидия Фабрики защищает и инвестора, и наши банки–партнёры от изменения процентных ставок на рынке. С момента запуска программы у нас обслуживаются 26 проектов. По ним подписаны кредитные договоры, и по большинству из них уже идёт реальная выдача денег. Общая сумма инвестиций по этим проектам — порядка 1,8 трлн руб. Может быть, по количеству проектов это не очень похоже на обычную фабрику, но по сумме это довольно много инвестиций, по которым все обязывающие документы уже подписаны. В двух словах поясню, что такое 1,8 млрд руб. Любой проект Фабрики — это всегда деньги инвестора. Можно считать, что это 20% от суммы будущих инвестиций и 80% — кредитные ресурсы, где есть и деньги ВЭБа, и деньги коммерческих банков. 1,8 трлн — это как раз обязательства как инвестора, так и наших банков–партнёров, которые вместе с нами вошли в кредитные договоры, чтобы обеспечить финансированием новый инвестпроект.
— Это достаточно большая сумма — получается порядка 1,5% от ВВП и даже больше с учётом инфляции 19–го года. А что это за проекты? Куда в основном вкладываются деньги? И зачем в эти инвестиции привлекать госкорпорацию?
— Давайте я попробую объединить эти проекты в группы, чтобы пояснить, где и зачем нужна Фабрика. Во–первых, Фабрика проектного финансирования относительно универсальная. То есть этот инструмент не направлен на поддержку какого–то конкретного производства или какой–то конкретной отрасли. Большинство наших проектов — либо промышленность, либо инфраструктура, либо проекты для достижения технологического суверенитета. В промышленности у нас много газохимии, потому что это очень капиталоёмкие проекты. У нас довольно много проектов в металлургии — как в цветной, так и в чёрной. Достаточно много у нас проектов в инфраструктуре.
Наверное, один из самых многочисленных наборов — проекты аэропортовой инфраструктуры. Можно на их примере рассказать, зачем нужна Фабрика. Аэропорты — не самый рентабельный бизнес. Инвестиции, которые здесь нужно сделать, окупаются за довольно долгий промежуток времени, поэтому инициаторы вынуждены искать длинные деньги. И Фабрика на сегодняшний день — едва ли не единственный механизм, позволяющий привлекать такие длинные деньги. А инвестиции, которые долго окупаются, должны быть обеспечены длинными кредитами, и Фабрика даёт именно такой инструмент. Мы как–то подсчитали, что уже больше десятка проектов аэропортовой инфраструктуры профинансированы с участием ВЭБа. Можно в шутку сказать, что в каждом проекте так или иначе есть хотя бы копейка денег ВЭБа. И это некий общеотраслевой срез.
— А каковы стоимость денег и срок возврата инвестиций в среднем? Почему инвесторы обращаются к вам? И за счёт чего получается удлинять срок кредитования?
— Попробую объяснить на пальцах. Банки вместе с ВЭБом предоставляют инвестору кредит по ставке, которая складывается из суммы ключевой ставки ЦБ на рынке и маржи, определяемой риск–классом того или иного клиента. В структуре субсидии Фабрики устанавливается верхняя граница ключевой ставки. По большинству наших проектов она находится где–то в районе 6,5–7%. То есть, если средняя маржа по такого рода кредитам составляет 2,5–3%, то мы имеем ставку примерно 9–10%. То есть, что бы ни происходило на рынке, у клиента ставка всегда находится на уровне до 10%. Когда она взлетала в прошлом году до 20%, то всю разницу возмещал ВЭБ через субсидию, которая у нас существует от Минэкономразвития.
За счёт этого получается, что инвестор знает, что деньги никогда не будут дороже 10%. Банки, когда анализируют проект, тоже знают, что расходы у этого проектного финансирования никогда не взлетят выше того, что проект может осилить. И в этом отношении они готовы давать длинные ресурсы. У нас, наверное, большинство сделок имеет сроки кредита от 10 до 15 лет. Формально Фабрика позволяет давать деньги до 20 лет, но, если брать большинство наших проектов, то это 10–15 лет, что, в принципе, достаточно уникально, если мы говорим о рублёвом финансировании.
— А был ли интерес к таким проектам за последний год? И какие проекты сейчас направляют свои запросы в ВЭБ.РФ для получения финансирования?
— За последний год количество проектов в работе резко увеличилось. Когда мы запускали Фабрику в 2019–м, ставки в течение нескольких предыдущих лет были более–менее стабильными. Поэтому обещанная субсидия была чем–то виртуальным. То есть люди знали, что она должна их защитить, но, по сути, никогда не использовалась. А в прошлом году, когда ставки взлетели с 7% до 20%, вот эти 13% разницы как раз возмещал ВЭБ. Другими словами, в 2022–м люди не только теоретически узнали, как работает Фабрика, но и на практике получили свои 13% обратно.
Поэтому интерес к Фабрике резко вырос. Понятно, что инвестпроекты не складываются за один день. Какой–то промежуток времени мы структурировали новые проекты. Как я уже говорил, у нас их сейчас 26, но восемь из них мы подписали с начала этого года. Причём эти восемь проектов дошли до подписания кредитного договора и выдачи денег буквально за последние несколько месяцев. Именно благодаря тому, что люди на практике увидели, как это работает. Возвращаясь к отраслям, отмечу, что у нас есть два металлургических проекта, два проекта в электроэнергетике и три аэропорта. Есть один проект, который можно отнести к высоким технологиям. Как раз сейчас этажом выше идёт вручение представителям этого проекта документа, подтверждающего, что это первый проект, соответствующий таксономии техносуверенитета, которую ВЭБ.РФ разработал совместно с Минэкономразвития.
— С какими банками вы работаете? И насколько упрощается процедура принятия решений, когда они видят, что инвесторы приходят рука об руку с ВЭБ.РФ?
— Это основные наши банки с госучастием: Сбер, ВТБ и другие. Не так много банков, готовых идти на проектный риск и давать длинные деньги. Но работает это на самом деле по–другому. Не инвестор приходит с ВЭБом к банку, а банки приходят с инвестором и говорят: «ВЭБ, давай структурировать конструкцию, которая поможет сделать нашу проектную сделку более кредитоспособной и стабильной». Большинство проектов, пришедших к нам в последнее время, какое–то время обсуждалось в банках. Последние увидели, что защитный механизм ВЭБа действительно работает. Получается, что в конструкции с ВЭБом ты можешь получить кредитные условия гораздо лучше, чем если бы этот банк давал деньги самостоятельно. Во–первых, многие инвесторы уже знают, что такое Фабрика. Во–вторых, банкиры тоже не спят, приходят с новыми проектами, и наша задача — постараться их обслужить.
— И последний вопрос. Каким требованиям ВЭБ.РФ я как инвестор должен соответствовать, чтобы прийти к вам за поддержкой?
— Да, у программы Фабрики проектного финансирования есть некий набор формальных критериев. Это, в частности, должен быть довольно большой проект (от 3 млрд руб. и выше), обеспеченный, в том числе собственными средствами. Есть и другие критерии, но, по моему опыту, самая большая головная боль для инвестора — найти вот эти 20% своих денег. Как только это сделано, всё остальное — дело техники.