Ответ на применение Западом дальнобойных ракет по территории РФ оказался по-гроссмейстерски выверенным. Одновременно он показал, что в дальнейшем наши ходы могут быть не просто точными, но и сокрушительными для тех, кто двигает фигурами на доске.
21 ноября Москва сделала серьезный и неожиданный для враждебных столиц шаг. Россия ударила по Южмашу – одному из важнейших военных заводов киевского режима – новейшей гиперзвуковой ракетой средней дальности «Орешник» в безъядерном оснащении. И этот шаг стал, пожалуй, самым лучшим выходом из той вилки, в которую США и Великобритания поставили Россию за несколько дней до этого.
Дело в том, что администрация Байдена дала киевскому режиму разрешение использовать американские дальнобойные высокоточные ракеты ATACMS по «старым» территориям России. То есть тем, которые входили в состав РФ до 2014 года и которые США признают российскими. И тем самым Вашингтон пересек красную линию, которую прочертил не какой-то эксперт, депутат или другой политик, а лично президент Владимир Путин.
В июне и сентябре этого года глава государства объяснял, что использовать эти ракеты Украина не может, что для этого ей нужны западные специалисты и западная спутниковая группировка. И если эти ракеты будут запущены по территориям, которые Америка признает российскими, то это означает, что США целенаправленно и добровольно нападают на Россию. Что, в свою очередь, «меняет природу конфликта».
Уже 19 ноября США напали – 6 американских ракет ATACMS ударили по военному складу в Брянской области. 21 ноября напала Британия, которая тоже дала киевскому режиму разрешение на использование своих ракет Stormshadow – они прилетели по командному пункту РФ в Курской области. После чего Россия и оказалась перед крайне непростым выбором.
С одной стороны, было очевидно, что Джозеф Байден просто решил спровоцировать Москву в последние месяцы своего президента. Что – как и предупреждали многие специалисты – теряющие власти демократы, активно вложившиеся в войну на Украину, постараются сделать все возможное, чтобы помешать новому президенту Дональду Трампу заключить дипломатическое соглашение с Владимиром Путиным.
Поэтому, как призывали некоторые эксперты, можно было не вестись на провокации, не отвечать и просто дождаться инаугурации Дональда Трампа – чье окружение жестко раскритиковало байденовское разрешение и заявило, что их начальник после прихода в Белый дом в конце января 2020 года это разрешение отменит. Ну и просто сдвинуть красные линии – заявить, что жесткий ответ будет только в том случае, если на территории Украины окажутся натовские войска. Не в виде наемников, а под флагами регулярных частей.
Однако такое поведение Москвы было чревато для нее крайне серьезными рисками. Как минимум по трем причинам.
Во-первых, «отказ от ответа полностью дискредитировал бы российскую политику сдерживания, причем как ядерного, так и неядерного», - объясняет "Моноклю" замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов. В ядерный век мир избегает войны между ядерными державами только потому, что агрессор знает: в случае нападения он гарантированно получит ответный уничтожающий ядерный удар. И если ядерная страна не отвечает на то, что называет атакой (пусть и безядерной) на свою территорию, то у противников возникает впечатление о возможности избежать ответного ядерного удара. О том, что, мол, новая российская ядерная доктрина ничем не подкреплена.
Во-вторых, если бы Москва не ответила и сместила красные линии (выставленные, еще раз, лично главой государства), то у оппонентов возникло бы ощущение, что они могут и дальше безнаказанно эскалировать. Что в случае пересечения новой красной линии – то есть ввода натовских контингентов – Путин снова их сдвинет.
Наконец, в-третьих, это серьезно бы осложнило будущие переговоры с Трампом.
Если бы Москва никак не отвечала, то Трамп не стал бы воспринимать Россию всерьез. И вопреки прежним заявлениям постарался бы пойти на еще большую эскалацию для того, чтобы принудить Россию к принятию условий заморозки конфликта, которые Москву не устраивает.
Поэтому нужно было продемонстрировать Трампу что Москва не дрогнет. Что она будет готова пойти на встречную эскалацию, в том числе ядерную», - говорит Дмитрий Суслов.
С другой стороны, продемонстрировать как? Удары по Украине – пусть даже по Верховной Раде – рассматривались бы исключительно как ужесточение нынешней линии в отношении киевского режима, а не шаг по лестнице эскалации во взаимоотношениях с Западом. Все понимали, что Америке и Европе в общем-то все равно, какие разрушения в ходе СВО претерпит Украина.
Можно было бы, конечно, бить по зачинщикам. По натовским объектам за пределами стран-членов НАТО – например, по американским и британским эсминцам в Красном море. Эти удары стали бы шагом по лестнице и зеркальным ответом, но они могли бы вызвать неконтролируемую последовательность эскалационных шагов, которые привели бы к Третьей мировой. И тот же Трамп не смог бы прекратить эти шаги – ведь потопление американского эсминца создало бы опаснейший прецедент.
И российское руководство нашло выход из этой вилки: в виде удара по Украине и одновременно удара по Западу.
Да, российская ракета прилетела в Южмаш – но не простая ракета. Изначально считали, что это МБР – но ситуация оказалась для Запада еще хуже. Применив новейшую ракету средней дальности, Владимир Путин продемонстрировал наличие у РФ оружия, которое еще недавно было невозможным в силу прежних российско-американских соглашений. Оружия, которое за считанные минуты способно гарантированно поразить цели в Европе.
И президент добавил, что «мы считаем себя вправе применять наше оружие против военных объектов тех стран, которые позволяют применять своё оружие против наших объектов, а в случае эскалации агрессивных действий будем отвечать так же решительно и зеркально». То есть, проще говоря, провести следующие испытания «Орешника» не только на Украине, но и на территории европейских стран.