В России интеллектуальные права будут охранять вычислительные модели, обученные нейросети и объекты компьютерного дизайна.
По итогам 2024 года объем российского IT-рынка достиг 3,3 трлн рублей. За три последних года рост составил больше 22%. Однако количество запатентованных технических и дизайнерских решений, а также объем сформированных нематериальных активов не отражают ни успехов индустрии в поиске и создании нового, ни экономического значения используемых результатов творчества, охраняемых в качестве интеллектуальной собственности. Колоссальные инвестиции не получают должной правовой охраны и сильной защиты, губернаторы не могут отчитаться о них как о вложениях в основной капитал, а федеральные ведомства — корректно оценить состояние рынка и этого сектора экономики. Одна из причин такого положения вещей — недостатки системы патентной охраны, слабо адаптированной к реалиям цифровой эпохи. Проблему решает законопроект о «софт-патентах», внесенный в Госдуму председателем Совета Федерации Валентиной Матвиенко, председателем Комитета Совета Федерации по науке образованию и культуре Лилией Гумеровой и председателем Комитета Госдумы по науке и высшему образованию Сергеем Кабышевым.
Адаптировать патентную охрану к потребностям самой мощной из российских креативных индустрий предложил председатель Российского центра оборота прав на результаты творческой деятельности (РЦИС) Андрей Кричевский. Идея была высказана на заседании Совета по вопросам интеллектуальной собственности при председателе Совета Федерации в феврале 2024 года. По поручению Валентины Матвиенко над документом работали специалисты Российского центра оборота прав на результаты творческой деятельности (РЦИС) и Роспатента при участии Исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева.
Как пояснил президент Федерации интеллектуальной собственности Сергей Матвеев, патентная охрана IT-продуктов в России осложнена тем, что формулировки Гражданского кодекса Российской Федерации допускают охрану в качестве изобретения только технических решений, связанных с материальным воздействием на материальный предмет: «Эта норма была естественна для промышленной эпохи рубежа ХIX–ХХ веков, когда инновации были связаны с непосредственными техническими усовершенствованиями приборов, оборудования, способов материального производства. В информационную эпоху проблемы различных отраслей экономики и — шире — жизни человека все чаще решаются компьютерными программами. И, несмотря на то что программный код охраняется авторским правом, в основе его лежат алгоритмы и вычислительные модели, которые являются наиболее ценным и значимым продуктом творчества разработчиков. Но поскольку патентное право содержит прямой запрет на патентование программ и математических методов, свои технические решения авторам приходится описывать как работающие в связке с компьютером. Это перегружает патентные заявки избыточной информацией и делает их сложными для восприятия, а значит, и для защиты, и для купли-продажи».
Подготовка громоздких формальных заявок отнимает у IT-сектора деньги и время, а ведь зачастую речь идет о небольших технологических стартапах, не готовых оплачивать услуги армии патентных поверенных. Не вдохновляют такие заявки и патентное ведомство, которое вынуждено продираться к сути изобретения через напластования терминологии, относящейся к «процессору» или «памяти устройства». Традиционная для промышленного мира и неестественная для мира цифрового практика усложняет поиск по базам патентной информации, так как все IT-продукты автоматически попадают в класс решений в области вычислительной техники на том основании, что работают на компьютере, при том что основной технический результат вычислительной модели значим для энергетики, медицины, транспорта или любой другой вполне осязаемой отрасли. Это создает искусственное препятствие для потенциальных лицензиатов, заинтересованных в полезных разработках для своих отраслей, и убивает огромное число потенциальных сделок на рынке интеллектуальной собственности.
Индустрия уже сама подготовила почву для нового регулирования, предприняв множество важных шагов на пути к расширению возможностей охраны IT-продуктов, отметила руководитель проекта n’RIS Наталья Беленькая: «Конечно, нами разработаны все нужные сервисы для IT-индустрии, например такие, как SAVECODE. Мы создали все, что нужно любой софтверной компании, чтобы подтвердить авторство, отследить версионность, контролировать зависимость кода и избежать нарушения прав третьих лиц. Мы полностью автоматизировали управление лицензиями и открытым исходным кодом. В сети РЦИС.РФ есть современный стандарт описания для компьютерной программы как объекта интеллектуальных прав. Депонирование и регистрация в Сети РЦИС.РФ уже сегодня предоставляют разработчикам широкие возможности охраны и защиты продукта, а после вступления закона в силу все это станет естественным трамплином на пути к получению патента».
Законопроект уточняет положения ГК РФ, прямо указывая на то, что техническое решение может быть реализовано на компьютере, а точнее — с помощью программного кода, то есть без какой-либо материальной сущности. С момента принятия и вступления законопроекта в силу заявителям не придется искусственно подгонять описания IT-решений под несвойственные им «материальные» критерии. Это существенно упростит подготовку заявок и их рассмотрение в патентном ведомстве, а также патентный поиск. Заинтересованный бизнес легко найдет нужную разработку в релевантной категории, будь то медицина, логистика, транспорт, промышленное производство.
Сегодня рынок интеллектуальной собственности в IT-сфере развит слабо. Компании предпочитают не приобретать права на продукт, а переманивать на работу высокооплачиваемых программистов. Для того чтобы оценить рынок, считать приходится буквально «по головам». Благодаря законопроекту IT-продукт перестанет быть «неотчуждаемым» от программиста. После того как решение зарегистрировано и поставлено на баланс компании, его уже не получится унести «в голове» и использовать по новому месту работы. Законопроект не только подстегнет патентную активность (прогнозируется рост 20–30% в ближайшие два-три года), но и увеличит число сделок на 9–14% за два года. Новая правовая конструкция может буквально создать новый рынок.
Софтверными согласно законопроекту могут быть не только изобретения, но и полезные модели. Речь идет о ПО, благодаря которому разнообразные устройства от пылесосов до умных часов получают новую функцию. Заявителям, как и в случае изобретения, не придется описывать взаимодействие программной и аппаратной части, достаточно будет описания структуры и функционала «прошивки».
К полезным моделям отнесены и обученные нейросети, например цифровые ассистенты. Авторы законопроекта уверены, что подобный сплав вычислительной модели, данных и внутренней функциональной архитектуры как раз и представляет собой устройство в том смысле, о котором о нем говорится в статье 1351 ГК РФ. По их прогнозу можно ожидать регистрации нескольких тысяч софт-устройств в год и десятков тысяч сделок с ними.
Возможность полноценной патентной охраны получат и интерфейсы компьютерных программ. На практике зарегистрировать в качестве промышленных образцов (само название архаичное и характерное для прошлого столетия) те или иные элементы интерфейса можно было и ранее, однако соответствующие положения ГК РФ были сформулированы так, словно под промобразцом понимается исключительно промышленное или кустарно-ремесленное изделие. Фактически начало статьи 1352 ГК РФ демотивирует дизайнеров компьютерных программ. Уточнение формулировок поможет устранить этот досадный барьер. Впрочем, появятся благодаря законопроекту и принципиально новые возможности, например патентование нестатического дизайна или персонажей компьютерных игр.
Все эти нововведения приведут возможности охраны интеллектуальной собственности в IT в соответствие с экономической значимостью этой индустрии. «Благодаря новому регулированию молодые технологические компании получат широкий арсенал защиты разработок, снижение издержек, новые источники дохода, рынок — мощный стимул к развитию и обновлению. Однако очень многое будет зависеть от того, как будет складываться практика, и того, как Роспатент реализует тот потенциал и возможности, которые заложены в этот, казалось бы, простой, но достаточно революционный законопроект», — заключил Сергей Матвеев.