Кризисный управляющий Трамп пытается использовать креативную бухгалтерию для спасения из финансовой ловушки
Кажущаяся хаотичность действий Трампа во внешнеэкономической сфере становится понятнее, если подходить к ним с точки зрения национальной бухгалтерии. Американская система эмиссии доллара, которой многие завидуют и которую одновременно ненавидят, испытывает реальные проблемы. Точнее, одну большую проблему.
Миру не нужно столько долларов, сколько Америка может «произвести». Раньше было нужно, а сейчас нет. В 1990-х шла быстрая долларизация мировой экономики. Весь бывший советский Восточный блок перешел на доллары. Китай и группа новых азиатских стран-экспортеров бурно развивали внешнюю торговлю преимущественно в тех же долларах. Казалось, что спрос на доллары ничем не ограничен и может только расти. Долларовые авуары иностранцев стремительно раздувались и обеспечивали глобальную валидацию американской валюты.
Рост мировой экономики пока что не остановился и американская финансовая пирамида могла бы крутиться и дальше, однако финансовые вливания во время пандемии в виде «количественных смягчений» подорвали уверенность в благоразумности политики ФРС, а антироссийские санкции и замораживание российских счетов спровоцировали во многих странах охлаждение к доллару как к средству сбережения. Укрепляется тенденция к расчетам в национальных валютах во внешней торговле. Как известно, главный враг финансовой пирамиды – прекращение притока новых интересантов.
Таким образом, американская государственная машина оказалась между молотом и наковальней. С одной стороны, хронический дефицит во внешней торговле, питающий отток долларов на иностранные счета, с другой – хронический дефицит государственного бюджета, ведущий к необходимости новых заимствований. Обе эти тенденции, как дрожжи, питают разбухающий госдолг США.
В предыдущую эпоху американские финансовые власти допускали такой рост госдолга только во время войн и кризисов. В нормальное время долг быстро снижался. Но с 1990-х годов и начала глобальной долларизации госдолг потерял способность снижаться и изменяется только в сторону увеличения. Отдельные отклонения от этого тренда только подтверждают правило.
Выплаты процентов по государственному долгу уже превысили расходы Пентагона и продолжают расти. ФРС тоже попала в ловушку: американский центробанк не может повышать ставку процента без кратного роста бюджетных расходов на обслуживание госдолга США. С одной стороны, дешевый кредит – это удобно для заемщиков, но с другой, невыгодно для вкладчиков банков, да и для самих банков, и подрывает надежность всей финансовой системы. Первый раз громыхнуло в 2008-2009-м, когда произошел типичный кризис доверия.
Америка воспроизвела у себя экономику мягких бюджетных ограничений, описанную венгерским экономистом Яношем Корнаи для систем советского типа. Такая экономика создает условия для финансирования почти фантастических проектов типа поворота сибирских рек на юг, а у них — перевода всего транспорта на электромобили (при демократах) или запуска мириадов спутников (Илон Маск).
Можно обратить внимание, кстати, на любопытный парадокс. У нас ориентированные на развитие экономические мыслители ищут и выдвигают новые мегапроекты, чтобы придать новый импульс структурно сформированной в этой парадигме техноэкономической сфере. Но эти планы сталкиваются с отсутствием доступного финансирования. А Америке необходимы гигапроекты, чтобы куда-то деть много дешевых денег. Если какой-либо из гигапроектов, например, сланцевый газ, или электромобилизация окажется неприбыльным, вся система потеряет необходимый уровень доверия и возникнет риск финансового коллапса, по сравнению с которым Великая депрессия покажется добрым старым временем. Между тем эти риски, что для сланца, что для «зеленой экономики» весьма реальны. Есть и следующие на очереди.
Получается, что американская правящая верхушка вынуждена терпеть Трампа в качестве кризисного управляющего. Других кандидатур пока нет. Что такое MAGA («Сделать Америку снова великой»)? Когда, по мнению Трампа и его сторонников, Америка была великой? Можно предположить, что тогда, когда не было такого засилья бюрократии и такого уровня государственного долга, как сейчас. То есть, ему нужно провести финансовую санацию и снизить уровень пассивов в финансах государства – снизить долговую нагрузку и повысить налоговую продуктивность экономики. Отметим, что речь идет именно о финансах государственной системы.
Отсюда и его стремление к скачкообразному повышению пошлин. Вводя заведомо неприемлемые пошлины, он пытается понять, какой реальный уровень налогообложения внешней торговли окажется приемлемым для партнеров. Это обычный метод проб и ошибок. В чем цель? Первое – как уже было сказано, увеличить доходы казначейства за счет импортных пошлин и одновременно снизить уровень импорта и, соответственно, отток долларов за границу.
Но самое интересное в этой политике – предложение инвестировать иностранные активы в США. Такое предложение было сделано европейцам. Возможно, он повторит его в отношении японцев и китайцев, которым Штаты тоже много задолжали. В свое время автор предлагал сделать такой маневр в России («Превратить долги в инвестиции», журнал «Эксперт», 2 ноября 1998), когда проблема внешнего долга у нас была очень острой. Смысл один и тот же – если ты кому-то должен, то пригласи его у тебя поработать и превратить тем самым пассив в актив, долг в акционерный капитал. Интересно, не предложит ли он превратить замороженные российские авуары в какую-нибудь малоликвидную американскую недвижимость типа Trump Tower?