Итоги хиджабной революции, протекающей в Иране, для России не менее важны, чем итоги специальной военной операции на Украине. Затянувшиеся на полтора месяца протесты сопровождают передачу власти в стране от иранского духового лидера Али Хаменеи наследнику. Протест во время трансфера власти — характерная черта оранжевых революций.
Иран — единственная страна, которая может заменить Россию на европейском рынке газа и нефти в долгосрочной перспективе. Европейский рынок газа — это рынок газа из трубы и долгосрочных контрактов. Здесь реализуется гронингенская модель, с привязкой цены газа к углю и нефти и принципом «бери или плати». Все это европейцы называют теперь «монополией “Газпрома”» и пытаются разрушить, хотя сами же и были создателями такой юридической конструкции газового рынка.
Гронингенская модель обеспечила Европу дешевыми, предсказуемыми и стабильными поставками газа. Основана она на долгосрочном партнерстве. Это партнерство в итоге и создало крупнейший по объемам потребления рынок в мире с развитой инфраструктурой подземных газовых хранилищ, плотной системой распределительных трубопроводов, привязанных как к коммунальному сектору и энергетике, так и к промышленности. Все это не может жить без дешевого и надежного источника сырья.
На европейский газовый рынок в последние годы рвутся поставщики СПГ из США, Африки, с Ближнего Востока. Однако СПГ никогда не сможет конкурировать по цене с трубным газом. Сжижение газа — процесс крайне энергозатратный, требуется потратить не менее четверти добытого метана на нехитрую трансформацию из газообразного состояния в жидкое. Кроме того, во время транспортировки испаряется до 0,8% метана в сутки. Часто этот отпарной газ идет на снабжение самого танкера-газовоза. В итоге объем газа, вышедший из порта отгрузки, сильно отличается от объема газа, пришедшего в порт доставки. Все эти издержки необходимо учитывать в конечной цене. СПГ как продукт имеет свою нишу — это рынок анклавов, куда невозможно протянуть трубу: Япония, Южная Корея, отчасти Великобритания и южное побережье Китая, где живет основное население страны. Впрочем, после взрывов на «Северных потоках» рынок Европы тоже стал анклавом.
Уже сегодня к Европе приходит болезненное осознание итогов «зеленой» революции и того факта, что без дешевой энергии им нечего предложить миру. Производимая здесь продукция никогда не сможет конкурировать с аналогичной из США и Китая. Для того чтобы жизнь была такой, как раньше, Европе нужен дешевый трубный газ. Внутренняя добыча природного газа (включая Норвегию и Великобританию) в Северном море стагнирует уже много лет. Газа из Алжира, Азербайджана и стран Средиземного моря на всех не хватит. Две страны, способные гипотетически снабдить энергодефицитный регион дешевыми и надежными поставками, — Россия и Иран. От российских поставок европейские лидеры (пока) отказываются, и на первое место выходят иранские.
Доказанные запасы природного газа в Иране составляют 32,1 трлн кубометров, что эквивалентно 17,1% мировых запасов. По этому показателю, согласно BP, Иран занимает второе место в мире после России (44,5 трлн кубометров). Добыча газа в Иране в последние годы активно растет. Так, в прошлом году она прибавила 3,1%, достигнув 257 млрд кубометров. Для понимания масштабов: в России добыча составила 762 млрд кубометров.
Иран мог бы добывать кратно больше, но из-за наложенных на него санкций невозможно ни проложить из него газопровод, ни возвести СПГ-терминал. В итоге экспорт газа из Ирана крайне ограничен. В прошлом году на внешние рынки было поставлено 17,3 млрд кубометров — преимущественно в соседние Ирак и Турцию. Теоретически через Турцию иранский газ мог бы пойти в Европу.
Понимают перспективную базу иранского газа и в России, поэтому наши дипломаты и газовики принимают активное участие в переговорах об экспорте иранского газа в Пакистан и Оман, а в перспективе и на рынок Индии. Однако реализовать все эти проекты возможно лишь при пророссийски настроенном руководстве во главе Исламской Республики.
В Брюсселе и в Вашингтоне видят игру русских и иранцев по аккуратному разводу газовых потоков. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в хиджабных протестах все чаще проявляется работа европейских и американских спецслужб. В частности, еще весной в стране были задержаны граждане Франции, которые, по версии следствия, прибыли в Иран для подготовки протестов. На прошлой неделе Корпус стражей исламской революции обвинил ЦРУ, МИ-6, «Моссад» и Саудовскую Аравию в поддержке протестов. По данным СМИ, работают в Иране и российские специалисты. В частности, западные СМИ писали, что Россия поставила в Иран технологии по борьбе с уличными протестами — хотя откуда бы взяться этой информации у самих западных СМИ?
Революция в Иране может протекать по нескольким сценариям. Ближайшие соседи по Ближнему Востоку и США предпочли бы видеть в Иране ливийский сценарий, когда страна после революции погружается в гражданскую войну, ее экономика и военный потенциал летят в пропасть, нефть и газ остаются запертыми под землей еще много лет. Голодная до энергоресурсов Европа наверняка хотела бы реализовать здесь украинский кейс — когда к руководству страной приходят прозападные ставленники, а весь экономический потенциал страны работает на благо Европы. Есть и третий вариант, белорусский, когда у власти остаются пророссийски настроенные политики, а страна хотя и остается под санкциями, но не погружается в кровь и продолжает системно развиваться, снабжая своей энергией растущую Азию.
А будут ли носить иранские женщины хиджаб — последнее, что волнует Запад.