«Не нужно строить бизнес на государственные деньги»

Как они живут сегодня, что их заставляет продолжать нелегкий сельский труд, какие надежды они возлагают на свое будущее? Задавшись этими вопросами, «Эксперт» поговорил с пятью фермерами. Все они из разных регионов, занимаются разными видами производства продуктов. Объединяет их то, что они пришли в свой бизнес либо из других сфер сельского хозяйства, либо вообще из других отраслей — увидев возможность применить свои знания для развития собственного предприятия или вообще начав все с нуля.

Все они прошли обучение в Школе фермера — первой в России площадке, объединившей возможности и ресурсы Минсельхоза России, Россельхозбанка (РСХБ), субъектов Российской Федерации, высших учебных заведений, лидеров фермерского сообщества и представителей компаний, занимающихся производством и переработкой фермерской продукции. По результатам обучения они получили гранты на развитие своих проектов от РСХБ.

Что такое Школа фермера

«Турки и киргизы имеют преимущество в цене. Мы — в качестве и свежести»

Оксана Дудко, 42 года, «Янтарный ручей», ферма по разведению форели, Ульяновская область.

— На что вы получали грант?

— Развитие агротуризма. В 2020 году мы строили рыбоводный комплекс, в прошлом году приступили к разведению и выращиванию форели. В этом году получили грант: планируем развивать туристическое направление, создать рыболовный клуб, привозить группы.

— До 2020 года чем вы занимались?

— Работала в рыбопереработке. Отрасль мне знакома.

— Что вас побудило перейти в частный сектор, заняться своим бизнесом?

— В рыбопереработке всегда есть проблема с качественным сырьем. Для переработчиков очень важно, чтобы исходный продукт был высокого качества, иначе конечный продукт просто не получится. Закупая замороженную рыбу из Мурманска, с Дальнего Востока, мы зачастую сталкивались с тем, что продукция не соответствует заявленным технологическим нормам. Мы находимся далеко от морей, в центральной части России, своя у нас только речная рыба из Волжского бассейна. Поэтому возникло желание производить рыбу высокого качества и максимальной свежести. Чтобы местный потребитель получил доступ именно к такой продукции. Мы стали изучать этот вопрос и пришли к мысли, что оптимально построить свою рыбоводческую ферму.

— Можно сказать, что вы нашли свою нишу с минимальным уровнем конкуренции?

— Нет, конкуренция всегда есть. Рядом с нашим регионом существуют и развиваются бассейновые хозяйства — бурный рост показывают, например, Карелия и Осетия, к нам идет их продукция. Но по свежести, когда выловленная рыба в течение часа поступает на ваш стол, с нами конкурировать невозможно. К нам приходит и турецкая замороженная форель, но она имеет совершенно другие сроки транспортировки, и, как следствие, совершенно другое качество.

— Для вас ферма — это только бизнес или есть что-то, что привлекает и вдохновляет вас лично?

— Для меня это было очень интересной идеей — сделать замкнутое производство полного цикла. Потом я прошла обучение на курсах форелеводов в Адлере, стал интересен сам процесс роста форели, как довести малька от икринки до взрослой особи. Это оказалось очень творческим делом: мы постоянно учимся, применяем новые технологии, часть рыбоводов у нас сейчас получают второе высшее профильное образование в нашем Аграрном университете на кафедре водных биоресурсов. В сотрудничестве с университетом постоянно проводим эксперименты. Например, подкормку пробиотиками, чтобы улучшить качество продукта.

— Сколько продукции вы производите сейчас?

— Проектная мощность по контракту с производителями — 130 тонн в год, но вообще рассматривается возможность увеличения до 250 тонн. Но мы только начали производство, работаем первый год, и к концу года надеемся выйти на показатель 90‒95 тонн.

— Вы затеяли бизнес в сложное время — санкции, экономический кризис, СВО. Насколько вы просчитываете риски, насколько верите в будущее этой сферы АПК, насколько рассчитываете на поддержку малого бизнеса государством?

— В настоящий момент без государственной поддержки выживать этой отрасли будет сложно. Курс рубля по отношению к европейским валютам достаточно комфортный для импортеров, и мы сталкиваемся с тем, что на рынке появилось много дешевой турецкой и киргизской форели. Они зашли на рынок раньше, раньше начали свои производственные циклы, и государство тоже обратило на них внимание раньше, чем на нас. И сейчас мы видим, как рынок наводняют импортеры, которые заходят с заниженной ценой. В сентябре на рыбопромышленном форуме мы разговаривали с коллегами из Сибири, и они рассказали, что импортеры из Киргизии буквально выдавливают с рынка отечественных производителей. А мы имеем сложности с кормами, потому что в России кормовых мощностей, заводов по производству корма не хватает. Их и не было изначально, у нас производство всегда было ориентировано на импортные корма.

Сейчас ряд производителей ушли с отечественного рынка. Конечно, положительная тенденция в том, что государство обращает внимание на развитие собственного кормового производства, заявляется, что планируют строительство специализированных заводов. Но это имеет отсроченный эффект: все будет, но не сегодня и не завтра, а корма нужны прямо сейчас. А коллеги из Киргизии и Турции имеют свободный доступ к кормам по очень привлекательным ценам. Поэтому без господдержки заводам будет сложно в ближайшей перспективе.

— Вам эту поддержку обещают?

— Отношения конструктивные. Мы участвовали в гранте «Агростартап», выиграли в этом году, будем подаваться на следующий год. Это большое подспорье для развития нашего проекта агротуризма. Чтобы потребитель мог приехать к нам на ферму, посмотреть, как выращивается форель, оценить качество продукции. Понять, что у нас она стоит чуть дороже турецкой, зато мы выигрываем в свежести и качестве. Люди смогут отдохнуть, сами поймать рыбу, ощутить этот азарт.

— Если говорить в общем о сфере АПК, вы можете оценить интерес государства к развитию малых форм бизнеса в сельском хозяйстве?

— Интерес высокий, мы это видим. Я не могу говорить за другие регионы, но у нас власти заинтересованы в нашем конечном результате, есть помощь от сотрудников профильных министерств — можно обратиться по любым вопросам. Когда возникла сложная ситуация с кормами, они сами предлагали нам помощь, искали поставщиков по смежным ведомствам. В целом они поддерживают местных производителей, пытаются урегулировать возникающие проблемы на межведомственном уровне.

Клубника — это не стратегическая продукция

Игорь Попов, 39 лет, сити-фермер, выращивание клубники, Иркутская область.

— На какие цели вы брали грант?

— На расширение. У меня изначально было 1200 кустов, сейчас хотим повысить производительность.

— Как давно у вас растет клубника?

— Чуть больше года.

— А до этого чем занимались?

— Честно говоря, я вообще был далек от сельского хозяйства. Работал в банковской сфере и в сфере страхования. Но у меня частный дом, я построил свой зимний сад. Я давно уже выращиваю ягоду и давно задумывался о своей сити-ферме. Читал, искал информацию в интернете, общался на форумах. Мне почему-то хотелось выращивать именно клубнику круглый год, качественно и экологически чисто. Для Сибири, где засилье китайской низкокачественной ягоды и овощей, это актуально. Изначально это было для души, а сейчас перерастает в основной бизнес.

— Для Сибири круглогодичная клубника — редкий продукт. Вы думали о конкуренции, о том, как и куда будете распространять?

— В Иркутске, когда я начинал, ягода была только завезенная, преимущественно импортная — турецкая, китайская, египетская, армянская и так далее. Это скоропорт, а едет в основном через Москву. И то, что до нас доезжало, доходило в непотребном виде, а зачастую изначально это было с отсутствием запаха и вкуса. Спрос у нас в любом случае есть. Я посчитал маржинальность, она мне показалась интересной, и я решил заняться своим хобби поплотнее, уже с прицелом на бизнес. Понятно, что у меня ягода чуть дороже, чем в магазинах, но не принципиально — я выращиваю ягоду прямо здесь, а привозная сильно наценивается за счет транспортных расходов. К тому же я позиционирую ее как премиум-продукт с высокими экологическими критериями, выращенную без использования пестицидов и гербицидов. Себестоимость зависит от сезона, потому что основная ее составляющая — это электроэнергия. Зимой, понятно, выходит дороже, поэтому стоимость продукта тоже плавающая.

— Выращивание клубники производит впечатление простого природного процесса — растет себе и растет. Или у вас тоже применяются какие-то инновации, передовые технологии?

— Ну, это не совсем то же, что на грядке в огороде. Мы используем капельный полив, высаживаем не в землю, а в специальную агровату — что-то типа каменной ваты, разработанной специально для аграриев. Солнце заменяет LED-освещение. Мы сами автоматически и удаленно формируем климат в помещении, подачу углекислоты для фотосинтеза. У нас шмели прямо в помещении летают, опыляют растения. Все, что нового есть, — мы все используем.

— Вы видите в этом перспективы?

— Это очень перспективно! В наших сибирских краях… да и вообще везде. Мы можем создать свою экокультуру и свой контролируемый климат, который не зависит ни от погоды, ни от региона. Клубника — только начало. Мы сейчас открываем направление пряной и салатной зелени. Думаем об огурцах.

— Государство в вас заинтересовано, как вы думаете? В поддержке и развитии таких маленьких фермерских хозяйств — своя клубника, своя зелень…

— Сферу АПК сейчас очень хорошо поддерживают. Но есть нюансы. У нас в Сибири эта поддержка в основном идет на КРС, выращивание пшеницы. Ягоды, овощи — это не продукт первой необходимости. Наверное, государство хочет сначала накормить людей — импортозаместить продукты, повысить качество, увеличить урожаи и надои. А уже потом обеспечивать людей тем, что называется «для жиру». Клубника для государства — можете представить себе такой стратегический продукт? В перспективе это может быть интересно — особенно если говорить про зелень и овощи, они идут за хлебом, мясом и молоком. И только потом клубника.

— Ну а вообще, государство и мелкие фермеры — это друзья?

— Конечно, ведь за этим будущее. Экопродукты уже сейчас общественно значимая тема. И возможность снять плод с ветки и тут же положить его в тарелку на своем столе всегда будет цениться в любом обществе и в любом регионе вне зависимости от климата — за Полярным кругом, на Крайнем Севере. А наша технология это позволяет. Это позволяет повысить качество жизни и здоровья. А это уже государственный вопрос — рацион питания, здоровье населения.

— Но прямо сейчас вы получаете какую-то помощь от чиновников, от власти на местах?

— Да никому мы не интересны! Только как диковинка — что, оказывается, и такое есть. А когда спрашиваю про поддержку, новые грантовые программы, они пожимают плечами — это не тот вид продукции, который нужно поддерживать. Это нишевая продукция.

«Улучшенный картофель выращиваем по старинке»

Ольга Шкляева, 39 лет, выращивает улучшенные сорта картофеля, Республика Удмуртия.

— На что вам дали грант?

— Мое хозяйство в течение последних двух лет, сначала в частном порядке, а теперь в качестве ИП, отрабатывает технологию выращивания оздоровленных растений в открытом грунте, чтобы получить качественные семена картофеля. Для собственных нужд, а в перспективе и на продажу. Для этих целей мы сотрудничаем с Удмуртским НИИ сельского хозяйства, который нам предоставляет такие растения и консультирует в процессе выращивания. Если говорить проще, это картофель из пробирок, который в лабораторных условиях оздоравливают, выращивают проверочные растения — рассаду, которую мы высаживаем в открытый грунт. В результате должны получиться семена высокой категории. При выращивании таких растений, чтобы получить качественные семена, нужно учитывать множество факторов — своевременно обрабатывать от вредителей и болезней, соблюдать агротехнику, подкормки вносить.

В прошлом году мы первый раз попробовали, получили хорошие семена, которые идеально сохранились до весны. В этом году идем дальше. В ноябре едем в Казань, проверить на устойчивость к заболеваемости клубни, которые мы в этом году вырастили из проверочных растений. Если клубни будут чистые, то они готовы к тому, чтобы выращивать хороший урожай.

— Насколько это коммерческий проект? Вы же не картошку на продажу выращиваете? В чем доходность этого занятия?

— В этом году я выиграла грант Минсельхоза «Агростартап», в котором одной из целей указывалось выращивание продовольственного картофеля. Но чтобы вырастить продовольственный картофель, прежде всего нужны качественные семена. И, занимаясь этой тематикой, я пошла на Школу фермеров, получала знания и там защищала бизнес-проект по выращиванию семян.

— Но вы как-то рассчитываете потенциальную прибыль?

— Мы проводим исследования семенного рынка, пока — на территории Удмуртии. Смотрим в открытых источниках информацию по России. Эта тема очень актуальная. До последнего времени 70 процентов семян у нас завозилось из стран Европы. В России есть крупные селекционно-семеноводческие компании, которые предлагают семена картофеля отечественной и зарубежной селекции.

Но вопрос упирается в деньги: и там и там очень высокая стоимость семян. Зарубежные поставки дорожают из-за сложной логистики, а сейчас вообще почти прекратились. Поэтому мы в Удмуртии смотрим, какие хозяйства какие сорта высаживают на своих полях, где они их приобретают. Какие сорта преобладают. Я этой селекционной работой занялась, чтобы обновить собственные семена, получать более качественный урожай. Но столкнулась с тем, что чем больше делюсь опытом на конференциях, тем больше вижу, что самая большая заинтересованность исходит от владельцев личных подсобных хозяйств. Для них эта тема очень интересная, и много семян расходится по частникам.

— Я правильно понимаю, что в будущем вы стремитесь выйти на производство качественных семян картофеля в промышленных масштабах для сельского хозяйства страны?

— Это амбициозная задача, к которой надо стремиться. Но, работая в сельском хозяйстве не первый год, я понимаю, насколько все может быть непредсказуемо. Главное — поэтапный переход с одного достигнутого результата к следующему. Я не думаю, что наше маленькое хозяйство реально может, скажем, за пять лет выйти на всероссийский рынок. Но обеспечить качественной рассадой свой регион — это вполне достижимо.

— Как давно вы работаете в сфере сельского хозяйства?

— С мая текущего года, когда выиграла грант и зарегистрировала ИП. А личным подсобным хозяйством я занимаюсь больше десяти лет. Мы выращиваем картофель на пяти-десяти гектарах, в зависимости от готовности почвы и количества семян.

— Это ваша основная профессиональная деятельность?

— Нет, это хобби. И мы отдавали картофель на реализацию, то есть подработка. Вообще, я почти двадцать лет отработала в системе образования, но в прошлом году, когда цены на картофель были очень высокими из-за засухи, я поняла, что это может быть не просто дополнительным заработком, но и вполне успешным бизнесом. Поэтому я из образования ушла в сельское хозяйство.

— А что вас привлекло? Что заставило так кардинально сменить сферу деятельности? Возможность заработать?

— Сыграло роль желание что-то поменять в своей жизни — наверное, это и называется «кризис среднего возраста». Я стала общаться с фермерским сообществом нашего региона. Здесь какие-то знания получила, там — прошла обучение. И все это привело к тому, что я поняла: выращивая картофель как хобби, я не получаю максимальную эффективность и экономическую выгоду для себя. Я могу выращивать его лучше, но мне не хватает знаний. Поэтому я прошла курс профессиональной переподготовки на базе Ижевской сельскохозяйственной академии и сразу после этого окончила Школу фермера. Успела как раз к посевной. Мы уже отработали три посадки картофеля, прошли период летней вегетации и вот уже собираем урожай. Он нас радует, урожайность высокая — 220 центнеров с гектара, это в среднем выше, чем по республике.

— Вы уже упоминали об этом, но все-таки поподробнее: рынок элитных семян предполагает конкуренцию, и как вы видите свое место на этом рынке?

— Здесь много факторов. Во-первых, выращивание качественных семян картофеля — сложный технологический процесс. Возможно, при опытах на своем приусадебном участке в небольших объемах я не все нюансы соблюдаю, но получаю хороший результат. И понимаю, что для выхода на серьезный уровень нужны большие деньги — то есть это должен быть инвестиционный проект, — а не те, которые крутятся в обороте. С другой стороны, в стране не так много селекционных семеноводческих компаний, которые свободно предлагают свою продукцию. Семена собственной селекции необходимо рекламировать, продвигать для фермерских хозяйств и сельскохозяйственных организаций. Покупать у компаний за большие деньги семена, показавшие хорошие результаты в других регионах, посадить и не получить результат — это обидно. Поэтому я ищу семена, которые и в засуху, и в дождливую погоду будут давать стабильно высокий урожай.

— Вопрос был про конкуренцию. Россия — картофельная страна, картофеля много, и разного. Почему вы думаете, что ваш будет пользоваться спросом?

— Я и говорю. У крупных компаний — свой покупатель, и это все-таки крупные хозяйства. Я предполагаю продажу в розницу, для таких же мелких частников, как я. Огромному количеству людей, которые на своих участках выращивают картофель себе на еду. Эта ниша сейчас свободна.

— Вы используете какие-то инновации, передовые технологии? Или это все происходит по старинке: забросили в землю — и пускай растет?

— Пока, наверное, второй вариант. Это ручной труд, объемы небольшие, площадь — до полгектара. Из инновационного, наверное, ничего, кроме системы питания и защиты растений — внесение минеральных и органических удобрений перед посадкой и регулярная подкормка микроэлементами после. Опрыскивания от тли и колорадского жука, от болезней.

— Вы связываете свое будущее с этим бизнесом? Видите его перспективы? Надеетесь на поддержку государства?

— Стоит отметить, что сельское хозяйство — это бизнес. Он должен приносить деньги. Нужно просчитывать риски. Если вы принимаете решение заниматься сельским хозяйством, вы не можете требовать, чтобы вас содержало государство. Главное — правильно организовать процесс. Поддержку от государства нужно рассматривать как приятный бонус, как возможность развиваться. Не нужно строить бизнес на государственных деньгах — нужно использовать эти деньги, как возможность развивать уже существующий бизнес.

— Спрошу по-другому: вы или ваши знакомым фермеры видите заинтересованность государства или чиновников на местах в том, чтобы вы развивались?

— Я не знаю, как в других регионах, я говорю про Удмуртию. Я вижу, как нашему главе республики, правительству очень важно развивать наше сельское хозяйства. Есть множество мер поддержки, внимание, с которым относятся к проблемам начинающих фермеров. Как быстро решаются вопросы с оформлением участков, например. Регулярно проводятся встречи и совещания, до нас доводится вся необходимая информация. Да, я верю в поддержку малого бизнеса.

Кофейня при сыроварне

Алексей Русских, 40 лет, кофейня-сыроварня, Кировская область.

— Как давно вы задумали ваш проект?

— В декабре прошлого года у нас в рамках Школы фермеров, в частности, был проект по сыроварению, на котором я защищал свой бизнес-план. Победителей объявили уже в этом году, и в апреле я получил грант от Россельхозбанка. И в конце мая запустился в тестовом режиме. Официальное открытие состоялось в середине октября.

— А до этого чем занимались? На работу вы куда ходите?

— У меня свой бизнес — оптовая поставка и продажа автозапчастей.

— Кофейня-сыроварня — это как?

— Это такой формат — сыроварня за стеклом. Посетитель за чашечкой кофе может в режиме реального времени наблюдать за работой сыровара. Тут же расположена сырная лавка — можно купить и попробовать. Я сам большой любитель камамбера с кофе — отсюда и родилась идея это совместить. Мягкие вытяжные сыры, так называемая итальянская линейка «паста филата» — это скоропортящийся товар, три‒пять дней срока хранения. В формате кофейни-сыроварни не нужно терять время на транспортировку — они изготавливаются, просаливаются и тут же подаются на стол.

— Давно это увлечение у вас появилось?

— Дома, для себя, мы варим уже три года. Но до этого я уже осваивал для себя виноделие, варил яблочный сидр, красное вино из черноплодной рябины. У меня четверо детей, и мы с супругой давно «топим» за здоровое питание — дети болеют от некачественных продуктов. Приходишь к врачу, он говорит: «Убирайте из рациона дрожжевой хлеб из магазина». Мы дома стали делать свой хлеб, бездрожжевой — в магазинах то есть, то нет, проще самому научиться выпекать. Моя старенькая бабушка «дофаршировала» рецепт своими старинными технологиями, вплоть до хмелевой закваски. Молоко, мясо и яйца мы покупаем домашние. В магазине мы мало что берем — нам даже муку привозят специального помола.

У нас огромный подвал, там вино заложено на год вперед. Я супруге говорю: «Хлеб мы сами печем, мука есть, масло свое сыродавленое, надо попробовать сыр делать». А она у меня по образованию фармацевт-провизор, близко знакома с химией. Мы стали изучать все эти процессы. Она сварила первую головку, когда началась пандемия. Все дома сидят, молоко нам привозят. Решили попробовать Мы сделали выдержку на семь месяцев, я занимался аффинажем.

— У вас есть в этом какой-то свой азартный интерес, кроме чистого производства, дохода, бизнеса?

— Я экономист по образованию, «Экономика и управление в сельском хозяйстве», вырос на селе. Мне интересны все эти цифры — какой выход сыра, его себестоимость, какой процент теряется при вызревании. Я все записывал, учитывал, и меня затянуло. Стал интересоваться сортами. При создании сыра я так же все записываю в журнал, все изменения в технологии — до грамма, до процента и до минуты. Системный подход дает результаты — удачные эксперименты можно повторить.

— Почему в бизнес-плане только сыр? А хлеб и вино?

— Да, в кофейне сейчас продается мой хлеб, 200 рублей буханка. А с алкоголем сложнее — там нужно получать лицензию, это сложно. Отложил в перспективу. Да и не освоить все сразу.

— Сыра, в том числе отечественного производства, сейчас много. Как вы оцениваете конкуренцию, как продвигаете свой товар?

— Когда начинал, я об этом не думал, у меня все получилось естественно. Первые опыты по сыру я выложил на своей страничке в ВК. Люди стали интересоваться, спрашивать. Я сделал тематическую страницу «Кофе-сыр» в ноябре прошлого года — люди стали заказывать, сегодня у нее 1200 подписчиков. Получается, есть общественный запрос на эту продукцию. Я, как предприниматель, запрос считал и стал развивать. Стал разрабатывать и продвигать личный бренд — по сути, я сейчас известен, как главный вятский сыровар. Собрал экспертизу по рынку, каких сортов мало или нет, — оказалось, что сыры с белой и голубой плесенью почти никто не делал. Я ударился в это направление и занял нишу. Наши сыровары живут в сельской местности, и не особо активно себя проявляют. А я несколько раз был на местном ТВ, стараюсь участвовать во всех мероприятиях, ярмарках и дегустациях. Сыры разбирают так хорошо, что пришлось подрастить объемы и снизить активность в соцсетях. Сейчас производится 250‒350 килограммов сыра в месяц.

— Технологии и инновации в сыроварении применяете?

— Да, мы читали книги по технологиям, искали информацию. В результате я пришел к убеждению, что лучшие — это старые традиционные технологии. Мы проводим эксперименты для себя эксперименты с непастеризованным молоком. Можно сказать, что я развивал в себе гипотетическое мышление: «Что будет, если сделать так? Если изменить вот это? Как это повлияет?» Я могу на несколько тысяч накупить разных сыров, и потом мы с супругой вечером оцениваем вкус и ароматику, вычитываем состав, и пытаемся понять, что дает сладковатый вкус, ореховый вкус, как на это влияют разные закваски — термофильная, бензофильная. И потом экспериментируем по всем параметрам — с раскислением, без раскисления, мытая корка или корка с плесенью… И, когда разобрались, стали создавать авторские сыры. Сейчас на вызревании лежат тестовые головки новых сортов — «Старая Вятка», «Вятский трюфель». Меня это вдохновляет ставить новые эксперименты.

— Как вы оцениваете перспективы своего предприятия в наши сложные времена?

— Нет-нет-нет! Какие «сложные времена»? У меня огромные надежды на все это предприятие. Я сейчас буду развивать туризм — вчера уже две группы принимал у себя в кофейне. Сделал музей сыра с дегустацией, и одна группа была на сырной, а вторая — на вино-сырной дегустации, это 35 туристов. Патентую бренд «Белая нефть Вятки», в марте хочу провести большой фестиваль. Веду переговоры с министерством сельского хозяйства о возможной поддержке, ищем совместные решения по значительному увеличению производства.

— Рассчитываете только на себя или надеетесь на помощь государства?

— То, что я пока вижу, — это полная поддержка государством таких предпринимателей, как я.

«Государство как бы говорит: я вас не трогаю, дальше работайте сами»

Ренат Ильясов, 33 года, производство меда, Краснодарский край.

— На что вы получили грант?

— Я целенаправленно его не брал. Я обучался в Школе фермеров на базе Кубанского аграрного университета, при поддержке краевого минсельхоза и Россельхозбанка. Меня пригласили пройти четырехмесячное обучение по теме «садоводство». Одним из видов деятельности нашего хозяйства является выращивание и переработка ягод, поэтому мне стало интересно. В конце обучения нам сказали, что банк выделяет гранты под готовый бизнес-план. И мой проект по переработке ягод и меда получил поддержку.

— Как давно вы в сельском хозяйстве?

— Выращивание ягод — это побочный вид деятельности, а основным — растениеводством — мы занимаемся уже 22 года. Переработкой — лет пять…

— Пять лет назад что вас заставило заняться ягодами и медом?

— Желание получить бóльшую прибыль, ведь все знают, что переработка дает добавленную стоимость и конкурентоспособность. Стали делать варенье и мед.

— Варенье и мед — товары распространенные. Вы просчитывали конкуренцию?

— Мы выращивали малину, смотрели, сколько она стоит. Варили, сушили — не пошло, потому что край южный, малина растет на всех дачах. Ушли от малины, стали закупать ягоду и перерабатывать в протертую. Попутно стали делать крем-мед — это направление до сих пор идет очень хорошо, мало на рынке таких предложений.

— Что это такое?

— Обычный мед, который сбивается и при определенной температуре становится плотным, похожим на сгущенку. Купили аппарат — кремовалка-кристаллизатор, в нем это все перемешивается с добавлением сиропов для цвета и вкуса — на выходе получается вишневый или лимонный мед.

— Почему вам интересно этим заниматься? Или это только вопрос дохода?

— Ну, заработок играет не последнюю роль. Но мы видим, что людям наша продукция нравится, значит, мы на верном пути. Привлекает возможность масштабирования всего этого дела. Мы в Китай отправляли образцы в прошлом году — они проявили интерес.

— Вы видите свое будущее в этой сфере?

— Вижу. Мне нравится этим заниматься. Это перспективное направление.

— В чем перспективы?

— При всех рисках сельского хозяйства — неурожаях, засухах — оно сегодня на сегодняшний день наиболее прогнозируемо и стабильно. Это связано с едой, а вы сами видите, что творится на продовольственном рынке. Вчера я слышал, что население Земли достигло восьми миллиардов. А земли-то больше не становится. Поэтому ценность сельхозпродукции будет возрастать. Растениеводство — это начало многих других видов деятельности. Скотину нельзя держать без кормов. Все держится на нас.

— Государство поддерживает?

— Да. Бесплатно размещают нас на сельскохозяйственных выставках — скоро поедем на «Питер-Food». Есть Центр поддержки экспорта — они нас бесплатно вывели на китайские маркетплейсы. Сама по себе пчеловодство не облагается налогом. То есть государство как бы говорит: я вас не трогаю, дальше давайте сами. Но местные власти поддержку оказывают охотно.