Венгрия постоянно скандалит с Брюсселем. Что это — дерзость новичка Евросоюза, восточноевропейская «дикость» Подунавья или осмысленный курс прагматичных элит?
Венгрия продолжает раздражать евробюрократов и локомотивы Евросоюза своей принципиальной позицией, заражая непослушанием и разочарованием в общей политике ЕС другие государства Восточной и Западной Европы. Премьер-министр Виктор Орбан уже много лет доказывает, что необязательно всегда и во всем следовать директивам Брюсселя, а право на суверенную политику и консервативные ценности можно отстаивать жестко и решительно.
Чтобы приструнить Орбана, Будапешт заваливают исками Европейского суда, замораживают транши из бюджета ЕС, тиражируют подозрения в коррупции через неправительственные организации, оказывают дипломатическое давление.
Но, похоже, это только раззадоривает венгерского премьера-министра. Орбан отказался одобрить дополнительную военную помощь для Украины, стал одним из инициаторов блокады импорта украинского зерна в Восточной Европе, провел переговоры с Пекином и поддержал китайскую мирную инициативу.
Венгрия даже чаще Польши стала напоминать европейским бюрократам о несовершенстве союзных механизмов и, по сути, подрывает претензии Брюсселя на безальтернативное определение вектора движения единой Европы.
Что же крепит суверенную платформу Будапешта?
Сближение Венгрии с ЕС началось еще тогда, когда в Будапеште заправлял генсек Венгерской социалистической рабочей партии Янош Кадар, а Евросоюз назывался Европейским экономическим сообществом. Будущее социализма становилось все призрачнее. И наиболее прогрессивные венгерские товарищи начали обращаться к западным наднациональным организациям. Тем более что у Венгрии сложилась репутация режима скорее розового, чем красного, и это приветствовали популярные в то время европейские социал-демократы.
Вспоминался и антисоветский демарш Будапешта 1956 года. На Западе ценили, что венгры одними из первых начали расшатывать советский блок.
Именно Венгрия дала существенный толчок объединению Германии. В сентябре 1989 года страна открыла границу с Австрией для беженцев из ГДР. После чего поддерживать существующий режим изоляции Восточной Германии стало труднее.
Так начался фактически «любовный» союз Берлина и Будапешта. За пять лет немецкая помощь новому союзнику составила пять миллиардов немецких марок. С тех пор Германия является главным экономическим партнером Венгрии, а семь тысяч венгерских компаний частично или полностью созданы немецким капиталом.
Венгрия стремительно вошла в НАТО, даже раньше, чем в ЕС. Еще в 1992 году Будапешт предоставил американским войскам базы на своей территории, а также разрешил авиации Альянса использовать свое воздушное пространство для бомбардировок Сербии. Вооруженные силы Венгрии с 1994 года принимали активное участие в конфликте на Балканах, в Ираке и Афганистане. За вступление в НАТО в 1999-м на референдуме проголосовали 85% венгров.
А к Европейскому союзу Будапешт присоединился в 2004 году. Причем только 45,6% избирателей, имеющих право голоса, посчитали нужным участвовать в голосовании. За вступление ЕС в итоге было подано 83,6% бюллетеней, но более полумиллиона человек проголосовали против. К этому времени оптимизм по случаю европейской интеграции уже начал постепенно утихать, И если технократическая элита уже обзавелась прочными связями на Западе, то обычные граждане, особенно сельские жители, больших выгод от интеграции не ощущали.
Кризис 2008 года простимулировал рост евроскептицизма. Правительство оказалось перед угрозой суверенного дефолта. Государственные долговые обязательства перестали быть востребованными на рынке, а Венгрии нужно было привлекать все больше денежных средств.
Чтобы предотвратить банкротство, ЕС, МВФ и Всемирный банк собрали для Будапешта спасательный пакет в размере более 25 млрд евро. Но условием его получения стала программа жесткой экономии социальных расходов, ударившая по бедному населению.
На выборах в 2010 году, на волне антиправительственных настроений, вызванных кризисом, с большинством в две трети голосов победила партия Виктора Орбана «Фидес». Этот впечатляющий успех надолго определил внутреннюю политику страны: социалисты основательно уступили в популярности правым. Поворотный момент случился и в отношениях Венгрии с Брюсселем.
Если Брюссель продолжит и дальше идти поперек настроений избирателей, начнет сильнее ломать национальные государства, есть риск либо развала ЕС, либо, что страшнее для Брюсселя, его переформатирования уже с новыми лидерами
После развала восточного лагеря, в условиях болезненных экономических реформ в партийной сфере Венгрии доминировали идеи социальной справедливости и либеральные настроения. Цвела раздробленная многопартийность. И тем не менее практически все политики грезили интеграцией с Европой и западным миром в целом.
Не обошли стороной эти мысли и Виктора Орбана, в 1988 году недавний секретарь комсомольской организации требовал проведения свободных выборов и вывода советских войск из страны, а «Фидес» была частью Либерального интернационала прозападных партий.
Однако со второй половины 1990-х Орбан начал постепенно менять идеологию своей партии — сначала от радикального либерализма вправо, а потом и вовсе к национально-консервативной идеологии, что обеспечило ему новый имидж и поддержку избирателей.
В 1998 году Орбан впервые занял пост премьер-министра, став самым молодым главой правительства современной Венгрии в 35 лет. В то время успех ему обеспечило обещание более быстрой интеграции с западными странами. Именно при нем Венгрия вступила в НАТО. Помимо этого Орбан провел ряд реформ, усилив роль премьер-министра в системе власти, а также создал суперминистерство экономики, снизил налоги и социальные взносы, развернул борьбу с безработицей и инфляцией. Наблюдатели считают, что именно его реформы запустили десятилетие мощного экономического роста.
Однако в 2002 году под давлением левых и либеральных партий он проиграл выборы — его нередко обвиняли в «бонапартизме» и узурпации власти.
К своему следующему триумфу Орбан подошел во всеоружии. Оппоненты показали неспособность решать экономические проблемы и пошли на поводу у международных структур в вопросах жесткого монетаризма. Лидер «Фидес» имел опыт решения экономических задач и добавил к риторике критику проекта солидаризации с ценностями Евросоюза. Он начал подчеркивать консервативные взгляды на семью, национальный суверенитет и венгерскую культуру.
Победив-таки в 2010 году, Орбан инициировал референдум по новой конституции. Название страны изменилось: Венгерская Республика стала просто Венгрией, в том числе для «правильного» восприятия всеми этническими венграми, проживающими за пределами страны. Вследствие закона о двойном гражданстве более миллиона человек получили право голоса.
В конституции появилось упоминание, что народ Венгрии объединяют «Бог и христианство», брак трактуется как «союз мужчины и женщины» и утверждается, что «жизнь начинается с момента зачатия». Впоследствии эти нормы максимально затруднили для жителей страны процедуру аборта, было запрещено и усыновление детей однополыми парами (не говоря об однополых браках).
Орбан компенсировал эти ограничения большим соцпакетом для семьи и детей, поставив задачу повысить рождаемость и остановить утечку рабочих рук на Запад. Премьер-министр продолжил держать низкими налоги, стимулируя экономический рост, и одновременно раздавал щедрые социальные льготы. В стране, например, есть тринадцатая пенсия. А минимальная зарплата за последние 23 года выросла с 200 до 650 долларов.
Действуя по принципу «Венгрия прежде всего», Орбан расторг договор о финансовом спасении с ЕС и МВФ и даже начал возвращать полученную помощь.
И Брюссель пошел в атаку. Первый серьезный конфликт с европейской системой контроля непослушных правительств начался в 2012 году. Тогда правительство Орбана обвинили в принудительных кадровых изменениях в руководстве государственных учреждений. Европейский суд (ECJ) вынес решение против Венгрии, и не в последний раз.
При подготовке к следующим выборам в 2013 году Орбан выступил на Третьем Конгрессе венгерских диаспор, где заявил: «Возможно, нам придется построить новую экономическую и социальную систему, а также культурную модель, отличную от современной европейской».
В июле 2014 года Орбан объявил о построении в Венгрии «нелиберальной демократии» и заметил, что у других стран, таких как Китай, Россия, Турция и Сингапур, есть чему поучиться, хотя они и считаются недемократическими.
В 2015 году трения с Брюсселем еще больше усилились, когда Венгрия стала лидером стран Восточной Европы, выступивших против переселения мигрантов с Ближнего Востока. Орбан утверждал, что отдельные суверенные государства в конечном счете должны сами решать, кто будет проживать в пределах их границ. Тут у Будапешта появились серьезные разногласия и с Германией.
Несмотря на старт СВО и напряженность между Западом и Востоком, «Фидес» и Орбан продолжили последовательно торпедировать глобалистскую повестку Евросоюза, следуя прагматичному и многовекторному подходу, который исторически свойственен лидерам страны.
Неслучайно при Орбане на месте некоторых снесенных памятников коммунистическим вождям появились монументы Миклошу Хорти, который сотрудничал с нацистами для восстановления статуса и территорий Великой Венгрии. А вышеупомянутый Янош Кадар прекрасно работал, как с Востоком, так и с Западом.
После поражения в Великой войне Венгрия потеряла две трети территории и населения, включая три миллиона этнических венгров, выход к морю и флот. Это очень болезненно переносится расчлененной венгерской нацией до сих пор
Консервативные и национально ориентированные лозунги Орбана популярны неспроста. Ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН Александр Стыкалин указывает на признаки ущемленного самолюбия венгерской нации: «После Первой мировой войны по Трианонскому договору Венгрия потеряла значительные территории, на которых проживали этнические венгры. Причем эти условия были навязаны ей Францией и Великобританией не вполне справедливо. Это очень болезненно переносится расчлененной венгерской нацией до сих пор. Каждый венгр ностальгирует по утраченным землям».
В начале 20-х годов прошлого века после поражения в Великой войне отделившаяся от Австрии Венгрия потеряла две трети территории и населения, включая три миллиона этнических венгров, выход к морю и флот. Последующие события, включая союз с нацистской Германией и ее разгром, так и не позволили ей вернуть утраченное. Венгрия еще и потеряла небольшую территорию, которая отошла Чехословакии.
Кстати, правительство Орбана учредило 4 июня, в день «трианонского позора», памятный День национального единства.
Сегодня пружина ущемленной национальной гордости работает на укрепление венгерской идентичности и суверенности. Борьба за права этнических венгров в соседних странах, на бывших своих территориях, стала лейтмотивом отношений Венгрии с партнерами. Это во многом обусловило ее реакцию на украинские события после 2014 года. Тем более что Киев показал: в своей языковой и репрессивной политике он не видит особой разницы между жителями Донбасса и Закарпатья.
Национальному подъему Венгрии также способствует сама фигура Виктора Орбана. Он как будто продолжает многовековую борьбу нации за место в Европе. А еще важно, что он кальвинист, а не католик.
«Когда Орбан выступает перед согражданами, в его речи звучат отсылки к раннему периоду венгерской государственности, к противостоянию с католиками, которые усилиями Вены и дома Габсбургов сдерживали венгерские национальные устремления. Какая-то самобытность ощущается в его словах», — отмечает Стыкалин.
Ведь за Орбана голосует не столица. Он, скорее, избранник венгерской глубинки, многочисленных сел и малых городов. Это лидер менее всего подверженных западным ценностям слоев населения — глубинной Венгрии. На этот электорат европейские пропагандисты влияют слабо, поэтому Орбан еще долго будет оставаться у власти, полагает эксперт. Мнения и настроения своего избирателя для него важнее, чем директивы Брюсселя.
Для Венгрии важны и отношения с Москвой. Страна сильно зависит от российской нефти, газа, энергетических проектов — и трудно разорвать эти связи. Однако от европейской экономики Будапешт зависит еще больше.
Орбан прагматик и торгуется со всеми. «Его будут стараться купить. Те, кто в этом сильнее заинтересован. Но получится ли — другой вопрос», — считает Александр Стыкалин.
Брюссель принял уже десять пакетов санкций против Москвы и рассматривает одиннадцатый. Новый набор ограничений направлен против третьих стран, помогающих России уклоняться от первых десяти пакетов. В то время как Польша и страны Балтии хотят, чтобы ЕС двигался агрессивнее, многие члены Союза, и прежде всего Венгрия, опасаются, что Европа заходит слишком далеко и слишком быстро. И уже даже Германия, крупнейший экспортер Европы, начинает сомневаться в целесообразности новых санкций.
Аудитория Орбана — это не только внутренний электорат. Он играет на настроениях, которые в той или иной мере присутствуют во всех странах ЕС — например, в Италии, где отчетливо проявляются недовольство диктатом Брюсселя, или в Нидерландах, где граждане все чаще протестуют против ограничительных мер. Эту волну европейские власти хотят погасить.
Так, в СМИ даже появилась информация о намерении лишить венгров председательства в ЕС в 2024 году. Министры иностранных дел должны были говорить об этом в кулуарах последнего саммита.
«В эти беспрецедентные времена крайне важно, чтобы Совет возглавляла страна, способная поддерживать тесное сотрудничество между государствами-членами в принятии решений, особенно по таким вопросам, как санкции против России или поддержка Украины», — заявил в конце мая член комитета по бюджетному контролю и евродепутат от Финляндии Петри Сарвамаа. И выразил «серьезные опасения» относительно способности Венгрии выполнять эту роль.
Сарвамаа — один из самых влиятельных евродепутатов. Это по его инициативе в 2019 году был разработан закон о сокращении финансирования ЕС для государств-членов, подрывающих верховенство закона.
Помимо работы в бюджетном комитете Сарвамаа поддерживает Альянс депутатов Европарламента за психическое здоровье, состоит в интергруппе Европейского парламента по изменению климата, биоразнообразию и устойчивому развитию, по правам ЛГБТ и других. Фактически он олицетворяет весь тот набор ценностей, который отрицает Венгрия. Что интересно, Петри Сарвамаа — финн с русскими корнями и относит себя к православным христианам.
Если Венгрию все-таки отстранят от председательства, этот шаг будет беспрецедентным для ЕС. И в нем кроются серьезные риски для всей политической конструкции Евросоюза.
В недавнем интервью Орбан заявил, что ЕС больше не может выполнять ни одно из двух своих обещаний: процветание и мир, — поскольку использует суд для внесения поправок в первоначальные договоры, тем самым создавая новые стандарты, с которыми ни одна страна не согласилась в явной форме. Этот порок европейской системы стал особенно очевиден, когда, апеллируя к «механизму верховенства закона» в 2022 году, Европейский суд заявил, что Еврокомиссия может удерживать средства, выделяемые из общего бюджета государствам ЕС.
Чтобы иметь более эффективный инструмент против консервативных правительств, Европейский совет принял «механизм обусловленности». Выплата средств странам ЕС теперь должна быть связана с так называемым верховенством закона в соответствующей стране. А в чем состоит верховенство права и реализуется ли оно в стране, определяется руководством ЕС, Европейским судом, а в последнее время и Европейским парламентом. Такой механизм не включен в базовые договоры ЕС.
В решении Европейского суда от 16 февраля 2022 года утверждалось, что принципы верховенства права «исходят из общих ценностей, которые также признаются и применяются государствами-членами». Однако именно в отношении этих ценностей у венгерского правительства совсем другое мнение. Виктор Орбан охарактеризовал новую меру так: «Для них верховенство закона — это инструмент, с помощью которого они хотят формировать нас по своему образу и подобию».
В самом деле, ЕС объединил страны на основе приверженности базовым европейским правам и ценностям, в том числе демократии, но все больше отходит от этой установки.
Причем в Венгрии хорошо понимают, что именно ценность демократии дает правительству право выступать против решений, противоречащих интересам венгерского народа. Согласно последним опросам, партия премьер-министра Венгрии теперь имеет большинство в три четверти имеющих право голоса. Народная поддержка налицо. Это развязывает Орбану руки.
Однако венгерское правительство не спешит разрывать отношения с Брюсселем. Не надо забывать, что секрет «экономического чуда» Орбана во многом основан на вложениях Евросоюза. Так, согласно финансовой программе ЕС на 2021–2027 годы, Венгрия должна получить около 49 млрд евро бюджетного финансирования, включая деньги из предыдущего цикла. Цена вопроса лояльности.
В 2021 году страна внесла в бюджет ЕС 1,7 млрд евро, получив из него 6 млрд. Примерно 78% венгерского экспорта приходится на страны Евросоюза, на Германию — 28%. Около 71% импорта поступает из ЕС, 24% — из Германии и только 9% — из Китая. Тем более что Венгрия не имеет выхода к морю и ей будет очень трудно наладить альтернативные пути внешней торговли.
Свобода маневра у Будапешта с введением «механизма обусловленности» теперь принципиально ограничена, считает профессор, директор Центра средиземноморских исследований НИУ ВШЭ Екатерина Энтина.
«Возможности Венгрии что-то менять в курсе, который формирует большинство ЕС, практически отсутствуют. Это почти невозможно. Тогда как легко просматривается стремление Брюсселя поменять правящую элиту в Будапеште, поставить те круги, которые будут более лояльны ЕС, — в том, что касается консолидации интеграционного объединения, назревших внутренних реформ, экономического курса и общей внешней политики, курса в отношении КНР, Турции», — сказала «Эксперту» Энтина, добавив, что, помимо прочего, ЕС финансирует венгерские НПО, критически настроенные по отношению к правительству, и другие оппозиционные силы.
Интересно, что вместе с Венгрией аналогичному давлению подвергается и Польша, что может показаться очень странным. Ведь эти две страны занимают разные позиции в отношении происходящего на Украине. Если Польша выступает «ястребом» НАТО и ЕС, то Венгрия настаивает на том, что нужно добиваться мира, а не спонсировать войну.
Но есть у этих стран и кое-что общее: они занимают обособленную, прагматичную, независимую позицию по отношению к Европейскому союзу, в то время как брюссельские институты требуют от них полного подчинения в государственно-правовом строительстве и внутриполитическом курсе.
Бюрократы пока сильнее популистов, считает Александр Стыкалин: «Орбан ЕС не развалит и по мере ослабления энергетической зависимости от России будет все больше от нее дистанцироваться. Что не означает отказа от проведения достаточно независимой линии в ЕС по каким-то вопросам. Однако уже сейчас значительная часть венгерской элиты дистанцируется от Орбана и будет толкать его в сторону отдаления от России, в том числе к сближению с Украиной».
Специалист по европейскому праву Александр Сковородко придерживается иного мнения. Он считает, что политическая система Европы заходит в тупик — а «венгры не дураки» и прекрасно это понимают. Возможно, именно этим обусловлено стремление Будапешта разнообразить векторы внешней политики в сторону Китая и России.
Сковородко объясняет это «генетической мудростью» венгров. Ведь они пришли в Европу из глубин Азии, где гораздо холоднее. И чтобы выжить, нужно было держать нос по ветру. С другой стороны, венгры умело используют противоречия в ЕС, чтобы подталкивать Союз к изменениям.
Орбан неоднократно подчеркивал, что Венгрия хочет остаться в Евросоюзе. Любой другой вариант чреват серьезным ослаблением экономики. Население Венгрии также поддерживает членство в ЕС, и более 60% выступают за то, чтобы в нем остаться. В то же время только 39% респондентов поддерживают политику ЕС, что стало историческим минимумом для страны. Венгерская демократия вопиет о необходимости смены трендов в Брюсселе.
Орбан призывает Евросоюз отказаться от «венгерофобии». И намекает, что не только Венгрия недовольна решениями Европарламента, Еврокомиссии, Европейского суда. Просто ее лидер смелее других выражает надежды своего электората.
Недовольство копится во всех странах Европы. Везде набирают очки альтернативные, зачастую правые, консервативные партии. «Альтернатива для Германии» уже догнала по популярности правящую СДПГ. Последние опросы показали, что, если бы выборы в бундестаг состоялись в это воскресенье, «АдГ» получила бы 17% голосов избирателей. Этот рейтинг стал рекордным за последние пять лет. Звоночек, который ЕС просто не может игнорировать.
Если Брюссель продолжит и дальше идти поперек настроений избирателей, начнет сильнее ломать национальные государства, есть риск либо развала ЕС, либо, что страшнее для Брюсселя, его переформатирования уже с новыми лидерами во главе — правого фланга политического спектра.