Вместо общей валюты страны БРИКС продвигают свои собственные. Но создать новую расчетную единицу вполне возможно — для этого есть механизм привязки к корзине товаров и стремление к дедолларизации у все большего числа стран
Вероятность появления и перспективы единой валюты БРИКС — одна из самых обсуждаемых тем в мире финансов. Если верить мировым СМИ и высказываниям политиков разных стран, предложения по созданию валюты объединения будут представлены уже в конце августа на саммите БРИКС в ЮАР. Доверие к доллару продолжает снижаться, дедолларизация мировой торговли набирает обороты. Развивающиеся страны наперегонки объявляют о переходе на национальные валюты в двусторонней торговле, одновременно идет поиск замены основной текущей валюте международных расчетов — доллару. Валюта БРИКС как раз и рассматривается в качестве такой альтернативы.
В последние месяцы в крупных западных СМИ появилось сразу несколько статей о том, что, дескать, доллар в мировой торговле ничем не заменишь, а дедолларизация если и будет, то очень медленная. Сама министр финансов США Джанет Йеллен в июне пообещала, что доллар останется ключевой резервной валютой в мире еще надолго, возможно навсегда. «Есть страны, которые хотели бы изобрести свободную от доллара систему, однако я полагаю, что пройдет очень много времени, если оно вообще наступит, когда доллар будет заменен в качестве ключевой резервной валюты», — сказала Йеллен и пояснила, что альтернативы доллару нет благодаря «силе и роли экономики Соединенных Штатов, [их] экономической системы». Но поток новостей о дедолларизации заставляет в этом усомниться.
Как напоминает директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН Александр Широв, события, произошедшие в 2022 году, радикально изменили ситуацию на финансовых рынках: действия развитых стран в отношении российских активов снизили качество резервных валют. «Если до сих пор считалось, что использование резервной валюты позволяет обменивать одни качественные активы на другие, то теперь выяснилось, что в зависимости от держателя валюты, способа ее получения и других факторов возможности ее свободного обмена на другие активы могут быть сильно ограничены, — говорит Широв. — Таким образом, состоялся определенный прецедент, который не остался без внимания со стороны крупных развивающихся экономик. Его следствием стало снижение спроса на обязательства правительств развитых стран и ускорение процесса дедолларизации мировой экономики».
К сожалению, статистика по валютам международных сделок есть только у SWIFT. А в ней, особенно в последнее время, отражаются не все международные операции. Неудивительно, что в этой системе суммарная доля операций в долларах и евро в последние годы стабильно держится в районе 80%.
Однако даже в SWIFT весной этого года можно было наблюдать, как объем операций в евро резко просел со стандартных 33‒38% до 22,4% в марте и до 11,5% в апреле. Что важно, замещение доли евро произошло не только за счет доллара, но и за счет остальных валют, в том числе юаня. Снижение доли операций в евро, по всей видимости, произошло за счет резкого снижения импорта (−11,9%, апрель 2023-го к апрелю 2022-го) и в меньшей степени экспорта (−3,6%) стран зоны евро. Правда, не очень ясно, почему этот скачок произошел лишь весной 2023 года: снижение импорта стран зоны евро, да и всего ЕС, наблюдается с сентября 2022 года, причем существенная доля этого снижения приходится на импорт из России. Впрочем, сам эпизод снижения был коротким, после провала доли евровых операций весной в июне все вернулось к прежнему уровню.
Статистика по валютным резервам стран более доступна и точнее отражает реальную ситуацию. Из нее видно, что доля доллара США в мировых резервах сократилась с 71,5% в первом квартале 2000 года до 59% в первом квартале 2023-го. Зато растет доля в резервах британского фунта стерлингов (с 2,92 до 4,85%) и юаня — с нуля в первом квартале 2000 года до 2,58% в первом квартале 2023-го. Да и в целом структура резервов становится все более пестрой в валютном раскладе, к тому же быстро и сильно растет доля в них золота — универсального и испытанного веками резервного инструмента. 2022 год стал рекордным по закупкам золота мировыми центробанками, активнее всего на протяжении последних двадцати лет золото скупала для резервов Россия — за этот период она купила почти 2000 тонн этого металла. На втором месте оказался Китай (1500 тонн). Активно покупают золото Турция, Индия, Казахстан, Узбекистан, Саудовская Аравия. Стоит пояснить, что резервы нужны не только в качестве запасов «на черный день», они, в особенности их ликвидная часть, также отражают потребность страны в валюте. А что касается золота, то неудивительно, что, прожив почти столетие в финансовой системе, завязанной на доллар с его безумной эмиссией, мир соскучился по чему-то более надежному и осязаемому. О возможной роли золота поговорим дальше.
Первым шагом в дедолларизации стали многочисленные попытки перевода трансграничной торговли на локальные валюты, и тут есть уже первые успехи.
Министр финансов США Джанет Йеллен пообещала, что доллар останется ключевой резервной валютой, возможно навсегда. Но поток новостей о дедолларизации заставляет в этом усомниться
Россия и Китай давно работают над сокращением доли оплаты по внешнеторговым операциям в долларах и переходом на оплату в национальных валютах — но до недавнего времени дело ограничивалось только благими пожеланиями. По данным Банка России, поступления за экспорт товаров и услуг по внешнеторговым контрактам в валютах, которые были позже признаны «недружественными», в январе 2019 года составили 86% (в рублях 13,1%) от общей суммы, в феврале 2022 года — 85,8% (в рублях 13,4%). Но к маю 2023-го доля «недружественных» валют сократилась до 34,1%, доля рубля выросла до 39,1%, доля «дружественных» и нейтральных валют увеличилась до 26,9%.
В этой статистике есть один непонятный момент: как учитывается продажа газа в Европу «за рубли»? Если она учитывается как рублевый экспорт, то по факту это не совсем так, так как оплата газа поступает в страну в виде валюты, которая уже на нашей бирже конвертируется в рубли, чтобы потом быть зачисленной на счет банка в рублях.
Тем не менее процесс отказа от «недружественных» валют идет. В сентябре 2022 года в «Газпроме» после встречи его главы Алексея Миллера с председателем совета директоров CNPC Дай Хоуляном сообщили, что зафиксирован переход на расчеты за поставки российского газа в Китай в национальных валютах — рублях и юанях. Помимо Китая у России есть договоренность с Индией о торговле в рублях и рупиях, но эти расчеты сталкиваются с проблемами: с российской стороны — из-за большого профицита в двусторонней торговле в пользу России и сложностями с конвертацией рупий, с индийской — из-за боязни индийских банков подпасть под санкции.
У Индии просто нет нужных России товаров в достаточном объеме. Bloomberg оценил накопление избытка рупий у РФ в 1 млрд долларов в месяц. Однако детальные данные по российскому экспорту и платежам за него закрыты, Bloomberg тоже свой метод расчета не раскрывает, так что всерьез относиться к этой цифре не стоит.
О расширении платежей в юанях — и не только за сырьевой экспорт, а в целом по внешнеторговым операциям — говорят и небольшие российские банки, к которым перешла часть международных платежей, после того как крупные российские банки подпали под санкции. Так, по данным Агророс Банка, общее количество валютных операций, проходящих через него, по состоянию на май 2023 года возросло в 3,3 раза относительно мая 2020-го. Причем до80 % расчетов проходит в китайских юанях, вторая по востребованности валюта для платежей — казахстанский тенге.
Юань вообще главный претендент на то, чтобы вырвать стул из-под доллара. Благодаря мощи китайской экономики это вполне реально.
Так, у КНР есть договоренности о торговле в юанях с Бразилией и целым рядом других стран. В конце марта 2023 года Бразилия и Китай заключили соглашение о торговле в юанях и объявили о создании совместной клиринговой палаты. По данным издания Folha de Sao Paulo, в течение последних 13 лет Китай является крупнейшим торговым партнером Бразилии, а в 2022 году товарооборот между двумя странами достиг рекордных 775,9 млрд бразильских реалов (150 млрд долларов). Профицит со стороны Бразилии составил 150 млрд бразильских реалов (29 млрд долларов). В этом случае наличие «лишних» юаней проблемой для Бразилии не станет — Китай прочно удерживает за собой звание фабрики мира. Что-нибудь нужное всегда найдется.
Китай уже давно покупает нефть у Ирана за юани, а в декабре 2022 года в СМИ прошли сообщения, что во время визита в Саудовскую Аравию председателя КНР Си Цзиньпина была достигнута непубличная договоренность об оплате юанями саудовской нефти. И если об этом официально не заявляли, то о заключении первого кредитного соглашения в юанях между Экспортно-импортным банком Китая и Саудовским национальным банком было объявлено публично. Вполне возможно, что идет развитие финансовой инфраструктуры для оплаты юанями саудовской нефти.
Индия пытается не отстать от Китая, даже несмотря на то что рупия до сих пор не может обращаться за пределами страны. Об отказе от доллара в двусторонней торговле следует из совместного заявления Индии и Малайзии от 1 апреля 2023 года. Торговля будет вестись в рупиях. Уже 2 апреля Union Bank of India первым объявил об открытии в India International Bank of Malaysia специального счета востро в рупиях. Двусторонняя торговля между Индией и Малайзией за 2021‒2022 годы достигла 19,4 млрд долларов. По данным Bloomberg со ссылкой на анонимного чиновника, Индия и Индонезия также планируют проводить двусторонние расчеты в национальных валютах и соединить свои системы быстрых платежей, чтобы стимулировать трансграничные переводы.
А что же с валютой БРИКС? О ее создании неоднократно предлагал подумать президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва. О том, что вопрос создания международной резервной валюты на основе корзины валют стран БРИКС прорабатывается, говорил в июне 2022 года на прошлом саммите БРИКС президент России Владимир Путин. А в начале лета 2023 года участники встречи министров иностранных дел стран БРИКС поручили НБР проработать вопрос, как может работать потенциальная новая общая валюта блока, в том числе как она может защитить страны-члены от вторичных санкций Запада при взаимодействии с партнерами, подпавшими под санкции, подобно России (подробнее см. «Кирпичи в башне БРИКС: новые члены и общая валюта», «Эксперт» № 23 за 2023 год).
В то же время в начале июля 2023 года индийские СМИ передали заявление министра иностранных дел Субраманьяма Джайшанкара, что у страны нет планов в отношении единой валюты БРИКС — Индия сосредоточена на укреплении своей национальной валюты, рупии, и это будет приоритетом индийского правительства. Более того, по его словам, на саммите БРИКС не планируется обсуждение валюты БРИКС. Правда, буквально на днях российский МИД заявил, что вопрос новой общей валюты на встрече в августе обсуждаться все же будет.
Итак, валюта БРИКС прорабатывается, но никакой конкретики еще нет. Она может быть представлена для обсуждения, но скорее пока в формате идеи, а не официального обсуждения готового проработанного проекта, по которому нужно провести голосование в рамках согласованной заранее повестки. Более того, в БРИКС уже есть потенциальные уклонисты от этой инициативы в лице Индии.
Попробуем разобраться, что валюта БРИКС может собой представлять и какие есть основания для ее внедрения, кроме общего желания членов объединения дедолларизироваться, которое в теории может быть удовлетворено за счет двусторонней торговли в национальных валютах.
Начнем с экономической базы. По данным МВФ, суммарный ВВП (по ППС) стран БРИКС в 2020 году превысил 31% от общемирового, обогнал общий ВВП стран «Большой семерки» и снижаться, в отличие от показателя G7, не планирует. Для сравнения: в 1980-м, через год после официального принятия ЭКЮ (ECU), доля ВПП (по ППС) стран Евросоюза составила 25,85% от мирового. Стоит отметить, что потенциальную валюту БРИКС правильнее сравнивать именно с ЭКЮ, а не с пришедшим ему на смену евро. Как вариант, можно провести аналогии с «переводным рублем» Совета экономической взаимопомощи, но сравнить численные показатели уже не получится из-за разницы в структуре мировой экономики того времени.
Дополнить картину можно темпами роста реального ВВП экономических лидеров этих блоков. В 2022 году, по оценке МВФ, темп роста китайской экономики составил 3%, прогноз на 2023 год — 5,2%, индийский ВВП в 2022 году в реальном выражении вырос на 6,8%, прогноз на 2023 год — 5,9%. Для сравнения: темпы роста ВВП США составят 2,1 и 1,6%, соответственно, Германии — 1,8 и -0,1%. Тут без комментариев: БРИКС будет и дальше все сильнее обгонять «Большую семерку».
Долю в мировой торговле придется смотреть в текущих ценах. По паритету покупательной способности статистика не ведется, и даже в постоянных ценах нет данных по ключевому игроку БРИКС — Китаю. По данным Всемирного банка, доля БРИКС в мировом экспорте товаров и услуг за 2021 год составила 18,6%, G7 — 30,3%. Доля БРИКС в мировом импорте — 17%, G7 — 33,85%. Уже не так впечатляет, если бы не два момента. Во-первых, экономики стран G7 в основном ориентированы на услуги. Во-вторых, уровень потребления импортных товаров и услуг, в том числе премиальных, в развитых странах выше.
Экономическая основа для введения собственной мировой валюты, которая может стать резервной и использоваться для проведения международных платежей, как видим, есть. Интерес к дедолларизации тоже имеется. Как отмечает Александр Широв, создание новых расчетных единиц, защищенных от политических решений развитых стран, соответствует интересам практически всех крупных развивающихся экономик, кроме стран БРИКС сюда следует отнести страны Ближнего Востока, Севера Африки, Латинской Америки.
Опрошенные «Экспертом» экономисты считают, что по отношению к новой валюте применимы те же сроки, в которые реализовывались проекты валют других объединений (например, евро) — а значит, речь будет идти об очень медленном процессе.
Как поясняет ученый секретарь Центра Индоокеанского региона ИМЭМО РАН Эльза Ширгазина, даже в рамках нынешней еврозоны валюта создавалась и вводилась в оборот порядка тридцати лет, а ведь здесь уровень экономической интеграции был гораздо выше, вплоть до наличия надгосударственных структур. «Для стран БРИКС характерен принципиально иной подход к сотрудничеству в рамках объединения. И подход этот подразумевает сохранение странами-участницами большой автономности в принятии решений при стремлении к развитию дружественных связей на национальном уровне, а также гуманитарного взаимодействия на уровне народов, — поясняет она. — Валюта стран БРИКС на настоящем этапе, скорее, проект потенциальный и рассматривается как один из вариантов для обеспечения нормального функционирования системы взаимных расчетов. Основным пока остается расчет в национальных валютах».
Первый заместитель председателя комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам, директор НИИ «Инновационные финансовые инструменты и технологии» (НИИ ИФИТ) Сергей Рябухин напоминает, что БРИКС, по сути, является интеграционным союзом, не имеющим функций таможенных и валютных союзов, без которых невозможно создание единой наднациональной валюты. Поэтому правильнее было бы говорить о создании наднационального расчетно-клирингового инструмента. Тут требуются нетривиальные алгоритмические и политические решения, основанные на консенсусных принципах формирования правил и регламентов выпуска (эмиссии), обращения и погашения платежного инструмента, обладающего характеристиками наднационального платежного средства (валюты), говорит Рябухин.
Он также напоминает, что Евросоюзу понадобилось более двадцати лет, чтобы создать механизмы функционирования наднациональной валюты европейских стран (евро), и это при том, что уже существовала финансовая платформа для создания такой наднациональной валюты в виде ЭКЮ.
«Страны СЭВ потратили более пятнадцати лет на создание наднационального расчетно-клирингового инструмента взаиморасчетов (переводной рубль), при этом уже существовала расчетно-клиринговая система неденежных расчетов, основанная на двустороннем и многостороннем бартере, а также компенсационных сделках, — рассказывает Сергей Рябухин. — Международный валютный фонд уже в течение пятидесяти лет пытается придать статус наднационального платежного средства (валюты) специальным правам заимствования, SDR, при этом такая система основывается на Бреттон-Вудских и Ямайских международных соглашениях».
Юань — главный претендент на то, чтобы вырвать стул из-под доллара. Благодаря мощи китайской экономики это вполне реально
Допустим, новая валюта — это действительно сложно и долго, но и информационные, и финансовые технологии сегодня многократно ускорились по сравнению с 1970‒1980-ми годами. Да и дорогу осилит идущий — было бы желание. А вот с этим есть сложности. Начнем традиционно, по буквам названия организации, с Бразилии. С ней как раз все просто: есть желание, подкрепленное экономической необходимостью. Напомним, что торговый баланс Бразилии в последние годы традиционно положительный. Соответственно, чтобы не заниматься кредитованием покупателей своих ресурсов, ей требуется либо такой торговый партнер, как Китай, который может полностью обеспечить потребности Бразилии в импорте, либо международно признанная валюта платежа, либо механизмы свободного и, главное, недорого обмена валют покупателей на валюты поставщиков. Впрочем, конкретных предложений по валюте БРИКС от Бразилии пока не видно. Возможно, они будут представлены на августовском саммите.
Россия. С нами тоже все понятно. Профицит торгового баланса со всеми крупнейшими торговыми партнерами. Потребности аналогичные бразильским, но проблемы выражены еще ярче, а сверху еще и очень жесткие санкции. Предложение, похоже, готовится, но о нем чуть ниже.
С Индией ситуация значительно сложнее. Во-первых, у нее дефицит торгового баланса, соответственно, при расчетах в национальных валютах страны, которые для Индии являются импортерами, просто вынуждены покупать у Индии хоть что-то, даже не особо нужное, или кредитовать Индию, что мало кому интересно. Более того, представитель министра иностранных дел Индии уже заявил об отсутствии планов участия в валюте БРИКС. Не стоит забывать и про традиционную многофакторность Индии.
«Такое решение обусловлено целым рядом соображений: темпы роста ВВП у Индии стабильные, поэтому в настоящий момент у нее нет необходимости в поддержке со стороны стран БРИКС; ориентир на многосторонность обязывает Нью-Дели поддерживать хорошие отношения с США и странами ЕС и не рисковать своими торгово-экономическими и политическими связями с ними; есть опасения относительно интернационализации и усиления китайского юаня и позиции Китая при введении валюты БРИКС на фоне сохраняющейся активной конкуренции двух стран», — поясняет Эльза Ширгазина.
Позиция Китая тоже понятна. Он, конечно, заинтересован в дедолларизации, но его валюта достаточно сильна сама по себе. Ее и так соглашаются принимать поставщики ресурсов. Кроме того, невзирая на все торговые войны с США, окончательно бить горшки и самоудаляться из западной финансовой системы Китай не планирует. Как мы уже писали выше, он постепенно продвигает юань, развивает свою цифровую валюту и свой проект биржи цифровых валют, активно кредитует другие страны в юанях — и расширяет это кредитование. Как на прошлой неделе сообщило агентство «Синьхуа», Народный банк Китая и Государственное управление валютного контроля Китая ослабили регулирование трансграничного финансирования предприятий и финансовых учреждений. Множитель, определяющий верхний предел непогашенного трансграничного финансирования, был повышен с 1,25 до 1,5, что позволит китайским кредитным учреждениям выдавать больше кредитов иностранным компаниям. При этом предыдущее повышение с 1 до 1,25 произошло только в октябре 2022 года. Очень похоже, что Китай продвигает юань за счет кредитной экспансии.
Однако в отличие от Индии от самой идеи валюты БРИКС он пока не отмежевался.
Ситуация с ЮАР самая непонятная. Как поясняет Эльза Ширгазина, в позиции страны имеется доля неопределенности: существует понимание необходимости отказа от доллара, однако своих предложений руководство пока не выдвинуло.
НИИ «Инновационные финансовые инструменты и технологии» разрабатывает прототип финансовых инструментов, обеспеченный дуальными товарами (обладающими товарными и денежными свойствами одновременно), на основе чего можно создавать новое средство
платежа
Что касается вариантов валюты БРИКС, то их немного: товарное обеспечение (частный случай — золото), привязка к корзине валют (можно и к одной, например к юаню), наконец, валюта без обеспечения и без привязки. Последний случай нет смысла даже рассматривать: мир настолько наелся долларом, обеспеченным только военной силой и постепенно утрачиваемым экономическим могуществом, что этот вариант вообще никого не заинтересует.
Золотой стандарт упоминается некоторыми западными, да и российскими комментаторами. Некоторые основания под этой идеей имеются. По данным Всемирного совета по золоту (World Gold Council), Россия и Китай за последние десять лет удвоили свои золотые запасы. Запасы Индии официально выросли на 42%, но не стоит забывать, что в Индии у населения на руках огромное количество золота в виде украшений, так что эта страна золотом тоже не обделена.
Однако большинство экономистов всерьез не рассматривают вариант монотоварного обеспечения в виде золота, то есть нового золотого стандарта, воплощенного в валюте БРИКС. «Не думаю, что золотое либо иное товарное обеспечение может лежать в основе такой расчетной единицы, — рассуждает Александр Широв. — Главным механизмом обеспечения должен стать достаточно большой рынок взаимной торговли, включенной в орбиту новой валюты. Качество валюты должно определяться возможностью эффективного обмена качественных ресурсов с ее использованием. С этим пока есть определенные проблемы. Например, расчеты в национальной валюте с Индией связаны с наличием существенных торговых дисбалансов, что тормозит развитие торговых операций в альтернативных резервным валютах».
Если одно золото не подойдет, то над более сложной структурой товарного обеспечения уже можно всерьез подумать. Как рассказал Сергей Рябухин, по поручению президента РФ и по заданию временной межведомственной рабочей группы аппарата Совета безопасности РФ ученые из НИИ ИФИТ в кооперации с научными и образовательными организациями России и ряда дружественных государств (Мьянмы, Венесуэлы, Бразилии и КНР) разрабатывают прототип финансовых инструментов, обеспеченный дуальными товарами (обладающими товарными и денежными свойствами одновременно). Эти товары позволяют расширить золотую базу (обеспечение) при формировании обеспечительной меры нового платежного средства (валюты) стран интеграционных союзов, таких как ЕАЭС, ШОС, БРИКС и БРИКС+.
Дальше директор НИИ ИФИТ напомнил, что в общем мировом объеме дуальных товаров, к которым относятся нефть, газ, драгоценные и редкоземельные металлы, зерно, олово, титан, хром, уран, литий и другие, странам БРИКС принадлежит доля в размере не менее 60%, а странам БРИКС+ — не менее 80% мировых запасов.
«Разработанный прототип финансовых инструментов, в обеспечении которого могут быть использованы дуальные товары, за счет созданного уникального алгоритма вычисления индекса мультитоварного значения ценовой устойчивости (МТЗ-индекс) к якорному товару золоту, позволяет осуществить расширение золотой базы, — поясняет Сергей Рябухин. — Кроме активов стран БРИКС и БРИКС+, которые существуют в материально-товарном виде и могут быть использованы при формировании МТЗ-индекса, существуют и значительные объемы финансовых активов стран интеграционного союза, которые также могут быть использованы при создании новой обеспечительной меры выпуска наднационального платежного средства».
К таким активам, согласно НИИ ИФИТ, могут быть отнесены специальные права заимствования МВФ (SDR), объем которых в активах стран интеграционного союза составляет в долларовом эквиваленте более 200 млрд долларов. Соответственно, основой формирования товарно-валютных резервов могли бы стать все перечисленные активы, а также национальные валюты стран БРИКС и БРИКС+. Валюта могла бы быть выпущена в форме цифровых финансовых активов, в виде агрегированной (синтетической) валюты, при этом эмиссионным центром по выпуску и контролю за обращением нового платежного средства мог бы выступить Новый банк развития.
С корзиной валют ситуация чуть проще: многие экономисты именно этот вариант считают наиболее вероятным. «Наиболее вероятным вариантом создания такой валюты является корзина цифровых валют, эмитированных центральными банками стран БРИКС, а вес каждой страны в корзине будет определяться на основании экономических параметров. Такой механизм, безусловно, повысит и роль центральных банков в финансовой системе, возможно за счет снижения значимости коммерческих банков», — уверен Александр Широв.
Эльза Ширгазина также считает, что на текущем этапе оптимальным вариантом создания потенциальной валюты рассматривается привязка ее к корзине национальных валют стран — участниц объединения с колебаниями ее стоимости в соответствии с изменением курса национальных валют. Более того, она полагает, что рассматривать включение иных валют в данный момент нецелесообразно.
Важный момент, который нужно учитывать: при любом распределении весов национальных валют в корзине будет недовольна либо Индия, которая никогда не признает больший экономический вес Китая, либо Китай, который закономерно не согласится с выделением Индии большей доли, чем та, что соответствует размеру ее экономики. Что касается обеспечения в виде сложного индекса большого набора дуальных товаров, то согласовать его с другими членами БРИКС и решить все связанные со сложной структурой инструмента организационные задачи будет сложно.
«Пока новая валюта БРИКС — это скорее политическое пожелание, чем реальная разработка, — констатирует Александр Галушка, заместитель секретаря Общественной палаты Российской Федерации, в 2013–2018 годах — министр РФ по развитию Дальнего Востока. — Приходится признать, что существующая финансовая система прочно въелась в сознание финансовых властей по всему миру, включая страны БРИКС, все они в ней воспитаны, и, по моему личному наблюдению, им не хватает профессиональной субъектностии, некоего финансового творчества — а это необходимо, если мы хотим выстроить альтернативную модель, не копируя ту, что была создана на основе доллара. Тот же банк БРИКС пока не стал реальной альтернативой МВФ и Всемирного банка, так как, по сути, просто копирует их. Весь мир сидит на долларовой игле, хотя это порождает огромные риски — и укрепляет благосостояние США».
Тем не менее шанс у новой валюты действительно есть, и вот почему. Во-первых, есть ощущение, что мир уже так просто не готов сменить валюту одной гигантской страны на валюту другой гигантской страны. Страны глобального Юга, которые пытаются отстоять свой суверенитет, будут опасаться, что любая валюта одного государства, используемая в качестве резервной, способна использоваться как рычаг давления.
Во-вторых, плюсом может оказаться расширение БРИКС. Дело в том, что у развивающихся стран (как и у развитых) Китай часто является основным торговым партнером, тогда как торговый оборот этих стран друг с другом обычно совсем невелик. Сейчас в БРИКС хотят вступить 22 новых государства, и для них, вполне вероятно, использовать новую валюту объединения вое взаимной торговле будет более привлекательным вариантом, чем расплачиваться за все юанями. Тем более если новая валюта будет привязана к корзине товаров — а многие развивающиеся страны обладают серьезными запасами тех или иных полезных ископаемых либо экспортируют сельхозтовары на мировой рынок.
В-третьих, шансы новой валюты БРИКС повысятся, если параллельно будет организован глобальный долговой рынок, где страны и компании смогут занимать в этой валюте. Долговой рынок — важнейшее подспорье для доллара США, а теперь и для юаня. Но весь совместный долг стран БРИКС сейчас едва превышает 4 трлн долларов; для сравнения: США должны 32 трлн долларов, и четверть их долга находится на руках у иностранцев. Постепенное, но настойчивое развитие облигаций в новой валюте БРИКС укрепит ее роль.
Наконец, сейчас благодаря усилиям Китая мы наблюдаем эпохальный процесс — смену нефтедоллара на нефтеюань. Но почему нефть вообще должна торговаться за юани? США хотя бы являются крупнейшим игроком на мировом нефтяном рынке, Китай же выступает только покупателем. В глобальной нефтяной торговле не обязательно переходить на юань — можно перейти на новую валюту БРИКС.