Игорь Лебедев: «Если ты отказываешься от своего призвания, твоя судьба летит к черту»

— Что делает поэта и писателя знаменитым? Слава к ним приходит случайно или закономерно?

— В этом есть и закономерность, и есть элемент случайности. Популярность настигает того, кто безусловно талантлив или гениален, то есть владеет ремеслом, каким-то особенным углом зрения и тонким восприятием реальности. Но это еще не гарантия популярности. Если говорить о поэтах и писателях, то им нужна способность попасть в воспаленные зоны общественного сознания. В обществе всегда есть потребность утолить какую-то свою боль или получить какие-то ответы. И бывает так, что поэты и писатели вдруг попадают в эту область. Очень многое зависит от личных качеств человека, от степени его энергичности и тех обстоятельств, которые вокруг него складываются.

Например, у Бориса Житкова есть роман «Виктор Вавич» — грандиозный текст про революцию 1905 года. Полностью роман был опубликован в 1941 году. После отрицательной рецензии тираж книги был уничтожен. В результате «Виктор Вавич» вышел только в наше время и не попал в культурный обиход. Андрей Битов считал, что, если бы роман Житкова вышел вовремя, он мог бы занять место между «Тихим Доном» и «Доктором Живаго» и у нас была бы еще одна крупная фигура и значимое наименование в перечне литературных текстов, по которому мы, помимо всего прочего, изучали бы нашу историю. Сейчас этот текст может заинтересовать разве что редких литературоведов. Это пример того, когда у автора все есть, но обстоятельства развели его со славой и аудиторией.

Я, как человек мистического склада, уверен, что душа человека при воплощении планирует свою жизнь и определяет задачи и цели, которые она должна решить и достичь. Любое направление, связанное с творчеством, — это никакая не случайность. Значит, именно таким образом душа хочет прокачать какие-то свои качества и совершить какое-то общественное служение.

— Всегда ли талантливым людям следует рассчитывать на всенародную любовь?

— Никакой связи здесь нет. Я знаю много талантливых людей, которые не нашли той сферы, где их талант проявился бы наиболее ярко. Это может быть и проблема семьи, и школы, и каких-то личных качеств. Иногда человека могут сбить какие-то ложные цели, связанные с богатством, деньгами или чем-то еще, что подавляет заложенные в нем способности. Есть огромное число людей, которые талантливы просто в жизни и в тех сферах, которые не связаны с художественным творчеством. Я скажу больше: талант есть у любого человека. Причем степень его глубины и масштабности всегда огромна. Мне кажется, что потенциал стать великим и знаменитым есть у каждого. Проблема в том, что взрослые не помогают детям его раскрыть. Часто они принуждают следовать традициям рода: мы врачи, и ты будешь врачом, мы музыканты, и ты иди в музыкальную школу.

Мне кажется, это самое важное для человека — найти свое призвание. Самые разрушительные явления в жизни начинаются в тот момент, когда человек категорически отказывается от того жизненного пути, что был ему предназначен. Другими словами, если ты отказываешься от своего призвания, твоя судьба летит к черту.

— Что тогда значит приход славы после смерти? И как объяснить другую логику судьбы: при жизни человек может быть популярен, а после смерти после него тут же забывают? Например, Евгений Евтушенко при жизни был популярен, как рок-звезда, а после смерти о нем вспоминают все реже и реже. Другое дело Марина Цветаева: сколько несчастий и трудностей выпало на ее долю при жизни и каким масштабным стал ее культ после смерти.

— Я не соглашусь с вами в отношении Евтушенко. Действительно, у него и у шестидесятников была невероятная популярность в период оттепели, и это во многом была не их заслуга. Это было то, о чем я говорил в начале: тогда общество нуждалось в том, чтобы кто-то проговорил тот сумбур чувств, который накрыл людей после Двадцатого съезда, — желание свободы, желание избавиться от страха и поверить в то, что впереди только прекрасное будущее. И тогда появляются люди, которые выражают эти чувства в словах и образах, заключающих в себе в большей степени психотерапевтический эффект, нежели все остальное. Об этом сам Евтушенко сказал: «Поэт в России больше, чем поэт».

На мой взгляд, это была ненормальная популярность, которая выходила за рамки литературного процесса. Потом она нормализовалась. Он был известным, популярным, у него до конца жизни был свой круг почитателей. И я не думаю, что после смерти Евгения Евтушенко этот круг почитателей так быстро повернулся к нему спиной. Просто с уходом самой фигуры, объекта, притягивающего внимание, исчезают информационные поводы. Поэтому мы меньше о нем говорим и реже вспоминаем в публичной сфере, только в круглые даты рождения и смерти. Повторюсь: я думаю, что те люди, которые с интересом относились к его творчеству, не поменялись. Мы не знаем, по каким текстам спустя сто лет будут судить о той эпохе, которую за миллионы советских граждан проговаривал Евгений Евтушенко. Предполагаю, что с ним все будет хорошо, что он останется в истории русской литературы.

С Цветаевой обратная ситуация. После ее возвращения в Россию первая книжка ее стихов вышла в 1961 году, и то малым тиражом. И, в общем, ее творчество не приветствовалось и всячески замалчивалось. Но если к Евтушенко в корпоративной среде было скептическое отношение, мы это прекрасно знаем, то по отношению к мастерству Марины Цветаевой сформировался в конце концов консенсус. Вы, наверное, знаете, что Бродский называл ее «возможно лучшим поэтом двадцатого века», при том что всей своей судьбой был связан с Анной Андреевной Ахматовой. Это признание профессиональной среды нельзя сбрасывать со счетов, а также жизнь и трагический финал, которые являются неотъемлемой частью их творчества. У Цветаевой более чем у кого-либо творчество было вмонтировано в жизнь. Разобрать ее тексты без знания о том, кому они были адресованы и в каких обстоятельствах написаны, очень тяжело.

Любая драматическая судьба привлекает внимание сама по себе. В этом отношении Евтушенко, при всех его невероятных пируэтах, знакомствах с президентами, с приглашением его Пазолини на роль Иисуса Христа все-таки проигрывает Марине Ивановне в качестве судьбы и в степени ее трагичности. Она выпустила первую книжку в семнадцать лет и сразу получила признание и Гумилева, и Волошина, и Кузмина. Это были ее школьные стихи, но благодаря им она произвела впечатление как состоявшийся поэт. Всю жизнь она фиксировала в дневниках и стихах мельчайшие движения своей души. Наверное, эта стенограмма сердца находит отклик как минимум у девушек-школьниц: вряд ли у кого-нибудь еще они могут найти такие откровенные, невероятно энергетически насыщенные, пульсирующие слова, которые резонировали бы с их собственным состоянием. У нас мало женщин-поэтов такого класса.

Мне кажется, это самое важное для человека — найти свое призвание. Самые разрушительные явления в жизни начинаются в тот момент, когда человек категорически отказывается от того жизненного пути, что был ему предназначе

— Почему, с вашей точки зрения, читатели с таким вниманием относятся к биографическим подробностям жизни поэтов и писателей, не только Цветаевой, но и Льва Толстого, например? Его жизнь документирована по дням и даже по часам. Что за психологический механизм в таких случаях движет обществом?

— Один из возможных вариантов ответа я уже предложил: у крупных писателей творчество вытекает из самой их жизни. И чтобы понять написанный ими текст, к нему надо приложить биографический глоссарий, узнать, в каких обстоятельствах жизни он был написан. Это не праздный интерес. Это действительно важно. В том числе, чтобы понять процесс рождения замысла. Мы сейчас все привыкли к тому, что Анна Каренина бросилась под поезд. А представьте себя в то время, когда роман еще не написан и никто из героинь мировой литературы под поезд не бросался: это решение, мягко говоря, неожиданное. Как оно к нему пришло? В этом есть мощнейший образ. Сейчас мы можем не читать «Анну Каренину», но мы точно знаем, чем это все закончилось. В Америке даже выпустили комикс по «Анне Карениной», в котором главной героине удалось избежать столкновения с паровозной бригадой. И мы знаем, что недалеко от Ясной Поляны женщина, работавшая гувернанткой у местного помещика, состояла с ним в тайной любовной связи. Она претерпела некую трансформацию, побежала на станцию и бросилась под поезд. И Толстой, узнав об этом происшествии, отправился на станцию, чтобы узнать детали и подробности.

Я не могу сказать, зачем нам знание его биографии и сопряжение ее с конечным текстом и поможет ли оно нам, но мне кажется, что это неразрывные вещи. Это одна сторона вопроса. Другая заключается в том, что деятели культуры и искусства невольно становятся объектами для подражания, изучения, интереса. Потому что есть творчество, которое мы можем изучить и при желании им восхититься. Есть образ, есть уровень популярности. Молодой человек, выбирая жизненную стратегию, пытается соотнести себя с кем-то, будь то музыкант, или литератор, или ученый. И после изучения результатов творчества возникает естественное желание понять природу самого человека, если ты хочешь по молодости лет не то, чтобы быть на него похожим, но понять, как стать таким же. В конце концов, это еще одна книга, в которую ты погружаешься, я имею в виду биографию интересного тебе человека. Потому что в ходе чтения любого качественного литературного текста ты все равно это переживаешь, ты воспитываешься, переживаешь внутренний духовный опыт и становишься духовно богаче.

— Культ отдельных поэтов и писателей, особенно распространенный в России, не создает ли дисбаланс в количестве внимания, которое общество распределяет между всеми творческими личностями? Наверное, у каждого возникал вопрос: зачем тратить время на современных поэтов и писателей? не лучше ли прочитать или перечитать проверенные временем вещи? Что и приводит к появлению неизвестных поэтов, обреченных на забвение в тени классиков.

— На мой взгляд, маятник судьбы нашего отечества и мира в целом находится в крайней степени материалистического сознания. У человечества отсутствует потребность налаживания контактов с духовным миром. Этот мир отсутствует в системе координат современного человека. Способность общаться на языке образов изначально присуща душе, которая сохраняется у нее и за пределами материального мира. Поэзия — это ангельский язык. Но как только маятник качнется в другую сторону и мы допустим ситуацию, что мир не только материален и что дух предшествует материи, тогда интерес к поэзии возродится, как в свое время возродился интерес к китайскому языку, поскольку его знание открывает новые возможности для улучшения материального положения. Когда станет понятно, что улучшение материального положения важно, но это никак не влияет на поиск состояния счастья, гармония и любви, человечество повернется в сторону души, и тогда язык образов снова станет необходим. Поэтому поэты, которые сейчас эту миссию выполняют, поддерживают традицию, чтобы этот огонек теплился. Но раздуть из него пламя пока невозможно.