Не сумев добиться значимого повышения цен на нефть, ОПЕК+ разворачивает политику от ограничений к росту предложения. Обвала котировок нефти не ожидается
Тридцать седьмая встреча профильных министров стран расширенного нефтяного клуба ОПЕК+ 2 июня послала важный сигнал рынку: после 19 месяцев последовательных сокращений картель в 2025 году начнет постепенно увеличивать добычу.
Разворот на рост добычи структурирован крайне деликатно. Обязательные квоты увеличены, причем гомеопатически, лишь двум странам — ОАЭ на 300 тыс. баррелей в день (тбд) и России (на 121 тбд). Кроме того, часть добровольных ограничений добычи, принятых рядом стран-участниц в апреле, июне и ноябре прошлого года, с октября 2024-го начнут равномерно отменяться. Общий прирост предложения странами картеля до конца 2025 года заложен в размере 2885 тбд (421 — прирост квот и 2465 — отмена самоограничений). Фактическую добычу картеля точно не знает никто ввиду невысокой дисциплины ряда участников, но грубо относительный масштаб прироста предложения ОПЕК+ к сегодняшнему уровню можно оценить в 7‒8%.
«После неустанной погони за нефтью по 100 долларов за баррель, картель ОПЕК+ практически сдался, — не без злорадства комментирует решения клуба индийская The Economic Times. — Является ли разворот тактическим отступлением или стратегическим сдвигом, пока неясно. Но пока влияние будет однозначным: цены на нефть снизятся, а глобальная инфляция ослабнет».
Эмоции индийцев, крупных нетто-импортеров нефти, понять нетрудно: страна заинтересована в дешевом сырье. Но, похоже, нынешние решения картеля служат неявным признанием не слишком высокой эффективности его усилий по управлению ценами. Последними в большей степени управляют спрос и агрессивное наращивание неклубных участников рынка во главе с США. Если в 2007 году ОПЕК формировал 42% всей мировой нефтедобычи, то по итогам 2022 года — всего 36%. Терять и дальше свои рыночные доли участники альянса, по всей видимости, посчитали неприемлемым.
Для России нынешние решения ОПЕК+ выглядят, скорее, оптимистическими. Мы получаем возможность легитимного роста добычи, при этом уровни цен на нефть, приемлемые для бюджета, у нас существенно ниже, чем у многих партнеров по картелю (70‒75 долл./барр. против 95‒100 долл./барр. для Саудовской Аравии). При этом, напомним, квоты касаются только сырой нефти и не распространяются на газовый конденсат, которого мы добываем в размере около 1 млн баррелей в день (мбд).
«Заметного влияния на мировые цены встреча, скорее всего, не окажет, — считает директор по исследованиям Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев. — В третьем квартале формально добыча ОПЕК+ останется без изменений, а по сути должна даже снизиться, поскольку Россия, Казахстан и Ирак обещали “компенсировать” превышение своих квот во втором квартале».
По мнению Белогорьева, главный итог встречи заключается в том, что участники ОПЕК+ послали рынку ясный сигнал долгосрочной устойчивости и согласованности своей политики. «Важно также, что запущен процесс постепенного отказа от добровольных ограничений, изначально задуманных как сугубо временное решение, — именно с ними в последние месяцы была связана основная неопределенность, — считает эксперт. — Момент выбран удачный. В третьем квартале 2024 года, почти по всем оценкам, на мировом рынке будет наблюдаться дефицит предложения (ОПЕК+ вносит в него основную лепту). В четвертом квартале баланс будет околонулевым. Переход к профициту, и то небольшому, ожидается теперь только в первом квартале 2025-го. В таких условиях участники ОПЕК+ вполне могут позволить себе протестировать рынок на его готовность к постепенному увеличению своего предложения. В крайнем случае у них всегда остается возможность скорректировать решение».
Напомним вкратце предысторию нынешних решений.
В первом полугодии 2022 года ОПЕК+ энергично расширял предложение нефти. Семью последовательными шагами картель увеличил добычные квоты стран-участниц в общей сложности на 3,36 мбд, или на 8,3%. Однако это не помешало ценам вырасти в полтора раза — с 80 долларов за бочку Brent в январе до 120 долл./барр. в июне позапрошлого года (см. график 1).
Возможно, без увеличения добычи ОПЕК+ цены выросли бы еще сильнее. Сказывалось действие двух фундаментальных факторов — эхо энергичного постковидного восстановления развитых стран и особенно Китая, поддержанного сверхмягкой денежной политикой (Федеральный резерв приступил к повышению ключевой ставки лишь в марте 2022 года, ЕЦБ — в июле 2022-го), и дестабилизация мирового рынка нефти в первые месяцы после развязывания санкционной войны против России.
Однако в июне рост цен выдохся, тренд развернулся, и ОПЕК+ достаточно оперативно приступил к снижению квот. Пятого октября 2022 года картель «снял» с рынка на предстоящие 14 месяцев (до конца 2023-го) 2 мбд и, наконец, 4 июня 2023 года срезал квоты на 2024-й еще на 1,39 мбд, вернув, таким образом, общий размер квот стран — участниц соглашения ОПЕК+ практически в точности к уровню начала 2022 года.
Более того, в 2023 году страны ОПЕК+ запустили новый инструмент регулирования предложения. Застрельщиком выступила Россия, объявившая в прошлом феврале о добровольном сокращении добычи в размере 500 тбд. А в апреле восемь стран — участниц ОПЕК+ объявили о добровольном сокращении добычи до конца года в общей сложности на 1657 тбд (подробнее см. «Сюрприз от ОПЕК+: ответ “потолочникам” и спекулянтам», «Эксперт» № 15 за 2023 год). Самые крупные обязательства по сокращению добычи (по 500 тбд каждая) приняли на себя Россия (подтвердила мартовское снижение и продлила его до конца прошлого года) и Саудовская Аравия.
Тем не менее все эти усилия не остановили понижательного скольжения цен, которые к середине прошлого года опустились до 75 долл./барр. В июне 2023 года Саудовская Аравия увеличила свое самоограничение добычи еще на 1 мбд, а в ноябре все та же восьмерка «добровольцев» (Россия, Саудовская Аравия, Ирак, Кувейт, Алжир, ОАЭ, Казахстан и Оман) «сняла» с рынка до конца первого квартала 2024-го еще 696 тбд.
В ноябре 2023 года «добровольцы» ОПЕК+ приняли новые ограничения до конца первого квартала 2024 года (номинально на 2,2 мбд, но часть из них уже дублировали старые обязательства, так что дополнительные ограничения составили 696 тбд). Наконец, 3 марта текущего года восьмерка аскетов клуба продлила добровольные сокращения добычи нефти на второй квартал.
«Медвежий» дрейф цен остановился: уже примерно год они колеблются в диапазоне 75‒85 долл./барр. Но развернуть конъюнктуру рынка к выраженному росту картелю так и не удалось. Зато усилились разногласия внутри нефтяного клуба. ОАЭ на фоне общих сокращений квот — и своих собственных самоограничений — удалось согласовать увеличение своей квоты, что вызвало раздражение у африканских стран, квоты которых были, напротив, урезаны (даже несмотря на то, что разрешенные объемы добычи ими не выбирались полностью по объективным обстоятельствам). Министры нефти Анголы и Габона покинули саммит в Вене досрочно (подробности в материале «ОПЕК+: от эйфории к зрелости» в № 8 «Монокля» за 2023 год). А в конце года Ангола решила вообще выйти из ОПЕК. Конечно, к развалу картеля это решение не приведет (на Анголу приходилось лишь около 4% добычи организации), картель и раньше покидали члены (Катар, Индонезия, Эквадор), но симптом, конечно, тревожный.
Объявленное в ноябре прошлого года присоединение Бразилии к Хартии о сотрудничестве ОПЕК+ не должно вводить в заблуждение. Хартия — это рамочный документ, предполагающий совместный мониторинг и консультации, но не предполагающий, в отличие от Соглашения о сотрудничества ОПЕК+ от 10 декабря 2016 года, обязательств по регулированию добычи. Таким образом, если пользоваться более привычными терминами, Бразилию можно рассматривать в статусе наблюдателя нефтяного клуба.
Организация стран — экспортеров нефти (ОПЕК) была основана в 1960 году по инициативе пяти развивающихся нефтедобывающих стран: Ирана, Ирака, Кувейта, Саудовской Аравии и Венесуэлы. В 1960-х годах на мировых рынках существовало избыточное предложение нефти при господстве в отрасли американских нефтяных корпораций, и одной из целей создания ОПЕК было предотвращение падения цен и противодействие американскому диктату.
Организация со временем расширялась и к настоящему времени контролирует около двух третей мировых запасов, больше трети мировой добычи и до половины мирового экспорта нефти.
Россия в картель ОПЕК никогда не входила, но начала активно сотрудничать с этой организацией в 2014 году на фоне беспрецедентного давления американских «сланцевиков» на мировые рынки нефти.
Развитие добычи сланцевой нефти в США привело к стремительному росту добычи «черного золота» в этой стране. Так, если в докризисном 2007 году в США было добыто 305 млн тонн нефти, то к 2014 году объем американской нефтедобычи подскочил до 524 млн тонн, а по итогам 2022-го составил уже 759 млн тонн. Это само по себе разбалансировало мировой рынок — ведь США традиционно выступали крупнейшим импортером нефти и их внутренний спрос на нефть отнюдь не рос столь же быстрыми темпами.
Более того, избыток американской нефти выплеснулся на другие рынки: объем американского нефтяного экспорта в физическом измерении уже за период 2007‒2014 годов вырос втрое, к 2020-м годам страна впервые с середины XX века превратилась в нетто-экспортера нефти.
Мировой рынок отреагировал радикальным снижением цен на нефть. Если в 2011‒2013 годах котировки марки Brent не опускались ниже 100 долл./барр., то уже с 2014 года они бодро покатились вниз. Минимальная среднемесячная отметка — меньше 30 долл./барр. — была зафиксирована в январе 2016 года.
И в феврале 2016-го представители ОПЕК и России стали обсуждать возможность регулируемого ограничения добычи для поддержки мировых цен. Россия на тот момент (в среднем по итогам 2015 года) добывала 10,7 млн баррелей в сутки (порядка 11% мировой добычи), члены ОПЕК в совокупности — 32,5 млн баррелей в сутки (33,8%).
Несмотря на критическую ситуацию на мировом рынке нефти, переговоры шли сложно. Только в ноябре 2016 года 13 государств — членов ОПЕК договорились о сокращении нефтедобычи, а в декабре к ним присоединились еще 11 стран, не входящих в картель: Россия, Азербайджан, Бахрейн, Бруней, Казахстан, Малайзия, Мексика, Оман, Судан, Экваториальная Гвинея (перешла в «ядро» ОПЕК в 2017 году) и Южный Судан. Это, собственно, и можно считать началом формата ОПЕК+.