Белград совершает все более резкие внешнеполитические реверансы в надежде сыграть на противоречиях великих держав и получить максимально выгодные преференции
Сербия относится к числу стран, с которыми Россию веками связывали союзнические отношения, выходящие за рамки обычного политического расчета, а оба народа испытывают друг к другу искреннюю симпатию. Независимость от Османской империи Сербия обрела по итогу Русско-турецкой войны 1877‒1878 годов. В Первую мировую войну Россия вступила во многом из-за желания защитить Сербию от нападения Австро-Венгрии. А во время войны НАТО против Югославии внешнеполитическая линия Москвы пошла вразрез с позицией Запада впервые после распада СССР.
Тем неприятнее, когда Белград не просто дистанцируется от России, но и становится активным участником антироссийской коалиции, оказывая Украине дипломатическую поддержку и снабжая ее оружием. При этом сербское руководство акцентирует внимание на том, что страна не присоединилась к западным антироссийским санкциям, выражает заинтересованность в заключении нового контракта на поставку газа и раздумывает над вступлением в БРИКС в качестве альтернативы ЕС.
При всем при этом сербские власти не находят сложившуюся ситуацию ненормальной: они могут привести в пример Турцию, которая поставляет вооружения на Украину, но стремится в БРИКС и получает российский газ со скидками. Однако Белград не учитывает вектор движения обеих стран. Ведь Сербия еще недавно считалась «братским» государством, но затем отдалилась. А вот Турция и Россия считались вечными соперниками. И еще совсем недавно сталкивались, поддерживая разные противоборствующие силы в Сирии (в 2015 году турецкие ВВС сбили российский Су-24). Но затем начали сближение. Турция, страна НАТО, закупила российский ЗРК С-400, обеспечивает газовый транзит и контракт на строительство АЭС.
В итоге одни отношения характеризуются надеждой или хотя бы расчетом, а вот другие — разочарованием.
На первый взгляд отношения Белграда и Москвы находятся в кризисе и давно имеют тенденцию к дальнейшему ухудшению. Особенно неприятно выглядит оружейная история.
Весной 2023 года в свободном доступе появилась якобы утечка документов Пентагона, в которых, среди прочего, утверждалось, что Сербия поставляет вооружение Украине. Тогда сербский лидер Александр Вучич решительно опроверг эту информацию, завив, что ее распространяют враги с целью втянуть страну в конфликт.
В июне этого года Financial Times сообщила, что Сербия через посредников все-таки поставила боеприпасы Украине на общую сумму около 800 млн евро. Информацию опроверг премьер-министр Милош Вучевич, который до мая 2024 года был министром обороны и не мог не знать о подобного рода контрактах. «Кто-то, очевидно, хочет дестабилизировать нашу страну и вовлечь ее в конфликт, в котором мы не будем участвовать», — повторил Вучевич прошлогодние формулировки Вучича. Посольство США в Белграде подтвердило: «Сербия не продает оружие Украине».
Но затем сербский президент решил, что не стоит отрицать очевидные вещи, и признал поставки оружия на Украину через западных посредников, назвав их «частью экономического возрождения» страны, уточнив, что сумма в 800 млн является верной, но накопилась за два или три года. То есть Белград начал поставки вооружений Киеву как минимум с начала СВО.
Тем не менее Вучич считает, что его страна не заняла проукраинскую позицию: «Да, мы экспортируем наши боеприпасы. Мы не можем экспортировать их в Украину или Россию. Но у нас было много контрактов с американцами, испанцами, чехами и другими. Что они в итоге с этим сделают — это их дело».
В августе этого года Сербию посетил президент Франции Эммануэль Макрон. Белград и Париж подписали контракт на поставку 12 многоцелевых истребителей Rafale французской компании Dassault Aviation общей стоимостью 2,7 млрд евро. «Мы рады стать частью клуба Rafale. Мы благодарим президента Франции за то, что он принял это решение», — прокомментировал сделку Александр Вучич.
Откуда у небогатой Сербии такие деньги? Помимо заработка на поставках оружия сербские власти умеют экономить, в частности при покупке российского газа. В конце 2021 года Москва и Белград заключили трехлетний газовый контракт на поставки по фиксированной цене 270 долларов за тысячу кубометров, хотя первоначальное предложение «Газпрома» Сербии было на уровне 790 долларов (его получила в это же время «сильная и независимая» Молдавия). По сравнению с Белоруссией, которая тогда покупала российский газ по цене 128,5 доллара за тысячу кубов, это даже дороговато, но по сравнению с биржевой ценой около тысячи долларов очень дешево.
За год Сербия получила 2,5‒3 млрд кубометров газа, то есть ее экономия по сравнению с Молдавией за три года составила более трех миллиардов долларов. Тогда Вучич с нескрываемой радостью прокомментировал подписанное соглашение: «Это для нас спасение, не будет проблем с электричеством, газом и отоплением», и, как позже выяснилось, не будет проблем и с покупкой французских истребителей.
Наконец, в октябре этого года президент Сербии подписал итоговую декларацию саммита государств Юго-Восточной Европы, в которой говорится, что «Автономная Республика Крым, город Севастополь, Донецкая, Херсонская, Луганская и Запорожская области являются неотъемлемой частью Украины».
По-человечески все это довольно обидно, и следуя первоначальной эмоциональной реакции, к которой так часто призывают сторонники прямого и несгибаемого как рельсы «патриотизма», хочется немедленно ответить симметрично — например, перекрыть газовый вентиль или заявить о поддержке «территориальной целостности Косово» — и тем самым нанести ущерб собственным долгосрочным интересам. По крайней мере, американцы точно аплодировали бы такому ответу России стоя.
Проводя внешнеполитическую стратегию или играя в шахматы, нельзя эмоционально реагировать на потерю пешки или, хуже того, «мстить», гоняясь за пешкой соперника, — это станет залогом поражения. Да, шахматная доска и фигуры на ней черно-белые, но выигрывает тот, кто способен наиболее адекватно оценивать все нюансы игры.
Тем более что и сами сербы ведут себя довольно неоднозначно.
Накануне саммита БРИКС, который пройдет в Казани 22‒24 октября этого года, вице-премьер Сербии Александр Вулин заявил, что его страна примет участие в предстоящем саммите и изучает возможность вступить в организацию.
«Было бы безответственно, если бы мы не изучили все варианты, включая членство в БРИКС. Если БРИКС привлекателен для других стран, например для ОАЭ, Саудовской Аравии или Турции, почему Сербия должна считать иначе? Нет никаких сомнений в том, что БРИКС стал реальной альтернативой ЕС», — сказал Вулин в интервью изданию Berliner Zeitung. Кроме того, сербский вице-премьер посетовал, что Брюссель требует от Белграда разорвать отношения с Москвой в качестве условия вступления в Евросоюз.
На самом деле ЕС требует от Сербии другого — признания независимости Косово, на что сербские власти не могут пойти из-за неприятия подобного шага абсолютным большинством населения своей страны.
В 2001 году Белград арестовал бывшего президента Югославии Слободана Милошевича и выдал его Международному трибуналу. В 2003 году тогда еще союзное государство Сербии и Черногории получило статус потенциального кандидата на вступление в ЕС, а Брюссель в качестве условия для продолжения переговоров заставлял Белград выдавать своих военачальников. В 2008 году Косово объявило о своей независимости, которую признали большинство стран коллективного Запада. От Сербии добились отказа от попытки силой вернуть часть своей конституционной территории и в качестве приза за послушание в 2009 году приняли заявку на вступление в ЕС. В 2012 году Белград удостоился звания кандидата на вступление в Евросоюз, в котором и пребывает последние 12 лет. И это наконец начинает раздражать Белград. Предательство национальных интересов, политических и военных руководителей прошло почти даром.
С формальной точки зрения нет никакого смысла противопоставлять ЕС и БРИКС. Однако на практике ЕС, скорее, согласится принять Сербию без признания независимости Косово, чем после ее вступления в БРИКС
Брюссель рассчитывал, что пройдет время, сербы смирятся с потерей своей территории и разменяют признание независимости Косово на членство в ЕС. Сегодня около 43% граждан Сербии поддерживают идею вступления в Евросоюз, а не хотят в ЕС 37% сербов. Но если ценой интеграции в ЕС станет признание независимости Косово, то более 75% граждан Сербии выступают против такого шага.
Сербские власти в последние годы неоднократно подтягивали свои войска к границе Косово, демонстрируя, что они не дадут в обиду проживающее там сербское меньшинство. Однако Белград явно не собирался начинать войну, поскольку это автоматически означало бы новую войну с НАТО. Задачей сербских властей было напоминать Брюсселю о том, что они сдерживают общественные настроения и во избежание «недоразумений» неплохо было бы побыстрее принять Сербию в ЕС. Однако в Брюсселе понимают, что сербские власти не готовы на силовую акцию, а лишь имитируют военную активность ради получения поддержки внутри страны. Бомбардировки НАТО в 1999 году доказали сербам бесперспективность войны с Альянсом. У них попросту не было технической возможности сопротивляться ударам с воздуха, не появилась она и сегодня.
В декабре прошлого года президент Сербии был вынужден был пойти на досрочные парламентские выборы, поскольку резко активизировалась прозападная оппозиция — она проводила массовые акции протеста и грозила свергнуть «антинародный режим». Поводом стали две трагедии, не имеющие никакого отношения ни к политике, ни тем более к политическому курсу властей: сначала 13-летний ученик устроил стрельбу в школе, убив десять человек, а на следующий день 21-летний серб, по всей видимости имевший проблемы с психикой, устроил стрельбу по случайным людям, убив девять человек.
Прозападной оппозиции нужен был лишь повод для свержения власти — и она объединилась в движение «Сербия против насилия». Итоги выборов показали, что прозападную оппозицию поддерживает менее четверти избирателей, около половины сербов проголосовали за партию Вучича, а политические силы с резкой антизападной риторикой поддержали около 10% избирателей.
Но это не помешало прозападной оппозиции попытаться совершить попытку государственного переворота. Не признав официальных итогов выборов, активисты «Сербии против насилия» устроили штурм здания городского собрания Белграда, в котором располагалась Республиканская избирательная комиссия. Около 30 полицейских получили ранения, но вовремя прибывшее подкрепление быстро отбило у «противников насилия» желание насильственного захвата власти.
А премьер-министр Сербии Ана Брнабич поблагодарила Москву за предоставленную информацию о готовящихся беспорядках. «Могу только сказать спасибо. Возможно, это не найдет понимания на Западе, но сегодня вечером я особенно чувствую, что важно встать на защиту Сербии и поблагодарить российские спецслужбы, у которых была эта информация и которые поделились ею с нами», — сказала она.
Могла ли российская разведка в декабре 2023 года не знать о поставках Сербией боеприпасов на Украину? Нет, не могла не знать. Но реализуя долгосрочную стратегию, Москва посчитала нужным оказать помощь действующим сербским властям.
Примечательно, что западные столицы довольно прохладно отнеслись к поражению своих сербских протеже — не было обычной в этом случае истерики в СМИ, грозных заявлений о недопустимости нарушения прав митингующих нападать на полицию и захватывать административные здания (как это было в Киеве в 2014 году), не последовало удушающих экономических санкций против Сербии.
Дело в том, что политический курс Александра Вучича вполне устраивает Запад. Более того, захват власти прозападными силами породил бы новые риски для Вашингтона и Брюсселя — их протеже не смогли бы втянуть Сербию в НАТО и признать независимость Косово без риска устроить гражданскую войну, которая, в свою очередь, могла бы привести к власти крайне антизападные силы.
Зачем тогда было подталкивать оппозицию к попытке силового захвата власти? Чтобы Александр Вучич не расслаблялся и не выходил «за флажки».
С формальной точки зрения нет никакого смысла противопоставлять ЕС и БРИКС — в первом случае это союз с четко прописанными правами и обязательствами, а во втором — клуб стран, стремящихся сформировать новые правила стремительно меняющихся международных отношений. Более того, Сербия может быть членом обеих организаций, по крайней мере это не запрещено.
Однако на практике ЕС, скорее, согласится принять Сербию без признания независимости Косово, чем после ее вступления в БРИКС — организации, посягающей на право Запада писать правила поведения для всего мира. Поэтому шантаж Белграда не лишен смыла. Однако по объективным причинам с каждым днем возможное членство в ЕС сулит Сербии все меньше выгод.
Евросоюз уже не та богатая организация, которая осыпает новых членов субсидиями на развитие промышленности или сельского хозяйства. Мотор европейской экономики, Германия, грозит заглохнуть, а Франция, Италия и Испания сами не знают, где взять денег для покрытия дефицита бюджета. Примеры Болгарии и Румынии, вступивших в ЕС в куда более благоприятных условиях, не вызывают особого восторга.
Сегодня Сербия имеет практически свободный доступ на европейский рынок благодаря ранее подписанным соглашениям, а вот ее гипотетическое принятие в ЕС даст сербам возможность искать работу в Западной Европе, что может лишь навредить сербской экономике.
При этом Брюссель обязательно выдвинет ряд неприемлемых для большинства сербов условий — прием мигрантов из Африки, Азии и с Ближнего Востока, навязывание детям через систему образования пропаганды ЛГБТ и новый антироссийский вектор. Конечно же, есть пример Венгрии, которая отказывается от диктата Брюсселя и при этом пытается развивать отношения как с Китаем, так и с Россией. Но еврочиновники уже перекрыли Будапешту кислород в виде субсидий и грозят другими карами вплоть до исключения из некоторых евроорганизаций за плохое поведение. В общем, пример Венгрии яркий, но не слишком привлекательный.
Сегодня трудно сказать, действительно ли власти Сербии хотят вступления в ЕС или старательно изображают это стремление, решая свои политические задачи как во внутренней, так и во внешней политике. Глобальные изменения в мировой политике столь стремительны, что выгоднее прокладывать свой внешнеполитический курс исходя из всех сложившихся обстоятельств.
И немалую роль в этом выборе сыграет желание Белграда продлить контракт с «Газпромом». Хотя США под соусом заботы об «энергетической безопасности» Сербии пытаются обеспечить ее своим газом, у него есть огромный недостаток — высокая стоимость. Таким образом, саммит БРИКС и заключение или незаключение газового контракта с Россией (а главное, его стоимость) станут индикаторами текущей геополитической ориентации Сербии.
А если смотреть в долгосрочной перспективе, то и «газовые» показатели не будут означать окончательной победы или поражения в противостоянии России с Западом за Сербию. А лишь засвидетельствуют, в чью пользу изменился баланс сил, как пафосно любил выражаться профессиональный русофоб Збигнев Бжезинский, на «великой шахматной доске».