Переиздана книга Дарьи Еремеевой 2017 года «Граф Лев Толстой. Как шутил, кого любил, чем восхищался и что осуждал»
Книга написана сотрудницей Государственного музея Льва Николаевича Толстого. Подход, выбранный автором, как нельзя более подходит к ее названию. Это сборник разных мелочей, но не только: историй, цитат, фрагментов чьих-то мемуаров, черновиков, которые рисуют живой портрет писателя. Материал собран по темам, по небольшим главкам, но автор предлагает пространные экскурсы в смежные для понимания этой темы области жизни и творчества писателя. Такую «экскурсию» всегда интересно слушать и читать, ведь живая жизнь проявляется и в собранной графом скирде, которая пошла криво и надо перебрать. А кому? Крестьянину, которому помог.
Толстой в этой книге распадается на множество образов и потом соединяется в громадную многоликую фигуру художника и философа, учителя жизни, который при этом сам до конца сомневается в каждом произносимом им слове.
Вот что надиктовал умирающий писатель своей младшей дочери: «Бог есть неограниченное Всё, человек есть только ограниченное проявление Бога. Или ещё лучше так: Бог есть то ограниченное Всё, чего человек сознаёт себя ограниченной частью. Истинно существует только Бог. Человек есть проявление Его в веществе, времени и пространстве. Чем больше проявление Бога в человеке (жизнь) соединяется с проявлением (жизнями) других существ, тем больше он существует. Соединение этой своей жизни с жизнями других существ совершается любовью. Бог не есть любовь, но чем больше любви, тем больше человек проявляет Бога, тем больше истинно существует…»
Дарья Еремеева всегда очень осторожно подводит читателя через бытовые сцены, анекдоты, разоблачение мифов к таким вот базовым для понимания позднего Толстого вещам. Она также делает акцент на таких фактах, как судьба младшей дочери Александры, которая записала этот текст. Александра Львовна прошла через многие испытания, и, случись Толстому побывать вместе с ней на пожаре Революции, в концлагере, в эмиграции в США, как бы это все воспринималось? Идеи Толстого Дарья Еремеева испытывает нашим, сегодняшним опытом, пытаясь показать правоту писателя, где это касается идей, актуальных для современной повестки: экологической и политической программ.
Толстой в этой книге распадается на множество образов и потом соединяется в громадную многоликую фигуру художника и философа, учителя жизни, который при этом сам до конца сомневается в каждом произносимом им слове
«С переездом семьи в Москву он окончательно утвердился в своих мыслях, наблюдая за тем, как быстро опускаются крестьяне, приезжая на заработки в город: нищают, пьют, курят, воруют, попрошайничают. Даже язык их меняется: вместе ясных и живых крестьянских слов, присказок, шуток появляется мещанский говор со множеством неправильно произносимых иностранных или “умных” словечек: “аппекит”, “хворменно”, которые писатель после обыграет в пьесах. “Люди прекращают общение с настоящей чудной природой: земли, лугов, лесов, вод, птиц, зверей — и строят себе другую природу: заводских труб, дворцов, локомобилей, фонографов. Ужасно! Самая простая вещь: машина, лишающая работника разумности и приятности работы, показывает, что душа человеческая, человек отдаётся в жертву выгоде: пар вместо лошади, сеялка вместо руки, на ружейном заводе подкладывание под молот железной пластинки”».
Жизнь Толстого Дарья Еремеева описывает как четыре стадии, которые сменяют одна другую, но и обусловливают, так как опыт, полученный в раннем детстве, пригодился в семейной жизни и на страницах книг, где автор-наблюдатель рассыпает мелочи жизни, подсмотренные у реальности в своем и чужом младенчестве и отрочестве. Таким образом, первой стадией жизни становится детство графа, светлая, солнечная пора, когда он был бесконечно счастлив.
Второй период — период кутежа, до брака с Софьей Андреевной, когда молодому дворянину, военному человеку, довелось испробовать грех, который будет тяготить его во время религиозных и просто нравственных исканий в конце XIX — начале XX века.
Эти искания, надо сказать, захватили тогда все государство. Неудивительно, что такой крупный писатель, автор «Войны и мира», кумир образованного общества, привлекал внимание к своим взглядам и заводил последователей. И гонителей. И непонимание находил в собственной семье, когда Софье Андреевне приходилось подливать бульон в вегетарианское блюдо мужа, потому как вдобавок к диете он изнурял себя физическим трудом, полагая найти в нем радость естественной жизни.
Третий период — счастливая семейная жизнь после легендарного предложения, когда граф написал послание своей будущей жене одними первыми буквами довольно сложной фразы.
«В книге “Моя жизнь” Софья Андреевна вспоминает об этом эпизоде так: “В. м. и. п. с. с. ж. н. м. м. с. и. н. с.”, — написал Лев Николаевич.
— Ваша молодость и потребность счастья слишком живо напоминают мне мою старость и невозможность счастья, — прочла я.
Сердце моё стучало так сильно, в висках что-то забилось, лицо горело — я была вне времени, вне сознания всего земного, и я всё могла, всё понимала, обнимала всё необъятное в эту минуту.
“В. в. с. с. л. в. н. м. и. в. с. Л. З. м. в. с. Т.”.
— В вашей семье существует ложный взгляд на меня и вашу сестру Лизу. Защитите меня вы с Таничкой, — быстро и без запинки читала я по начальным буквам. Лев Николаевич даже не был удивлён; точно это было самое обыкновенное событие; наше возбужденное состояние было настолько более повышенное, чем обычное состояние душ человеческих, что ничто уже не удивляло нас…”»
С трудом верится, но это факт. Именно этот случай стал прообразом сватовства Левина в романе «Анна Каренина», где на бильярдном сукне влюбленный герой, чье имя образовано от Лев (Лев-ин), объясняется Кити в своих чувствах и делает ей предложение. Разве может такая пара когда-нибудь потерять понимание, и разлад разве может наступить в таких всепронизывающе доверительных отношениях?
Тем не менее поздние ссоры Толстого в семье — факт прискорбный и урок всем, кто ориентируется на учение графа до сих пор. Не пройдя все четыре этапа странствий по земле и в глубинах ума и совести, не скажешь то, что записала Александра Львовна на железнодорожной станции Астапово, где писателя застиг последний недуг.