Новая власть в Дамаске работает по лекалам западных разведок, но неспособна скрыть свой радикализм и разрешить внутренние клановые противоречия
Новые власти Сирии приняли временную конституцию, которая на пять лет закрепляет власть над страной за группировкой «Хайят Тахрир аш-Шам»*. Несмотря на старания западных лидеров по обелению имиджа бывшего филиала «Аль-Каиды»*, визиты, рукопожатия и совместные фото в выглаженных костюмах, чуда не произошло: никакой инклюзивностью и терпимостью к меньшинствам в конституции и не пахнет.
После массовых убийств алавитов, христиан, шиитов делать вид, будто пришедшие к власти боевики в Сирии всерьез решили порвать со своим террористическим прошлым, не приходится. Какие обстоятельства диктуют сдержанную политику в отношении новых сирийских властей со стороны мирового сообщества и чем это чревато? Об этом «Монокль» поговорил с ведущим научным сотрудником Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН Николаем Суховым.
* Упомянутые в статье организации «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Аль-Каида», «Хайят Тахрир аш-Шам» и др. признаны террористическими и экстремистскими и запрещены на территории России.
— Двенадцатого февраля наш президент говорил по телефону с фактическим руководителем Сирии Абу Мухаммедом аль-Джулани, или Ахмедом аш-Шараа, как его еще называют. А на позапрошлой неделе мы были свидетелями резни, устроенной боевиками в Латакии. Только ли наличие российских баз диктует суровую необходимость контактировать с новыми сирийскими властями?
— Судьба баз, безусловно, определяет прагматичный подход российского руководства к последним событиям в Сирии, которые можно охарактеризовать как геноцид этноконфессиональных меньшинств, устроенный боевиками, напрямую аффилированными с новыми властями Сирии — а об этой связи кричат нашивки на их форме. Это видно на тех видео, которые они сами же сняли и выложили в сеть.
Долговременная политика России в этом регионе подразумевает сохранение присутствия и влияния в Восточном Средиземноморье, на Ближнем Востоке, причем в этой политике есть несколько уровней — и уровень противодействия НАТО, и глобальный уровень как игрока на Ближнем Востоке, равноценного США, который находится тут же, по соседству. Все это определяет такую сдержанную, на мой взгляд, реакцию на произошедшие события.
— Правда ли, что российская база в Сирии нужна не только нам?
— Не хотелось бы спекулировать, но я во многом согласен, что сейчас и сам Ахмед аш-Шараа, и его руководство, и гражданские соратники, и Израиль, и американцы могут быть заинтересованы в том, чтобы наши базы оставались. И как элемент политического баланса, и как элемент гуманитарной помощи. Потому что через них удобно доставлять и обеспечивать различные виды гуманитарных грузов, причем не обязательно из России. Наконец, там можно, как выяснилось, и беженцев принять.
— А тем, кто стоит за Джулани, это выгодно?
— Главный их финансовый спонсор — Катар, операционный — Турция. Причем турки больше остальных заинтересованы в том, чтобы наши базы оттуда ушли. Для России эти базы — точка подскока для продолжения освоения Африки, и в этом мы прямые конкуренты туркам, которые там активно действуют.
— Не будет ли цена содержания баз слишком высокой?
— Если в денежном отношении, то это вопрос торга. И тут уже нашему руководству решать, какова ценность этих баз во всех отношениях — геополитическом, региональном и так далее. Она, ко всему прочему, складывается не только из аренды, но еще и из той экономической помощи, на которую рассчитывают сирийцы, и они откровенно об этом говорят. Они хотят получить компенсацию «за тот ущерб, который Россия нанесла сирийскому народу своими бомбардировками на протяжении многих лет». Это вопрос торга и вопрос целесообразности, который не всегда превалирует при принятии политических решений, и военных, к сожалению.
— В прошлый раз, когда на этих землях орудовали террористы, была масштабная операция России, США и других стран против ИГИЛ*. А сейчас вопросы с «Хайят Тахрир аш-Шам, по сути бывшей «Аль-Каидой»* фактически решают политическими методами. Можно что-то в принципе таким образом решить с этими людьми?
— На ваш вопрос у меня один ответ: нет. С этими существами политикой ничего решить не удастся. Даже если отдельно взятый Ахмед Аш-Шараа и группа его единомышленников считают, что из прагматических соображений надо изменить риторику и внешнюю упаковку своих действий, то внутри они остаются теми же людьми, что и были. Радикалами, которые убеждены, что только силовыми методами, через бессудные казни можно устанавливать и укреплять свою власть. Для чего им Аллахом дана эта власть, как они думают? Для того, чтобы неверных привести к истинной вере. А если они упорствуют в своем неверии — их надо убивать.
Они отвергают любые варианты сосуществования. Мы видим, как себя ведет конкретный руководитель и его окружение: пытаются сделать вид, что они цивилизованные. Но те люди на земле, которые им должны подчиняться, действуют согласно своим убеждениям, которые мы только что оговорили.
— На что рассчитывают курды, которые подписали соглашение об интеграции с новыми сирийскими властями?
— Подписали курдские руководители. Турки — спонсоры Джулани — вполне могли приказать ему идти на курдов, а те решили, что единственный для них способ удержаться — сделать вид, что они интегрировались с центральной властью: мол, нас, считайте, что и нет, не с кем воевать. Но курды заявили оговорку, что интеграция произойдет в течение года. Сейчас выполнена первая и основная задача — предоставление нефтяных богатств Сирии центральному правительству. А уж как там пойдет организационная и политическая интеграция — это другой вопрос.
На курдов, думаю, за кулисами очень сильно надавили их спонсоры — американцы. Потому что, честно говоря, было шоком, что в разгар резни руководитель курдской автономии приезжает и подписывает документы о будущей интеграции. Среди друзов тех же есть сильные сомнения, что после того, что произошло на побережье, можно вообще о чем-то договариваться с властями в Дамаске. Тем более что у друзов есть открытый покровитель, который себя уже обозначил, — Израиль.
— Что нам нужно учитывать, общаясь с такими людьми, как Аш-Шараа? И в чем заключаются потенциальные риски?
— Самый большой риск — это их идеология, которая активно и агрессивно продвигается в соцсетях. Все, что эти головорезы снимали, они открыто выкладывали в сеть, потом быстро смекнули и начали продавать доступ к роликам через «Телеграм» за звездочки, за деньги. Эти расправы, издевательства и убийства видят радикалы по всему миру, в том числе в России, все радикально настроенные исламисты, которые тоже считают, что жить надо только по таким законам, ложным с точки зрения настоящих исламских богословов.
Сами боевики — это молодые в основном люди, которые, кроме убийств, ничего не видели в своей жизни на протяжении последних десяти лет как минимум. Они психически ненормальны. Эти люди разгоняют хайп вокруг убийств неверных и показывают всем, кто так же мыслит, — а таких людей по всему миру очень много, — что так можно и нужно поступать.
Меня часто спрашивают: нет ли опасности в том, что эти боевики потом вернутся в Россию, в Центральную Азию? Так они уже вернулись. И самое страшное, что им физически перемещаться в пространстве уже не нужно. Они в полный рост героями вернулись через медийное пространство, и этому противопоставить ничего невозможно, кроме как усиливать работу органов правопорядка, которые должны отслеживать и в соцсетях, и на земле всех сторонников такой идеологии. Это очень трудно, поскольку их психология кардинально отличается от психологии нормальных людей.
— Некоторые считают, что такая власть в Сирии, власть бандитов, пришла ненадолго.
— Абсолютно не разделяю эту точку зрения. Да, они в массе своей бандиты. Но у Джулани и его команды есть спонсоры и учителя. То, как была захвачена власть в Сирии, показывает, что они учли все предыдущие ошибки, которые допустили в свое время и «Аль-Каида», и ИГИЛ, в плане работы с местным населением. В декабре прошлого года они давили ровно на те психологические и идеологические кнопки, которые позволили им сразу завоевать лояльность простого народа. Им абсолютно не оказывали сопротивления, как это было в период с 2011 по 2015 год: тогда, как мы помним, были отряды самообороны и во многих местах люди просто не дали боевикам захватить территорию.
Нет ли опасности в том, что боевики потом вернутся в Россию или в Центральную Азию? Они уже вернулись, через медийное пространство
Сейчас граждане морально истощены войной и экономическим кризисом и захотели поверить, что придут «правильные» мусульмане, которые будут соблюдать заповеди Корана и пророка Мухаммеда. А люди Книги, то есть люди-иноверцы, должны находиться под покровительством мусульман: так им было обещано.
Идеологически их продвижение было обставлено так, что ассоциировалось у меня с арабскими завоеваниями седьмого века, хотя это, конечно, не так и никакие они не арабы. Но эти люди упаковали свое движение в правильные слова, которые написали, конечно, не они: видна работа западных разведок, где есть очень сильные специалисты по таким вещам. Они учли все предыдущие ошибки и написали методичку, как надо действовать. Все шло как по учебнику.
— Но в Латакии они сорвались с цепи?
— Этот срыв тоже прогнозировался. Есть люди, крайне недовольные той политикой, которую декларируют и пытаются проводить Ахмед аш-Шараа и его ближайшее окружение. Они представляют для него непосредственную физическую угрозу. Мы предполагали, что аш-Шараа и его команда постараются избавиться от этих боевиков, направив их куда-то — к курдам, друзам и так далее. Но они пошли на самых слабых, на алавитов. Задача избавиться от этих боевиков будет выполнена, очевидно, лишь частично, поскольку уже «нашли» и назначили виновных за все, что произошло, и это не люди аш-Шараа, это люди Турции.
— А сами сирийцы что думают?
— Если верить соцсетям, суннитское большинство в Сирии приветствует то, что произошло. Да, большая масса людей молчит. Но тех, кто молчит, мы не видим. Почему люди принимают эту идеологию — это, наверное, врачи-психиатры лучше объяснят, почему так происходит.
Но есть еще одна важная тема — материальная: активы, собственность, деньги. Боевики убивали людей, а потом полностью выносили все. Обычные люди, которые поддерживают эти действия, надеются, что тоже смогут распределить в свою пользу чужие бизнесы, собственность и так далее.
— С этой точки зрения кто самый главный интересант смены власти в Сирии? Турция?
— Цель Турции, насколько я сейчас вижу, просто участвовать в восстановлении и развитии экономики Сирии в качестве исполнителей. Денег у них нет, деньги дает Катар. Понятно, что хозяевами через кого-то станут и катарцы, и саудиты, и эмиратцы, и те же турки. Но, так или иначе, владеть всем этим будет прокладка — командиры, которые пришли с аш-Шараа.
Больше месяца назад по командирам группировок, а это порядка трехсот человек, были распределены национализированные активы: предприятия, промышленные, торговые объекты, земли, которые были в собственности государства САР, у так называемых кошельков Асада, ближайшего его окружения. То есть на самом деле новая власть делает ровно то же, что делалось и при Асаде, только уже для своих.
— Что и подкосило прежний режим?
— Тут комплекс причин, в первую очередь экономических. И конечно, банальные человеческие качества — жадность, коррупция и глупость. Я откровенно высказывал свой прогноз одному из советников Башара Асада еще весной 2018 года. Они делали множество ошибок на эйфории после завершения горячей фазы при помощи российских военных. Я говорил: если вы не примете меры по восстановлению экономики, не обнародуете какой-то внятный план выхода из кризиса для населения и не будете делиться накопленным — на горизонте нескольких месяцев все будут очень вами недовольны, а на горизонте пяти лет ваш режим рухнет.
То, как была захвачена власть в Сирии, показывает, что боевики учли многие ошибки, которые допустили предыдущие террористы в работе с местным населением
Мне ответили: мы победили, мы населению даем государственные услуги, электричество, воду — пусть будут счастливы. Но электричество и вода закончились уже 1 января 2019 года, после того как американцы полностью заблокировали поставки нефти. И все. Тот же Дамаск погрузился в полную темноту. По улице можно было ходить вечером только с фонариком.
Политика ООН оказалась беззубой, а надавить на Асада могла, наверное, только российская дипломатия. Но, к сожалению, наша позиция, заключающаяся в том, что «пусть все решают сирийцы», оказалась провальной. Прежнее руководство Сирии абсолютно не желало никакого процесса, никаких уступок и не шло ни на какие изменения режима.