Денис Козлов — о том, легко ли стать депутатом сразу после окопов и каких качеств недостает гражданским управленцам. Интервью из цикла «Герои СВО»
Денис Козлов — один из тех ветеранов специальной военной операции, кто воспринял призыв президента становиться новой элитой России как прямое руководство к действию. До начала СВО он не имел никакого опыта службы в армии, но сумел проявить себя, а после демобилизации по состоянию здоровья решил пойти в политику и стал депутатом родного города.
Денис Козлов рассказал «Моноклю», как война меняет людей и с какими трудностями он столкнулся во время избирательной кампании.
— Как лично вы оказались на СВО?
— Изначально я планировал подписать контракт, но родные были против. У меня был свой автосервис, доход позволял жить достойно. Но то, что происходило, не давало покоя. А тут еще только-только родилась младшая дочь. Пока занимался документами, общался с военкомом, стало понятно, что скоро может быть объявлена мобилизация — на фронте было тяжело. В итоге, когда ее объявили, я позвонил военкому и сказал: «Выписывайте повестку — я хоть и не проходил срочную службу по состоянию здоровья, но пойду». Кстати, повестку я так и не получил, но всем сказал, что она у меня есть.
Двадцать восьмого сентября мы прибыли в часть в Наро-Фоминске, это 106-я гвардейская воздушно-десантная дивизия. Восемнадцатого октября я оказался за «лентой». Служил я на Луганском направлении, в районе Попасной. Там как раз и разворачивались основные события — Бахмут, Соледар и так далее. Сначала мы работали в связке с «вагнерами» — они наступали, а мы работали по их координатам.
В первый же день меня заметили. Когда нас построили, все почему-то замолчали. Стоим, молчим, а я не могу молчать — и спрашиваю: «А куда нас распределят?» Командир тогда спросил: «Ты кто?» После построения приказал подойти для разговора. Я рассказал ему о своей прошлой жизни, о том, чем занимался. У меня за плечами двенадцать лет работы в автосервисе — управление людьми и общение с клиентами. Видимо, они взяли это на заметку.
На следующий день ко мне подошел командир полка и сказал, что я буду служить поближе к ним. Им нужны были те, кто не боится брать на себя ответственность и разбирается в автомобилях.
Меня определили во взвод обеспечения гаубичных дивизионов. Мы ремонтировали автомобили, занимались снабжением. Что-что, а в ВДВ действительно было хорошее снабжение, да и командир попался толковый — нам повезло.
И все-таки артиллерия — это работа, которая велась удаленно, как-никак. Да, конечно, коптеры, прилеты, но выживаемость в любом случае значительно выше, чем в других родах войск.
Службу я закончил по состоянию здоровья. Был прилет, мы в панике побежали в подвал, и я упал, споткнувшись на ступеньке. Весь бок был синий, нога синяя, ребра… Сначала меня отвезли в военный госпиталь в Луганске. Там выяснилось, что у меня, помимо прочего, еще и грыжа вылезла, а если бы еще чуть-чуть, то был бы некроз кишечника.
Были операции, началось серьезное воспаление. Шили плохо, сетку поставить не смогли. В итоге мне пришлось помотаться по больницам по всей России. В конце концов я попал в Ахтубинск, где врачи уже смогли составить полную картину, и отец забрал меня домой долечиваться.
— Вернувшись домой, я наконец-то женился. С супругой долго жили вместе, но не были расписаны. К сожалению, начались проблемы со здоровьем: воспаление, расхождение швов после травм, полученных на фронте. Потребовалась срочная операция, швы были перешиты.
В это же время я начал задумываться о политической карьере, которая в итоге привела меня к должности депутата совета депутатов городского округа Жуковский от фракции «Единая Россия».
— Почему именно «Единая Россия»? Вы там кого-то знали или они сами предложили присоединиться?
— Партия активно поддерживает участников СВО. В 2024 году я также учился в Высшей партийной школе. Конечно, во время предвыборной кампании я столкнулся с негативной информацией в соцсетях. Но по иронии судьбы эта волна хейта принесла мне неожиданно высокие рейтинги. Завистники, сами того не желая, прорекламировали меня. Со временем люди разобрались в ситуации. Мой совет: не реагируйте на провокации в интернете.
— Прямо подтверждение тезиса, что политика — грязное дело и не стоит туда идти.
— Совсем нет! Конечно, такие испытания, как хейт-кампании, закаляют. Я изначально, как и многие, скептически относился к «Единой России», воспринимая ее как партию, о которой ходят многочисленные неприятные слухи. Однако задачи, стоящие перед партией, — правильные, и я с ними полностью согласен. Радует, что партия активно обновляется и многие из тех, кто ранее вызывал критику, уже не занимают руководящие должности.
— Тот опыт, который вы получили на СВО, чем ценен?
— СВО научила меня выдержке, дала другое восприятие жизни. Там все просто: черное и белое. Здесь все гораздо сложнее. Пройдя через это, осознаешь хрупкость жизни. Участники СВО очень ценят жизнь, и это важно для политической деятельности.
Однако адаптация к мирной жизни непроста. Возвращаясь, мы часто сталкиваемся с тем, что у нас завышенное чувство справедливости, которое помогает и в то же время может мешать в политике, требующей гибкости и умения лавировать. Депутатство накладывает жесткие ограничения; ты становишься примером для подражания и не можешь позволить себе многое.
— Получается, профессиональная подготовка необходима? Как та же программа «Время героев»?
— Нужно учиться, адаптироваться, понимать механизмы работы системы. Поначалу я думал уехать обратно. Программа «Время героев» — хороший пример, но стоит задуматься о включении в нее людей со средним специальным образованием. Многие, кто поднялся снизу, лучше понимают нужды людей. Не зря говорят: чтобы стать хорошим правителем, нужно пройти все ступени.
— Самое начало войны — помните свои ощущения?
— Я следил за политикой, знал и про запрет русского языка, и то, что там с факельными шествиями неонацисты ходили по городам. У меня были знакомые там — их родственники жили в России и всю жизнь помогали им, потому что зарабатывали хорошо. А потом родная сестра отца моей бывшей жены звонила и поливала их грязью. Говорила: вы, русские, чтоб вы сдохли, и так далее. Представляете, сколько там промывали голову, чтобы близкие люди, родные, сестры, братья вот так вот начинали думать про своих?
Когда на фронте мы заходили в дома, то натыкались на кучу литературы. Вот идешь — домик, обычный деревенский. Заходишь — там портреты ветеранов Великой Отечественной войны. Видно, что там живут люди, которые, как их сейчас называют, пророссийские — которые помнят своих предков, чтят свою историю.
А рядом стоит дом, навороченный. И там была языческая литература. Все русские — враги. Ни одного портрета предков. Берешь книги читать, они по-украински написаны, но ты понимаешь, о чем там говорится. И действительно, у взрослого человека волосы дымом становятся, потому что такой градус ненависти сложно представить.
Я с этим сталкивался, еще когда мне было двенадцать лет. Мы ездили к знакомым, рядом с Мариуполем есть такое село Мангуш. А там летом жара неимоверная, из дома не выйдешь. И что еще делать? Книжки читать. Мне в детстве очень нравилась история. Я брал там с полки книги, начал читать их.
И говорю своему товарищу: «Саша, если так у вас продолжится, мы же воевать будем». Он говорит: «Да ладно, не будет ничего, мы же все понимаем». Я говорю: «Ну вы, может, и понимаете. А следующее поколение понимает? А через поколение — все еще будет понимать?»
И когда все началось, 24 февраля, он мне позвонил и сказал: «Ты Ванга, что ли?» Но это же было очевидно. Потому что человек, который не знает свою историю, не знает, куда ему идти. Вот они и получили то, что им замылили голову, они потеряли связь с историей, и вот последствия всего этого.
— Как должна эта война закончиться, чтобы было справедливо для нас?
— Справедливость для России будет достигнута только при условии полного урегулирования конфликта и гарантий безопасности наших граждан. Это подразумевает капитуляцию Украины и возвращение территорий под контроль России.
— То есть без этого будет какое-то ощущение незавершенности?
— В случае неурегулированного конфликта его продолжение неизбежно. Противник предпримет попытки перегруппироваться и возобновить боевые действия либо в конфликт вмешается третья сторона.
Передача Львова Польше могла бы стабилизировать ситуацию. Остальные территории должны вернуться к своим историческим границам. Только так можно создать условия для воспитания нового поколения, не отягощенного конфликтом.
— Вы как ветеран СВО встречаетесь со школьниками? Какое оно, молодое поколение?
— Я координатор проекта «Историческая память» от «Единой России», я работаю с молодежью, включая участников «Молодой гвардии» и школьников. Наша цель — передать им ценности и знания, которые они смогут передать своим детям, обеспечив тем самым преемственность поколений. Прерывание этой связи может привести к катастрофическим последствиям, подобным тем, что привели к конфликту на Украине.
— В вас-то это как-то осталось.
— Это зависит от индивидуальных особенностей человека. Я помню, как в моем детстве ветераны Великой Отечественной войны встречались с нами в школе. Кто-то слушал их с интересом, понимая цену мира, а кто-то относился безразлично, уже мечтая о Западе. То же самое и с мобилизацией: я пошел добровольцем, понимая свой долг, а многие мои знакомые, прошедшие армию, избежали мобилизации. Видимо, армия не изменила их отношение к Родине.
СВО научила меня выдержке, дала другое восприятие жизни. Там все просто: черное и белое. Здесь все гораздо сложнее. Пройдя через это, осознаёшь хрупкость жизни. Участники СВО очень ценят жизнь, и это важно для политической деятельности
СВО помогла выявить тех, кто действительно предан стране, а кто — нет, показав, что у нас много внутренних врагов, которые ведут подрывную деятельность.
— Не по дурости, не по незнанию?
— Безусловно, целенаправленно. Это была такая же целенаправленная кампания, как и вся разлагающая пропаганда. Как испортить будущее нации? Забить голову молодежи низкопробным контентом, который легко доступен. Завалить их информацией от некачественных блогеров, видеороликами и мемами в соцсетях и на YouTube. Это ужасно.
Дети искажают язык и не способны внятно выражать свои мысли. На уроках мужества видно разницу: младшие внимательно слушают, а старшеклассники безразличны и отвлекаются на телефоны.
— А вопросы хоть какие-то задают?
— Нет. Они смотрят в телефоны. Интернет дает много возможностей, но только тем, кто ищет полезную информацию. А они смотрят мемы, видеоролики и всякую чушь, которая не заставляет их думать. Дети поглощают информацию, но не умеют ее контролировать. Поэтому необходимо вводить ограничения на контент, к которому у них есть доступ.
— Как возвращать воинов с СВО в мирную жизнь? Как после Великой Отечественной войны?
— Они также встраивались в управление, в школы, в администрации, в сельхозы и так далее. Их также обучать начали, потому что у очень многих героев не было образования: часть из них вообще писать не умела. То есть по факту сейчас делают все по аналогии. А после афганской войны опыт подрастеряли, страна находилась в сложном положении, плюс недружественные государства очень сильно постарались. Ведь развал СССР и «Афган» — все это связано между собой.
— Каким должен быть механизм передачи патриотизма?
— Ключевую роль играют армия и школа. К сожалению, сейчас школа сосредоточена на образовании, а не на воспитании. У учителей мало полномочий, а у детей много прав. Поэтому важно вовлечь участников СВО в образовательный процесс, подготовив их к работе с детьми, проведению уроков мужества и начальной военной подготовки.
— На чем нашей власти нужно сосредоточиться в первую очередь, чтобы сделать жизнь в стране лучше?
— В приоритете должны быть три направления: работа с молодежью, совершенствование системы управления и жесткое регулирование миграционной политики. Необходимо пересмотреть подход к предоставлению жилья недавним гражданам России, поскольку многие из них не вносят достаточного вклада в экономику страны и не разделяют наши ценности. Я считаю, что гражданство нужно заслужить, а не получить автоматически.
Что касается управления, то работа идет, выстраивается взаимодействие с депутатскими корпусами, с людьми, причем непосредственно с людьми: власть хочет их слышать в первую очередь. Большинство парней, которые возвращаются с СВО, также встраиваются в систему, и я надеюсь, что нам все-таки не будут вставлять палки в колеса.
— И последний вопрос: куда, на ваш взгляд, должна идти Россия — на Запад, на Восток или еще куда-то?
— Всех, кто стремится к сближению с Западом, необходимо тщательно изучать. А направление развития… зачем нам куда-то спешить? У нас огромная и богатая страна, и мы должны сосредоточиться на ее развитии и процветании.