Сверхновые фронтовики

Нынче мы в ответе

За Россию, за народ

И за все на свете.

Александр Твардовский

Каждая война России, от малой до великой, рождала поколение особых людей. Пройдя через нелегкие испытания, заглянув в лицо смерти, они возвращались домой, к мирной жизни. Но не растворялись бесследно, а начинали определять существование всей страны на ближайшие десятилетия, если война была большой, либо оставляли какой-то другой, но все равно заметный след, если конфликт был локальным.

Вне зависимости от масштабов былых сражений в России, проведшей в войнах две трети своего существования (если считать с XIV века), сложилось совершенно особое отношение к военным и служилым людям. Общий счет побед и поражений за 1158 лет (с 860 до 2018 года) — в нашу пользу. Можно смело утверждать: русская армия — основа нашей государственности.

При этом мы, наследники последней Великой победы, выросли с чувством, что война — это то, что никогда не должно повториться. Под слово «никогда» постепенно пролез безыдейный наивный пацифизм, приведший в итоге к полному параличу и бездействию в 1990-е, когда от России начали отрывать в том числе ее исконные исторические территории. «Зато бескровный развод», — твердили нам архитекторы нового мирового порядка. «Лишь бы не было войны», — как заклинание, повторяли мы, согласившись, по сути, на капитуляцию.

Нас, конечно, обманули. И не случайно одним из главных направлений работы вражьей «мягкой силы» был демонтаж образа армии. Увы, пропаганда легла на благодатную почву: полуразрушенная Россия не имела сил что-то этому противопоставить, а военные в одночасье превратились в нищий и, кажется, лишний социальный слой. И правда, зачем армия, если врагов больше нет, а НАТО — исключительно оборонительный альянс? Первую же войну после ликвидации СССР, чеченскую кампанию, страна встречала с полуголодными и неподготовленными срочниками, а авторитет армии в обществе был крайне низким.

За последние двадцать лет российская армия преобразилась до неузнаваемости, но, когда началась специальная военная операция, оказалось, что этого мало. События 2022 года мы начали вынужденно и без всякой особой подготовки, признал позже президент и добавил, что надо было проводить системную подготовку к боевым действиям заранее.

Кажется, как ни старайся избежать войны, она сама тебя найдет, в особенности если ты такая страна, как Россия. Нам остается лишь принять свою историческую судьбу такой, какая она есть, со всеми ее войнами, победами и поражениями, которых все же было меньше, и следовать ей, как делали наши деды, а до этого прадеды, и так без малого десять веков. Не потому, что они так хотели войны; а потому, что иначе не будет для нас никакого мира.

На полях СВО прямо сейчас куется новое поколение фронтовиков — ветеранов операции на Украине, которое будет определять жизнь в ближайшие десятилетия. И вне зависимости от того, в каких новых войнах и где будет принимать участие военнослужащий Российской армии, русский солдат снова главный.

Когда мы думаем о том времени, когда вернутся с войны те, кто принимает участие в СВО, мы и сами не до конца понимаем всей сути коренных изменений, произошедших в стране и в обществе. Когда мы думаем о том, что они вернутся уже совсем в другую страну, — это правда. Когда мы думаем о том, что они вернутся совсем другими, — это тоже правда.

Страхи, связанные с возвращением к прежней жизни людей, прошедших через горнило СВО, связаны с самыми разными негативными сценариями. Что им не будет места в обычной жизни, поскольку все рабочие места уже заняты кем-то другим. Что им не будет места в политике, поскольку старые элиты явно не захотят делиться властью. У них будут проблемы с ПТСР и с законом, твердят нам одни. Это будет искалеченное поколение инвалидов, уверяют другие.

Болезненный опыт прошлых войн и неприглядные казусы бюрократической реальности действительно заставляют нас прокручивать в голове самое плохое — и не только из-за пессимизма, но из желания заранее подстелить соломки. Но, кажется, стремление работать на упреждение, не дожидаясь раскатов грома, в данном случае можно назвать убедительным свидетельством того, что на этот раз все будет иначе.

Когда мы думаем о возвращении с фронта героев СВО, нельзя упускать самое важное обстоятельство. Они вернутся не одни. У них есть боевое братство. У них есть тыл — это мы. У них есть государство. Наконец, у них есть Родина, за которую они и сражались. «Монокль» поговорил с теми, кто принимал участие в специальной военной операции, и попытался узнать, какая она — наша военная элита.

Внуки и правнуки Победы

Четвертый год боевых действий на Украине выпадает на юбилейную дату — 80 лет Победы в Великой Отечественной войне. Тогда молодому советскому государству пришлось отстоять свое право на существование, сразившись с Европой, собранной в кулак германским Третьим рейхом. Тогда мы тоже оказались не вполне готовы, несмотря на то что тучи у западных границ сгущались загодя. И тогда тоже казалось, что все закончится быстро — за несколько недель.

Армия исторически была довольно мощным социальным лифтом, а в периоды нестабильности и вооруженных конфликтов ее роль возрастала многократно

«Никто… и представить себе не мог, какой долгой, жестокой, опустошительной, испепеляющей будет эта война, какого огромного напряжения она потребует, каких колоссальных жертв» — эту цитату офицера-артиллериста А. Дмитриева часто приводят в своих работах историки. Схожую мысль высказывают и опрошенные нами герои СВО.

Подготовить армию к войне в мирное время практически невозможно. Настоящая армия куется только войной. С СВО произошло то же самое: армия февраля 2022 года и армия мая 2025-го — это две разные армии.

Великая Отечественная война, особенно на протяжении последнего десятилетия (фактически начиная с 2014 года), была одной из главных целей идеологического демонтажа России со стороны «просвещенных» либеральных кругов. «Победобесие», «а что тут праздновать-то», «нужно ли было сдать Ленинград», картины, изображающие «Бессмертный полк» в виде уродливых гомункулов, — лишь вершина айсберга. Последовательное и напористое внедрение западной точки зрения на причины и итоги Второй мировой шло широким фронтом внутри России.

Как теперь очевидно, в эту системную работу были вложены немалые силы и средства. Тем не менее именно память о Великой Отечественной войне позволила российскому обществу удержать внутри себя что-то очень важное, протащить это что-то через поколения в настоящее. Та самая скрепа, если хотите, притом не казенная, истинно народная.

Именно она определяет место каждого отдельно взятого человека в истории страны — напрямую, через семью или родственников, рассказы, воспоминания, которые передаются от бабушек, дедушек, родителей. Причем важен не только личный, но и коллективный опыт: воспоминания из детства, встречи с фронтовиками, поездки по местам боевой памяти и так далее. И конечно, мифология, когда герои Великой Отечественной становились героями для детей наравне с персонажами из сказок, фильмов, книг, комиксов и так далее, прочно заняв свое место в пантеоне русских героев.

У кого-то из наших респондентов эта память крепко вшита в историю рода. «Моя бабушка родом с Донбасса. Будучи еще девчонкой, в 17 лет, приписала себе год и пошла в 1942 году медсестрой, помогать на Второй украинский фронт, а затем вместе с наступающей Красной Армией оказалась в Европе», — рассказывает историю своей семьи Андрей Лавров, врач-доброволец, работавший в бригаде «Эспаньола». Там же она познакомилась со своим будущим мужем. В 1944 году, в Балатонской операции, оказавшись напротив немецких «тигров», таскала раненых, и вдруг выяснилось, что она беременна. «Да, сейчас чуть-чуть по-другому все называется, но зло вернулось под другой личиной. Многие мои друзья не приняли того, что происходит. Я сначала пытался как-то им объяснить, но что можно объяснить человеку, который боится, что ему кто-то не даст визу, поэтому он готов отказаться от всего? От будущего, от прошлого? И что — теперь будет предана бабушка, все родственники, вся страна, вся культура, все, чем жили твои предки?»

Герой России Энвер Набиев, кадровый военный, рассказывает, что, когда он учился в школе, отец много рассказывал об истории войны и приводил в пример ветеранов Великой Отечественной. «И дед у меня воевал. Я всегда его на медали смотрел, на заслуги. И когда к нам в школу приходили ветераны, у меня была гордость».

Коллективной памятью были пропитаны дошкольные и школьные мероприятия. Празднование 9 Мая, чтение стихотворений о войне, песни, экскурсии по местам памяти и музеям. Чем дальше от либерального шума больших городов — тем более искренней и всенародной была любовь среди простых людей к этому празднику: Елене Громовой, старшей медицинской сестре, с первых дней принимавшей участие в СВО, чуть за 30. Она рассказывает, как в их родной Ивановской области трепетно относились к Дню Победы: «Наша страна пережила предыдущую очень тяжелую войну, и мы все с детства знали о ней. 9 мая мы неоднократно участвовали в ивановском параде, были и в Москве. В моей семье для меня это дико слышать, что кто-то там что-то забыл».

В небольших поселках все не так, как в больших городах, и отношение к 9 Мая в том числе. Эти флаги, эти песни, эти фильмы на каждое 9 Мая — без этого в нашей стране никуда, подтверждает 22-летний Михаил Боровских, принимавший участие в СВО в составе анти-БПЛА-подразделения «Сурикаты». Еще до специальной военной операции он приехал в Москву, поступать в Литературный институт. Но либеральные взгляды, которые разделяло большинство его однокурсников, ему пришлись не по душе. Он сперва проникся оппозиционным настроем, но затем начал читать книги, в том числе на политические темы. «В тезисах либералов было много такого, что очерняло Россию, ее историю и народ. Все время говорили, что русские — рабы, что не могут восстать, как в свободной Европе».

Именно память о войне прошлого помогла внутренне принять неизбежное. Спокойное чувство долга человека, желающего спокойной мирной жизни, к которому приходит понимание, что и от него зависит судьба страны. Желание что-то сделать, внести свой вклад — вчера каким-то иным способом, созидая, изучая, творя что-то вокруг себя, сегодня — так уж сложилось — через ратное дело или иную помощь. Чтобы быть сопричастным большому делу страны, которое случается, пожалуй, раз в столетие.

Причины конфликта

Сомнений в том, на правильной ли мы стороне истории, ни у кого из наших героев не было. А даже если и оставались какие-то недопонимания ситуации поначалу — они очень быстро рассеялись. Для них начало СВО 24 февраля 2022 года не было чем-то неожиданным, внезапным, в духе «Россия вероломно напала на Украину». В разговорах о причинах этого конфликта люди проявляют разную степень погруженности в события вокруг Донбасса — кто-то больше, кто-то меньше, а кто-то в этой теме уже все последние десять лет, еще с исторических событий Русской весны 2014-го. Но даже те, кто поначалу мало знал о Донбассе, к началу боевых действий 24 февраля осознавали причины такого шага как вынужденного для нашей страны — что мы не нападаем, а защищаемся.

Постепенный запрет русского языка на Украине, чествование бандеровцев, факельные шествия неонацистов, ненависть к русскому юго-востоку страны — все это было задолго до событий 2022 и 2014 годов и не было секретом для участников СВО, опрошенных «Моноклем». Денис Козлов рассказывал, как в юном возрасте ездил в село Мангуш рядом с Мариуполем, где ему попадались русофобские книги: «Я сказал своему товарищу: Саша, если так у вас продолжится, мы же воевать будем. Он говорит: да ладно, не будет ничего, мы же все понимаем. Я говорю: ну вы, может, и понимаете. А следующее поколение понимает? А через поколение — все еще будет понимать? И когда все началось, 24 февраля, он мне позвонил и сказал: “Ты Ванга, что ли?” Но это же было очевидно. Потому что человек, который не знает свою историю, не знает, куда ему идти».

Осведомленность о конфликте подкреплялась личным опытом. Например, для бойца с позывным «Самурай» Донбасс — малая родина. Сам он почти всю жизнь прожил в России, а родился в городе Первомайске, что в ЛНР. «Я пошел защищать русскоязычное население, которое начали притеснять в 2014 году. 13 февраля 2014 года Верховная рада принимает решение о запрете русского языка и преподавания русского языка в школах, началось недовольство гражданского населения. И в апреле того же 2014 года та же самая Верховная рада принимает решение о вводе регулярных воинских подразделений на территорию Донбасса для подавления этих всех недовольств. Но вместо регулярной армии на территорию Донбасса зашли “Азов”*, “Айдар”* и все остальные, которые начали откровенно заниматься грабежами, убийствами тех, кто говорит на русском языке. Гражданских лиц назвали террористами, а всю эту операцию назвали антитеррористической операцией почему-то».

Для Дмитрия Бастракова, основателя книжных лавок «Листва» и командира гуманитарного проекта «Тыл-22», к большему вовлечению в войну привела смерть журналиста и политолога Дарьи Дугиной в результате теракта, устроенного агентом СБУ в Подмосковье 20 августа 2022 года: «Если до Даши я старался работать больше не на уничтожение чужой силы противника, а на сохранение жизней наших, то после гибели Даши я уже на добровольных началах начал заниматься обеспечением, грубо говоря, работы артиллерии. Я собирал и структурировал данные о целях, собранные методами OSINT, и передавал их командирам. Смерть Даши в 2022 году — это как Одесса в 2014-м, на многих сработала».

При этом сам Дмитрий считает вооруженный конфликт между Россией и Украиной несправедливым и ни в чем не правильным: «Он действительно навязан. Мы проморгали, и такого не должно было быть. Мы занимаемся самоубийством, самогеноцидом. Мы сделали ставку не на тех людей. Теперь расплачиваемся кровью с обеих сторон». Глубинные причины противостояния, по его мнению, лежат в трагической разделенности русского народа, в распаде России как таковой во всех ее итерациях, что в 1917, что в 1991 году.

Неизбежность конфликта — с этим согласны почти все респонденты. Энвер Набиев вспоминает, что еще с 2014 года складывалось ощущение, что миром этот конфликт не разрешится: «Непосредственно перед началом специальной военной операции, когда мы пытались договориться мирным путем, никто не слушал, а наоборот, только и делали, что вооружали Украину, хотели принять эту страну в НАТО — я уже догадывался, поскольку читались дальнейшие решения, которые будут приняты». По его мнению, вооруженного столкновения можно было бы избежать, если бы Украина принимала более адекватные решения. Но они были продиктованы под влиянием западных стран — Англии, Германии, Америки, поскольку им было нужно ослабить Россию.

* В России признаны террористическими организациями и запрещены.

СВО: после

Туманные цели СВО, заявленные как демилитаризация, денацификация и нейтральный статус Украины, по вполне понятным причинам имеющие нечеткий статус — дабы не угодить в дипломатическую ловушку, в которую загнали себя украинцы, — будут обретать все более четкие юридические контуры по мере приближения развязки противостояния. Невзирая ни на резкое дергание стрелки «договорнячокметра», ни на подчас противоположные по смыслу сообщения в одних и тех же СМИ, реальной силой, от которой будет в конечном счете зависеть исход, являются бойцы нашей армии. Но где она остановится, чтобы те, кто воевал, сочли результат удовлетворительным?

Ликвидация Украины как независимого государства — такой ответ встречался чаще других. Существование каких-то частей бывшей Украины в автономном варианте возможно лишь в том случае, если контроль за ними будет осуществлять Россия. Только так, по словам наших респондентов, мы сможем воспитать уже следующие поколения без ненависти, получим шанс вернуть людям их историческую память. Все опрошенные нами герои однозначно рассматривают Восточную Украину как бывшие исторические русские города: Одесса, Харьков, Днепропетровск. «Мы Европе дадим то, что они хотят: Западную Украину, в девятнадцатом веке эти территории уже были поделены между нами и Польшей, и сейчас мы, скорее всего, к этому тоже придем, потому что история циклична, — считает военнослужащий ВС России с позывным “Гусар”. — Надеюсь, что на этом все и закончится — чтобы все были довольны, так сказать».

Кажется, как ни старайся избежать войны, она сама тебя найдет, в особенно сти если ты такая страна, как Россия. Нам остается лишь принять свою историческую судьбу

Но чувство, будто СВО может оказаться лишь прологом к будущей полномасштабной войне с Западом, присутствует почти у всех наших респондентов. При этом, если текущий этап СВО в ближайшее время приведет к какого-то рода мирным договоренностям, — главное, чтобы эта пауза была использована грамотно. «Мы не знаем всех стратегических раскладов, — признался один из бойцов, — Начальству виднее. Будет приказ — значит, будем идти дальше».

Общество

Поколение, вынесшее на своих плечах тяжелейшую войну XX века, — это не какие-то особенные люди. Они были простыми обывателями: кто-то трудился на заводе, кто-то — на земле. Некоторые люди имели множество обид на советское руководство, но в такой исторический момент было ясно: гибель советского государства означала бы гибель России. Изучающие феномен фронтового поколения историки указывают, что в тех обстоятельствах интересы народа, страны и государства оказались тождественны. Как пишет специалист по военной истории России ХХ века доктор исторических наук Елена Сенявская, Великую Отечественную войну выиграла весьма разнородная в возрастном и социальном отношении армия. Кадровый состав в большой степени оказался выбит в первые же месяцы войны, и в Берлин входили войска, состоявшие в массе своей из гражданских людей, взявших в руки оружие, чтобы защитить свою страну.

На этот раз страна, безусловно, подошла к началу СВО, имея совершенно другие социально-политические условия, нежели накануне Второй мировой. Однако и сейчас среди воюющих на передовой очень много гражданских — добровольцев либо пришедших по мобилизации. Это обусловливает особую связь с обществом, оставшимся в тылу, — ведь бойцы в большей степени являются его частью, чем кадровые военные, с самых первых карьерных шагов живущие в особой системе. Связь с тылом и поддержка крайне важны. При этом уже нет отчуждения или неприязни к тем, кто, испугавшись, покинул Россию либо не пошел на войну. Вчера ты в блиндаже с товарищем сидишь, а на следующий день едешь по городу Иваново, все хорошо, все спокойно, все гуляют, все улыбаются. Вокруг нет смерти, страха, ужаса, ничего этого нет. Воспринимается это все по-разному, рассказывает бывший «вагнеровец» Михаил Солопов: «Я, честно скажу, злой пришел. И считал несправедливым, почему я пошел, а кто-то не пошел. Но время лечит. Буквально через полгода это прошло. У меня нет ни к кому претензий. Просто каждый должен заниматься своим делом».

Ощутима разница в отношении к СВО в самом начале, в 2022 году, и сейчас. Когда Украина дронами дотянулась до дальних регионов, люди словно начали выходить из спячки. Мощная моральная поддержка тыла чувствовалась и в самом начале конфликта, а сейчас она стала еще сильнее. Письма и рисунки от детей, гуманитарная помощь, слова благодарности — это все заряжает, говорят военнослужащие. «Среди моего окружения не было людей, которые сомневались в правильности нашего туда захода. Я вам больше скажу: я очень удивился, когда пришел работать в администрацию и увидел, сколько всего они сделали с начала СВО. Бабушки, жены, старики начали плести маскировочные сети. Им выделили помещение… Сейчас у нас в Фурмановском районе работают целых два центра поддержки участников спецоперации. Огромное количество людей трудится на волонтерской основе», — добавляет Михаил.

Однако отмечается и некая усталость от конфликта, выраженная в снижении сборов на военно-гуманитарные нужды, отмечает Дмитрий Бастраков: «Вся информационная повестка о якобы перемирии и окончании войны — она тоже не стимулирует людей помогать. Справедливости ради, помощь сейчас меньше нужна, чем в 2022-м, но все равно есть острая потребность по многим позициям».

Вхождение во власть

Согласно февральскому опросу ВЦИОМ, 73% россиян считают участников спецоперации такими же героями, как и ветеранов Великой Отечественной. Более глубокий опрос, проведенный в том же феврале Russian Field, показал, что 47% респондентов хотели бы, чтобы участник спецоперации стал школьным учителем, 64% — чтобы он был полицейским. 50% опрошенных видят бывших эсвэошников в роли мэров городов, а 48% — главой региона. В целом граждане России позитивно воспринимают логику государства по интеграции участников СВО в общественно-политическую жизнь.

Впервые людей, прошедших через специальную военную операцию, партии массово стали привлекать во время выборов в сентябре 2024 года. Тогда «Единая Россия» выставила 380 участников спецоперации, КПРФ — 35, «Справедливая Россия» — 50, ЛДПР — 30. Участники боевых действий баллотировались на разных уровнях, однако подавляющее большинство не смогло никуда избраться. Дело не только в недостаточной медийной узнаваемости, но и в том, что для работы во властных структурах необходим особый опыт, которого многим ветеранам недоставало. Тем более актуальной стала флагманская президентская программа «Время героев», которая должна готовить бывших военнослужащих к государственной карьере. А чуть позже у регионов начали появляться и собственные программы — «Герои Подмосковья», «Школа героев» в Самарской области, «Батырлар. Герои Татарстана» и так далее.

Большая часть опрошенных нами участников СВО в будущем планирует вернуться к своей привычной деятельности, но есть и те, кто воспринял как прямой призыв к действию слова президента России, что прошедшие через СВО должны выходить на ведущие позиции и в системе образования, воспитания молодежи, и в общественных объединениях, в госкомпаниях, в бизнесе, в общественном и муниципальном управлении, возглавлять регионы, крупные отечественные проекты и так далее. У кого-то уже получилось. Например, Денис Козлов вошел в Совет депутатов городского округа Жуковский Московской области. «В управлении страной действительно нужны люди жесткие, которые видели и одну сторону, и другую. Но перед тем, как пойти в политику, непосредственно начать заниматься управлением, тебя должны определенное время готовить к этому», — говорит Денис. Сам он прошел высшую партийную школу «Единой России» и готовится получить высшее образование, чтобы иметь возможность податься уже на федеральную программу «Время героев».

Кого-то заметили сами местные власти. Максима Солопова, когда он вернулся после окончания контракта, позвали работать в администрацию, в сферу ЖКХ. Ближайший Новый год Максим с супругой встретил в холодном подвале, отогревая трубу газовыми горелками: бригады не было, а в одной из квартир замерзло отопление и была вероятность, что замерзнет весь стояк. «Для меня непонятно, как это в пять часов рабочий день закончился. В смысле рабочий день закончился, если люди сидят, ждут без света, без воды, без отопления?», — вспоминает Максим.

Бывшие участники СВО уже сегодня становятся заметными в общественно-политической жизни страны. Они есть среди сенаторов — например, от Крыма, от Курской и Псковской областей, депутатов районных заксобраний; полпред — Артем Жога, полномочный представитель президента Российской Федерации в Уральском федеральном округе, бывший председатель Народного совета ДНР и командир батальона «Спарта». И даже врио главы региона: Евгений Первышов, депутат, дважды подписавший контракт на прохождение службы в зоне СВО. Он прошел отбор в первый поток программы «Время героев», а в ноябре прошлого года был назначен врио главы Тамбовской области.

Фактор фронтовика — так можно назвать влияние бывших военнослужащих на политические процессы. Армия исторически была довольно мощным социальным лифтом, а в периоды нестабильности и вооруженных конфликтов ее роль возрастала многократно. Достаточно вспомнить несколько известных фамилий из 1990-х — Лебедь, Руцкой, Громов, Трошев, Аушев: имея за плечами кто «Афган», кто чеченскую кампанию, они в какой-то момент получили шанс стать заметными политическими лидерами. Потенциал служилых людей высшее руководство страны очевидно хочет направить на обновление управленческого состава. Вопрос в том, хватит ли сил осуществить это не точечно, а в масштабах всей страны, учитывая, что нынешний управленческий состав явно не захочет «обновляться». Например, в Сосновском городском поселении Кировской области главой избрали 30-летнего участника СВО Никиту Горелова. Его кандидатуру местные депутаты поддержали единогласно. Однако после того, как он рассказал о финансовых махинациях в региональной администрации, вспыхнул конфликт, который не утихает уже несколько месяцев и втягивает в свою орбиту все новых участников.

Участника СВО невозможно никуда не пустить, отмечают опрошенные нами бойцы. У них есть боевое братство — совершенно особый тип взаимоотношений, который может сложиться только в экстремальных условиях. Вернувшись из зоны боевых действий, люди продолжают поддерживать друг с другом связь даже находясь в разных уголках страны.

Герои СВО вернутся не одни. У них есть боевое братство. У них есть тыл — это мы. У них есть государство. Наконец, у них есть Родина, за которую они и сражались

Взгляд на страну

По признанию одного из участников СВО, лучшего государства, чем мы имеем сейчас, и желать нельзя — учитывая, в каком состоянии находилась наша страна еще 30‒40 лет назад. Вот что говорит Михаил Солопов: «Я родился уже при этом государстве, и я буду защищать это государство, если его попытаются уничтожить. Да, я не езжу на лимузине, я не живу на вилле, я живу в обычной однокомнатной квартире. Я самый среднестатистический человек. Но я не виню в этом государство. Восемьдесят процентов от человека зависит. Если человек не хочет ничего, так он и не будет успешен при любом государстве».

Какая она, Россия, за которую сражаются прямо сейчас люди на передовой? Самый частый ответ, который мы слышали: Россия — это не Восток и не Запад, она сама по себе уникальна. У нас есть все, что нужно для развития, считают участники СВО: и ресурсы, и территории, и люди. Причем, несмотря на разность менталитетов жителей разных регионов и народов со всех уголков страны, от Дагестана до Тувы, принимающих участие в боевых действиях, мы все «неделимые, целые». В целом все наши респонденты смотрят в будущее очень оптимистично, описывая его так: «Россия будет самой сильной», «мы будем строить совершенно новый мир». При этом наибольшие опасения вызывают проблемы с миграцией, жилищный вопрос и распространение радикальных, террористических идей.

На вопрос, какие отношения Россия должна выстраивать с Западом и Востоком, ответы были разные. С Востоком — торговать, разумеется. А вот как быть с западными странами, мнения разнятся. Кто-то не против отстроиться от Европы стеной и жить самим по себе, а кто-то считает, что для острого периода войн негативное отношение — норма, но после окончания конфликта люди снова будут общаться друг с другом. Тот факт, что Россия — обычная, нормальная европейская страна, вовсе не означает, что мы должны во всем следовать за странами Европы, а осознание себя как одной из граней европейской цивилизации более чем позволяет оставаться самими собой.