От Ильинки, где расположен Минфин Российской Федерации, до Неглинной, где находится Банк России, можно дойти за 11 минут, сделав чуть больше полутора тысяч шагов.
Но между бюджетной и денежно-кредитной политикой, которую проводят эти два ведомства, лежит пропасть, которая ширится весь последний год. Рекордная ключевая ставка привела к тому, что расходы бюджета серьезно выросли — прежде всего на субсидии по льготной ипотеке, а также на обслуживание госдолга. Дефицит сам по себе не страшен, он спокойно будет покрыт новыми выпусками ОФЗ, — но вот ставка по этим выпускам будет давить на бюджет еще несколько лет. Однако это не обсуждается в правительстве: Банку России никто не указ, повлиять на него нельзя.
Раньше самым безотказным решением была девальвация: каждый лишний рубль за доллар давал бюджету десятки миллиардов рублей дополнительных доходов. Но теперь с нашим фрагментированным и не имеющим свободного сообщения с зарубежной финансовой системой валютным рынком это невозможно. Правительство ждет ослабления рубля в этом году, и скоро мы увидим, произойдет ли оно на самом деле.
Если нельзя воздействовать на ЦБ доводами разума, есть и еще одно решение — отвязать ключевую ставку от других ставок в экономике. При нормальном положении дел она является ориентиром для других ставок, в первую очередь по государственным заимствованиям. К примеру, ставка ЕЦБ сейчас 2,4%, доходность десятилетних облигаций Германии около 2,5%. Ставка ФРС — 4,25‒4,50%, и госдолг США располагается вокруг этого диапазона, а ставка по десятилетним бумагам колеблется примерно в пределах 4,2‒4,3%.
Но посмотрите, что происходит у нас: ключевая ставка 21%, а десятилетние ОФЗ торгуются под 15,6%. На последних четырех аукционах новые выпуски ОФЗ выкупались с доходностью 16‒16,4% годовых. Мы не знаем точно, в чем причина такого разрыва, но, скорее всего, Минфину удалось заставить крупнейшие госбанки, основных покупателей на аукционах, пойти на компромисс: те дают государству занять по хоть сколько-нибудь приемлемой цене, но и сами не остаются внакладе, фиксируя для себя на длительный срок чрезвычайно высокую доходность, плюс в перспективе они еще и заработают на росте цены ОФЗ.
По-хорошему, Минфину давно пора жестче взяться за банки, где он как представитель государства присутствует в наблюдательных советах, и убедить их в интересах государства поумерить аппетиты. Будем честны: именно крупные банки с госучастием зарабатывают на льготной ипотеке и ОФЗ, и именно в их прибылях оседают те самые триллионы, которые бюджет тратит на субсидии.
При этом основной источник доходов для бюджета — потребители и производственный сектор, мы как страна давно не живем на нефтяную ренту. Доля нефтегазовых доходов в федеральном бюджете в этом году будет меньше четверти. Но «поставщики» ненефтегазовых налогов оказались под двойным прессом: налоговой реформы и сверхжесткой денежно-кредитной политики — и уже начинают сдавать. Зачем продолжать перераспределять деньги через бюджет от них финансовому сектору?
В апреле индекс промышленных прогнозов снизился на четыре пункта и вернулся на уровень декабря 2024 года — к худшему значению этого показателя с сентября 2022-го. Прогнозы спроса, уверенно росшие в начале текущего года и готовые уже выйти на лучшие значения периода СВО и санкционной войны, в апреле потеряли пять пунктов оптимизма и почти вернулись на нулевой уровень. ВВП за первый квартал 2025 года может впервые с 2022-го показать снижение к предыдущему кварталу, и в целом экономика из-за действий ЦБ ощутимо замедляется. В этих условиях Минфин может в итоге недосчитаться и ожидаемых ненефтегазовых доходов — и это будет гораздо опаснее, чем падение нефти, которым нас пугают которую неделю.