Новые ограничения цен на продукты могут привести к сокращению их выпуска и еще большей инфляции, а избежать этого помогут снижение издержек производителей и точечное стимулирование спроса
Впервые сразу 13 отраслевых объединений пищевой промышленности и торговли коллективно обратились к правительству с просьбой не ужесточать регулирование цен на продукты: многим предприятиям придется сократить их выпуск, и это может привести к дефициту товаров и еще большему росту цен. Поводом для обращения стали недавние слова премьер-министра Михаила Мишустина о необходимости усиления контроля за потребительскими ценами. Слова премьера прозвучали в преддверии ожидаемого весеннего повышения цен на ряд товаров, таких как мясо, фрукты и овощи, которые дорожают в основном по сезонным причинам.
Федеральная антимонопольная служба (ФАС) давно добивается ужесточения контроля за ценообразованием не только на уровне розничной торговли, а по всей цепочке производства, что и обеспокоило бизнес. Авторы обращения напоминают, что у правительства уже есть механизм ограничения наценок на перечень социально значимых товаров, а ограничения цен по всей цепочке только ускорят процесс консолидации пищевых отраслей в пользу крупных игроков. Вместо этого они предлагают стимулировать спрос усилением адресной социальной поддержки населения. В частности, неплохой эффект уже показала система электронных сертификатов для разных льготников, которая тестируется в нескольких областях и может быть масштабирована на федеральный уровень.
Стоимость базовых продуктов стабильно растет. Например, сейчас «порадовала» картошка: Росстат констатировал, что в апреле ее потребительская цена выросла сразу в 2,8 раза год к году, до 85,4 рублей за килограмм. В апреле также ожидали существенного роста цен на мясо, и только провальный из-за непогоды старт шашлычного сезона не дал ценам на свинину повыситься более чем на 4% в апреле‒мае (что для этого вида мяса немного и в годовом выражении).
Михаил Мишустин еще в конце апреля обеспокоился ожидаемым ростом цен и подал рынкам недвусмысленный сигнал, призвав ФАС к принятию «жестких мер». «Одним из существенных факторов роста цен, прежде всего на продукты первой необходимости, остаются наценки посредников, — заявил глава правительства 23 апреля в видеообращении к участникам расширенного заседания коллегии ФАС. — Здесь главное — усилить акцент на сокращение таких цепочек. Что потребует усиления активности взаимодействия с поставщиками и торговыми сетями. И в случае необходимости надо принимать жесткие меры, чтобы защитить людей», — подчеркнул он.
Что это за меры, он не уточнил, но участники рынка сходятся во мнении, что речь идет о нескольких законодательных инициативах ФАС, предусматривающих запрет установления «экономически необоснованных цен» на товары, стоимость которых в течение 60 дней росла на 5% выше индекса потребительских цен (ИПЦ) за тот же период. В марте ИПЦ составил 9,65% (данные Банка России), и выходит, что цены нельзя повышать более чем на 15‒16% в течение двух месяцев, иначе государство установит вам их само.
Сейчас ФАС может вмешаться в ситуацию с ценообразованием, только если организация занимает доминирующее положение на рынке или в случае заключения участниками рынка картельных соглашений. На продуктовом рынке таких случаев мы с экспертами не вспомнили — были только рекомендации производителям сахара не повышать цены, но не наказания за сговор и монопольное повышение цен. Если же примут поправки к механизмам регулирования цен в предлагаемой ФАС редакции, то помимо доминирующих на рынке компаний и явных нарушителей под прицел регулятора могут попасть практически все, кого заподозрят в «экономически необоснованном» повышении цен. Но в прошлом году правительство завернуло такой законопроект, указав, что критерии впервые вводимого ФАС в оборот понятия «экономически необоснованные цены» слишком размыты.
Однако угроза более глубокого и широкого регулирования цен на продовольственном рынке не исчезает и усиливается почти каждый раз при всплеске цен. «В Госдуме прорабатываются решения о том, чтобы в дальнейшем не было скачков цен на социально значимые товары, — подтвердила в беседе с “Моноклем” заместитель председателя комитета Госдумы РФ по аграрным вопросам Юлия Оглоблина. — Должен также быть работающий механизм, позволяющий зафиксировать и контролировать предельно допустимые розничные цены в магазинах, чтобы они не превышали установленные пределы».
В ответ на жесткий сигнал главы правительства сразу 13 отраслевых объединений, в числе которых Межотраслевой экспертный совет, Национальная мясная ассоциация, «Союзмолоко», Масложировой союз, Потребительская ассоциация, «Руспродсоюз», Рыбный союз и прочие, выступили с просьбой не принимать жестких мер в ценообразовании. Они обращают внимание на рост административного давления и законопроектной активности по регулированию цен на продовольственные товары. «При этом игнорируются объективные причины изменения цен, роста издержек производства и реализации продукции, не зависящие от производителей, поставщиков и розничных продавцов. Не учитываются также и довольно благоприятные тенденции, свидетельствующие о продолжающемся росте потребления продуктов питания, порой до рекордных значений, а также о повышении качества питания, — отмечается в письме отраслевых объединений. — Последствием давления на участников рынка без учета текущей ситуации становится отсутствие определенности при принятии долгосрочных бизнес-решений о наращивании производства, снижение инвестиционной активности, риск потери финансовой устойчивости предприятий».
«Следствием… станет нарушение баланса спроса и предложения, стагнация развития сельского хозяйства и пищевой промышленности, — продолжают авторы обращения в правительство. — Недостаточная оценка последствий от введения мер по ограничению свободы ценообразования неизбежно приведет к установлению обязательного ассортимента товаров в торговых сетях, а затем и заданий производителям по их поставке». Они также уверены, что «подобное восстановление дискредитировавшей себя административно-командной системы в сложнейшем механизме работы цепочек поставок продуктов питания чревато деградацией сельского хозяйства, пищевой промышленности, снижением качества и безопасности продуктов питания и сокращением ассортимента».
А вот думать над тем, как уйти от ценовых качелей, правительству и всем участникам продовольственного рынка просто необходимо. Примером может служить ситуация с картофелем, подорожавшим почти втрое в апреле именно потому, что в позапрошлом году был большой урожай и, как следствие, крайне низкая цена. Это привело к убыткам у аграриев, которым пришлось попросту сократить посев картофеля или вовсе отказаться от него. И в следующем сезоне мы закономерно получили низкий урожай картофеля и рекордную цену на него.
Статистически ситуация с ценами сейчас не выглядит критической. В среднем индекс потребительских цен менялся волнообразно: в 2000 году он составил 20,18%, в 2010-м уже 8,8%, в пандемийном 2020-м снизился до 4,9% — в основном по причине добровольного ограничения цен всеми участниками рынка, зато в 2022 году индекс скакнул сразу до 12% (из-за укрепления рубля и удорожания импортной логистики). В прошлом году ИПЦ вновь опустился до 9,5% (данные Росстата).
Мартовские колебания цен Банк России оценил неоднозначно: потребительские цены выросли на 0,65%, меньше, чем в феврале (0,81%), а темп их роста с учетом сезонной корректировки составил только 7,1% против примерно 12% в среднем в прошлом году.
Банк России приходит к выводу: «Большинство показателей устойчивого роста цен продолжили снижаться к предыдущему месяцу, хотя и оставались в основном значительно выше 4%. Это свидетельствует о том, что расширение внутреннего спроса по‑прежнему опережает возможности наращивания физических объемов выпуска».
То есть товаров надо больше, о чем также пишут в своем обращении в правительство отраслевые объединения. «При этом подчеркиваем, что инфляционные процессы в России обусловлены преимущественно ростом издержек производства и обращения продукции, и видим свою основную задачу в снижении издержек за счет улучшения практик взаимодействия между всеми участниками потребительского рынка и снижении избыточной административной нагрузки», — говорят они и добавляют, что «следует сконцентрироваться на повышении эффективности их применения вместо кардинальной смены и принятия новых».
«У правительства есть все необходимые инструменты для сдерживания необоснованного роста цен и нет никакой необходимости внедрять новые административные механизмы, тем более учитывая общий вектор государства — снятие излишних административных барьеров для развития бизнеса в стране», — говорит председатель Рыбного союза Александр Панин.
В частности, это постановление правительства от 2010 года «Об утверждении Правил установления предельно допустимых розничных цен на отдельные виды социально значимых продовольственных товаров первой необходимости…» Согласно нему правительство может устанавливать предельные розничные цены, если они повышались на 10% (без учета сезонного фактора) в течение 60 дней. Насколько ограничивать — должно решаться отдельно в каждом случае.
Но в этом постановлении речь идет только о социально значимых продовольственных товарах (СЗПТ) — их насчитывается всего 25: это говядина и свинина на кости, курица, мороженая неразделанная рыба, сливочное и подсолнечное масло, молоко, яйца, сахар, соль, чай, мука, хлеб ржаной, пшеничный и ржано-пшеничный, рис, пшено, гречневая крупа, вермишель, картофель, капуста, лук, морковь и яблоки. Однако принудительной наценки на них так и не устанавливали даже в 2022 году, когда после начала СВО возник ажиотажный спрос на сахар, муку и соль.
Тогда ФАС внесла в Госдуму законопроект об установлении максимальной наценки на товары из перечня СЗПТ на уровне 10%. Но предложение не приняли, и ведомству пришлось ограничиться заключением добровольных соглашений с торговыми сетями об установлении наценки на подорожавшие товары на уровне 5%. К нему присоединились крупные ретейлеры, хотя потом «О’Кей», «Ашан» и «Атак» решили отказаться от добровольного ограничения торговой наценки в 5% на сахар из-за его дефицита в магазинах.
В прошлом году по предложению ФАС практику договоров с торговыми сетями расширили для повышения ценовой и физической доступности таких товаров. Добровольные обязательства по ограничению наценок до 10% соблюдают торговые сети, входящие в группу Х5, «Магнит», «Дикси» и «Бристоль». На отдельные позиции четырех групп товаров (хлеб и хлебобулочные изделия, молочная продукция, сахар-песок и борщевой набор) ограничение наценки до 5% держат торговые сети Х5, а также «Магнит», «Ашан» и «Атак». В конце 2024 года сети Х5, «Магнит», «Дикси», «Ашан» и «Атак» расширили перечень товаров с ограниченными наценками. «В результате проводимой работы с торговыми сетями наценки на так называемые товары первой цены снизились с 22 до 4,7%», — говорится в сообщении ФАС.
В прошлом же году региональным властям тоже предоставили право заключать соглашения о сдерживании цен на СЗПТ с торговыми сетями и в некоторых случаях даже с производителями. «В применяющих этот инструмент регионах стоимость товаров ниже, чем в прочих. По состоянию на апрель 2025 года такие соглашения действуют в 51 регионе с участием 13 055 хозяйствующих субъектов, в числе которых 142 производителя, 30 оптовых организаций и 12 883 организации торговли», — пояснили «Моноклю» в ФАС России.
Однако ни в ФАС, ни в десяти отраслевых объединений и научных институтах, куда мы отправили запрос, не смогли сказать, существуют ли какие-то расчеты того, как ограничение цен на конкретные товары сказывается на спросе, а в итоге — на экономике предприятий.
«Отделить влияние на рынок основных факторов — колебаний спроса и предложения — от действий ФАС и добровольных ограничений цен математически не представляется возможным», — говорит главный отраслевой аналитик Россельхозбанка Андрей Дальнов. Он также отмечает, что многие продукты действительно росли в цене темпами ниже инфляции, и этот процесс закономерен без ограничений цен. «На зрелом рынке растет конкуренция и рост цен замедляется, а в реальном выражении зачастую становится отрицательным. И кризисы перепроизводства, когда маржа становится отрицательной без значительных рыночных объемов, если судить, например, по американскому рынку, у нас еще впереди», — считает Андрей Дальнов.
Просчитать зависимость между ограничением наценок и темпами производства продуктов тоже трудно, поскольку и наценками можно манипулировать. «Идеи об ограничении наценок на социально значимые товары — это своего рода антимонопольный шаманизм, — говорит эксперт РАНХиГС Андрей Тенишев. — Все эти соглашения при отсутствии мер жесткого антимонопольного реагирования влияют на цены так же, как заклинания на хорошую погоду». Он приводит распространенный пример: сахар заходит на полку в торговую сеть по цене 30 рублей за килограмм, торговая наценка составляет 100%, в итоге сахар на полке стоит 60 рублей за килограмм. «Установили торговую наценку в 5% — и сахар в торговую сеть зашел по 100 рублей за килограмм. И вот мы видим сахар на полке по цене 105 рублей за килограмм. То есть наценки, может быть, и не растут, но растут цены», — заключает Андрей Тенишев.
С ним отчасти согласна и директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Наталья Шагайда. «Мы анализировали поведение производителей в периоды ограничения цен на ряд продуктов, как то сахар или масло, в 2023‒2024 годах, — рассказывает эксперт. — Например, когда ограничили цены на рафинированное масло, в рознице цены остановились. Зато они резко выросли на нерафинированное масло, на которое производитель просто переложил свои издержки. То же самое с сахаром: на самую простецкую упаковку производитель удерживает цену, но накручивает наценку на сахар в дорогой упаковке. И так обычно по всем видам продуктов из перечня СЗТП».
Практически все отраслевые объединения заявили о снижении маржинальности у производителей за последние три-четыре года с прежних десятков процентов менее чем до десяти. По всей видимости, премьер-министр видит проблему в посредниках, на что он и указал ФАС в своем обращении.
Согласно данным и отчетам Минсельхоза и ФАС, в хлебобулочной промышленности доля посредников может достигать 15‒20% в конечной цене продукта, в молочной и мясной — 20‒35, рыбной — до 50% и выше. Экономист и политический аналитик Валерий Корнеев полагает, что правительство уверено: эти перепродажи происходят между аффилированными лицами; и это свидетельствует о картельном сговоре среди торговых сетей, которые таким образом увеличивают свою прибыль за счет производителей товаров и их покупателей. «Обычным делом является увеличение цены товара от производителя до полки на 200‒300 процентов. Хотя производители товаров известны, и сети могут покупать у них напрямую вдвое дешевле. Но покупают у посредников, что часто свидетельствует об организованном обмане производителя и покупателя», — говорит Валерий Корнеев.
С тем, что регулировать надо не только конечную наценку, согласен и председатель президиума АКОРТ (объединяет крупнейший ретейл) Станислав Богданов: «Высокие зарегулированность и конкуренция, безусловно, оказывают давление на маржу торговых сетей: на протяжении многих лет чистая рентабельность крупнейших компаний рынка держится на уровне двух-трех процентов. Исходя из реалий сегодняшнего дня целесообразно сбалансировать регуляторную нагрузку Закона о торговле между всеми каналами реализации пищевой продукции, пересмотреть ряд ограничений и запретов для торговых сетей».
Ранее ФАС проводила анализ структуры цены наиболее популярных видов рыбы — минтая, трески, пикши, сельди и горбуши. «По его итогам ФАС России установила, что наибольший вклад в ценообразование вносит звено посредников между рыбодобытчиком и торговой сетью. В товаропроводящей цепочке может быть до шести посредников, а их наценка может составлять от 5 до 50 процентов. Таким образом, цена на рыбную продукцию в процессе ее движения может возрастать от двух до трех с половиной раз», — пояснили в пресс-службе ведомства.
Но с этим категорический не согласен Александр Панин: «Мы постоянно работаем с этим заблуждением. В высококонкурентной рыночной товаропроводящей цепочке не может быть лишних звеньев. Это возможно только в условиях монополизированных рынков или рынков с высокой долей концентрации ресурсов. В рыбной отрасли этого нет даже близко. — У нас более трех тысяч рыбодобывающих предприятий, более двух тысяч перерабатывающих предприятий и столько же дистрибьюторов». По его словам, сейчас товаропроводящая цепочка — это рыбаки, добывающие рыбу и производящие сырье, далее трейдеры, выкупающие у рыбаков это сырье в сезон огромными объемами и импортирующие рыбу, которую российские рыбаки не ловят. Далее это переработка (как минимум фасовка в потребительскую упаковку) и логистика до точек продаж (ретейл, HoReCa, средний и мелкий опт). «Таким образом и образуются те самые пять-шесть юридических лиц, которые ФАС посчитал избыточным числом. Но меньше не получается. Кто-то должен между рыбаками и ретейлом выполнять целый комплекс работ по накоплению и трансформации сырья в продукцию, пригодную для реализации потребителю. К тому же в условиях высокой волатильности цен на рыбное сырье как раз среднее звено — трейдеры и переработчики — зачастую являются буфером, сглаживающим эти резкие (до 100 процентов в течение квартала) перепады цен», — говорит Александр Панин.
Генеральный директор Национального союза свиноводов Юрий Ковалев считает, что для избавления от посредников, если таковые есть, существует вполне эффективный механизм прямых долгосрочных договоров производителей и продавцов. В том числе благодаря им цены на свинину росли несколько лет подряд меньше, чем на другие виды мяса, а порой и снижались. «Мы не можем отменить весну, рост спроса на мясо и, как следствие, рост цен. Но он незначительный: в розничном сегменте в среднем стоимость свинины повысилась на четыре процента, в оптовом звене — от одного до четырех процентов в зависимости от предприятия в течение всего года! — говорит Юрий Ковалев. — В том числе потому, что многие производители мяса и переработчики распробовали прелесть долгосрочных договоров на оптовые поставки по установленной цене».
В качестве альтернативы ужесточению госрегулирования цен участники продовольственного рынка предлагают усилить меры государственной адресной поддержки, в частности закупать больше продуктов для детских и социальных учреждений: «Такие меры оказывают несравнимо более адресное и целенаправленное воздействие на обеспечение доступности базовых продуктов питания, чем установление единых наценок и всеобщих цен на тысячи товаров российских предприятий».
В числе прочего они выступают за расширение действия электронных сертификатов на всю страну. Изначально они были выпущены Федеральным казначейством и Национальной системой платежных карт (НСПК) для инвалидов, чтобы те могли покупать именно средства реабилитации, а не тратить деньги государства на прочие нужды, но потом их действие расширили на разные товары. В Минфине в обоснование проекта посчитали, что в стране сегодня действует около 400 различных мер социальной поддержки, однако пока только 40% расходов бюджета на соцвыплаты (не считая пенсий) назначаются «с учетом финансовой обеспеченности их получателей». То есть деньги часто дают не тем, кто в самом деле нуждается, или же расходуются не совсем по назначению. С сертификата же, который привязан к карте «Мир», можно списать деньги только на конкретные виды товаров, что и позволяет сосредоточить господдержку на значимых продуктах и рынках.
Сейчас пилотные проекты по внедрению электронных сертификатов идут в девяти регионах через торговые сети Х5 и «Детский мир», а также маркетплейс Ozon (всего более 25 тыс. точек продаж и 18 тыс. пунктов выдачи заказов, оборудованных соответствующим ПО). «В рамках реализации пилотного проекта число получателей помощи превысило 450 тысяч человек, использовано более 980 тысяч сертификатов на общую сумму более 30 миллиардов рублей, — говорит председатель Межотраслевого экспертного совета и Совета ТПП РФ по развитию потребительского рынка Александр Борисов. — Считаем, что переход электронных сертификатов с регионального уровня на федеральный и расширение этой практики на другие округа и другие категории нуждающихся позволит снизить социальное неравенство в зависимости от территории проживания, значительно расширить каналы сбыта отечественной продукции и, главное, снизить болезненность ценовых колебаний на продовольственном рынке для граждан со все еще низкими доходами».
Андрей Дальнов из Россельхозбанка указывает, что подобная программа соцподдержки уже несколько десятков лет эффективно действует в США — это федеральная Программа помощи в улучшении питания (SNAP). Программа позволяет увеличить объем розничного рынка продовольствия США как минимум на 5%, а ежегодные расходы федерального бюджета составляют всего порядка 100 млрд долларов (при общем бюджете почти в 5 трлн). «Но у нас подобные меры вызывают отторжение из-за неудачного “нейминга”: у нас программа по-прежнему известна как “продовольственные талоны”, хотя в самих США программа изначально была компромиссом между условными социалистами в американской элите, которые хотели поддержать неимущих, и аграрным лобби, которое было занято своей работой — поддерживало фермеров, — рассуждает Андрей Дальнов. — Но считаю, что бесплатная раздача продовольствия — это признак мощи государства. Ведь США скопировали свою программу с республиканского Рима, где была принята раздача зерна».
Наталья Шагайда из РАНХиГС считает, что наряду со стимулированием спроса государству следует больше помогать сельхозпроизводителям снижать издержки. Например, в сельском хозяйстве СССР эффективным механизмом господдержки была потребкооперация, система которой была разрушена в 1990-е и 2000-е годы. Хотя в аграрных странах Латинской Америки, в Австралии и пр. именно кооперация помогает агросектору выживать, особенно в трудные времена. «У нас же в процессе консолидации аграрных рынков, которая продолжается до сих пор, а именно она разгоняет цены, была убита потребкооперация, — говорит Наталья Шагайда. — Хотя прежде именно кооператив закупал у многих мелких хозяйств продукцию по справедливой цене и напрямую, без посредников, доставлял продукцию в места хранения, в переработку и даже в розницу, тогда еще и собственную кооперативную. Это сглаживало сезонные колебания цен и позволяло расти мелким и средним хозяйствам».
В подготовке материала принимал участие Алексей Долженков