Российскому промдизайну нужна промышленность

В России зарождается новая волна роста спроса на промышленный дизайн. Однако отсутствие в стране промышленной базы электронных компонентов и комплектующих сильно тормозит его развитие, считает основатель студии промышленного дизайна Art-Up Studio Алексей Кутяев

Основатель и генеральный директор Art-Up Studio Алексей Кутяев: «Дизайн – это инвестиция в уникальность вашего бренда»
Читать на monocle.ru

Уход из России большого числа иностранных компаний спровоцировал повсеместный рост внутреннего производства, как в потребительских отраслях, так и в сегменте В2В-товаров. За короткий срок окружающий нас предметный мир кардинально изменился, и мы пока не до конца это осознаем. Оказалось, что во многих случаях модная сумка, мышка для компьютера, новый диван, парковочный терминал, ювелирное украшение или медицинское оборудование на приеме у врача — это уже продукт разработки российских дизайнеров и инженеров. Отрасль промышленного дизайна в нашей стране до недавнего времени оставалась практически незаметной, развиваясь в тени большого импорта. Но сейчас пришло ее время.

Заказы на создание новых отечественных продуктов сегодня исходят как от крупных государственных структур, таких как «Ростех», Трансмашхолдинг, ОАК, так и от частного бизнеса — зачастую это те же дистрибуторы импортной продукции. Дальнейшие перспективы развития промдизайна пока оценивать сложно — слишком высока его зависимость от развития производственной базы в целом. Но то, что у отрасли появился самый серьезный шанс за все время ее существования, — это точно.

О том, с чем пришли российские дизайнеры к сегодняшнему моменту и какие возможности есть у индустрии, мы поговорили с основателем одной из ведущих студий промышленного дизайна Art-Up Studio Алексеем Кутяевым.

— Есть ощущение, что в экономике растет спрос на промышленный дизайн: нужно создавать свои автомобили, самолеты, медицинскую технику и прочее. Ощущаете ли вы на себе какую-то активность со стороны заказчиков?

— В последние годы спрос на промышленный дизайн действительно заметно вырос, причем не только в России. Многие страны — Китай, Индия и другие — активно развивают внутренние производства, чтобы снизить зависимость от импорта. На себе мы тоже почувствовали увеличение частоты запросов, особенно от инжиниринговых компаний, стартапов и производственных предприятий.

Dent.Pro

Стоматологический тренажер-симулятор для обучения и оценки навыков в стоматологии. Имитирует препарирование зубов на фантоме с трехмерной визуализацией всех действий на экране и автоматической оценкой. Симулятор включает мобильную полнофункциональную стоматологическую установку (стойка с фантомом) и систему электромагнитного трекинга, которая отображает положение виртуальных инструментов на экране компьютера в реальном времени.

Заказчик: BVS Trade F.Z.C. (ГЭОТАР).

Год: 2022.

Стоимость одного симулятора составляет примерно 70 тыс. евро.

Проект стал победителем международной премии iF Design Award 2024 в категории «Продукт: Medical/Healthcare».

Продажи стартовали в 2025 году, было продано 4 симулятора во Францию, Мексику, Чили и Кыргызстан

Важно отметить, что еще и в целом повысился уровень осознания ценности промышленного дизайна: заказчики все чаще приходят не просто за «красивой формой», а за полноценной разработкой концепции, прототипирования и поддержки производства. Стали востребованы специалисты с комплексным подходом, со знанием не только дизайна, но и инженерии, материалов, технологий производства.

— А где сейчас больше всего развиваются компетенции в промдизайне? В транспорте?

— Транспорт, как и авиация, действительно один из мощных локомотивов индустрии промдизайна, потому что в том же автомобиле сосредоточено огромное количество технологий, знаний, умений, компетенций. Чтобы только спроектировать салон автомобиля, нужно знать очень много чего: просчитать эргономику, сочетание большого числа малых форм, понимать автомобильные технологии, разбираться в материалах. Поэтому транспортные дизайнеры такие многостаночники, с широким кругозором. Одно дело мышка для компьютера: нужно просто знать, как она из пластмассы сделана и как колесико крутится. А в автомобиле таких «мышек» только на руле несколько штук. Но я бы не сказал, что только в транспортной отрасли развиваются компетенции по промдизайну — потребительский сектор, медоборудование, электроника предъявляют сегодня активный спрос.

— Вы же тоже начинали с транспорта?

— Я по образованию транспортный дизайнер, семь лет проработал на заводах в авиационной и автомобильной промышленности. В частности, еще на заводе ЗИЛ я принимал участие в разработке правительственных лимузинов, потом все наши разработки передали в НАМИ. Еще работал в дочерней компании ОКБ Ильюшина над созданием авиационных интерьеров. В какой-то момент мне захотелось более широко заниматься дизайном, творить, так как проектировать машины в то время не очень получалось — промышленность на тот момент загибалась. Поэтому в 2006 году была образована наша компания Art-Up Studio, где собрался коллектив единомышленников, которые до этого имели дизайнерский или инженерный опыт в разных отраслях. Многие из нас застали еще старую школу обучения транспортному дизайну, поработали на старых заводах и взяли оттуда все самое лучшее. Мы стали заниматься тем, что было востребовано: медицинским оборудованием, детскими игрушками, товарами народного потребления.

— Какие компетенции вы взяли из старой школы? Чем она была хороша?

— Раньше учили очень хорошо понимать глубину вопроса, учили инженерии, знанию свойств материалов, технологий, как все сделано. Для промдизайнера образ продукта — это не просто плод фантазии, а законченная формула того, как продукт будет работать, как идею воплотить в жизнь теми средствами, которые на данный момент есть в промышленности. В то же время дизайнер должен немного забегать вперед, мечтать, провоцировать. Вот в этом и есть главное свойство промышленных дизайнеров: они мечтают и могут реализовать. Или провоцируют развитие новых этапов и направлений в промышленности.

Возвращаясь к старой школе: я окончил Московский государственный машиностроительный университет, факультет автомобилей и двигателей, кафедра дизайна. Мы учились тогда по двум совмещенным программам: инженерной и художественной. Довольно сложно было совмещать академический рисунок, рисунок автомобиля, живопись, культурологию, историю искусств с сопроматом, с теорией машин и механизмов, да еще и с военной кафедрой. А сегодняшний дизайнер учится по-другому. Сейчас все сильно европеизировались, у всех специализация, по факту современных дизайнеров перестали учить инженерии. Сегодня на выпускниках старой школы держатся наши разработки в промышленности. Это моя теория, но она подтверждается тем списком людей, личностей, которые продвигают сегодня промышленный дизайн в стране.

— Трудно ли было бороться на первом этапе за те же медицинские заказы?

— Как любому молодому бизнесу, естественно, приходилось бороться: промдизайн как индустрия тогда только зарождался и заказчики финансировали дизайн по остаточному принципу, не очень понимали, зачем на это тратить деньги, не понимали наших компетенций. А как раз правительство Москвы в то время начало выделять некие гранты на отечественные разработки в области здравоохранения. Нам удалось попасть в струю и за счет получения этих грантов как-то выжить и стартовать. Но заказов все равно было недостаточно, и мы параллельно решили искать их за рубежом, выйти на международный рынок. Собственно, поэтому и название такое возникло — Art-Up, некий англицизм, который означает, что мы что-то совершенствуем, делаем красиво, что-то улучшаем. В то время рынок был открыт, и нам удалось находить заказы за рубежом. Нам еще не было двух-трех лет, а мы проектировали, например, для Johnson & Johnson, Thermadyne Holding, Power Supplies Codman и для других европейских и американских брендов.

TECRA

Электрогенератор на базе двигателя внешнего сгорания, работающего по циклу Стирлинга, предназначен для выработки электроэнергии со средней продолжительной мощностью 1 кВт путем преобразования тепловой энергии от любого источника тепла или вида сжигаемого сырья в механическую энергию, а затем с помощью электрогенератора в электрическую энергию. Используется в качестве постоянного источника электроснабжения для частных домохозяйств, ферм, туристических кемпингов и географически удаленных точек.

Заказчик: TECRA.

Год: 2024.

Проект выполнен в рамках акселератора «Промдиз 24» при поддержке правительства Красноярского края.

Серийный запуск запланирован на конец 2025 года

— Как вы там получали заказы?

— Во-первых, создали правильное портфолио, начали давать рекламу на международных ресурсах, в том числе открыли свое представительство за рубежом. Тогда был фокус на всемирную коллаборацию в дизайнерской среде, мы начали принимать участие в международных выставках, получать заказы. Это нам сильно помогало сохранять устойчивость в бизнесе, переживать кризисы в России, которые у нас случаются каждые пять лет. За рубежом никому не надо было объяснять, что такое промышленный дизайн, что он стоит денег и так далее. Мы вышли с конкурентным предложением: за счет разницы в цене мы выигрывали у конкурентов при схожем уровне решения задач. За счет нашей школы мы могли давать высокое качество работы. Зарубежные контракты нам давали половину выручки. По некоторым проектам мы были соисполнителями, некоторые брали полностью. Но начиная с 2014 года число зарубежных заказчиков стало резко снижаться, появились сложности с взаимодействием, а в последние годы мы вообще сконцентрировались на российском рынке.

— Как вы развивали бизнес после того, как международный рынок для вас закрылся, и насколько велика ваша компания сегодня?

— Сейчас у нас в штате работает семнадцать человек, и это крупная компания в нашей индустрии. Обычно в таких компаниях больше десяти человек не бывает. Более того, после ковида актуальный формат — это когда все на фрилансе, сидят в разных странах, такие виртуальные команды. Ежемесячно у нас в работе три‒пять заказов.

В 2016 году мы решили поменять фокус своего развития в сторону инновационных высокотехнологичных продуктов и стартапов, открыли дополнительный офис в технопарке «Сколково». Это дало нам серьезный импульс к развитию, так как тут очень много компаний начинают свои проекты. Экосистема настроена на взращивание бизнесов, проектов, продуктов. Государство предоставляет гранты местным компаниям, для которых мы делаем промдизайн.

Kvitter-eMobility

Зарядная станция для электромобилей разработана для городских подземных паркингов и сочетает в себе высокоэффективное решение для зарядки электромобилей и эмоциональный AI-интерфейс с персонализированными функциями.

Максимальная выходная мощность — 22 кВт, подходит для всех видов электромобилей.

Использование алгоритмов и методов машинного обучения позволяет анализировать различные параметры зарядки и определять подходящие эмоции для отображения в режиме реального времени.

Проект стал победителем международной премии iF Design Award 2024 в категории «Продукт: Automotive».

Заказчик: «Квиттер-еМобилити».

Год: 2024.

Впервые станция была продемонстрирована на ведущей международной выставке технологий устойчивого развития Wetex 2024, организованной министерством энергетики и водных ресурсов ОАЭ (Дубай).

На сегодняшний день проект внедрен в ЖК Først от застройщика Forma (г. Москва).

До конца текущего года станции появятся еще в 5‒7 жилых комплексах Москвы

— Какая-то специализация по отраслям у вас складывалась?

— Нет. Российские компании отличаются от западных своей многопрофильностью. Какой-то специалитет может сформироваться по итогам работы, но на ранней стадии мы брались за все и накапливали багаж проектов. Сейчас мы уже имеем достаточно разнообразное портфолио — более 500 проектов. Сегодня мы автомобили, беспилотники, электромотоциклы проектируем, а завтра одноразовую ложку в стаканчик для супа «Роллтон», а после — упаковку для парфюмерии.

— А на Западе такие компании, как ваша, более специализированы?

— Да. Отличие школ и структуры бизнеса в том, что на Западе, если у вас в портфеле есть бритвы, вы их рисуете для концерна Braun, вы дальше будете рисовать в компании только бритву. Максимум нарисуете бритву для другого концерна или для китайцев. Там больше специалитетов: одни занимаются мотобайками, другие — поездами, третьи — кофемашинами.

В нашей российской ситуации большая часть дизайнеров, и не только мы, — универсалы. Это реакция на спрос, так как со стороны заказчиков нет постоянного спроса на что-то одно. И мы не можем себе позволить рисовать, например, только машину. Ее даже АвтоВАЗ рисует одну новую модель раз в десять лет.

— Часто большие компании имеют дизайнерские отделы в контуре своих предприятий и сами делают разработки. Это как-то влияет на рынок в целом?

— Промышленный дизайн применяется там, где это необходимо. Где-то промдизайн создает вау-эффект, и вы получаете продукт, который становится предметом обожания. А где-то промышленный дизайн выполняет чисто функциональную, техническую роль, когда нужно снизить себестоимость, проработать какие-то технологичные аспекты, чтобы вещь стала или дешевле, или больше отвечать текущему спросу. И в основном такие вещи компании реализуют своими силами.

Например, известный наш производитель сельхозтехники «Ростсельмаш» сам проектирует свою технику, содержит команду дизайнеров, которая узко специализирована и адаптирована к производству. Но при этом они несколько раз объявляли открытый конкурс для получения помощи своей команде дизайнеров, чтобы сторонние компании дали им свежий взгляд, набросали идеи. Это важно для команд, которые постоянно варятся в собственном соку. И это нормальная практика.

Поэтому есть независимые команды вроде нас — дизайнеров, инженеров. А есть команды, которые причастны к крупным предприятиям, таким как «Ростсельмаш», АвтоВАЗ, Трансмашхолдинг и другие. Плюс в «Ростсельмаше» есть собственный Институт перспективного машиностроения «Ростсельмаш»‎, где готовят промдизайнеров для работы с транспортом. Я был в этом университете, это целый город. Там ребята учатся, все они будущие работники предприятия. Это очень правильная конструкция, один из хороших примеров на рынке. Но это очень долгий подход, он требует времени и больших ресурсов. На том же АвтоВАЗе тоже прекрасная студия своя, масса идей у ребят. Понятно, что то, что выходит на конвейер, — это уже не совсем в их компетенции, возможностях.

От реверс-инжиниринга — к технологическому переходу

— Какая часть вашего творчества доходит до индустриального производства?

— Изначально наш фокус на том, что мы берем проекты под ключ, от идеи до производства. Проект под ключ означает, что заказчик получает образ продукта, его геометрическое описание, сопроводительную техническую документацию, дополнительное описание, если это необходимо, любых компонентов. Плюс у нас есть собственное производство пластиковых изделий. Какие-то части изделия мы еще и сами производим.

Bean

Концепт профессиональной автоматической кофемашины для российского бренда Unicum. Геометрия корпуса максимально напоминает форму и текстуру кофейного зерна с гладкими закругленными краями и глянцевой поверхностью, имитирующей внешний вид настоящего кофейного зерна. Управление осуществляется через сенсорный дисплей.

Заказчик: «Уникум».

Год: 2022.

Концепт был представлен как альтернативный вариант имеющимся на рынке решениям. С 2000-х годов компания «Уникум» занимается производством вендингового оборудования в России и является одним из крупнейших предприятий в Восточной Европе, производящих оборудование для индустрии самообслуживания

— Это чтобы сделать образец?

— Нет, у нас уже мелкосерийное опытное производство, несколько станков по производству пластиковых изделий. Мы производим пластик, кто-то — металлические части, кто-то — электронику либо она закупается. Дальше на предприятии заказчика все собирается в единое целое — происходит российская сборка. Редко когда нам не удается запустить продукт в индустриальное производство — в основном это стартапы, которые сами не могут преодолеть «долину смерти». В целом процентов 80 наших проектов мы видим потом на полках магазинов либо в городской среде или еще где-то.

— Можете привести примеры каких-то ваших последних проектов, которые вам нравятся и которые вы довели до индустриального этапа?

— Из последних, например, медицинский симулятор Dent.Pro — аппарат, на котором студенты — будущие стоматологи обучаются препарированию зубов. Это уже серийный аппарат, он у нас с прошлого года успешно продается по миру. Или, например, наш серийный аппарат для сканирования стоп и подбора обуви Try.Fit сейчас производится и продается в Индии. Если говорить про Москву, то почти во всех женских салонах красоты с 2019 года стоит полностью российский аппарат Beautylizer — это аналог итальянской «Эндосферы». Или, например, система взимания платы с грузовиков «Платон» — это наша разработка, аппарат стоит у всех дальнобойщиков, на всех грузовиках России. Мы являемся разработчиками внешнего вида трех поколений этой системы — а это миллионы штук. Далее, если вы пользуетесь парковочной системой в Москве, то вы можете видеть нашу разработку — систему RPS: это комплекс терминалов въезда/выезда и оплаты.

— Проекты по медицине, как и на начальном этапе, доминируют в вашем портфеле заказов?

— У нас медицина занимает от 30 до 50 процентов в год от общего количества заказов. Остальное — это в основном электроприборы и потребительские товары. Многие думают, что мы на медицине специализируемся, но это не так, особенно по выручке. Мы можем несколько лет проектировать какой-то трактор, вертолет или снегоуборочный комбайн, и по выручке это будет больше, чем вся медицина, вместе взятая. Просто в медицинской сфере мы накопили некий багаж знаний, поэтому профильные заказчики к нам приходят.

— А заказчики от медицины — это кто? Государственные структуры?

— Нет. Большая часть — это частные компании, производители медицинской техники. Например, у нас есть компания «Альзамед», они лет десять были дистрибуторами офтальмологической техники. Сегодня мы для них делаем офтальмоскоп — аппарат для комплексной проверки зрения. Или еще у нас есть такой знаковый продукт — молокоотсос Lactea, который мы выпустили на замену продукции Philips, Rowenta и других фирм. Но сейчас китайцы стали очень сильно нас поджимать, давят ценой, хотя по качеству наши решения сильно превосходят китайские. Для сравнения: Lactea стоит шесть тысяч рублей, а китайский три тысячи. И народ голосует рублем: 70 процентов рынка держат китайцы. Lactea внесен в государственный реестр, закупается для роддомов, в другие госучреждения, клиники его покупают. А обычный покупатель без разбора покупает что дешевле, на всем известных торговых площадках, не смотрит на сертификаты, гарантийные обязательства и так далее.

Beautylizer

Аппарат для моделирования фигуры по запатентованной технологии RSL-скульптурирования (виброкомпрессия сферами с ИК-нагревом).

Комплексно разработан дизайн и внутренняя конструкция массажной манипулы и стойки аппарата, созданы и рассчитаны все элементы, включая сложные механизмы вращения (редуктор) и управления (платы), барабан, силиконовые сферы, элементы несущей рамы и корпусные детали.

Заказчик: «Ультрафиолет».

Год: 2019

Устройство стало победителем iF Design Award 2019 в категории «Продукт».

Примерная стоимость аппарата — 2,3 млн руб.

С момента запуска продаж в 2019 году продано более 300 устройств более чем 30 стран на сумму более 400 млн руб.

— Что мешает заказчикам купить готовый продукт, например в Китае, вместо того чтобы идти к вам и разрабатывать свой?

— Есть продукты, которые действительно в Китае дешевле купить и здесь продать, если есть рынок. А есть рынки, где высокая конкуренция, где действительно нужно делать свой продукт, чтобы как-то выделиться. Дизайн — это инвестиция в уникальность вашего бренда. Но самое главное, у нас уже несколько лет существует Реестр отечественных производителей Минпромторга РФ. Если ты производишь, хотя бы частично, продукт внутри страны, ты, во-первых, по закону имеешь доступ к различного рода финансовым льготам. Во-вторых, у тебя открывается доступ к госзакупкам: у нас ведь бóльшая часть денег — у государственных заказчиков, не в частных руках. Если у тебя есть доступ к госзакупкам, у тебя значительно расширяется рынок сбыта. Это очень стимулирует локализовывать производство.

Сейчас все большее количество денег остается в стране: какие-то детали не можем купить или из Китая стало дорого и долго возить, сложности с платежами и прочее. Поэтому такая волна интереса к внутреннему производству сейчас началась. Люди на предприятиях говорят, что они хотят вложить деньги, что-то сделать, разработать новый продукт. Вот конкретный пример про зарядные станции для электромобилей. Наши заказчики — компания Kvitter-eMobility — долгое время продавали зарядные станции для электромобилей, для частных домов. Еще пять лет назад никому в голову не приходило заниматься разработкой этих станций — якобы нет в России электротранспорта, это никому не нужно, дешевле и проще купить, и вообще это сложно. Но как только кольнуло — все крупные игроки отсюда ушли, оказалось, что у нас своего ничего нет. Мы вместе сели, разобрали эту станцию, посмотрели: оказывается, можно на русских компонентах все собрать, и контроллеры сделать, и корпус можно придумать сильно интереснее, и с этим еще заявиться на международный конкурс, получить премию за дизайн и в конечном счете выстроить продажи в России в кратно большем объеме, чем раньше.

Или мы сейчас кофемашину по такой же схеме сделали. Исторически кофемашины выпускают только ведущие мировые бренды. К нам обратился заказчик — компания Unicum. Раньше они с итальянцами работали, но ввиду сложившейся политической ситуации начали зондировать российский рынок, не особо веря в успех, что кто-то может оказать здесь профильные услуги. Мы показали свои возможности, он нам доверились, в итоге мы сделали машину, которая сейчас походит предсерийное тестирование — находится в опытной эксплуатации в точках продаж.

— Это, наверное, будет первая российская кофемашина, да?

— Вот да, причем машина профессионального уровня, очень сложная по начинке. Надо отдать должное ребятам-инженерам, которые в этом разобрались, смогли в сжатые сроки решить задачу. Плюс большой вклад дизайнеров был в создание правильного корпуса, философии продукта, его архитектуры.

— Это все сотрудники вашей компании делали?

— Как правило, мы работаем в паре с заказчиком, у каждого есть своя зона ответственности. В данном случае электронные компоненты, их увязка, схема техники, электронные платы — это выполняла рабочая команда со стороны заказчика. Разработка корпуса, технологическая привязка элементов, разработка внешнего вида — это делали мы. В функциональной части разобрались со стороны заказчика, а мы разобрались с элементами, предложили стили, разработали эргономику, выяснили, как вообще рынок такого оборудования живет, как это должно правильно работать.

Try.Fit

3D-cканер стоп для подбора обуви онлайн. Устройство делает трехмерные модели стоп пользователей и на основе полученных параметров и особенностей стопы рассчитывает рейтинг комфорта, рекомендуя подходящие модели обуви. Устройство состоит из платформы с графическим маркером и четырех мачт с камерами внутри. Конструкция является разборной и компактной для транспортировки. Материалы и поверхности устойчивы к обработке антибактериальными средствами.

Клиент: «Трайфит Технологии».

Год: 2021.

Полуфиналист международной премии iF Design Award 2021.

Разработка дизайна и изготовление прототипов заняли чуть больше полугода и были поддержаны фондом «Сколково» в рамках программы микрогрантового финансирования.

Проект смог привлечь инвестиции в размере 970 тыс. евро от 1С и FuturtechMiddle East на краудфандинговых платформах, после чего был успешно продан крупнейшей индийской компании Teknofeet по онлайн-продаже обуви.

— Правильно ли я поняла, что речь в основном идет о создании аналогов уже существующих на рынке продуктов?

— Обычно так это и устроено во всем мире. Мы все сейчас живем в эпоху реверс-инжиниринга. В работе дизайнеров всегда есть этап изучения аналогов — так называемые дизайн-исследования. Почему так сделано? Почему эта форма, чем она обусловлена? Удобно, неудобно? Что там работает внутри? Как это обслуживается? Это некий инструментарий подходов. Далее надо посмотреть рынки, маркетинг: чем этот продукт лучше, почему больше покупают, где какие функциональные фишки, какие дизайнерские фишки. Это все раскладывается на некие такие матрицы, на опросники, из которых формируется проектное задание. В России редко что изобретают с нуля. В большинстве случаев мы находимся в режиме догоняющих производств. То же самое происходило в Китае несколько десятилетий назад. Мы сейчас примерно в такой же фазе роста находимся, как они тогда.

— То есть технологически придумать что-то новое уже нельзя, все придумано до нас?

— Дизайнеры так не мыслят, иначе они не были бы дизайнерами. Дизайнеры всегда обязаны смотреть немножко дальше. Естественно, в простых случаях мы делаем какую-то легкую адаптацию, трансформацию, рестайлинг, доработку. Но с какой-то эпизодичностью всегда выстреливает что-то новое, потому что параллельно всегда ведутся научные работы, изобретают новые материалы, какие-то новые принципы, которые дают качественный переход. Вот мы же все помним переход от кнопочного телефона к сенсорному: это был технологический переход, который дальше подхватила вся электронная индустрия.

И таких примеров масса. Бензиновые двигатели дополняются электрическими, гибридными, и это трансформирует облик автомобиля. То же самое происходит в поездах, самолетах — разработка скоростного железнодорожного пути позволила сделать аэродинамичный облик поезда, разработка высокоэффективных двигателей и композитного крыла снизила вес самолета и позволила сделать шире фюзеляж. Поэтому дизайнер часто позволяет себе предлагать что-то за гранью, внедрять инновации в продукт, которых в нем никогда не было. Например, мы делали медицинское оборудование в форме чемодана — портативный терапевтический комплекс NobiliXe. Казалось бы, коробка и коробка, но мы сделали ее составной, предложили добавить функционал, подсветки, поставить сенсорные панели. В этой индустрии это вообще не было принято. И это был новый взгляд, инновация.

— А сколько стоят ваши услуги? Как формируется цена?

— Как любая сфера услуг, наша работа оценивается в человеко-часах. Проект, который к нам приходит, оценивается именно с точки зрения трудоемкости в течение определенного времени. А вот как ее определить — это во многом результат обсуждений, оценок. Но есть некий средний разброс цен в индустрии: от одного до десяти миллионов рублей стоит разработка промышленного дизайна в среднестатистическом проекте. В зависимости от сложности или инновационности, проект может стоить 15 миллионов рублей, а может 300 тысяч.

— А в других странах?

— В Европе, Китае, Америке 10‒15 тысяч долларов — это минимальный входной порог, стоимость очень простых работ — что-то набросать, посидеть поговорить. В эту стоимость не входит ни инженерия, ни моделирование. С этого просто начинается разговор. Конечный счет получается в разы больше — от 40 до 200 тысяч долларов и более.

— Вы предпочитаете с госзаказчиками работать или на открытом рынке?

— Полностью опираться, допустим, только на госзаказы я бы не стал, потому что, если вдруг возникнут какие-то проблемы, останешься у разбитого корыта — много примеров таких было. Поэтому мы стараемся держать разумный баланс: не отказываемся, берем большие проекты от госзаказчиков, но при этом активно представлены на рынке. К тому же объективно по-человечески приятно, когда ты приходишь куда-то в магазин или где-то в городе видишь продукт, объект, который ты создал.

Государство увидело отрасль

— Как меняется емкость рынка и выручка вашей компании в последние годы?

— Выручка компании растет. В 2023 году она была 123 миллиона, в 2024-м — 151 миллион рублей, ежегодный прирост в среднем 20 процентов. Объем рынка, наверное, тоже растет, но достоверных оценок за последние годы нет. Рынок растет прямо пропорционально тем шагам, которые в отношении нашей отрасли делает правительство в плане поддержки. В целом на рост числа заказов влияют законодательные меры по экономической поддержке со стороны государства и влияние внешних рынков.

Cardiometrica

Устройство непрерывного мониторинга пульса и сатурации в виде медицинского браслета. 

Заказчик: «Кардиометрика»

Год: 2024.

Проект разработан в рамках акселератора «Промдиз 23» при поддержке правительства Красноярского края и при поддержке фонда «Сколково».

Проект находится на этапе медицинских тестирований на реальных пациентах.

В 2025 году планируется проведение финальных испытаний в Кардиологическом центе г. Хабаровска

— Насколько вообще отрасль промдизайна институциализирована, какие есть каналы помощи отрасли со стороны государства?

— Это достаточно свежая история. В июне 2020 года премьер Михаил Мишустин утвердил дорожную карту развития дизайна до 2025 года, предложенную Минпромторгом. Появились программы популяризации и поддержки промдизайна, отрасль начали включать в различные грантовые программы, появилось много выставок, форумов и креативных активностей, с 2024 года утверждена национальная премия от Минпромторга, делаются шаги в сторону усиления образования в вузах. В декабре 2024 года постановлением правительства РФ утверждены правила формирования и ведения реестра организаций промышленного дизайна, инжиниринговых центров в сфере создания продукции и производства, а также инжиниринговых организаций в сфере создания промышленного производства. Это подстегивает спрос со стороны заказчиков — производителей, НИИ, частного бизнеса. Создан Фонд поддержки креативных индустрий, но доля дизайна среди получателей грантов там мизерная. Поэтому формально прописаны правильные движения на ближайшее десятилетие, но мы находимся пока в начальной, по сути в нулевой фазе. Поэтому пока поддержки я, наверное, впрямую никакой не чувствую.

— Что вы имеете в виду под влиянием внешних рынков? Как это влияет на рост числа заказов?

— Есть товары-локомотивы с высоким уровнем дизайнерских решений, как, например, техника Apple, японская техника или какие-то автомобильные новинки. Когда они появляются на рынке, их все хотят купить либо иметь что-то похожее. Соответственно, бизнес в любой точке мира откликается на такой спрос, пытается создать аналогичный продукт, перетянуть часть спроса на себя. Если у вас налажено производство, вы понимаете, что можете сделать что-то такое же классное, вам становятся нужны услуги дизайнера. И вы начинаете искать, кто вам может предложить что-то похожее. Это очень сильно стимулирует отрасль.

Нужна компонентная база

— Почему до сих пор не удается создать современный народный автомобиль, доступный по цене?

— Нельзя сказать, что совсем нет никаких результатов. Например, вот напряглись всей страной, собрали всех специалистов в институт НАМИ (многие мои коллеги там работают) и сделали прекрасный автомобиль Aurus, которым гордится страна. То же самое сейчас происходит в авиации: доделываем хороший самолет МС-21. Трансмашхолдинг собрал крутую команду и сделали новый поезд «Москва-2024». Вагоны метро, современные качественные электрички по Москве ездят. Я считаю, это очень по-русски: когда нам надо, мы мобилизуемся и делаем. Специалисты есть.

— Насколько сложно сделать свое оборудование для МРТ-диагностики? Почему большинство клиник по-прежнему отдают предпочтение технике Siemens или Philips? Какие у нас есть возможности в создании сложного оборудования?

— Здесь, скорее, вопрос не к промдизайнерам — они обслуживают конкретную задачу. Нарисовать не проблема. И мы уже делали и рентген-аппараты, и МРТ-аппараты, и кислородные аппараты. Все упирается в наличие компонентной элементной базы в промышленности. У нас с китайскими и западными производителями в этом плане огромная технологическая пропасть. Вот хороший пример с нашим стоматологическим симулятором Dent.Pro. Его продают за 70 тысяч евро. Из них большая часть приходится на маленькую коробочку, которая находится под черепной коробкой этого аппарата. Такая магнитная штучка, трекер, позволяющий отслеживать положение медицинских инструментов с точностью до 0,22 миллиметра, — ноу-хау, стоит 15 тысяч долларов.

Для успешного развития промдизайна и промышленности в целом необходимо, чтобы развивалась индустрия компонентов. Либо была развита кооперация с другими странами и экономиками, что сегодня невозможно. У нас в России даже не было фабрик по производству, скажем, пневмоклапанов или электронных контроллеров, не было предпринимательства в этой сфере. Никому в голову не приходило, что можно электронные выключатели делать. А зачем, если их можно купить — такие, сякие, любые? А построить фабрику — это огромный труд, годы, десятилетия, чтобы выйти на определенный уровень качества, надежности. В Китае за тридцать лет эту базу создали, они могут 80‒90 процентов продуктов внутри страны изготовить с использованием своих же компонентов. На такой базе можно строить любые кофемашины, самолеты, вертолеты, дроны, что хотите.

RPS

Линейка парковочного оборудования RPS для автоматизации платных парковок. Комплект кассы и стоек позволяет организовать контроль над въездом и выездом машин и процесс оплаты использования парковочного пространства.

Дизайн и конструкция оборудования учитывают все стандарты и требования к оборудованию, установленному под открытым небом, а также устойчивость к потенциально агрессивной среде.

Заказчик: РПС.

Год: 2016.

К настоящему времени оборудовано более 200 объектов в России (Сколково, Москва-Сити и др.), Белоруссии и Китае. Ориентировочная выручка продаж с 2017 по 2024 год составила 1 млрд руб.

— Насколько китайцы себя уверенно чувствуют в индустрии промдизайна?

— Самый большой рынок промдизайна — это Китай. Только потому, что у них самая большая промышленная база, развито производство. Рядом с производством у них возникла огромная школа в сфере промышленного дизайна и проектирования. Они очень хороши, накопили все, какие возможно, компетенции, впитали лучшие кадры — у них работают европейцы. Китайцы делают сегодня продукты, которые побеждают в мировых конкурсах. Но они двадцать пять лет строили эту систему.

— А есть какие-то отличия китайской, европейской, русской школы промдизайна?

— Китайцы берут своей производительностью, то есть, опять же, сопричастностью к производству. Но с точки зрения китайского стиля в продуктовом дизайне — он не сильно чувствуется, потому что в большинстве случаев они делают ремейки, модификации. И у них это очень хорошо получается. С точки зрения какой-то инновационности, выстраивания стиля или тонкого чувства они всегда смотрят на сторону. И сами китайцы на это жалуются. Поэтому их стратегия — переманить специалистов и выжать из этого по максимуму. А русский стиль — он пока неопределенный. Сейчас мы используем то, что было наработано в отрасли ранее. Скорее, в нашем случае можно говорить о некоем менталитете: у нас есть находчивость, быстрота мобилизации, идейность иногда выстреливает, мы можем что-то придумать и развить это быстро. Европейская школа — это история, тонкое чувство стиля, очень много всяких философских вещей, огромный багаж знаний за всю историю развития отрасли.

— Какие тренды в промдизайне будут доминировать в будущем?

— Я никого не удивлю, если скажу, что сейчас тотально наступает роботизация. Поэтому во всех ее проявлениях потребуются технические дизайнеры. Сейчас создаются все виды роботов — машинные, человекоподобные, не человекоподобные. В любом случае работы тут много, потому что развивается новая отрасль, которая к тому же с развитием ИИ получила новое ускорение.

MobiRen-7MT

Мобильный цифровой рентгеновский аппарат MobiRen-7MT позволяет проводить рентгеновские исследования с высоким разрешением с помощью беспроводного плоскопанельного портативного цифрового приемника размером 35 × 43 см. Асимметричный подъемно-поворотный штатив устройства с поворотом на 360 °С является запатентованной конструкцией, которая позволяет размещать излучатель в любой конфигурации. Аппарат эффективно работает в ограниченных условиях небольших больничных помещений. Элегантная и современная футуристическая форма с акцентом на функциональность.

Заказчик: МТЛ.

Год: 2023.

Функциональный прототип был представлен на выставке «Здраво 24» и получил положительный отклик у врачей-рентгенологов.

В 2025 году планируется зарегистрировать аппарат как медицинское изделие для дальнейшей коммерциализации. Планируемые продажи — 20‒50 штук в год

— Вам интересно делать роботов?

— Мы первый раз прикоснулись к созданию робота-андроида, который заменил человека в операционном кабинете, как раз в проекте стоматологического симулятора Dent.Pro. Столкнулись с массой проблем и открыли для себя интересные задачи для решения. Например, как создать конструкцию головы, состоящую из нескольких десятков деталей, без использования каких-либо металлических частей. Каким образом реализовать механизм открывания челюстей с учетом расстояния между зубами. Мы также делали мобильного робота — машину-доставщика NAVO, подобного тому, что сделал «Яндекс», но уже другого плана, с другой прикладной функцией — работа на складе, модульная загрузка. Очень интересно беспилотным транспортом заниматься. Но пока реализация таких проектов очень сложная.