В какой момент человечество перестало бояться ядерной бомбы и почему иранский кризис может похоронить Договор о нераспространении ядерного оружия
В августе 2022 года международное сообщество удержало один из важнейших столпов миропорядка — Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), не дав ему отправиться вслед за павшими ранее соглашениями «помельче»: Договору о ракетах средней и меньшей дальности, Договору об обычных вооруженных силах в Европе и так далее, да и за всей европейской системой коллективной безопасности заодно.
Тогда, напомним, уже полгода как шла СВО, и ровно в те же самые дни, пока делегаты 191 страны мира обсуждали в штабе ООН в Нью-Йорке глобальные ядерные дела, на территории Запорожской атомной электростанции и вокруг нее рвались украинские снаряды.
Глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси, упорно отказываясь назвать виновников обстрелов, заявлял, что ситуация на ЗАЭС «вышла из-под контроля», элегантно дополняя тем самым эмоции украинского президента Владимира Зеленского о «российском ядерном терроре». Очевидно, конечной политической целью этих ударов была попытка заставить Россию сдать станцию ВСУ и, шире, полная дискредитация нашей страны как ответственной ядерной державы, введение санкций против российской ядерной отрасли и ядерного топлива и так далее. Где-то рядом витала и версия, что таким образом Украина хочет скрыть следы подготовки «грязной» ядерной бомбы: на ЗАЭС оставались странные запасы высокообогащенного урана и оружейного плутония, завезенные туда еще украинской властью, и снаряды летели в том числе по этим хранилищам.
Особый цинизм ситуации нервного августа 2022-го заключался в том, что в начале месяца отмечалась очередная трагическая годовщина американских ядерных ударов по японским городам Хиросиме и Нагасаки, а бывший в ту пору генеральным секретарем ООН Антониу Гутерриш недвусмысленно заявил, что «безопасность какой-либо страны не может быть обеспечена за счет ядерного оружия», позже призвав к созданию вокруг ЗАЭС демилитаризованной зоны.
Ничего из задуманного украинцами и теми, кто за ними стоял, не удалось: в версию Киева — что Россия и там сама себя обстреливает — собравшиеся в ООН не поверили. Но участники 10-й Обзорной конференции ДНЯО согласовать итоговый документ по вопросам безопасности атомных электростанций в зонах вооруженных конфликтов в итоге все же не смогли: как раз из-за разногласий в формулировке ряда положений, которые касались Запорожской АЭС.
Справедливости ради надо сказать, что и предыдущая конференция, в 2015 году, обошлась без подписания общего финального документа. Однако по итогам самой последней можно уже смело констатировать: несмотря на период полураспада старой системы глобальной и региональной безопасности, Договор, сопротивляясь резко возросшему антиядерному давлению, все же выжил, хотя и находится в предынфарктном состоянии. Если очень повезет, следующая конференция, которая должна будет состояться уже в следующем году, вновь соберется в прежнем составе, и все страны договорятся встретиться еще через пять лет. Однако угроза, нависшая над ДНЯО, серьезна как никогда. И причиной тому стала война Израиля и западных союзников против Ирана.
Если Иран, спасая свою государственность, все же рискнет выйти из Договора о нераспространении и создаст-таки ядерное оружие, будет уже не важно, что стало тому причиной: удары Израиля, давнее беспрецедентное давление на страну, желающую иметь атомные электростанции, или срыв американцами «ядерной сделки», с таким трудом заключенной огромными усилиями самых разных стран.
Возникает угроза совсем другого характера: больше не будет причин, по которым другие государства добровольно продолжат отказываться от ЯО. Мир становится менее безопасным, и каждый будет искать возможности защитить себя, не считаясь с последствиями. Вспомним ли мы, в какой момент человечество испугалось, а затем потеряло страх перед ядерным апокалипсисом?
А ведь были времена, когда ядерное оружие считалось перспективным, а смертоносными технологиями щедро делились с союзниками. О долговременных последствиях радиации тогда предпочитали не думать, да и знали о них мало. Физики-ядерщики и математики были погружены в расчеты, сколько городов противника можно будет стереть с лица земли за один вылет и сколько бомб для этого понадобится. На ядерные проекты были брошены лучшие умы.
Первыми оружие массового поражения получили США. Американцы сначала испытали, а затем применили в Японии 6 и 9 августа 1945 года две атомные бомбы. В результате в Хиросиме и Нагасаки погибло 250 тыс. мирных жителей.
СССР уже в 1949 году обрел собственную атомную бомбу, а следом и водородную. В 1952 году ядерное оружие появилось у Великобритании, в 1960-м — у Франции. В 1962 году количество боеголовок у США достигло 26 тыс., в то время как у СССР было лишь 4 тыс. Паритет был достигнут лишь в 1970-е.
Несмотря на прогресс в сокращении арсеналов ядерного оружия со времен холодной войны, совокупный мировой запас ядерных боеголовок остается на очень высоком уровне: по оценке FAS, на начало 2025 года девять стран обладают примерно 12 241 боеголовкой. 87% из них приходятся на Россию и США. Общее количество ядерных запасов сокращается, пусть и медленнее, чем раньше, однако есть разница между общими и оперативными запасами: последние как раз растут. Соединенные Штаты по-прежнему медленно сокращают свой ядерный запас, у Франции и Израиля запасы неизменны, а Китай, Индия, Северная Корея, Пакистан и Великобритания увеличивают оперативные запасы.
Но вернемся чуть назад — во времена, когда ядерное оружие воспринималось без должного трепета.
Ядерная гонка шла не только за количество, но и за качество, а американцы соревновались с советскими ядерщиками за самые эффектные ядерные испытания: в какой-то момент никто и не заметил, как они превратились в шоу на потеху публике.
В июле 1946 года на атолл Бикини в Тихом океане для проведения очередных испытаний в рамках операции «Перекресток» пригласили высокопоставленных гостей из разных стран мира — политиков, ученых, дипломатов и, конечно, прессу. Был на Бикини в качестве корреспондента «Красной звезды» капитан Александр Хохлов и еще два специалиста в области ядерных исследований из СССР: уж очень хотелось Штатам продемонстрировать Союзу во всей красе мощь американских ядерных технологий, щедро приправив шоу типичным американским кичем.
Бомбы должны были быть сброшены на лагуну атолла, где разместили старые и списанные корабли-мишени. На бок одной из таких бомб была приклеена вырезанная из журнала Esquire фотография актрисы Риты Хейворт с надписью «Гильда» — так назывался фильм в жанре мелодрамы, где Хейворт сыграла главную роль. Узнав об этом, актриса была очень зла.
А ведь были времена, когда ядерное оружие считалось перспективным, а смертоносными технологиями щедро делились с союзниками
Ожидания, как это часто бывает, превзошли реальность: яркого шоу не случилось, одна из бомб вообще упала немного не туда, отклонившись от цели. Многие репортеры выдали материалы в духе «мы ожидали большего» и «ядерное оружие оказалось слабее, чем все думали»: ни тебе катастрофических разрушений, ни землетрясения. Группа наблюдателей находилась на значительном удалении от эпицентра взрыва — они провели несколько недель на кораблях в «самом скучном экзотическом круизе», по мнению одного из репортеров: ввиду секретности ряда разработок власти США пресс-релизы с подробностями испытаний гостям не предоставляли. Из нескольких десятков кораблей-мишеней в ходе одного из сбросов почти все остались на плаву, с некоторых из них потом забирали выживших после ударной волны размещенных там заранее подопытных животных — коз, мышей, крыс и прочих.
Серия испытаний ядерных бомб на атолле, длящаяся с 1946 по 1954 год, стала своеобразным символом наступившей эпохи потребления времен ядерной гонки. Знаменитый откровенный купальник бикини был назван именно в честь атолла — «потому что такой же маленький и такой же смертоносный, как бомба», а на праздничном ужине ВМС США в честь операции «Перекресток» жена адмирала Уильяма Блэнди разрезала огромный торт в виде ядерного гриба. Ядерное оружие не испугало человечество, а наоборот, стало частью поп-культуры.
Последствия этой ядерной феерии наступили позже. Нет, конечно, ученые знали о потенциальной опасности радиоактивного загрязнения и предупреждали об этом. Но истинных масштабов катастрофы они не могли предугадать, а военно-морские силы толком не готовились к очистке. Радиацию очищали швабрами с обычным мылом, людям становилось плохо. Сразу после испытания команда не могла какое-то время забрать с кораблей-мишеней животных (тех, что остались живы) и взять пробы. И чем дольше люди, задействованные в испытаниях, находились в районе атолла, тем опасней становилась радиация, которую приносили с собой отравленные океанские воды. Ну а в репортажи журналистов проблемы с неудачной дезактивацией судов, так уж вышло, не попали.
Для Маршалловых островов это была настоящая экологическая катастрофа. Последующие наблюдения за экосистемой, здоровьем людей и ряд скандалов, в том числе заражение радиоактивным пеплом целого экипажа японской рыболовной шхуны, убедили власти США в том, что обменивать плоть на знания далее невозможно. Испытания были свернуты. До сих пор в пробах, взятых в некоторых частях Маршалловых островов, содержания плутония в тысячу раз больше, чем вблизи Чернобыльской АЭС.
Главный урок, который увез с ядерного круиза на Бикини один из советских «туристов» физик Михаил Мещеряков, заключался в следующем: испытывать ядерные бомбы следует в тех местах, которые, в случае чего, не жаль.
В 1961 году на полигоне Новая Земля СССР провел испытания самой мощной бомбы в истории человечества. Ее корпус не украсила собой ни Любовь Орлова, ни Марина Ладынина. Зато взрывная волна породила сейсмическую волну в земной коре, которая трижды обогнула земной шар, а электромагнитное излучение на 40 минут прервало радиосвязь. Ядерный гриб стараниями кондитеров не пополнил ассортимент тортов фабрики «Большевик», но был виден в 800 километрах от места взрыва, а вспышку наблюдали в Гренландии и на Аляске.
Пожалуй, лишь после «Царь-бомбы» человечество впервые испугалось последствий ядерных взрывов и задумалось о том, какой в реальности может быть ядерная война. Главный политический эффект был достигнут: американцы поняли, что они не единственные «ядерные короли» в мире. Однако настоящее прозрение наступило лишь в момент Карибского кризиса, когда мир оказался в шаге от полноценной ядерной войны. Оправившись, государственные деятели начали понимать, что ядерное оружие — совершенно особое средство войны и внешней политики, которое может привести к уничтожению человечества, и победителей в такой войне не будет.
Большинство стран мира решили для себя, что плюсы от собственного ядерного оружия не перевешивают минусы от ЯО у соседей и противников. В августе 1963 года между СССР, США и Великобританией был подписан Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космосе и под водой, затем последовали дальнейшие обсуждения и консультации, и, наконец, венцом усилий стал Договор о нераспространении ядерного оружия, появившийся в 1968 году.
Суть ДНЯО была в том, что государства, которые к тому моменту обладали ядерным оружием (помимо США, СССР и Великобритании к 1967 году к клубу ядерных стран присоединились Китай и Франция) берут на себя обязательства не передавать ядерное оружие другим участникам Договора, а остальные — добровольно отказываются его иметь. За выполнением договора должно было следить Международное агентство по ядерной энергетике (МАГАТЭ). В настоящий момент лишь пять государств на планете остаются вне Договора — Израиль, Пакистан, Индия, Северная Корея и Южный Судан, причем из всех только он ядерным оружием не обладает. Итого стран, обладающих ядерным оружием, в мире насчитывается девять. Прогнозы темпов роста количества ядерных стран, существовавшие в начале 1960-х годов, увы, не реализовались.
Как так получилось — отдельная и большая история. Понимание того, что ЯО — это не просто большое обычное оружие, в общем-то, существовало практически с момента его создания, поясняет «Моноклю» научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Дмитрий Стефанович. Еще при участии его разработчиков начали появляться идеи об ограничении ЯО: «Причины у разных стран отличались, но, например, по вопросу недопустимости “ядерной” Германии, причем любой ее части, был вполне себе консенсус. При этом технологии действительно распространялись, где-то тайно, где-то официально, где-то заведомо чувствительные вещи скрывали под вывеской сугубо мирных целей».
Отметим, что свои продвинутые ядерные программы были и у Швеции, и у Румынии, и у ЮАР. В какой-то момент Договор стал, по сути, колониальным, поскольку закреплял деление стран мира на различные сорта по отношению к ядерным технологиям, поясняет Стефанович: «В обмен на закрепление своего статуса обладатели ядерного оружия и ядерных технологий в целом обязались разоружаться и помогать с “мирным атомом” другим странам. Соответственно, как только этот размен начинает сбоить, сразу начинает трещать и режим нераспространения ядерного оружия. Военные операции ядерных стран против стран неядерных также не очень помогают его устойчивости, хотя порой и проводятся под вывеской “контрраспространения”».
Разрушение основ ядерных договоренностей стало прежде всего следствием обострения противоречий между основными державами — ядерной «пятеркой», ответственной за ДНЯО, пояснил «Моноклю» руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Алексей Арбатов: «Это остановило весь процесс разоружения, заблокировало выполнение центральной статьи этого договора — статьи 6, по которой ядерные державы имеют обязательство продвигаться по пути разоружения».
Еще одна причина — повышение интереса к атомной энергетике в целом в связи с климатическими проблемами, продолжает эксперт: «Грань между военным и мирным атомом достаточно размыта, потому что одни и те же технологии могут использоваться и для производства электричества, и для производства ядерного оружия, создавая технологическую основу для создания ЯО. Это нелегко сделать, но это возможно. Материалы и технологии, которые производят низкообогащенный уран для атомных электростанций, или те же самые центрифуги могут производить и высокообогащенный уран для ядерных боеприпасов».
Наконец, в период глобальной нестабильности начинают играть роль факторы безопасности, которые каждая страна оценивает индивидуально с учетом угроз. Постепенная утрата Америкой роли гегемона заставила ее ближайших союзников задуматься о том, смогут ли Штаты и дальше обеспечивать гарантии безопасности, и многие начали вслух говорить о ядерном оружии. «Это такие страны, как, например, Германия, Польша. И даже новые члены НАТО, Финляндия и Швеция, рассматривают такую возможность. Италия стала всерьез обсуждать эту вероятность», — пояснил Арбатов.
Распад прежней мировой системы безопасности вполне может привести к развалу основ ДНЯО. Поскольку исчезла главная скрепляющая основа для базовых договоров, касающихся ядерного оружия: доверие и взаимопонимание между основными мировыми игроками.
Легкость, с которой призывали «жахнуть ядеркой» по Киеву и сетевые комментаторы, и вполне себе уважаемые эксперты в период начала СВО, а также активно гулявший в западных медиа тезис о «ядерном бряцании» заставил задуматься: а в какой момент ядерное оружие перестало восприниматься как крайне опасное, способное уничтожить всю планету? Потом тон смягчился, конечно, но нет-нет, да и проскользнет ненароком — специально или по каким-то другим причинам — намек на применение тактического ядерного оружия. В данный момент — применительно к Ирану, конечно.
Между тем логика, что ядерное оружие служит инструментом сдерживания, — примета исключительно последних мирных времен. Алексей Арбатов напомнил, что ЯО создавалось именно как средство нападения, а для того, чтобы возник сдерживающий эффект, необходимо учесть ряд факторов.
«Если у противника есть ядерное оружие, вам, чтобы защититься, необходимо учесть, сколько этого ядерного оружия у противника. Если у противника тысячи ядерных боеголовок, вам как минимум надо иметь столько же, потому что в случае нападения часть ваших боеголовок, ракет и самолетов будет уничтожена и необходимо, чтобы осталось столько, сколько нужно для нанесения ответного удара. Тут уже идут сложные расчеты, сложные модели обмена ударами», — говорит Алексей Арбатов.
Тем более что ядерное оружие должно служить в сдерживании не только ядерного нападения, но и нападения с использованием обычных, неядерных вооружений, если они создают критическую угрозу государству. Если бы ядерное сдерживание предотвращало исключительно ядерное нападение, тогда все государства могли бы принять доктрину неприменения ядерного оружия первыми и все было бы понятно, четко и ясно. Но среди всех девяти существующих ядерных государств только Индия взяла на себя такое обязательство. Все остальные страны допускают применение ядерного оружия не только в ответ на ядерную агрессию, но и в ответ на агрессию с использованием обычных вооружений и во многих других ситуациях, основная из которых — угроза существованию государства как такового.
При этом ядерное сдерживание, несмотря на эмоции и скепсис последних лет, все же работает — раз ядерной войны до сих пор не случилось. Однако стоит признать: ужас перед уничтожением цивилизации у человечества действительно слегка выветрился, и было бы неплохо вновь его обрести — только не в результате ядерной войны, конечно.
Как уже говорилось, у каждой из четырех стран, заимевших ядерное оружие и оказавшихся вне действия ДНЯО, были свои причины прикрыться ядерным зонтиком. Современный Израиль всю свою историю существовал в довольно опасном и уязвимом положении, хотя его ядерная программа радикально мешает формированию ближневосточной зоны, свободной от оружия массового уничтожения, продолжает Дмитрий Стефанович: «Египет, например, прямо увязывает свой отказ от ЯО с перспективами этой зоны. Пакистан реагировал на Индию, Индия реагировала на Китай и дополнительно на конец биполярного мира, когда могла позволить себе балансировать между сопоставимыми центрами силы. Теперь Индия последовательно идет к превращению в самодостаточную глобальную державу. На логику КНДР наверняка повлияли распад СССР и судьба Ирака, отчасти Югославии и в последнее время Сирии. Ситуация с Ираном также, видимо, убеждает Пхеньян в правильности принятых решений. Одновременно для КНДР примером стала Индия, не являющаяся членом ДНЯО, создавшая ядерный арсенал и не ставшая изгоем».
Распад прежней мировой системы безопасности может привести к развалу ДНЯО, поскольку исчезла главная скрепляющая основа — доверие между мировыми игроками
Что касается Индии, Китая и Пакистана, то каждая из этих стран была, в свою очередь, причиной вооружения двух соседних. Например, отец пакистанской атомной бомбы физик-ядерщик Абдул Кадыр Хан в 1975 году, после первых испытаний Индией ядерного оружия, вернулся из Европы, где на тот момент работал в британской компании URENCO, обогащавшей уран для АЭС, прихватив с собой украденные ядерные секреты. Но на тот момент так уж случилось, что мировое сообщество успокоилось на мнении, что раз обе эти страны получили ядерное оружие, то войны между ними быть уже не может. ЯО, таким образом, будучи, безусловно, наступательным оружием, стало восприниматься еще и как инструмент сдерживания.
Кроме того, став исключением из правил, та же Северная Корея одновременно стала и примером для других стран. «Когда бы Северная Корея мечтала о том, что президент США прилетит туда специально и будет вести напрямую переговоры, обниматься и руку жать корейскому президенту? Это потому, что Северная Корея имеет свой ядерный потенциал: к ней стали по-другому относиться», — разъясняет Алексей Арбатов. Безусловно, свою роль в размытии ядерных договоренностей сыграл и пример тех стран, которые имели свою ядерную программу, затем отказались от нее и стали объектом военного нападения — как та же Ливия или Ирак.
Если говорить об Иране, то первые реакторы для АЭС там строились еще во времена шаха руками европейцев, а затем, после победы Исламской революции, страна оказалась в опале: из-за санкций никто не брал на себя обязательства по работе с Тегераном, и его ядерная программа на какое-то время была приостановлена.
В 2002 году президент США Джордж Буш-младший объявил Иран частью «оси зла» — якобы за то, что он тайно ведет работы по созданию ядерного оружия. При этом Франция, Великобритания и Германия, а также Россия, взявшаяся достроить атомную электростанцию в Бушере, пытались противодействовать попыткам США изолировать Иран. Начались долгие прения вокруг ядерной программы, которые, с одной стороны, заставили Иран согласиться на расширенные проверки со стороны МАГАТЭ в рамках ДНЯО, а с другой — спровоцировали беспрецедентное давление на Тегеран.
Тогда, к слову, некоторые страны тоже грозили пойти войной на Иран, а тот, в свою очередь, грозился перекрыть Ормузский пролив. Тем не менее в 2015 году случилось чудо: был согласован Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), так называемая ядерная сделка, который разрешал Ирану иметь ядерные объекты в мирных целях с обязательством допускать инспекторов и вывозить отработанное топливо за границу в обмен на поэтапное снятие санкций. Он просуществовал вплоть до мая 2018 года, когда в одностороннем порядке президент США Дональд Трамп объявил о выходе страны из соглашения и анонсировал восстановление санкций. Причина — убежденность в том, что Иран не отказался от ядерных технологий в военной сфере.
Даже несмотря на то, что до 2003 года ядерное оружие все же было в планах иранских властей, Иран пошел навстречу мировому сообществу и отказался от атома в военных целях, что подтверждали многочисленные инспекции МАГАТЭ и периодически становившиеся достоянием прессы отчеты западных разведок. Но чего не хотят понимать многие и не слышат, особенно на Западе: Ирану ядерная бомба была не нужна — разве что для обороны, считает политолог, ведущий научный сотрудник отдела Ближнего и постсоветского Востока ИНИОН РАН Владимир Аватков. «В здравом уме никто для наступления не стал бы использовать ядерное оружие, хотя бы потому, что страны маленькие, а заражение большое. Вокруг куча исламских святынь. Куда эту бомбу? По Иерусалиму, где одна из важнейших мечетей?» — написал он в своем телеграм-канале.
Теперь, по мнению эксперта, ситуация другая: «К сожалению, такого рода стечение обстоятельств уже было, когда Каддафи отказался от ядерной программы в надежде на партнерство с Западом, результат и смех Х. Клинтон вошли в историю… Происходящее в очередной раз заставит многих задуматься о необходимости получения ядерного оружия, что плохо для всего мирового порядка. Сила становится единственным аргументом суверенитета».
Удары Израиля по Ирану, по меткому выражению профессора МГИМО МИД России Владимира Орлова, вбивают последний гвоздь в гроб ядерной дипломатии. Если Иран получит в свое распоряжение ядерное оружие, возможно, оно действительно станет тем самым последним шансом на спасение иранской государственности и выполнит свою сдерживающую роль. Однако главная опасность кроется в эффекте домино: вслед за Ираном появятся и новые ядерные страны в регионе и в мире, и все будут указывать на критические угрозы безопасности, считает Дмитрий Стефанович: «При этом теоретически Россия и Китай могут заявить о понимании позиции Ирана, а затем, например, США скажут, что с пониманием относятся к желанию Южной Кореи, Тайваня и Польши завести себе ядерное оружие тоже. На мой взгляд, выход из ДНЯО и вообще создание ядерного арсенала должны сопровождаться одинаковой реакцией для всех стран, слишком мягкое и краткосрочное давление на Индию и Пакистан после их ядерных испытаний здесь очень плохой пример».
Чем больше стран имеют ядерное оружие, тем больше вероятность ядерной войны между ними и тем больше вероятность доступа к этому оружию со стороны экстремистских организаций, добавил Алексей Арбатов и напомнил, что после того, как Пакистан получил свою ядерную бомбу, выяснилось, что Абдул Кадыр Хан продавал ядерные материалы и оборудования третьим странам и, возможно, организациям. А надежды международного сообщества на то, что ядерное оружие сделало невозможной войну между Индией и Пакистаном, рассыпались 25 апреля 2025 года: обошлось без обмена ядерными ударами, но нет гарантий, что и в следующий раз будет так же.
Список угроз велик, самая первая, лежащая на поверхности, — выход Ирана из ДНЯО и то, что в следующем году может не состояться продление договора СНВ-3 между Россией и США, — то есть прекратится процесс ядерного разоружения, который является одной из опор ДНЯО, продолжает Арбатов: «На грани срыва договор о запрещении ядерных испытаний. Могут возобновиться испытания — и тогда рухнет еще один многосторонний международный договор о запрещении ядерных испытаний, который очень тесно был связан с Договором о нераспространении исторически и который стал условием для бессрочного продления ДНЯО в 1995 году».
Наконец, в настоящее время, даже имея за плечами трагедию в Хиросиме и Нагасаки, а также Карибский кризис, вероятность ядерной войны стала больше, чем когда бы то ни было. Если договор не удержится — в обозримом будущем, лет через пятнадцать, мы рискуем получить до двадцати новых ядерных государств, если не больше. И, что самое важное, эти страны не будут обладать ни опытом, ни практикой обращения с ядерным оружием. Нет гарантий, что эти государства, в особенности на Ближнем Востоке, будут стабильны. Не говоря уже о том, как быстро государства могут оставить на месте себя несколько анклавов, где царствуют террористические группировки всех мастей.
Без восстановления хотя бы минимального доверия между членами «ядерной пятерки» починить рассыпающийся миропорядок будет невозможно. А перед этим необходимо прекратить боевые действия против Ирана и попытаться возобновить договор по аналогии с тем, что был заключен в 2015 году. Тогда у мирового сообщества получилось.