«Росатом» ищет покупателя на предконтрольную долю в проекте строительства АЭС «Аккую» в Турции. Проект, формально находясь вне периметра санкций, сталкивается с саботажем поставок оборудования западными партнерами и трудностями в проведении платежей. Правильный партнер должен помочь корпорации справиться с этими проблемами
На первом энергоблоке АЭС «Аккую», которая строится «Росатомом» в Турции, начались пусконаладочные работы — последний этап перед вводом в промышленную эксплуатацию. Физический пуск был запланирован до конца текущего года.
Но в самом начале июля стало известно, что госкорпорация ищет покупателя на 49-процентную долю в своей турецкой проектной компании Akkuyu Nuclear. В госкорпорации подтверждают заинтересованность в продаже миноритарной доли: «Возможность продажи 49-процентной доли в проекте АЭС “Аккую” предусмотрена межправительственным соглашением о реализации проекта, заключенным в 2010 году. Процесс переговоров продолжается, мы обсуждаем возможности с потенциальными покупателями, в том числе с турецкими компаниями. По условиям того же документа выбор потенциальных партнеров требует обязательного согласования с турецкой стороной».
Это не первая попытка «Росатома» привлечь в проект партнеров. Еще в 2018 году госкорпорация планировала продать 49% в «Аккую» турецким инвесторам для снижения рисков и финансовой нагрузки. Представители компании тогда объявили о подписании term sheet (инвестиционный меморандум, анонс будущей сделки) с консорциумом Cengiz Holding, Kolin Insaat и Kalyon Insaat, но стороны так и не договорились по коммерческим вопросам.
Зачем же «Росатому» понадобился партнер? Каких ресурсов либо компетенций недостает флагману нашей атомной отрасли, чтобы завершить свой самый старый проект в зарубежном портфеле?
Тендер на сооружение первой в Турецкой Республике атомной электростанции «Росатом» выиграл в 2008 году, два года спустя было заключено соответствующее межправительственное соглашение. В соответствии с проектом станция должна включать четыре энергоблока с реакторами последнего поколения 3+ ВВЭР-1200 и иметь общую электрическую мощность 4,8 ГВт. АЭС будет производить порядка 35 млрд кВт⋅ч электроэнергии ежегодно, что соответствует примерно 10% нынешних потребностей страны (правда, к моменту запуска потребности вырастут, так что турецкие власти планируют возведение еще двух АЭС). Расчетный срок эксплуатации определен в 60 лет с возможностью продления еще на 20 лет. Стоимость реализации проекта в настоящее время оценивается в 20 млрд долларов.
Традиционно международные проекты сооружения атомных электростанций оплачиваются не получателем, а провайдером услуг по строительству, то есть генподрядчиком, в виде связанного госкредита, иногда с привлечением сторонних инвесторов. В Турции «Росатом» согласился на принципиально другую схему работы. АЭС «Аккую» — первый и пока единственный в мировой атомной отрасли проект, реализуемый на основе модели BOO (Build-Own-Operate, «строй — владей — эксплуатируй»). В рамках этой модели поставщик, то есть «Росатом», финансирует, строит, владеет и самостоятельно эксплуатирует готовую АЭС, возвращая свои инвестиции за счет продажи электроэнергии с данного объекта.
Специфика согласованной с турками схемы в том, что твердый контракт на покупку по фиксированной цене заключен только на часть энергии с «Аккую». Первые два блока должны продавать Турции 70% вырабатываемого электричества в течение первых 15 лет эксплуатации, третий и четвертый блоки — 30%. Остальную часть «Росатому» предстоит предлагать на турецком рынке самостоятельно, осваивая непривычные для себя компетенции.
После завершения действия соглашения о покупке электроэнергии, но не ранее чем через 15 лет с начала работы АЭС Турция начнет получать 20% чистой прибыли от работы каждого энергоблока.
Как видим, данная схема перекладывает все риски перерасхода средств во время строительства на поставщика, он же несет значительную часть коммерческих рисков в ходе эксплуатации объекта.
Но сейчас фиксированная цена покупки будущего электричества с «Аккую» выглядит крайне привлекательной для российской стороны. Дело в том, что 15 лет назад мало кто мог ожидать обвала курса турецкой лиры: в мае 2010 года за доллар США в Турции давали полторы лиры, а сегодня уже 40. Если пересчитать в доллары текущие тарифы государственной турецкой энергосбытовой компании TETAŞ, получим интервал от 3,6 до 9,5 цента за киловатт-час, в то время как цена гарантированной закупки в соглашении определена в диапазоне 12,35–15,33 цента. Турецкие медиа уже выражают недовольство «завышенной» стоимостью выкупа.
Полтора десятилетия назад «Росатом» собирал пул подрядчиков и поставщиков исходя из реалий тех спокойных лет. Не вызывала вопросов и надежность международных платежных систем. Но все изменилось. И ввод первого энергоблока, изначально намеченный на 2023 год, к юбилею провозглашения ататюрковской Турецкой Республики, в итоге сильно сдвинулся.
Во-первых, «Росатом» столкнулся с саботажем со стороны технологических партнеров, чье участие изначально предусматривалось в проекте. Так, Siemens, ранее выступавшая традиционным партнером «Росатома» в его экспортных проектах, отказалась отгрузить заказанное ей оборудование (электронный блок управления станции — комплексные распределительные устройства) для АЭС «Аккую», ссылаясь на то, что Федеральное управление экономики и экспортного контроля Германии (BAFA) не выдало разрешения на экспорт. Пришлось срочно искать китайские альтернативы, что, безусловно, задержало работы.
Во-вторых, возникли проблемы с финансированием. В конце мая этого года появились сообщения, что строительство второго, третьего и четвертого энергоблоков замедлилось из-за критической задержки в поступлении примерно 7 млрд долларов.
В условиях продолжающихся финансовых ограничений Akkuyu Nuclear перенаправила все имеющиеся ресурсы на завершение строительства первого реакторного блока объекта. Руководство компании полагает, что, как только он будет введен в эксплуатацию, средства от продажи энергии позволят ускорить возведение оставшихся трех блоков.
В феврале 2025 года стало известно, что годом ранее крупнейшие американские банки JPMorgan Chase и Citigroup заморозили российский транш размером 2 млрд долларов, который должен был поступить на счет проекта АЭС в турецкий Ziraat Bank, где открыты счета крупных российских компаний; при этом в 2022 году перевод в 5 млрд был успешно осуществлен. По данным The Wall Street Journal, эти деньги являлись не российскими инвестициями в проект, а попыткой создать «офшорный долларовый резерв» для обхода западных санкций. «Росатом» опроверг эти заявления, подчеркнув несправедливость заморозки платежей.
В 2025 году из-за частых задержек международных банковских переводов из РФ в Турцию госкорпорация начала искать альтернативные пути финансирования проекта. По данным Bloomberg, часть расходов могли провести через своп природного газа: «Росатом» должен был выплатить определенную сумму «Газпрому», чтобы тот, в свою очередь, вычел ее из ежемесячного счета за экспорт топлива в Турцию. В мае проект столкнулся с критической задержкой в получении финансирования в размере 7 млрд долларов, из-за чего все имеющиеся ресурсы пришлось направить на завершение первого блока.
Турецкие СМИ сообщают, что в сложившихся обстоятельствах российская сторона во главе с «Росатомом» пыталась добиться от заказчика финансовых уступок, включая освобождение от подоходного налога и другие фискальные меры, однако безуспешно.
«Скорее всего, “Росатом” ищет именно финансового партнера. Возможно, привлечение иностранной компании позволит упростить расчеты и снизить риск блокировки платежей, — предполагает аналитик ФГ “Финам” Гордей Смирнов. — В оптимистичном сценарии такое партнерство позволит решить проблемы с платежами и блокировками поставок оборудования, что создаст условия для завершения строительства всех энергоблоков к 2028 году».
Турция объективно сталкивается с увеличением потребности в электроэнергии. Для удовлетворения спроса объемы генерации в стране постоянно повышаются — с 34,2 ТВт⋅ч в 1985 году до 124 в 2000-м и 326 в 2022-м. Но даже такого колоссального роста не хватает: по итогам 2023 года Турция импортировала 5,9 ТВт⋅ч (из них 4,6 — из Грузии).
Внутренняя электрогенерация опирается главным образом на тепловые, газовые и угольные электростанции. Но ископаемого топлива в стране мало, его приходится импортировать. Как заявил министр энергетики и природных ресурсов Турции Алпарслан Байрактар, «Турция — страна, на 68 процентов зависящая от иностранных государств по энергопоставкам».
В таких обстоятельствах республика ищет альтернативные источники энергии. В ход идут все возможности. Это и развитие гидроэнергетики, вплоть до скандальных проектов ГЭС в верховьях Евфрата, ставших причиной конфликта с Ираком из-за воды. И использование иных возобновляемых источников. Например, совокупная мощность солнечной генерации в стране выросла с 0,1 МВт в 2000 году до 9,4 ГВт по итогам 2022-го. Ветрогенерация за тот же период увеличилась с 19 МВт до 11,4 ГВт. Однако и этот потенциал ограничен, поэтому туркам приходится обращать пристальное внимание на атомную энергетику.
На полях ПМЭФ-2025 Алпарслан Байрактар заявил, что к 2050 году Турция планирует нарастить мощности своей атомной генерации до 20 ГВт. Обеспечить это должны три крупные АЭС: строящаяся «Аккую» и новые объекты в Синопе и Фракии (в европейской части страны), у границы с Болгарией. Их дополнят примерно 5 ГВт малых модульных реакторов.
Изначально строительство трех «опорных» АЭС в Турции должно было вестись параллельно. Предварительные соглашения по Синопской станции были заключены турецкой стороной еще в 2013 году. Планировалось строительство четырех энергоблоков на реакторах Atmea I (мощностью 1200 МВт каждый), совместной разработке японской Mitsubishi Heavy Industries (MHI) и французской EDF.
Долгострои в складчину
«Росатом» не первый, кто ищет партнера для проекта атомной станции. По такому же принципу в данный момент создается крупнейший в истории энергетического сектора Англии проект АЭС Hinkley Point C. Французская компания EDF, владеющая долей в 66,5%, и китайская CGN с долей в 33,5% совместно строят два реактора типа EPR мощностью 1630 МВт. Французская сторона, являясь основным инвестором, отвечает за возведение АЭС и поставку технологий, китайская — за обеспечение оборудованием и частичное финансирование. Несмотря на анонс проекта в далеком 2007 году, сроки его реализации постоянно сдвигались. В январе 2024-го стало известно, что ввод энергоблоков произойдет не раньше 2029 года, при этом затраты уже выросли с 18 млрд фунтов стерлингов до 34 млрд (в ценах 2015 года). Отметим, что EDF и прежде срывала сроки и выходила за рамки бюджета, та же судьба постигла отставшую на 12 лет от изначального графика АЭС «Фламанвиль-3» во Франции.
На этот же срок задержался и проект АЭС «Олкилуото-3» в Финляндии. Третий блок атомной станции создавался международным консорциумом: заявка финской энергетической компании Teollisuuden Voima Oyj на строительство нового энергоблока была одобрена, а совместное предприятие немецкой Siemens (34%) и французской Areva (62%) выиграло тендер, представив реактор EPR мощностью 1600 МВт. В 2003 году контракт на 3,2 млрд евро был подписан; в соответствии с ним Areva занималась сооружением станции, а Siemens отвечал за создание турбинного блока и запуск турбогенераторной установки. Однако из-за технических проблем при строительстве блок был введен в эксплуатацию лишь в 2023 году, а смета проекта уже перешагнула 12 млрд евро.
Спокойнее прошло создание первой в ОАЭ атомной станции «Барака», обошедшейся в 24 млрд долларов. Заказчиком проекта, выбравшим площадку для АЭС и осуществлявшим надзор за работой, выступила местная Emirates Nuclear Energy Corporation; проектированием, возведением, управлением и поставками топлива занялась южнокорейская KEPCO. В проекте участвовало несколько корейских компаний: KHNP, «дочка» KEPCO, отвечала за строительство и управление реакторами, Hyundai Engineering & Construction и Samsung C&T создавали гражданскую инфраструктуру станции, а Doosan Heavy Industries & Construction поставляла тяжелое реакторное оборудование. Дополнительно американская Westinghouse Electric Company предоставила технологии систем управления и безопасности для четырех реакторов APR-1400 общей мощностью 5,6 ГВт.
К 2050 году Турция планирует довести мощности атомной генерации до 20 ГВт. Обеспечить это должны три крупные АЭС: «Аккую» и перспективные АЭС в Синопе и Фракии, а также 5 ГВт малых модульных реакторов
В рамках договора помимо японской MHI к строительству также предполагалось привлечь французскую Areva и турецкую EÜAŞ, они должны были получить 30, 21 и 49% контроля соответственно. Ожидалось, что около 30% стоимости проекта будет покрыто консорциумом, а остальная часть — за счет займов Японского банка международного сотрудничества (JBIC) и других кредиторов. Первый энергоблок планировалось ввести уже в 2025 году. Однако смета на станцию составила 44 млрд долларов, что на фоне падающего курса лиры для Турции оказалось неподъемным, и в 2018 году проект был свернут.
Аналогично еще с 2014 года велись переговоры с китайской SNPTC и американской Westinghouse о строительстве АЭС «Игнеада» во Фракии. Станция должна была включать четыре энергоблока на реакторах AP1000 и CAP1400 совокупной мощностью 5,2 ГВт, первый энергоблок планировалось ввести уже в 2023 году, а энергию использовать для снабжения расположенной в географической близости Стамбульской агломерации.
На практике дело не дошло даже до сметы, и в 2021 году Реджеп Эрдоган предложил Владимиру Путину на встрече в Сочи рассмотреть возможность включения русских атомщиков не только в проект «Аккую», но и в оба других проекта турецких АЭС. Фактически сейчас идея строительства «Игнеады» положена в долгий ящик, в Синоп же турки по-прежнему зовут «Росатом». Условия, правда, совершенно непонятны.
Еще в 2023 году глава госкорпорации Алексей Лихачев по итогам встречи президентов России и Турции бодро рапортовал, что «Росатом» мог бы принять участие в синопском проекте и даже профинансировать его за счет выручки от продажи электричества «Аккую»: «Ожидаем, что во второй половине двадцатых годов будем иметь приличную выручку в Турецкой Республике от продажи электричества [с АЭС “Аккую”]. И будем обладать уже, условно говоря, турецким инвестиционным ресурсом, который будем вкладывать в новую станцию, если такое решение будет принято».
Сейчас фиксированная цена покупки будущего электричества с «Аккую» выглядит крайне привлекательной для российской стороны. Турецкие медиа уже выражают недовольство «завышенной» стоимостью выкупа
В реальности же, как видим, начинает пробуксовывать даже проект «Аккую», так что «Росатом» озаботился поиском партнеров-инвесторов для Akkuyu Nuclear.
«Кто может войти в “Аккую”? Турецкие компании, я думаю, захотят по дешевке купить эту долю, а вот западные туда войдут вряд ли. Во-первых, они понимают все риски турецкого регулирования, а во-вторых, воспринимают “Росатом” как токсичную организацию: если против проекта “Росатома” введут санкции, на них это тоже отразится, — рассуждает Игорь Юшков, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности, научный сотрудник Финансового университета при Правительстве РФ. — Поэтому я бы здесь, скорее, рассматривал азиатские компании, в том числе китайские, которые заинтересованы в участии в международных проектах и будут расценивать заход в проект “Росатома” в Турции как выход на турецкий рынок электроэнергии».
А вот стоит ли «Росатому» влезать в другие турецкие проекты АЭС с учетом множества вскрывшихся рисков, от военно-политических до банковско-финансовых, большой вопрос.