Как сделать культуру и искусство более доступными и понятными для широкой аудитории? Музейщики и галеристы развивают новый формат работы с посетителями — медиацию
Когда мы задумываемся о форматах вовлечения обычных людей в культурную жизнь, первым приходит в голову традиционный и конвенционально устоявшийся формат экскурсионных туров. Однако во второй половине XX века в мировой практике появилось новое «слово культуры» — медиация. Это иной, диалоговый формат работы с посетителями, возникший из исследовательских и просветительских кураторских практик, он позволяет наладить живое общение между культурными учреждениями и их посетителями. Традиционно культура и искусство воспринимаются элитарно, а медиация помогает спустить искусство с постамента элитарности и неприкосновенности, сделав более личным для каждого.
В России медиация существует более десяти лет и постоянно развивается. Сегодня ее можно встретить в различных учреждениях культуры по всей стране, включая Русский музей в Петербурге. Главное отличие медиации от экскурсии заключается в том, что в медиации акцент делается на диалог и взаимодействие с посетителем, а не на роль «знатока», который просто передает информацию. Медиатор, в отличие от экскурсовода, не только отвечает на вопросы, но и осуществляет просветительскую функцию, обладая глубокими знаниями о предмете. Он может включать элементы драматургии и продуманный маршрут, однако гибко адаптирует структуру и динамику группы в зависимости от запросов аудитории, что позволяет создавать более персонализированный и интерактивный опыт.
Впрочем, сами кураторы программ медиации не любят оперировать понятием «экскурсия» для объяснения феномена и его значения для культуры. Потому что форматы медиации и экскурсии в корне различаются и существуют в рамках культурных учреждений отдельно.
Термин «медиация» пришел не из культурного поля. Он давно используется в сфере экономики, юриспруденции, медиа для обозначения возможности добровольно урегулировать конфликт с помощью нейтрального посредника. Медиатор, не принадлежащий ни к одной из сторон, находясь «над схваткой», может разрешить ситуацию мирным путем. В 1970-х годах медиация проникает и в область государственного управления. В России медиация была включена в список профессиональных стандартов в 2014 году.
Юридическая медиация как практика урегулирования конфликтов существует со времен греческого права.
По мнению куратора программ медиации Дома культуры ГЭС-2 Сергея Кочкурова, «медиация весьма самодостаточна и не требует определения “культурная”. Медиация сегодня — это форма взаимодействия между участниками и культурной институцией. Ценность медиации — в развитии культуры соучастия и построении связей путем установления взаимно уважительного диалога вне зависимости от образования, вероисповедания, убеждений или возраста. Для нас принципиально создавать условия для участия самой широкой аудитории в важных культурных процессах внутри ГЭС-2 и вообще в современной культуре».
ГЭС-2 как раз являет собой яркий пример того, как культурное учреждение стремится выстраивать прозрачное позиционирование в отношении медиации и выкристаллизовать понятие в информационном поле. Этому во многом способствовал генезис площадки, принадлежащей фонду V-A-C — некоммерческой организации. Она была основана в 2009 году бизнесменом Леонидом Михельсоном. Основной целью фонда является переосмысление системы художественного производства и создания знаний. Посредством проведения выставок, организации образовательных программ, осуществления издательской деятельности, перформансов фонд расширяет культурное пространство, выходит за рамки дисциплинарных границ, локальных и глобальных контекстов, ставит под сомнение иерархии и экспертные мнения и разрабатывает новый язык для современных культурных процессов. «Медиация появилась еще до того, как проект ГЭС-2 был запущен в 2014 году, — рассказывает Сергей Кочкуров. — С 2021 года медиаторы являются штатными сотрудниками фонда, это большая редкость в России».
Медиация «выросла» из различных просветительских проектов фонда V-A-C. Правда, поначалу она была очень сайт-специфичной, связанной с узкими темами выставок или с историей места. Например, она использовалась в проекте «Общее целое» в Музее Вадима Сидура, который развивал теорию инклюзии. Междисциплинарный проект исследовал взаимоотношения современного искусства и людей с ограниченными возможностями здоровья. Участники проекта фонда V–A–C и Музейно-выставочного объединения «Манеж» проводили выставку, дискуссии, перформансы и кинопоказы, изучая восприятие искусства людьми с ограниченными возможностями и отношение к ним культурного сообщества. Затем была программа медиации в рамках проекта «Генеральная репетиция» в Московском музее современного искусства. В этом проекте, реализованном фондом в 2018 году, были пересмотрены способы экспонирования искусства через театральные приемы. Проект состоял из трех актов, в каждом из которых художественные произведения были представлены как персонажи с собственными биографиями.
Что касается ГЭС-2, то она вся про медиацию и, как современная и прогрессивная институция, следует определенным принципам (коллективное присутствие, соучастие, взаимодействие).
При этом медиация не законсервирована в одном формате: групповой прогулки с обсуждением выставки или совместного исследования рощи, которая находится на территории ГЭС-2.
В 2023 году в ГЭС-2 также стартовала Летняя школа медиации для подростков, где участники знакомятся с искусством и развивают критическое мышление. ГЭС-2 часто приглашает художников на совместные прогулки и проекты. Это позволяет художникам иметь свой голос за пределами выставочного пространства. Они могут говорить со своей аудиторией, слышать мнения и понимать что-то новое о себе и своей работе. Искусство становится местом для встречи, а задача медиатора — создать эту встречу и провести столкновение разных точек зрения. «Медиация для нас — это не просто групповая прогулка по выставке или исследование березовой рощи во дворе. Это создание условий для участия самой широкой аудитории в культурных процессах. Мы стремимся сделать ГЭС-2 домом культуры, открытым и доступным для всех. Наша задача — вовлечь людей в современную культуру», — говорит Сергей Кочкуров.
Правда, перед каждым медиатором в какой-то момент встает выбор: быть штатным сотрудником учреждения культуры, где медиация придумывается под конкретные выставки, или быть независимым медиатором. Надежда Ковалева — искусствовед, ранее курировала программу арт-медиаций в культурном пространстве Third place в Санкт-Петербурге, а также публичную программу фестиваля уличного искусства «Ничего страшного» в Ростове-на-Дону, проекты международной галереи Inloco и других локальных и международных проектов, а сегодня она независимый арт-медиатор и куратор, который сотрудничает с музеями и культурными институциями. Надежда выбрала путь независимого медиаторa, для которого важны специализация и узнаваемый набор инструментов, что позволяет ей формировать лояльную аудиторию; ее специализация — уличное искусство.
Территория медиации не ограничивается крупными культурными центрами, такими как Москва или Петербург. Например, в Нижнем Новгороде, который в последнее время активно развивается в направлении современного искусства, тоже получают распространение медиационные туры. По словам искусствоведа, арт-менеджера, куратора и медиатора нижегородского Центра современного искусства «Терминал А» Дианы Паллади, она занимается медиацией три-четыре года и все чаще слышит слово «медиация» в своем профессиональном окружении. Это радует, но иногда приводит к тому, что под видом медиации проводят обычные экскурсии. Хуже того, иногда на ярмарках современного искусства «арт-гида заменяют понятием “медиатор”, пытаясь организовать медиационные туры по ярмарке, которые превращаются в арт-туры. Но там, где цель — продажи, медиация в принципе невозможна, так как она преследует совершенно другую задачу».
Диана также отмечает, что в медиации крайне важны горизонтальные связи, здесь нет иерархии, в отличие от экскурсий или арт-туров, где цель — продать работы. В начале медиации обычно проговариваются правила, подчеркивающие равенство всех мнений и важность уважительного обсуждения. Это создает безопасное пространство, где люди не боятся высказывать свои мысли, даже если они негативны.
Медиация всегда была очень экспериментальной, находясь на стыке педагогики, музеологии, инклюзивных и перформативных практик. Она объединяла различные дисциплины, формируя то, что мы сейчас и понимаем под медиацией. Сегодня методики медиации разнообразны. Кто-то строит ее исключительно на вербальной дискуссии, которая может быть планомерной или конфликтной. Существуют и невербальные форматы, включающие анализ визуального, аудиального, тактильного, осязательного опыта. Некоторые медиаторы используют арт-техники, например создание коллажей. Начинающие медиаторы обычно фокусируются на вербальных форматах, а опытные добавляют невербальные практики.
В ГЭС-2 создают различные адаптированные и ориентированные форматы медиации. Например, переводят туры на русский жестовый язык для глухих посетителей. Для незрячих и зрячих участников в ГЭС-2 также есть проект «Универсальные алгоритмы», использующий тактильные материалы и любительские тифло, которые создают сами участники. Это позволяет всем комфортно общаться и воспринимать искусство. В рамках культурной институции также проводятся встречи для студентов и «Неспешные туры» для людей старшего возраста.
«Принципиальное отличие медиации в ГЭС-2 — это число людей, с которыми мы взаимодействуем. В 2024 году у нас было 14 тысяч участников различных встреч и туров, проведенных в рамках двух тысяч событий. Медиация в ГЭС-2 существует каждый день в различных форматах: медиаторские туры, ридинг-группы, беседы, дискуссии. Мы работаем с широкой аудиторией. Когда сталкиваешься с множеством мнений, ты не зацикливаешься на своих убеждениях, на “птичьем языке”, поэтому количество переходит в качество», — говорит Сергей Кочкуров.
Существуют различия в методиках работы между институциональными и независимыми медиациями. В институциональной медиации личность медиатора часто отходит на второй план, так как люди приходят на саму институцию и ее проекты. Учреждения из-за их обязательств могут накладывать ограничения на формат медиации, требуя согласований для творческих подходов.
В случае независимой медиации роль личности медиатора значительно выше, форматы медиации не всегда прикованы к конкретному учреждению, в них больше свободы для самовыражения и творчества. Независимый медиатор может предоставить анонс, но содержание медиации может быть не до конца известно заранее, что дает свободу для маневров, и люди приходят именно на его узнаваемые методики и экспертность. «В то время как институциональный медиатор работает в рамках ограничений и правил учреждения, личность медиатора менее выражена, независимый медиатор формирует узнаваемый почерк и специализацию, привлекая аудиторию на свою личность», — отмечает Надежда Ковалева.
Еще одно отличие независимой медиации от институциональной в том, что она работает с меньшими группами, что позволяет углубить диалог. В то время как институциональная медиация ориентирована на стандарты и широкую аудиторию.
У медиации нет четкого среднего портрета посетителя. Это зависит от самого учреждения, где происходит медиация. Например, в ГЭС-2 ориентируются на самую широкую аудиторию, не категоризируют ее. Особенно важен в рамках медиации тот, кто впервые приходит в институцию, так в ГЭС-2 стремятся дотянуться до тех, кто иначе не пришел бы в музей.
По наблюдению Надежды Ковалевой, в основном на медиацию идут люди, ищущие диалог и другую точку зрения. Большинство посетителей ее медиаций — женщины в возрасте от 18 до 60 лет, их объединяет желание обсудить и отрефлексировать. Иногда используются творческие и телесные практики для анализа ощущений, такие как арт-терапия и работа с визуальными образами, движениями, они помогают участникам выразить свои чувства и мысли, что способствует более глубокому пониманию собственных переживаний и лучше осознать телесные ощущения и эмоциональные реакции, что также углубляет процесс рефлексии и диалога. «Формат диалога в медиации подразумевает группы до десяти-двенадцати человек, иначе она превращается в экскурсию. Мои группы обычно состоят из восьми-двенадцати человек, но я не расстраиваюсь, если приходят один-два человека, так как это позволяет выстроить более тесный диалог. Такие камерные медиации могут длиться до двух с половиной — трех часов и значительно меняют восприятие современного искусства у участников», — рассказывает она.
Диана Паллади говорит, что аудитория медиаций в Центре современного искусства «Терминал А» в Нижнем Новгороде — это в основном люди 20‒35 лет. Однако медиации, как и лекции с экскурсиями, могут быть направлены на разные возрастные группы.
«В России ценообразование в медиации находится в стадии формирования и часто сталкивается с проблемами, например когда медиаторов приравнивают к волонтерам», — говорит Надежда Ковалева. В Европе, например в Швейцарии и Германии, медиатор получает гонорар за разработку концепции медиации (10‒20 часов работы) и небольшую ставку за каждый выход.
Для независимых медиаторов в России наиболее распространены две формы оплаты: фиксированный гонорар, который не зависит от числа участников, или сдельная оплата, где 50 процентов от продажи билетов идет медиатору, а 50 процентов — институции.
В то время как для медиаторов, работающих в институциях, предусмотрены штатная занятость либо договор гражданско-правового характера, предусматривающие методическую работу и ведение либо только ведение. Институциональная медиация чаще бесплатна для посетителей, при этом медиаторы являются штатными сотрудниками культурных учреждений и их труд оплачивается.
В ГЭС-2 все туры и медиации, как отмечает Сергей Кочкуров, бесплатны. Для участия достаточно зарегистрироваться на сайте и прийти к назначенному времени. Формируются группы до 15 человек, но чаще всего приходят около 10, что очень комфортно для общения. Недавно были также запущены индивидуальные медиаторские туры. Это платный формат, где посетитель может организовать свою группу.
Мы видим, как сегодня медиация, которая изначально была радикальным предложением, вполне естественно сшивается с тканью современной культурной институции. Медиация выполняет важную просветительскую функцию, помогая аудитории лучше понимать и воспринимать культурные и художественные произведения. Постепенно она развивается и как инструмент инклюзии.
Кроме того, медиация играет ключевую роль в интерпретации и концептуализации произведений. Она предоставляет зрителям необходимую информацию о времени, месте и об условиях создания произведений искусства, что углубляет их осмысление. Активное вовлечение посетителей через интерактивные форматы способствует созданию диалога между художниками, кураторами и зрителями, обогащая как восприятие искусства, так и сам процесс создания диалога. Потенциал расширения пространства медиации включает уличную медиацию, которая может привнести искусство в общественный дискурс, взаимодействие и изучение эргономики городской среды, ощущение себя в визуальной архитектонике города. Надежда Ковалева говорит, что это направление медиации еще не развито и представляет собой широкое поле для исследований и дальнейших разработок.
Весьма перспективна также театральная медиация, которая в основном подразумевает знакомство с закулисьем. В главных театрах страны — Большом, Мариинском — есть экскурсии, но пока не распространены медиации. А вот на Новой сцене Александринского театра в Петербурге такая практика уже есть. Это дает возможность почувствовать то, чем живет пространство, как трансформируется из театральной сцены в концертный зал, становясь площадкой для различных музыкальных и танцевальных коллективов и направлений, начиная с инди-групп и новой электронной музыки и заканчивая современным танцем и перформативными практиками. Подобное применение медиации в театре, закулисное взаимодействие с актерами и изучение «внутреннего наполнения» спектакля позволит обогатить зрительский опыт.
По сути, медиация становится тем самым другом, который встречает вас и проводит через мир искусства, создавая условия для увлекательных бесед и позволяя каждому высказать свое честное и неподдельное мнение. Как мы знаем, именно в таком искреннем и открытом обмене мнениями людей, которые зачастую впервые сталкиваются с искусством, не только четче понимаются собственные потребности, но и очерчиваются суждения, рождаются личные смыслы и выкристаллизовываются новые идеи.