Лидер рынка дженериков компания «Озон Фармацевтика» считает, что в дальнейшем рост этого рынка будет ограничен, и решила сосредоточиться на выпуске препаратов-биоаналогов
Крупнейший российский производитель дженериков компания «Озон Фармацевтика» уникальна моделью своего развития. Большинство ведущих фармпроизводителей начинали с импорта препаратов, затем переходили к их упаковке, а потом к производству дженериков (аналоги оригинальных фармпрепаратов, выпускаемые после истечения срока патента последних). Сейчас они, как правило, занимаются разработками и выпуском своих оригинальных лекарств. Десять основателей и нынешние мажоритарные акционеры «Озон Фармацевтики» во главе с инженером из Ташкента Павлом Алексеенко начали сразу с производства дженериков и об оригинальных препаратах даже не думают, считая это ошибочной стратегией конкурентов. Начав в 2003 году с выпуска всего двух недорогих фармпрепаратов в Жигулевске, сейчас компания имеет самый большой их портфель в стране — свыше 540 наименований (из 10 тыс.) почти по всем нозологиям и с оборотом 25,6 млрд рублей, по данным Alpha Research & Marketing, занимает 4,8% рынка российской фармацевтики, емкость которого в 2024 году составила свыше 2,8 трлн рублей. Но рынок дженериков замедляется, и «Озон Фармацевтика» решила противопоставить ожидаемому снижению темпов роста выход на рынок биосимиляров (аналоги оригинальных биоперапартов), для чего сейчас активно ведет научные разработки и достраивает уже вторую производственную площадку.
В беседе с «Моноклем» генеральный директор «Озон Фармацевтики» Олег Минаков рассказал об истории успеха компании на рынке дженериков, о нынешних и будущих драйверах ее развития и об изменении рыночных трендов.
— Олег, расскажите, как все начиналось и какие этапы стали ключевыми для развития компании?
— Когда мы только основали компанию, фармацевтический бизнес казался интересным, прибыльным и даже относительно простым. Два первых тезиса подтвердились, но вот с простотой оказалось не так. Реальность, в которую мы окунулись, показала, что фармацевтика — одна из самых зарегулированных отраслей, где нет места импровизации и быстрым решениям, где контролируют каждый шаг. В этой отрасли каждое действие требует лицензий, проверок, соответствия множеству стандартов.
Ведущий российский производитель дженериков «Озон Фармацевтика» основан в 2001 году и имеет три действующие производственные площадки — «Озон», «Озон Фарм», «Мабскейл». Это 16 действующих современных производственных линий площадью 69 тыс. кв. м и более 2500 сотрудников. Еще одна площадка — «Озон Медика» — в процессе стройки Текущий портфель препаратов группы насчитывает 540 регистрационных удостоверений, выручка в 2024 году составила 25,6 млрд рублей (рост на 30%). Управляется двадцатью акционерами, из которых половина — основатели, половина — топ-менеджмент, и регулярно выплачивает дивиденды. В 2024 году компания вышла на IPO.
Тем не менее нам удалось справиться с бюрократическими барьерами и другими трудностями. И уже в 2003 году мы получили первую лицензию на производство дженериков. Первую площадку открыли в Жигулевске, именно здесь выпустили первые два препарата — кардиологический нитроглицерин и каптоприл от гипертензии. Собственно, с этого и начался путь «Озон Фармацевтики».
Мы регистрировали новые препараты, наращивали производство и девять лет спустя, в 2012 году, запустили второй производственный корпус в Жигулевске. По сути, предприятие стало градообразующим, оно дало новые рабочие места, отсюда стали поступать внушительные налоги в бюджет — «Озон Фармацевтика» сегодня один из крупнейших налогоплательщиков Самарской области. Еще через пять лет в особой экономической зоне «Тольятти» открылся наш второй завод «Озон Фарм». Эта площадка позволила увеличить объемы производства, с ней мы вошли в число лидеров российского рынка. Сейчас компания занимает первое место в стране по объемам продаж небрендированных дженериков среди российских производителей (данные DSM Group по итогам 2024 года).
— Каковы ваши показатели сегодня?
— В 2024 году выручка компании достигла 25,6 миллиарда рублей. Это на 30 процентов больше, чем годом ранее. Для сравнения: фармацевтический рынок в стране в целом рос темпами около 10 процентов, то есть мы росли втрое быстрее.
Чистая прибыль компании составила 4,6 миллиарда рублей. Это рост на 15 процентов к показателю 2023-го. Почему она росла медленнее выручки? Потому что мы сознательно инвестировали в будущее, например повышали зарплаты сотрудникам, увеличивали капитальные вложения, развивали производственные площадки.
Если говорить о промежуточных результатах текущего года, то в первом полугодии 2025-го выручка составила 13,3 миллиарда рублей. Это на 16 процентов больше, чем за аналогичный период годом ранее. EBITDA составила 4,4 миллиарда рублей при рентабельности 33 процента. Чистая прибыль была 1,7 миллиарда рублей. Размер инвестиций или капитальных вложений — два миллиарда рублей.
Расширение ассортимента, увеличение доли более дорогих препаратов, участие в госзакупках и укрепление позиций в аптечной рознице — это основные драйверы роста. Уже сейчас мы видим, что в третьем квартале темпы роста будут более высокими.
— Как устроен ваш портфель препаратов? Какие позиции самые заметные и наиболее активно продаются?
— У нас диверсификация по ценовым категориям — от 50 до 1000 рублей. Всего у нас порядка двух тысяч SKU (единиц складского учета). Но в ежедневной активной работе около тысячи. Потому что мы активно ротируем портфель. Продукты, которые не соответствуют критериям рентабельности, выводим из него. На их место приходят новые, более прибыльные.
Например, наш препарат «Круоксабан» (аналог «Ксарелто» — блокбастер оригинатора, компании Bayer, антикоагулянт для снижения риска тромбозов и инсультов. — «Монокль») сейчас дает около четырех процентов выручки, что очень заметно из тысячи наименований. Но в целом мы способны сделать топовым продуктом практически любой препарат, если сфокусировать на нем команду продвижения.
— Как вы решаете, какие препараты запускать в производство, а какие малоперспективны?
— Преимущество дженериков в том, они выходят на уже сформированный рынок. Оригинальный препарат присутствует на нем десять-двадцать лет, формируя спрос. Когда патент истекает, ниша для дженериков открывается. Наша задача — войти в нее первыми или в числе первых.
Нашим аналитикам приходится работать с огромным объемом информации, чтобы мы были впереди конкурентов. Например, специалисты изучают, какие молекулы будут востребованы, какие тренды формируются в медицине. И проанализировав эти сведения, мы приступаем к получению регистрационного удостоверения и запускаем препарат в производство.
Ежегодно мы регистрируем порядка 30‒40 новых препаратов, это около 600 миллионов рублей инвестиций. За счет пайплайна более чем из 200 перспективных молекул мы рассчитываем обеспечить рост на шесть-семь лет вперед.
— Насколько широко препараты «Озон Фармацевтики» представлены в рознице?
— Наши препараты представлены по всей стране. Мы пошли в этом дальше, заключив прямые маркетинговые договоры примерно с 80 процентами всех аптек — это около 65 тысяч аптечных точек. Нам есть над чем работать, чтобы уверенно растить бизнес. Мы говорим в первую очередь о росте представленности нашего ассортимента в каждой аптеке. Менеджмент ежедневно проводит огромную работу в этом направлении.
— Какую долю в ваших продажах занимают госзакупки?
— Около трети нашего объема реализуется именно через этот канал. Для нас это привычная работа. В 2023 году мы участвовали в девяти тысячах тендеров. В этом году мы наращиваем свою активность и по числу тендеров, и по нашей доле в этом канале. Сейчас это около 30 процентов в упаковках с нашим ассортиментом. С началом коммерческого производства биосимиляров на площадке «Мабскейл» и запуском завода с онкопрепаратами «Озон Медика» доля госзакупок будет увеличиваться.
На разработку одного биосимиляра уходит шесть-семь лет и примерно 1,2 миллиарда рублей инвестиций. Рынок биомолекул только формируется, и мы хотим занять на нем прочные позиции
— Пациенты, да и многие врачи убеждены, что российские дженерики уступают оригиналам. Что скажете на это?
— Это миф, который активно поддерживает транснациональная биг фарма.
Как я уже упомянул, на самом деле фармацевтика находится под пристальным контролем государства. Поэтому зарегистрировать препарат без доказательства его эквивалентности оригиналу попросту невозможно. Требования к дженерикам часто даже выше, чем к оригинальным препаратам. При регистрации Минздрав проверяет новый препарат на протяжении минимум полугода. Плюс выпускать лекарственные препараты могут только лицензированные производители, соблюдающие международные стандарты GMP.
Чтобы соответствовать всем требованиям, у нас работает девять лабораторий, а всего в процессе контроля качества задействовано более 400 человек. Мы контролируем каждый материал и каждый процесс на протяжении всего жизненного цикла препарата. В прошлом году, например, мы выпустили 320 миллионов упаковок и провели более полумиллиона анализов по ним. Кроме того, более половины произведенных нами серий препаратов были в той или иной степени проконтролированы в государственных лабораториях.
Более того, важно отметить, что дженерик появляется на двадцать лет позже оригинала. Мы можем учитывать накопленный клинический опыт, улучшать форму и дозировку, использовать новые вспомогательные вещества, которые снижают побочные эффекты. В итоге дженерик может быть эффективнее и безопаснее оригинала.
— Куда вы направляете капитальные вложения и как меняется рыночная стратегия сейчас?
— В 2019 году мы пошли дальше и создали компанию «Мабскейл», предприятие полного цикла для выпуска биосимиляров. Это аналоги оригинальных биопрепаратов, которые производятся на основе живых клеток. Среди них препараты на основе моноклональных антител и других рекомбинантных белков. Это уже другой уровень сложности, компетенций. В то же время это и новые горизонты освоения рынка. Строим также новое производство биосимиляров против онкологии и тяжелых системных аутоиммунных заболеваний «Озон Медика» — тоже новое для нас направление и очередной этап развития.
Мы инвестируем прежде всего в развитие продуктовой линейки и в новые производства. В первом полугодии, например, мы направили на регистрацию дженериков и биосимиляров 1,3 миллиарда рублей. На строительство и оборудование для «Озон Медики» — 360 миллионов, на развитие «Мабскейл» — 125 миллионов, еще 164 миллиона — на модернизацию других заводов. При этом мы используем в основном собственные средства. Соотношение чистого долга EBITDA — 1,0. Это достаточно консервативный показатель для бизнеса с такими темпами роста.
— Почему вы вышли на рынок биосимиляров?
— Потенциал химического синтеза во многом исчерпан. По нашим подсчетам, к 2029 году мы исчерпаем возможность развития за счет портфеля дженериков. На этом рынке всего 1500–2000 молекул, а лекарств из-за разных названий больше 10 тысяч. В перечень жизненно важных лекарств входит меньше 800 позиций. При этом 750 позиций из этих 800 мы к 2029 году запустим у себя на производстве. То есть потенциал роста будет ограничен. А принципиально новые молекулы сегодня все чаще разрабатываются через биотехнологии. Мы работаем по полному циклу в этом направлении. Создаем клон клетки, получаем моноклональные антитела и на их основе делаем готовый препарат.
Для нас это был вызов, потому что компетенции пришлось осваивать с нуля. Мы привлекли специалистов, научились работать с генами клеток — над этим трудится в том числе наш московский центр разработок, сосредоточенный в Сколково и Химках. Сегодня у нас в разработке более 25 биосимиляров. Клинические исследования двух препаратов уже завершены. Один из них — для лечения рака груди, другой — для терапии редкого вида артрита.
Коммерческие продажи «Мабскейл» начнет в 2027 году. Препараты, завершившие клинические исследования, находятся на стадии государственной регистрации. Промышленные линии позволяют «Мабскейл» выпускать до миллиона флаконов лиофилизатов, пять миллионов преднаполненных шприцев и более четырех миллионов флаконов стерильных растворов ежегодно.
— Расскажите подробнее об «Озон Медике».
— Это завод для препаратов наивысшей категории токсичности. Здесь запустят изолированный цикл производства и высокотехнологические системы обеззараживания отходов, что крайне важно для безопасности и экологии. Финансовые вложения в проект составят порядка трех миллиардов рублей. На этой площадке мы планируем сосредоточить выпуск более 80 препаратов против онкологических и аутоиммунных заболеваний. Среди них будут противоопухолевые средства, ингибиторы протеинкиназы, антиметаболиты для лечения заболеваний кожи и хрящей, а также антидепрессанты.
«Озон Медика» тоже начнет продажи препаратов не ранее 2027 года. Сейчас завод находится в фазе активного строительства (отделочные работы и оснащение). Его плановая производственная мощность — девять миллионов упаковок в год.
— Планируете ли выход на экспорт?
— Да. Но прежде всего с биосимилярами «Мабскейл» и онкологическими препаратами «Озон Медики». Основными направлениями экспорта видим страны Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока, Латинской Америки.
— В прошлом году вы провели IPO. Каковы результаты?
— Мы привлекли 3,5 миллиарда рублей на IPO и впоследствии еще 2,8 миллиарда рублей на SPO. Да, по меркам нашего оборота это не гигантская сумма, но она целевая. Эти средства пошли на развитие производств и разработку препаратов, в том числе новых биосимиляров. При этом мы ежеквартально платим дивиденды акционерам. Это тоже важный сигнал, что бизнес работает стабильно, компания прибыльна, акционеры получают доход.
— И напоследок… Почему все же «Озон»?
— Признаюсь, что точного ответа сегодня уже никто не вспомнит. В 1990-е хотелось свежести, чего-то нового, чистого воздуха. Озон — это запах природы после грозы. Так и родилось название.