Объем проблемных кредитов бизнесу у российских банков на горизонте ближайших одного‒трех лет может вырасти до 15–20% корпоративного кредитного портфеля, или до 10% ВВП.
Такой прогноз сделал Дмитрий Букреев, директор группы по реструктуризации бизнеса Kept (бывшей KPMG) на XVII Российском конгрессе Private Equity, прошедшем в конце сентября.
Банковская статистика все еще не показывает каких-то тревожных цифр: по сведениям Банка России, в августе (сентябрьских данных пока нет) корпоративное кредитование продолжало расти, доля проблемных кредитов в корпоративном портфеле сохранилась на уровне июля (4,2%), а уровень покрытия проблемных кредитов индивидуальными резервами банков оставался достаточным. Но в упомянутые выше 4,2% входят лишь проблемные и безнадежные ссуды.
По словам Дмитрия Букреева, уже сейчас около 15% корпоративного кредитного портфеля «имеют признаки проблемности» — это больше 13 трлн рублей, или до 6% ВВП. Справедливая стоимость этих кредитов в лучшем случае 50%, а непризнанный убыток — более 5 трлн рублей.
Еще в конце мая этого года Банк России выпустил информационное письмо, в нем он рекомендовал банкам идти навстречу корпоративным заемщикам, столкнувшимся с временными трудностями, и реструктурировать их кредиты, чтобы «снизить регуляторные издержки для банков и заемщиков». Смягчение требований к резервам коснулось тех ссуд, по которым банк и заемщик «оценивают вероятность восстановления финансового положения как значительную». К таким заемщикам относятся компании и индивидуальные предприниматели с не очень высокой долговой нагрузкой, исправно обслуживавшие долг последние полгода и представившие банку реалистичный бизнес-план на ближайшие три года.
По словам Дмитрия Букреева, банки «сдвигают вправо» кредиты, по которым компания может платить хотя бы проценты, и это оправданно, если речь идет о заемщиках из цикличных отраслей, о в целом здоровых компаниях, не способных сейчас выдержать повышенную нагрузку из-за высокой ключевой ставки. Но если у бизнеса фундаментальные проблемы, реструктуризация их только маскирует.
Александр Панов, старший партнер Verba Legal, подтверждает, что регулятор просит банки не банкротить компании: надо реструктурировать, потерпеть убыток, резервировать, помогать, а потом делать какой-то новый M&A.
«Качество активов снижается, количество “проблемки” растет, — констатирует Константин Каричев, управляющий партнер юридической компании GRM. ― Растет по причине высокой ставки, реальному сектору такие кредиты недоступны, в силу того что они кратно превышают его норму доходности». По его словам, потенциальные покупатели банков после бума 2023–2024 годов начинают гораздо более внимательно рассматривать активы, и в первую очередь кредитный портфель и портфель нерыночных ценных бумаг: это две «главные потенциальные ямы, которые способны съесть капитал».
Самые проблемные отрасли — уголь, металлургия, нефтепереработка, лесопереработка, отчасти АПК. При этом продать долги или активы угольщиков практически невозможно: никто не хочет брать их на баланс. Да и в целом рынка перепродажи корпоративных кредитов у нас нет, в отличие от вполне развитого рынка розничных портфелей, констатировали участники конгресса Private Equity. Банки часто выставляют покупателям долга нереалистичные суммы, из-за чего сделки срываются.
Повышение ключевой ставки перекладывается в кредиты с некоторым лагом, точно так же как понижение облегчает участь заемщиков тоже не сразу, а постепенно. Так что проблемы у компаний и банков продолжат копиться и дальше, если только ставку не снизят резко и быстро, на что надежды практически нет. И теперь весь вопрос в том, насколько долго банки смогут «сдвигать вправо» кредиты компаний, которые чувствуют себя не очень хорошо. Похоже, Банк России считает, что регулирование сгладит все острые углы.