Небольшая логистическая компания строит в Ростове-на-Дону складской терминал, где процессы приема, хранения и отгрузки будут полностью автоматизированы — почти всю работу доверят роботам
Роботизация складов — одна из горячих тем бизнеса вот уже несколько лет, так как это напрямую связано с ростом потребительского спроса и повышенными ожиданиями заказчиков относительно скорости и качества доставки. И вот вдохновляющие истории про умные склады будущего, где передовые технологии и роботы полностью заменят человека, начинают осуществляться не только силами крупнейших ретейлеров и маркетплейсов, но, что удивительно, региональными игроками с не самыми большими бюджетами, зато с амбициями и интеллектом.
Ростовская компания «Северо-Кавказское логистическое предприятие» (СКЛП), с годовым оборотом 500 млн рублей и штатом 120 человек, на участке в две тысячи квадратных метров строит одноэтажный терминал высотой 30 метров, в котором будет полностью роботизированное хранение с эффективным использованием всего объема здания — без пустующих площадей, без присутствия сотрудников. Человеческий труд сохранится лишь в зоне комплектации, расположенной в соседнем корпусе, который тоже ждут технологические перемены и шестикратное сокращение персонала. Инвестиции в робосклад и новую зону комплектации товара составят порядка 700 млн рублей, а запустить его собираются в середине 2026 года.
По данным консалтинговой компании «Технологии доверия», только 3% российских логистических компаний имеют полноценные робосклады — с роботизированной погрузочной техникой и роботами для проведения инвентаризации, и еще около 60% находятся на первом, базовом уровне роботизации — используя на складах палетайзеры и укладчики коробок на поддоны. Что касается СКЛП, то в число тех самых передовых трех процентов компания вошла еще в 2019 году, когда построила новый высотный терминал класса А++ и внедрила на нем современные технологии с использованием узкопроходных роботизированных штабелеров, обеспечивающих работу с грузом на высоте до 18,5 метра. А сейчас ростовчане выходят в авангард отрасли по глубине роботизации и автоматизации производства, причем благодаря уже не импортным технологиям, а собственным интеллектуальным разработкам, на которые получены патенты. В 2024 году СКЛП присвоили статус малой технологической компании и включили в федеральный реестр — за создание инновационных продуктов и услуг с применением передовых технологий.
О том, почему СКЛП смело инвестирует в роботизацию склада, несмотря на то что во всем мире окупаемость подобных проектов составляет от семи лет и больше, и как они видят дальнейшее развитие отрасли, «Моноклю» рассказал генеральный директор компании, доктор экономических наук, профессор кафедры «Коммерция и логистика» Ростовского государственного экономического университета (Ростовский институт народного хозяйства) Виктор Халын.
— Виктор Геннадьевич, сколько лет работает ваша компания и какие позиции занимает на рынке складских услуг?
— Наша компания была создана в 1997 году как распределительный центр потребительской кооперации России на Северном Кавказе. По сути, это была большая оптовая база, через которую осуществлялось снабжение магазинов и сельпо разными товарами — мебелью, велосипедами, электронной техникой и прочим. А в 2005 году, в новых экономических условиях, компания начала позиционировать себя как региональный логистический центр, через который крупные поставщики продукции поставляют свою продукцию на Юг России, а сейчас уже и в страны ближнего зарубежья — Казахстан, Грузию, Армению, Азербайджан, Узбекистан. За эти годы мы выросли до ведущего логистического центра не только в ЮФО, но и в России, предоставляем полный спектр услуг от ответственного хранения до кросс-докинга в формате 3-4PL, то есть берем на себя доставку, хранение и управление запасами клиентов, комплектацию заказов и поставки конечным потребителям, а кроме того, выступаем посредниками между грузовладельцами и разными подрядчиками, управляем всей цепочкой поставок.
Наша динамика роста в среднем составляет 12‒15 процентов в обычные годы с пиками до 35 процентов при вводе новых мощностей и, что важно, при запуске новых для нас услуг. К примеру, мы осваиваем мультимодальность, то есть работу с грузопотоками не только автомобильного, но и железнодорожного транспорта. Реализуем программы по работе не только с материальными, но и с информационными потоками наших поклажедателей, активно роботизируем производство, чтобы максимально эффективно для себя решать задачи складской логистики. Производственные активы СКЛП сегодня — это два терминала классов А+, А++ и склад класса В — общей площадью 27 тысяч квадратных метров, низкотемпературный холодильник, иные вспомогательные и складские площади для хранения мелкоштучной продукции. Общая вместимость всех складских площадей — более 37 тысяч палетомест. Мы не лидеры в отрасли в части управления большими складскими площадями, но мы, бесспорно, лидеры отрасли в части использования новейших достижений логистики в области складского хранения и обработки продукции, провайдер логистических услуг не только 3PL, но и 4PL, а таких операторов в стране пока единицы.
— Расскажите про новый склад, который вы строите: кто разработал этот проект, в чем его особенность?
— Проект стал результатом наших научно-исследовательских и конструкторских работ — это будет полностью роботизированный склад высокоплотного хранения с использованием технологии 3D-шаттл, то есть автономного роботизированного транспорта, способного перемещаться в трех направлениях: вверх-вниз, вперед-назад и влево-вправо. Вместимость склада составит порядка восьми тысяч палетомест, в том числе с выходом продукции в зону активного роботизированного хранения — более двух тысяч палетомест. Проект начат в этом году, рассчитываем его завершить в 2026-м, а на проектную мощность выйти в первом квартале 2027 года — с учетом возможных доработок, отладки оборудования и программного обеспечения.
Тут стоит заметить, что роботизированные технологии мы впервые ввели в эксплуатацию еще в 2019 году, это не новая для нас тема. Базой послужила роботизированная техника немецкой компании STILL, ведущего европейского поставщика высотной складской техники. Однако при вводе в эксплуатацию этой техники у поставщика возникли проблемы с комплексным использованием всех предлагаемых и закупленных нами опций. Пришлось создавать совместную рабочую группу и решать технические проблемы, после чего STILL выпустила новую «прошивку» своего оборудования для всего мира, а мы получили возможность ограничить использование иностранного программного обеспечения внутри каждой единицы техники, а потом и весь информационный поток переключили на собственный софт и софт отечественных компаний. В 2022 году STILL по-хамски ушла из России — просто дистанционно рубанули все рубильники, и оборудование осталось без поддержки и без работы. Мы были одной из немногих компаний, а может, и единственной в стране, кого уход STILL не затронул — благодаря тому, что работали на собственном софте.
— А почему вы стремились перейти на отечественный софт? Предвидели негативный сценарий?
— Да нет, кто бы мог подумать, что они вот так всех отключат. Просто мы изначально хотели сделать так, как нам удобнее, чтобы меньше зависеть от кого-либо. Мы привыкли работать на своих собственных разработках или на российских. Все, что касается импорта, всегда сложно и дорого, у нас такой опыт был. Поэтому и придерживались установки работать на своем, и только в крайнем случае на импортном. Вот отключение программного обеспечения STILL на нас не сказалось, но все равно мы несем убытки от их ухода с рынка, потому что те запчасти, которые стоили 50 тысяч рублей, сейчас стоят до 500 тысяч. Понимаете? В десять раз выросли цены. И никуда от этого не деться, мы все в одной лодке.
— А импортозаместить запчасти можно?
— Есть вещи, которые мы можем сделать с помощью нашей оборонки, есть вещи, в отношении которых мы можем что-то еще нафантазировать, и мы это делаем, используем любые возможности. Но есть запчасти, для которых лучший вариант — серый импорт, у нас сделать невозможно. Техника STILL нам служит уже более пяти лет и мы поддерживаем ее в работоспособном состоянии, пока нас все удовлетворяет, но, как говорится, будет день — будет и пища, понадобится заменить — заменим.
Ведь и мы не останавливаемся в своем развитии, используем роботизированные технологии примерно уже на 50 процентов наших услуг по хранению и обработке грузов. А последние два-три года основные НИОКР компании были направлены на возможность использования в нашей деятельности полностью роботизированных процессов, без участия человека, причем не только при хранении продукции, но и при комплектации. Если раньше работал принцип «человек к товару», то есть для комплектования груза человек должен был собрать его, передвигаясь по складу, то теперь в основе принцип «товар к человеку», когда сборщик находится в одном месте, а роботы ему доставляют нужную продукцию. Это более чем кратно повышает производительность труда и значительно снижает затраты на персонал. К примеру, в зоне комплектования вместо 24 человек мы оставим четырех, которые будут выполнять тот же объем работы. А в перспективе и посты комплектации с участием человека можно будет трансформировать в безлюдные технологии — заменить на роборуки, то есть неких роботов, которые будут стоять на одном месте и доставать из подвозимых палет нужные коробки, комплектовать сборный заказ.
— Кто ваши клиенты и насколько высоки их требования к складскому хранению? Ведь это ради них вы модернизируете производство?
— Мы работаем с транснациональными холдингами и крупными российскими компаниями, поставляющими продукцию на потребительский рынок Юга России и в страны ближнего зарубежья, а также с небольшими компаниями, имеющими возможность управлять своими товарными потоками без физического присутствия здесь своего персонала и содержания офисов. И да, это необычно, когда международные компании, заходя на Юг России, выбирают нас, регионального провайдера без федеральных или интернациональных корней.
Объясню почему. Первым делом эти компании смотрят, кто из иностранных провайдеров присутствует на рынке — что вполне логично, ведь у них уже есть опыт сотрудничества в других странах, штаб-квартиры находятся примерно в одном месте, более привычное законодательство, в целом «со своими» проще и безопасней работать. Если такого оператора на рынке нет, обращаются к федеральным провайдерам, что тоже объяснимо: такие компании имеют в собственности много недвижимости, в случае чего на них будут действовать не только российские, но и западные законы. Только вот на момент захода транснациональных компаний на рынок Юга и Ростовской области, иностранные и федеральные операторы уже здесь присутствовали, но они все равно выбрали нас.
Рынок логистики всё больше будет ухо дить в штучный отбор, а все технологии складов будут заточены на максимально высотное роботизированное хранение товаров
Чем же мы могли заманить их в свои сети? Ответ здесь простой: мы предложили для их бизнеса такое качество и скорость услуг, которое другие предложить не смогли. Мы ведь постоянно мониторим все новинки на мировом рынке логистических услуг, анализируем их и дорабатываем в наших российских реалиях, а потом реализуем — со значительной долей собственных новаций, защищенных патентами РФ. Мы не арендуем наши складские площади, а строим их под себя, под наши новые технологии. Мы вкладываем значительные инвестиции в собственные интеллектуальные разработки и материальные активы — чем и отличаемся от иностранных провайдеров.
— А почему иностранные провайдеры не инвестируют в склады, если на эти услуги есть спрос?
— Тут тоже объяснение простое. Крупные международные логистические провайдеры никогда и не хотели вкладываться материально внутри России, они все временщики, и не сейчас ими стали, а всегда такими были. Да, у них есть опыт, знания, возможности, но нет желания, а в логистике любые передовые процессы требуют огромных инвестиций и капитальных вложений, окупаемость проектов от семи лет и выше. Потому что сложно в типовом складском комплексе, часто просто арендованном, работая на арендованной технике, выдать на-гора что-то современное. Но им это и неинтересно.
А что касается федеральных отечественных провайдеров, то у них своя политика: инвестируют прежде всего в ближнем радиусе Москвы и Питера, а в регионы — по остаточному принципу. Мы же местные, ростовские, мы никуда отсюда не уйдем, поэтому инвестируем в себя, в передовые технологии. Ну и потом, готовы с ними и умом потягаться.
— Если сроки окупаемости новых логистических проектов так велики, то и для вас это тяжелая нагрузка?
— Роботизированный склад — это дорого. И с точки зрения материальных затрат на само оборудование и на интеллектуальные составляющие — разработку ПО, логистические внутрискладские процессы, персонал для обслуживания. Сроки окупаемости такого склада могут превышать десять лет — с учетом стоимости денег в текущем моменте. Но у нас есть конкурентное преимущество. Мы не строим в чистом поле, мы на рынке давно имеем свои площади и готовую инфраструктуру под проект, а это может занимать в стоимости объекта 45‒50 процентов. Поэтому ориентировочная стоимость нашего проекта порядка 700 миллионов рублей, а если все с нуля делать — было бы два — два сс половиной миллиарда. Но и при таком раскладе окупаемость тоже зашкаливает за пять-семь лет.
При этом, что важно, стоимость услуг для наших клиентов на роботизированном складе не изменится. Зато улучшатся другие показатели — повысится производительность, а значит, и оборачиваемость товарных запасов наших клиентов, сократятся прямые текущие расходы, вырастет конкурентоспособность СКПЛ на рынке.
— Какие разработки вашей компании запатентованы и есть ли к ним интерес со стороны других логистических операторов?
— Мы запатентовали «Автоматизированную систему логистических процессов углубленной обработки товарно-материальных ценностей», «Автоматизированную систему учета ключевых показателей эффективности логистики клиентов», «Систему управления движением и диспетчеризацией автотранспорта на территории предприятия», «Систему управления складскими логистическими процессами с использованием роботизированных узкопроходных штабелеров-комплектовщиков». Имеем четыре патента и ряд заявок на рассмотрении, возможно, скоро получим еще пять патентов. Но еще есть масса вещей, которые мы не патентуем, просто развиваемся внутри складских логистических технологий, что позволяет нам кратно увеличивать производительность труда и быстро обрабатывать продукцию.
К примеру, одна из международных компаний к нам пришла, потому что они не могли найти склад, который обрабатывал бы 50 фур в сутки. А мы с ними в 2022 году вышли на показатель 150 фур в сутки. Можно много хвататься своими достижениями, но достаточно вот таких конкретных фактов, чтобы понять, почему выбирают нас.
Что же касается распространения своих технологий, то российский рынок очень сложный в части продаж лицензий, мы пока патентуем больше для себя, защищая свое авторское право. Правда, есть в новых технологиях и другая сторона медали. Как провайдеры мы работаем на уровне 3‒4PL, но есть и уровень 5PL, когда компания может управлять именными складами дистанционно, а оператор взаимодействует с поставщиком и клиентами не напрямую, а посредством IT-управляемой системы, создает интернет-портал, который дает клиенту возможность размещать заказы и отслеживать их состояние. В принципе, мы готовы к 5PL-логистике, но сегодня спрос на нее в России слишком мал, потому что не каждый готов раскрывать до конца перед посторонними компаниями свои внутренние процессы. А 5PL — это абсолютная прозрачность финансов, технологий и много чего еще.
— Насколько роботизированный склад эффективнее обычного?
— Главная экономия — в людях, производительность труда на роботизированном складе выше в три‒пять раз, а по отдельным операциям — в десять раз. Самые большие проблемы на складах, с учетом демографической ямы, — это дефицит людей. Самые дорогие ресурсы в части затрат — это люди, их зарплата и налоги на заработную плату. И все ошибки на складах — опять люди, так называемый человеческий фактор. Поэтому каким бы дорогим ни был роботизированный склад, он все равно выгоднее: обеспечивает качество работы выше, чем человек, более безопасный и независимый. Максимальная автоматизация — это актуально сегодня не только для нас, но и для всех отраслей, можно сказать, вопрос будущего выживания компаний. По экспертным оценкам, кадровый голод в России будет только нарастать и к 2030 году достигнет 11 миллионов человек. Поэтому так важны новые технологии.
— Построив новый безлюдный склад, вы подниметесь на вершину складской логистики?
— Не совсем так. Даже полностью роботизированный склад сам по себе, без выхода в организованную и интегрированную с ним зону активного роботизированного хранения разукомплектованных палет погоды не сделает. Эффективным будет только комплексное решение, которое в меру сил мы и попытаемся воплотить в нашем новом проекте.
В чем тут суть? В тенденциях современного рынка, которые таковы, что целые палеты одного товара уже никому не нужны, а нужны палеты сборные, с разной продукцией. Если десять-пятнадцать лет мы, находясь в верхней части логистической цепи, отгружали до 90 процентов целых палет и только 10 процентов сборных, которые еще нужно было собрать комплектовщику, то теперь принципы розницы изменились и у нас уже 50‒60 процентов, а по отдельным фирмам и до 90 процентов палет уходят сборными. А это значит, что кроме зоны палетного высокоплотного хранения нужна не менее современная зона активного хранения, где стоят разобранные палеты, с которых уже частично взят товар, и находится станция комплектации сборных палет. Сейчас самые большие перемены происходят именно здесь: не человек ходит за товаром и отбирает его, а товар идет к человеку.
— Так мы об этом говорили — и на следующем этапе человека заменит роборука, верно?
— Но здесь не все так просто, роборука — это будущее, которого пока нет, точнее есть, но оно не развито в той мере, чтобы полноценно заменить человеческие руки. Ведь в отличие от промышленных производств, где все процессы унифицированы, потребительский рынок слишком разнообразен, чтобы один робот мог справляться с разными задачами. К примеру, сегодня перед роботом коробка, которую он берет присосками, но, чтобы коробка не рассыпалась, ее надо поместить в специальную тару, которую производитель должен сделать сразу. А если у товара мягкая упаковка, такой захват уже не подойдет, надо моделировать другой. С учетом того, что номенклатура на потребительском рынке меняется очень быстро, захват через полгода может устареть и надо вкладываться в новый. Конечно, будущее решит эти вопросы, но пока есть нюансы. Создание робота с руками и зрением, наподобие человеческих — вот это будет революционный прорыв для складской логистики, да и не только для нее.
— Как вы считаете, что будет актуальным для складской логистики в ближайшие пять-десять лет?
— Рынок стремительно меняется, тренды задает электронная коммерция, а магазины переходят работать на принцип «покупка в одно касание», когда покупатель берет товар с полки, сканирует штрихкод и складывает покупки в пакет, а на выходе расплачивается одним нажатием кнопки, автоматически сохраняя информацию об оплате и доставке. Конечно, будет меняться и рынок логистики — все больше уходить в штучный отбор, оптовые поставки палетами останутся в прошлом. И все технологии складов будут заточены на максимально высотное роботизированное хранение с максимально возможной производительной обработкой продукции.
— А роботов для нового терминала вы купите в Китае?
— Да, в новом терминале будут использованы 3D-шаттлы производства китайской компании. Ведем переговоры с нашим российским производителем, но пока рано об этом говорить, посмотрим, сможет ли он выполнить заказ. Но в любом случае техника будет работать на базе собственного программного обеспечения. В этом и заключается наш принцип — «инструмент» может быть любого, необходимого нам производителя, а вот руки и мозги должны быть наши.