Европейские энергетики, очевидно, расслабились, и им не хватает огонька в работе. Тем интереснее ситуация для трейдеров спотовым СПГ, пристально следящих за циклонами/антициклонами и движением холодных масс воздуха.
Вполне возможно, в предстоящую зиму продавцы СПГ вновь подловят европейскую энергетику на ее небрежности и халатности. Местные газовики почему-то понадеялись на русский авось или решили сэкономить деньги и не перекупать партии сжиженного газа, направляющиеся в Азию. Действительно, этим летом цены на газ на хабе TTF находились в очень узком диапазоне ― в районе 400 долларов за тысячу кубометров, то есть без пленяющих продавцов премий.
Европейцы сэкономили. В результате по состоянию на начало ноября 2025 года заполненность подземных хранилищ газа (ПХГ) в Европе составляет около 82,8%, и это при целевом показателе ЕС 90%. Под землей находится примерно 89,2 млрд кубометров газа (данные МЭА). А ведь даже целевой показатель ЕС не гарантирует беспроблемного прохождения зимы для энергетики региона. И учитывая цены на первичную энергию в крупных промышленных центрах, тут кризис энергетиков будет означать кризис экономики.
Да, за последнюю пятилетку были годы, когда Европа входила в зиму и с меньшими остатками газа в хранилищах, например в ковидном 2021-м. Но не стоит забывать, что в тот год в Европу шел трубный газ через Белоруссию и Украину, а «Северные потоки» были целы. Тогда еще большой друг стран Европы (тут без иронии) «Газпром» мог подставить плечо помощи.
В эту зиму Европа входит с запасами в ПХГ, близкими к нижнему, критическому краю. А хранилища пришлось «распечатать» на декаду раньше привычного срока: в прежние годы нетто-отбор начинался с последней декады октября, в этом — с середины месяца. Ситуацию для энергобаланса усложняет необходимость снабжать газом объекты на Украине. На переориентацию на «европейский газ» и электроэнергию вначале работали сами украинцы, блокировавшие российский транзит, а потом делу помогло и российское Министерство обороны, «декоммунизировавшее» основные добывающие и хранящие природный газ и производящие электроэнергию объекты на территории бывшей УССР.
Ирония в том, что десятилетиями энергетическая инфраструктура в Европе строилась с главной целью ― нивелировать погодный фактор: чтобы дома было тепло, овощи росли в теплицах, а для плавки стали не надо было вырубать все имеющиеся леса. Но сегодня энергетика Европы вновь полностью зависима от погоды. От того, задует или не задует ветер, зависит цена электроэнергии в розетке. От того, наступят или не наступят морозы, зависят цена и доступность природного газа.
«Следим внимательно за погодой каждый день, у нас в руководстве “Газпрома” много карт, которые говорят об отклонении средней климатической нормы температуры. <...> Мы знаем, что раз в десять лет бывает холодная зима, а раз в двадцать лет — аномально холодная зима», — заявил глава «Газпрома» Алексей Миллер в начале октября.
С одной стороны, Миллер много раз обещал холодные зимы в Европе, но они всё не наступали. С другой стороны, даже климатическую математику не обманешь. А современная история видела погодные аномалии и в Германии, и в Польше как раз с двадцатилетними циклами. Так, рекорд низкой температуры в Берлине составляет минус 25,3 °C, он был зафиксирован в январе 1987 года. Повторение холодной ямы случилось в январе 2006-го — минус 23,1 °C. Несложно прибавить 20 лет, чтобы подтвердить модель Алексея Миллера.
Тут важно понимать, что в отличие от трубного газа поток СПГ — это константа. Сжижающие и регазификационные терминалы, а главное, газовозы не могут работать по принципу «гармошки»: летом стоим, зимой возим. Загрузка по году у всей этой инфраструктуры равномерная. То есть в случае погодных аномалий дополнительные партии СПГ европейским энергетикам будет найти сложно. И тут, кстати, выгодное отличие трубного газа: часто газопроводы загружены не полностью либо, если позволяет техническое состояние, порой их можно разогнать выше номинальной мощности, повысив давление.
Ситуация для Европы осложняется и тем, что крупнейшие потребители газа (в том числе СПГ) в мире находятся в Северном полушарии. То есть зима в США, Китае, Японии и Европе наступает одновременно. И поэтому рынки Азии и Европы тесно связаны, часто конкурируя между собой лишь одним показателем ― ценой. А от заполненности хранилищ в Азии зависят спотовые цены в Европе, и наоборот.
В отличие от многолетней мессианской позиции «Газпрома» с особым отношением к европейским потребителям, для поставщиков СПГ из США, Катара или Австралии любой рынок — «только бизнес». В этой парадигме, например, гуманитарная катастрофа в Европе ― мало что значащий фактор. Если замерзающие люди не готовы платить премию, то газ к ним не поедет. Он поедет к тем, кто готов раскошелиться.
Наверняка западные энергетики, коммунальщики и муниципалитеты имеют хитрый план на случай погодных аномалий: соберут людей в теплом помещении, раздадут варежки и пледы, будут пить глинтвейн, петь песни и вместе греться. Чего не сделаешь ради красивого ролика в ТикТоке.
Однако это никак не решит проблемы исчерпания ПХГ, например в конце февраля — начале марта, что выльется в новый ценовой шок на европейских газовых хабах. А четырехзначные цены за тысячу кубометров заплатят местные промышленники, и без того третий год живущие в остром энергетическом кризисе, — например, на ту же немецкую статистику промышленного производства без слез не взглянешь. Темпы падения сопоставимы с российскими 1990-ми. Но их уже не жалко. Они сами выбрали «молекулы свободы».