Пять самых важных изменений в отраслях российской экономики за последние годы
Российская экономика в 2023 и 2024 годах демонстрировала бурный рост: по данным Росстата, ВВП увеличивался на 4,1% ежегодно. Рост ВВП — это прежде всего следствие больших расходов федерального бюджета. Безработица упала до рекордных 2%, что спровоцировало опережающий рост стоимости труда и потребительский бум. Как следствие, активно развивались маркетплейсы и розничная торговля.
Но обильные траты бюджета 2021–2024 годов привели к перегреву экономики и разгону инфляции. Это вызвало реакцию Центробанка: ставка была поднята до рекордных уровней, что привело к кризису реальных инвестиций: пострадали промышленные строители — выручка у крупнейших промышленно-строительных компаний падала двузначными темпами. Санкционный и ценовой кризис, в том числе вызванный крепким курсом рубля, добрался до сырьевых компаний: угольщиков, черной металлургии и лесопромышленного комплекса. В то же время рост ставки ЦБ привел к рекордным результатам у банковского сектора — там рост доходов составил полтора-два раза, местами больше.
Происходящие в России изменения — знаковые: крупнейшими компаниями постепенно становятся банки, маркетплейсы и другие гиганты из сферы услуг с мощным IT-ядром в основе бизнеса. Именно они в последние годы растут с опережением, затмевая классическую, промышленную экономику.
Важнейшее изменение — экспансия китайского автопрома, который продемонстрировал на российском рынке головокружительные успехи, хотя многие продавцы автомобилей из КНР перестали публиковать отчеты. Тем не менее выручка некоторых из них перевалила за 0,5 трлн рублей в год, кратно опережая крупнейшего отечественного автопроизводителя АвтоВАЗ, а в совокупности по крупнейшим компаниям продажи китайских авто, завозимых по белым схемам (без серых поставок через ЕАЭС), превысили 2 трлн рублей.
Российский крупный бизнес в последние три года переживает сложный кризис: одномоментно меняются устоявшиеся схемы сбыта, партнерств, привлечения капитала, технологий и т. д. Часть компаний находится в эпицентре санкционного кризиса, теряет свои позиции. Другие находят новые ниши в сфере импортозамещения и цифровизации экономики.
Вся российская экономика продемонстрировала чудеса устойчивости и имеет прочную базу для дальнейшего развития. В первую очередь в машиностроении, переделах нефти и газа и экспорте цифровых решений.
Если рассматривать крупнейшие российские компании с точки зрения роста выручки, то очевидный бенефициар происходящих изменений — банковский сектор. Крупнейшие российские банки росли последние годы огромными темпами, порой наращивая свои доходы в полтора-два раза за год даже на очень высокую базу. При этом из федеральных очень быстро росли два банка — «Точка» и ОТП-банк: первый утроил доходы, второй — удвоил.
И даже в 2025 году, на фоне снижения ставки ЦБ, российские банки в основном чувствовали себя прекрасно, переживая лучшие годы в своей истории: по прогнозам аналитиков, банковский сектор в 2025 году покажет результаты, сопоставимые с 2024 годом.
Банкиры буквально утопают в деньгах: все, что Минфин тратит на нужды государства, в итоге, сделав круг или два по экономике, оседает в банках в виде остатков на расчетных счетах и депозитах. А Минфин вновь и вновь берет эти деньги в долг у банкиров. Они в ответ периодически требуют премии на размещаемые ОФЗ, зарабатывая миллиарды из воздуха.
Очевидный бенефициар происходящих в российской экономике изменений — банковский сектор. Банкиры буквально утопают в деньгах: все, что Минфин тратит на нужды государства, в итоге, сделав круг или два по экономике, оседает в банках
В результате Сбербанк стал третьей компаний страны по размерам выручки, обойдя «ЛУКойл». Теперь три крупнейшие по доходам компании России подконтрольны государству.
Впервые в корпоративной истории страны в топ-5 крупнейших компаний вошел банк ВТБ — он увеличил доходы на 64% за год! Учитывая, что «ЛУКойл» вынужденно сбрасывает зарубежные активы, уже в ближайшие год-два ВТБ может сместить нефтяную компанию с четвертой позиции в списке крупнейших корпораций страны. И тогда первая четверка будет подконтрольна государству.
Более того, впервые по размерам прибыли банк обошел нефтегазовую отрасль: Сбербанк в 2024 году заработал чистой прибыли больше, чем «Роснефть» или «Газпром». И один Сбербанк заработал чистой прибыли больше, чем все российское машиностроение, вместе взятое, или логистика вместе с энергетикой.
Банк номер два в России — ВТБ — в прошлом году заработал прибыли больше, чем вся российская черная металлургия (по доступным данным), а Альфа-банк опередил по размеру чистой прибыли ГМК «Норильский никель» и всю угольную отрасль страны.
Ни одному сектору российской экономики не жилось так хорошо в прошлом году, как банковскому. Разве что добытчикам золота — но им повезло с внешней конъюнктурой, тогда как банкам — с внутренней. А личные симпатии к банкирам со стороны руководства Минфина лишь подчеркивают их успех. Так, в преддверии очередного роста налоговой нагрузки для всего российского бизнеса министр финансов Антон Силуанов заявил: «Повышение налогов для кредитных организаций может негативно повлиять на их способность наращивать капитал и кредитовать экономику. Кроме того, большинству российских банков свойственен государственный статус, и повышение налога может привести к снижению дивидендов».
Ничто так не отражает жизненный уклад россиян, как розничные сети. Еще десятилетие назад всю страну буквально кормили магазины «Магнит», и эта сеть лидировала по объемам выручки. Ее магазины встречались во всех дворах городов европейской части России. Сегодня «Магнит» лишь на третьей позиции среди крупнейших розничных сетей, уступив в размерах (в классической рознице) своему ближайшему конкуренту — X5 Retail Group, модель которой оказалась более удачной, в том числе благодаря портфелю брендов — эконом-«Пятерочка» и среднего класса «Перекресток».
А вот безусловный бенефициар происходящих изменений — компания Wildberries, выручка которой превысила 4 трлн рублей. Сегодня «Ягодки» — самая крупная компания розницы страны.
У прямого конкурента Wildberries — компании Ozon — другая методология расчета выручки: WB учитывает весь проданный товар на маркетплейсе как свой доход, тогда как Ozon считает только свои доходы от логистики и комиссии за оказанные услуги. Поэтому Ozon на порядок отстает от Wildberries, однако это вопрос методологии, а не реальных продаж.
Так или иначе, если экстраполировать темпы роста выручки, то уже до конца этого десятилетия и Ozon, и WB будут наращивать свои показатели, оттягивая доли рынка в первую очередь у непродовольственной розницы — «М. Видео», «ДНС Групп», «Спортмастера» и даже «Леманы ПРО». Более того, тот же Ozon активно входит в продовольственную розницу — Ozon Fresh — в крупных городах страны. Подобную стратегию реализует и другой крупный игрок электронной коммерции — «Яндекс», а еще и сеть «Самокат», растущая на 50% в год. В ближайшие годы эта сеть тоже ворвется в десятку крупнейших розничных сетей страны.
На фоне очередного передела рынка устойчивы позиции лишь у Меркурий Ритейл Холдинга, управляющего сетью «Красное & белое» и «Бристоль», из-за того что дистанционная продажа алкоголя в России запрещена, во всяком случае пока. Хотя периодически этот вопрос поднимается.
Впрочем, будущее у российских маркетплейсов не безоблачное. В 2025 году глава Сбербанка Герман Греф инициировал рассмотрение вопроса полноты уплаты налогов маркетплейсами в сравнении с классической розницей.
Маркетплейсы отнимают у традиционной розницы долю рынка, и потому возник вопрос уплаты ими налогов, что может привести к снижению темпов роста электронной коммерции
Так, в рамках форума «Фокус на клиента» Греф заявил, что сегодня маркетплейсы находятся вне налоговой конкуренции, а скидки на товары, которые они предоставляют, — «это за наш с вами счет». Объем недоплаченных маркетплейсами налогов в 2025 году председатель правления Сбербанка оценил в 1,5 трлн рублей. «Мне нисколько не жалко физическую сеть, но мне неприятно, когда маркетплейсы забирают неправомерно долю на рынке у физических сетей за счет нерыночных условий конкуренции, созданных со стороны государства», — сказал Греф . Выступавшая на этом же форуме председатель Банка России Эльвира Набиуллина заявила, что регулятор сейчас обсуждает способы, которые позволят конкретизировать правила недискриминационного доступа на маркетплейсы. Начать ЦБ планирует с запрета практики установки разных цен в зависимости от того, какое средство платежа используется, пояснила она.
В целом Греф с высокой трибуны сказал о том, что обсуждалось много месяцев, но кулуарно. И «Монокль» писал об этом, в частности об уже начатых налоговых проверках пунктов выдачи заказов. То есть внимание контролирующих органов к маркетплейсам будет расти. А это все равно приведет к росту издержек, повышению цен и, вероятно, к снижению темпов роста электронной коммерции в России.
Кто заработал на санкциях
Если говорить о «классических» IT-компаниях (не маркетплейсах и банках, хотя грань год от года все тоньше), стоит отметить уверенный рост «Яндекса». В прошлом году компания впервые взяла планку в 1 трлн рублей выручки. Отрыв «Яндекса» от других компаний сектора «классического» IT огромен: его выручка превышает совокупную выручку девяти крупнейших конкурентов в отрасли. При этом «Яндекс» становится все более диверсифицированным: это и поисковик, и реклама, и самокаты-доставки, такси, и даже попытка конкурировать с маркетплейсами. Соревноваться с «Яндексом» в России пока не может никто: у компании много монопольных ниш. Впрочем, на горизонте ближайшего десятилетия WB и Ozon непременно вступят с «Яндексом» в прямую конкуренцию. Уже сейчас Wildberries анонсировала запуск онлайн-сервиса такси, очень горячо на рынке рекламы потребительских товаров.
Наступают на пятки «Яндексу» и «малыши». В десятке самых крупных IT-компаний России у «Яндекса» темпы роста выручки ниже среднего — лишь 37% против средней в 43%. Из «дерзких» можно выделить «Айсорс» — поставщика решений для промышленности, который, по всей видимости, активно заходит в нишу немецкой SAP, спешно покинувшей российский рынок. Темпы роста выручки «Айсорс», очень молодой компании, учрежденной в 2020 году, — потрясающие. Она растет трехзначными темпами четыре года подряд. Классическая «газель» российского рынка, и в ближайшие годы это имя будет греметь. Впрочем, отраслевые инсайдеры связывают успехи «Айсорс» с подрядами от российского газового монополиста — «Газпрома», как и гигантскую выручку Группы Т1 — с заказами от ВТБ. В случае обеих компаний источники в отрасли употребляют слово «кэптивный».
Две другие компании — «Монт» и «КНС Групп» — оседлали новый растущий рынок облаков и ЦОДов. Первая — классический дистрибьютор. Вторая — производитель оборудования, входящий в ИКС-холдинг (консолидированная отчетность материнской структуры недоступна).
На фоне импортозамещения российский IT-сектор динамично рос и в 2023, и в 2024, и в 2025 году. В его пользу играл огромный госзаказ в рамках реализации национального проекта «Цифровая экономика», цифровизация крупнейших корпораций страны и санкции, вызвавшие уход мировых поставщиков из России. Кроме того, есть огромный пакет налоговых льгот: для компаний ИТ-сферы снижена ставка налога на прибыль — до 5%, освобождены от НДС разработчики ПО, установлен пониженный тариф страховых взносов — 15%. Тем не менее даже повсеместная цифровизация и огромный пакет льгот не позволили ИТ показать темпы роста банковского сектора.
Комсомольская стройка на каникулах
Если о кризисе в угольной отрасли, добыче железной руды и лесопромышленном комплексе федеральные СМИ пишут регулярно, то об острых проблемах в промышленном строительстве почти не говорят. А ведь именно на строителей нацелена жесткая политика Банка России. Большинство представленных компаний-аутсайдеров — это крупнейшие подрядчики российских нефтегазовых и горнодобывающих гигантов. То есть те самые тресты, которые осваивают нашу бескрайнюю родину: строят дороги в болотах, прокладывают газопроводы в лесах, возводят железные дороги на вечной мерзлоте.
Для российской экономики кризис у промышленных строителей — плохой знак: крупнейшие российские инвесторы («Газпром», «Роснефть», «НоваТЭК», «ЛУКойл», РЖД и другие) весь прошлый год урезали свои затраты, прежде всего на капитальные вложения. Эффект будет ощущаться несколько лет: не осваиваются месторождения, не строятся промышленные объекты.
Главная проблема отрасли в том, что для стройки требуется много специальной техники. Подрядчики и операторы брали ее в лизинг. С ростом ставки вся отрасль столкнулась с огромными кассовыми разрывами. Где-то ситуация чуть лучше, где-то совсем плохо.
Особенно тяжелая ситуация у РЖД, а это основа логистического каркаса страны. Высокий долг, оправданный инвестициями в модернизацию инфраструктуры (включая Восточный полигон), не выдержал политики Банка России. В итоге ОАО РЖД резко повысило тарифы, что привело к падению грузопотока. В результате от кризиса страдают и монополия, и подрядчики-строители. Первым делом любая компания в кризисе «режет» инвестиции.
Правительство пытается «защитить» внутренний автомобильный рынок от китайцев, вводя утилизационный сбор. Но проблема не столько финансовая, сколько технологическая
С падением выручки столкнулся и крупнейший подрядчик Москвы — «Мосинжпроект», занятый строительством метро, дорог и домов. СМИ публикуют оптимистичные новости, но за два года там сменилось два руководителя.
Кризис у крупного российского строителя «Велесстроя»: в интернете появились жалобы вахтовиков на задержки зарплат, что характерно не только для крупных компаний, но и для мелких. Например, российский оператор горных работ «Земтек» уже вошел в процедуру банкротства.
Эпицентр кризиса
Автопром стал худшей отраслью промышленности в России в 2025 году из-за продолжающегося падения производства. По данным Центра стратегических разработок, сборка новых авто за 10 месяцев года снизилась на 22%. А в октябре спад почти достиг 40%, что стало «наихудшим результатом среди всех промышленных отраслей». Эксперты заявляют, что российский автопром переживает не просто коррекцию, а структурный кризис.
Называя вещи своими именами: отечественный автопром — отрасль, которую экономика все же потеряла в ходе санкционного давления. Точнее, утрата суверенного автопрома началась еще в прошлом десятилетии, когда на крупнейшие автомобильные заводы страны были пущены иностранные автоконцерны. Те, с одной стороны, за счет унификации компонентов удешевляли автомобили, выпускаемые на АвтоВАЗе, заводе «Москвич», «Соллерсе», повышали их качество. Но такая унификация привела к тому, что отечественное производство ключевых автокомпонентов кануло в Лету. Россия стала зависима от импортных поставок огромного числа запчастей.
Но настал момент, когда западные автомобилестроители встали и ушли из России, и автомобильная отрасль легла. С одной стороны, мировые автогиганты потеряли один из крупнейших рынков сбыта в Европе (самые прозорливые, Hyundai и Toyota, уже возвращаются в Россию, однако их ждет на очень конкурентный и насыщенный китайцами рынок) . Но спрос на автомобили в России остался, и он очень быстро был удовлетворен поставками из Китая. Китайским автогигантам даже не пришлось строить заводы и выстраивать цепочки продаж — они пришли на готовенькое, просто поменяв вывески.
Сегодня в России китайские автоконцерны выручают более 1,5 трлн рублей в год. Цифра очень условная, и, вероятно, продажи в 2025 году превысят 2 трлн рублей: не все продавцы автомобилей публикуют отчетность. Крупнейшие российские автопроизводители отстают от китайцев в разы, а в совокупности — на порядок.
Правительство пытается «защитить» внутренний автомобильный рынок от китайцев, вводя утилизационный сбор. Но проблема не столько финансовая, сколько технологическая. А технологии надо воссоздавать внутри страны, и это десятилетия инвестиций в кадры, заводы и исследования.
Нет ответа и на другой системный вопрос: современная конкуренция в автомобилестроении — это конкуренция платформ, выпускающихся миллионными тиражами. Чем больше тираж, тем ниже удельная себестоимость производства единицы продукции: затраты на НИОКР, управленческий персонал, маркетинг размазываются на все большее число автомобилей. Однако размер российского рынка не позволит окупить создание современной платформы. А на внешние рынки российские автомобили не пускают те же китайцы.