«Эксперт ЮГ» совместно с АНО «Атлас НКО» представляет первый рэнкинг крупнейших некоммерческих организаций России и второй рэнкинг НКО юга России. Сравнение этих рэнкингов показывает, что кризис 2020-2021 годов некоммерческая сфера Юга пережила с гораздо большими потерями
В прошлом году «Эксперт ЮГ» опубликовал первый рэнкинг крупнейших НКО юга России. Тем самым мы заложили публичную традицию наблюдений за успешными и при этом «живыми» НКО, зарегистрированными в регионе. Однако довольно скоро выяснили, что никто не торопится делать рэнкинг федеральный, несмотря на то, что данные для этого уже появились. По этой причине в этом году мы представляем два рэнкинга — 100 крупнейших НКО России и 100 крупнейших НКО Юга по итогам 2020 года. Сравнение этих двух рэнкингов многое даёт для понимания места, которое занимает Юг в некоммерческой сфере. Но самое главное, что стало видно, — существенное отставание макрорегиона.
Напомним важную проблему, возникающую при попытке наблюдать за НКО, — существование многих из них носит призрачный характер. Количество организаций-«зомби» в этой сфере оценивается специалистами примерно в 50%, поэтому одна из функций рэнкинга — выделение «живых» НКО.
Исследование крупнейших НКО России и Юга строится на основе данных из Министерства юстиции РФ, федеральных реестров социально ориентированных НКО, Росстата. Отчётность по НКО из всех источников агрегирована платформой https://atlas-nko.ru/. Эта платформа — победитель международного конкурса АСИ World AI & Data Challenge. Реестры СО НКО выполняют роль фильтров, позволяющих увидеть «живые» НКО. Этих реестров два. Первый был сформирован Минэкономразвития с перечнем поручений президента РФ по итогам встречи с участниками акции «Мы вместе» 30 апреля 2020 года. Второй — реестр НКО для оказания мер поддержки в период распространения коронавируса, тоже сформированный Минэкономразвития. Из данных отбирались организации, которые имеют статус в Минюсте «Зарегистрирована», при этом они включены в первый или второй реестры СО НКО. Использование реестров позволяет рассматривать организации, ведущие активную деятельность, которая при этом была проанализирована внешними экспертами (РОИВ, ФПГ, ФНС, РОН, Минюстом России, региональными комиссиями конкурсов субсидий). Факт включения организации в один из реестров означает, что организация была проверена по различным параметрам сторонним экспертом.
Нужно сказать, что уже после того, как наше исследование было закончено, в январе 2022 года на сайте Минэкономразвития появился единый реестр НКО. На 12 января в нём 64,8 тысячи СО НКО. По нашим оценкам, это как минимум вдвое больше, чем в первых двух реестрах. Однако первое же знакомство с реестром показывает, что ряд организаций фигурируют в нём по несколько раз — возможно, по количеству полученных грантов. Наверное, со временем качество этого источника данных вырастет.
Согласно данным «Русфонд.Навигатор», в России на конец 2020 года всего было зарегистрировано 203 тысяч НКО. Таким образом, список «живых» НКО в России, возможно, заметно меньше 50%, о которых говорят эксперты.
100 крупнейших НКО России в 2020 году привлекли 316 млрд рублей — это на 13% меньше, чем те же организации привлекли в 2019-м. Нужно учитывать, что состав сотни крупнейших по итогам 2019 года мог быть другим — обычно из списка кто-то исчезает бесследно, кто-то добавляется. Но эта динамика всё же примерно показывает федеральный тренд и среднюю температуру по стране, с которой можно сверять регионы. Некоммерческие лидеры юга России показывает более существенное сокращение по сравнению с 2019 годом — 33%. Главные причины сокращения, о которой нам говорят эксперты (см. врезку): экономическое состояние самого бизнеса и сильная зависимость НКО от офлайн-мероприятий, с помощью которых собирались средства. Из кризиса НКО выходят более цифровизированными и открытыми для партнёрства друг с другом.
Региональный анализ российского рэнкинга НКО показывает неожиданно скромное место, которое занимает на федеральном уровне Юг (см. таблицу 1). Всего три организации в сотне крупнейших на два федеральных округа — ЮФО и СКФО. ЦФО забирает больше половины рэнкинга и по количеству НКО, и по объёмам привлечённых ими средств, а остальные макрорегионы делят оставшееся. И всё-таки замыкать рэнкинг регионов для экономически вполне благополучного Юга — это как минимум нуждается в комментариях. Анализируя, например, состав самого успешного округа, кроме ЦФО, — Сибирского — трудно увидеть какую-то региональную специфику. Молодёжные организации, спортивные клубы, благотворительные фонды — всё это есть и на Юге, только маленькое! Дело именно в размере, уровне развития самих организаций. Стоит напомнить, что, например, по численности населения юг России (ЮФО плюс СКФО) — третий в стране, по доле в российских инвестициях в основной капитал он опережает Дальневосточный, Сибирский и даже Северо-Западный округа. Это иллюстрация того, что в некоммерческой сфере Юг демонстрирует реальное отставание.
Но если посмотреть составленный Агентством стратегических инициатив (АСИ) рэнкинг российских регионов по уровню поддержки НКО по итогам 2020 года, мы увидим укрепление позиций ведущих регионов Юга (см. таблицу 2). Например, Краснодарский край поднялся за год в рэнкинге с 13 места на второе, а Ростовская область — с 30 на 13-е, Волгоградская область — с 42 на 26 место. Впрочем, Адыгея и Севастополь в рэнкинге, напротив, опустились. Но это, кажется, говорит прежде всего о том, что существенная часть регионов только включаются в эту работу — и по мере включения лидеров иерархия радикально меняется. И всё же красноречивее всего, пожалуй, тот факт, что лишь 5 из 15 субъектов двух южных федеральных округов попадают в регионы-лидеры и кандидаты на лидерство.
Нужно сказать, что определение отрасли, в которой работает НКО, — немалая методическая проблема. ОКВЭДы могут не совпадать с реальной деятельностью и названием. ИТ-команда АНО «Атлас НКО» создала так называемый нейроклассификатор. Идея в том, что к той или иной отрасли НКО относит искусственный интеллект (ИИ) на основе анализа открытых данных об организации. Рубрикатор отраслей взят у Фонда президентских грантов. Результат получился такой, что объяснить его порой довольно трудно. Например, ряд вроде бы очевидно образовательных учреждений, которые должны были бы соответственно присутствовать в разделе «Поддержка науки и образования», угодили в раздел социального обслуживания. Но к таким выводам пришёл ИИ, который теоретически видит больше, чем мы, так что просто зафиксируем это.
Почти треть состава в обоих списках обеспечивают организации, которые занимаются поддержкой проектов в области науки, образования и просвещения (см. таблицу 3). Показательно, что в первой десятке рэнкинга крупнейших НКО России семь позиций забирают организации из одной сферы (см. таблицу 5). Два лидера российского рэнкинга — «Ногинская гимназия» и Российский научный фонд — это два лика отрасли: с одной стороны — частное коммерческое образование, с другой — институты развития. Перевес частного образования всех уровней в этой отрасли очевиден. На Юге лидер тоже из этой сферы — фонд «Талант и успех», хотя ИИ, проанализировав открытые данные, записал организацию в социальный блок.
Второй крупный отраслевой блок — социальное обслуживание, социальная поддержка и защита граждан. Сюда попадают прежде всего благотворительные фонды. Крупнейший игрок отрасли в России — фонд «Джойнт», созданный в 1914 году Американским еврейским сообществом, на второй позиции — «Центр социальных программ» «Русала». В этот же блок уходят разного рода региональные фонды капремонта и частные предприятия здравоохранения. Примечательно, что на Юге социальный блок занимает заметно большую долю, чем в российском рэнкинге. Из крупнейших представителей — ассоциация молодёжных объединений «Ветер перемен» из Краснодарского края и «Медико-санитарная часть» из Астрахани.
На третьей позиции и по России, и по Югу — охрана здоровья и пропаганда ЗОЖ, на четвёртой — поддержка семьи и материнства. Дальше приоритеты России и Юга начинают расходиться: например, на Юге явный дефицит НКО в сфере охраны окружающей среды, но всё замечательно со сферой сохранения исторической памяти.
По итогам 2019 года 100 крупнейших НКО юга России (см. таблицу 6) привлекли почти 40 млрд рублей. По итогам 2020 года на первую сотню лидеров некоммерческого сектора пришлось 26,9 млрд рублей — сокращение на 33%.
Одна из главных причин такого сокращения — высокая ротация участников. Строка «итого» в региональной таблице, например, показывает динамику минус 20% по отношению к 2019 году. Но надо учесть, что по составу 100 крупнейших НКО за 2019 и 2020 годы — разные. Например, у 13 НКО в 2019 году объёмы привлечения были ниже минимального уровня для участников рэнкинга — 52,5 млн рублей.
В то же время из рэнкинга выпал ряд солидных, если судить по выручке, организаций: ялтинская общественная организация «Афганистан», «Севастопольский фонд возрождения крымско-татарской культуры» — обе организации имели ноль в 2018 году и по 450 млн рублей в 2019-м, а в 2020-м их снова нет в рэнкинге. То же можно сказать о нескольких казачьих обществах Всевеликого Войска Донского, которых вообще не в рэнкинге 2020 года, а они демонстрировали довольно высокие показатели. Нужно отметить в сфере НКО существование прослойки организаций, которые «показывают результат» время от времени, выходя из спячки и затем снова в неё впадая — это профессиональная проблема некоммерческих организаций.
Впрочем, есть новички, данных о которых в прошлом году у нас вообще не было, — например, о «Федерации волейбола Волгоградской области», которая разместилась на пятом месте рэнкинга, и, судя по данным за прошлый год, должна была присутствовать в списке и год назад. Или благотворительный фонд «Я люблю Дербент», АНО «Благополучие поколений» — это НКО, которые привлекали сотни миллионов в год, но мы их в прошлом году не видели.
Вторая причина столь солидного сокращения — опережающее падение ряда лидеров. Так, лидер рэнкинга фонд «Талант и успех» сократил объём привлечённых средств на 48%. Ещё один участник десятки крупнейших НКО — Ассоциация общественных объединений «Национальный Совет молодёжных и детских объединений России», самый крупный игрок региона в сфере молодёжной политики, руководитель которой Григорий Петушков представлен в советах при Совете федерации, Госдуме, Общественной палате РФ, — показал снижение объёма привлечённых средств на 49%. Только две эти организации обеспечили сокращение «общего пирога2 на 7,5 млрд рублей, то есть почти на 20% по сравнению с 2019 годом.
Среди регионов Юга самую высокую динамику показала Адыгея (см. таблицу 4) — объём привлечённых средств здесь вырос более чем в 4 раза. Впрочем, регион представлен единственной НКО — благотворительным фондом бывшего главы республики Хазрета Совмена.
Наибольшая доля в южном рэнкинге НКО у Кубани — 29 НКО и 11,4 млрд рублей привлечённых средств, то есть 43%. Отрыв от остальных по объёму привлечённых средств большой, но и динамика по сравнению с 2019 годом отрицательная — минус 38%. Столь же высокую отрицательную динамику показывает Чеченская Республика, но очевидно, что благодаря своей большой доле вклад Краснодарского края в отрицательную динамику рэнкинга в целом был наиболее весомым.
На второй позиции по количеству НКО — Ростовская область (22 организации), по объёму привлечённых средств — Волгоградская область (5 млрд рублей). При этом Волгоградская область показывает высокую положительную динамику — почти 38%, Ростовская область — динамику скромную, но положительную, что в 2020 году уже достижение. Но в целом, глядя на динамику развития регионов ЮФО и СКФО, Дон сложно назвать локомотивом роста — растёт скорее периферия.
В 2020 году были расширены налоговые стимулы участия организаций в благотворительной деятельности — юридические лица получили возможность ставить в расходы затраты на благотворительную деятельность в размере 1% от годовой выручки, что позволяет сократить налогооблагаемую базу. Правда, речь идёт о пожертвованиях исключительно в адрес НКО, включённых в два реестра, сформированных Минэкономразвития России. В настоящий момент Минэк проводит работу по формированию единого реестра СО НКО, новый реестр появится в 2022 году. Любая из более 44 тысяч НКО, входящих в реестры, является потенциальным участником благотворительной деятельности, но мы уже знаем, что во втором реестре состоит более 7 тысяч благотворительных организаций.
Однако использование новой возможности пока не на высоте. Согласно представленной ФНС России информации, основанной на данных статистической налоговой отчётности за 2020 год, количество налогоплательщиков, указавших в декларации расходы, безвозмездно переданные некоммерческим организациям из первого и второго реестров, составляет 36 юридических лиц, сумма расходов — более 10 млрд рублей, а сумма льготы по налогу на прибыль — более 2 млрд рублей. По данным налоговой отчётности за 1 полугодие 2021 года, количество налогоплательщиков, указавших в декларации расходы, безвозмездно переданные некоммерческим организациям из первого и второго реестров, составляет 53 юридических лица, сумма расходов — более 8 млрд рублей, а сумма льготы по налогу на прибыль — более 1,6 млрд рублей. Как мы видим, несмотря на небольшое количество юрлиц, которые воспользовались налоговым стимулом, суммы, идущие в некоммерческую сферу, ощутимы, и динамика роста достаточно велика. К сожалению, данных по регионам в настоящий момент нет, так что остаётся надеяться, что бизнес юга России тоже открыл для себя новые возможности.
В подготовке материала принимал участие Сергей Шавлак
Татьяна Петренко, президент первого в России благотворительного юридического проекта интеллектуального волонтёрства Pro Bono Russia:
— В 2020 году по НКО было нанесено два сильных удара. Первое — о них сначала забыли при обсуждении льгот и субсидий от государства. В результате была организована инициативная группа, интересы НКО пролоббировали, они дошли до Дмитрия Медведева, который поддержал проект. В итоге субсидии НКО получили.
Второе — пандемия. Для тех, кто работал полностью в удалённом формате, например, для проекта Pro Bono, ничего особо страшного не случилось. У тех же, у кого часть бюджета складывалась не только из грантов, но и пожертвований от бизнеса, были ощутимые трудности. Бизнес просел, попридержал деньги, которые обычно расходовались на поддержку проектов. Это логично. НКО, которые сидели в офисах, должны были содержать людей, продолжать заниматься проектами на деньги бизнеса, сильно затянули пояса, но сильного падения и закрытия проектов, по крайней мере по центральной России, не наблюдается.
С другой стороны, есть ещё правовой кризис, на мой взгляд. Я сейчас говорю о не принятом на третьем чтении в Госдуме законопроекте с изменениями в ФЗ «О некоммерческих организациях». Там должны были принять положения и акты, исправляющие все недочёты и гражданского, трудового и административного права, касающихся НКО, но чуда не произошло. Законопроект завернули.
Другие общие тенденции следующие: увеличился вклад человеческого труда и физической помощи и уменьшились финансовые вливания; НКО научились находить партнёров, заменять друг друга, дополнять, совместно реализовывать проекты — это отличная практика, которая будет полезна в будущем при любом раскладе — при кризисе или при выходе из него.
Кризис заставил руководителей некоммерческих организаций действовать и расширять границы своего функционала. Если до 2020 года было легче привлекать средства и внимание к себе, то в 2020 и 2021 годах грамотные руководители хватались за любую соломинку, которая помогала им исполнять свой долг перед подопечными и благополучателями.
Анна Белан, директор АНО «Атлас НКО»:
— Из-за пандемии многие НКО испытали острый дефицит финансирования. Во-первых, введённые ограничения серьёзно повлияли на благотворительность. В связи с карантином пострадал малый и средний бизнес, предпринимателям было уже не до пожертвований, а все усилия они направили на то, чтобы выжить самим. Во-вторых, НКО, которые не смогли быстро перестроиться на онлайн-формат, также лишились возможности проводить офлайн-мероприятия и вести деятельность, приносящую доход. Уже третий год подряд АНО «Атлас НКО» проводит в Ростовской области конкурс публичных годовых отчётов НКО и, по нашим опросам, многие НКО региона не готовили публичный годовой отчёт за 2020 год именно по причине отсутствия деятельности. Наиболее пострадавшей группой стали НКО, чья деятельность связана с проведением массовых мероприятий, с проведением очной работы со своими благополучателями.
Многие НКО из нашего сообщества считают, что сейчас самое время заниматься стратегией и организационным развитием своих организаций, что, безусловно, окажет положительное влияние и будет способствовать устойчивости и повышению качества работы. Мы заметили, что сейчас растёт количество запросов на вступление в наше сообщество НКО Ростовской области «Атлас НКО». Это говорит о том, что в кризисную пору многие организации чувствуют, как важно находиться в сообществе коллег, которые могут поддержать. Объединение усилий, возможность помогать, делиться экспертным опытом помогут произвести ряд качественных изменений, которые положительно скажутся на всей социальной сфере. В условиях сложной эпидемиологической ситуации НКО буквально бросились на помощь наиболее пострадавшим людям и начали о себе активно заявлять. Это способствовало, с одной стороны, повышению узнаваемости — мы стали более заметными для общества, с другой — увеличению мер поддержки НКО со стороны государства, что также благоприятно скажется на отрасли.
Римма Бичурина, руководитель проекта о грамотной благотворительности «+1 люди»:
— В 2020 году многие остались без работы, и как следствие, были вынуждены перестать делать пожертвования. То же самое можно сказать о бизнес-донорах: в условиях кризиса многие компании сокращали именно часть расходов, направленную на благотворительность и социальную ответственность. Помимо этого, из-за локдауна были отменены множество мероприятий, которые благотворительные организации регулярно проводили ранее (фестивали, мастер-классы, ярмарки и проч.). Это также привело к уменьшению общих сборов пожертвований. Как следствие, многие организации были вынуждены сократить штат или приостановить свою деятельность, а уменьшение человеческих ресурсов в организации также приводит и к уменьшению возможных охватов по сборам. Могу предположить, что НКО на юге России оказались менее всего подготовленными к цифровизации и переходу в онлайн-режим. Если раньше организации не использовали в своём арсенале по привлечению жертвователей социальные сети, инструменты маркетинга, e-mail-рассылки, не работали над развитием сайта, не организовывали онлайн-мероприятия и прочее, то в итоге они оказались менее приспособленными к новым условиям, чем другие организации. Мы как агрегатор НКО при проверке фондов часто сталкиваемся с тем, что у благотворительной организации нет даже своего сайта, либо информация на нём минимальна. Естественно, такая НКО проигрывает на фоне организаций с более содержательным сайтом.
Сложно говорить о полном восстановлении, так как в 2021 году эпидемия и ограничения продолжились. Но что касается качественного обновления, думаю, большинству НКО удалось перестроиться под текущие реалии, освоить те каналы фандрайзинга, которые они не развивали ранее (или отводили им второстепенную роль), и за счёт этого качественно вырасти. В любом случае цифровизация — это то, что всё больше и больше будет проникать в нашу жизнь, и важно вовремя отслеживать тенденции и возможности для благотворительных организаций в цифровом пространстве.
Ирина Елфимова, президент благотворительного фонда «Светлое начало»:
— В 2020 году силы бизнеса в значительной мере были направлены на борьбу с пандемией, на покупку санитайзеров, масок, медицинского оборудования, продуктовых наборов для пенсионеров, горячих обедов для медиков и прочее. Поэтому руководители более десяти НКО, входящих в Объединение благотворительных организаций «Больше, чем добро», впервые объединили свои списки подопечных (многодетных семей, детей с инвалидностью) и начали проводить совместные благотворительные акции — «Собери ребёнка в школу» к 1 сентября, «Добрые подарки» к Новому году и другие. Совместными усилиями нам удалось сделать так, что в этот сложный год, когда частные пожертвования в фонды сократились, семьи льготных категорий не остались без поддержки и внимания.