В Элисте сложилась устойчивая группа коллекционеров, которые покупают только работы калмыцких художников. «Эксперт ЮГ» предлагает разговор с основателем крупнейшей частной галереи Калмыкии Людмилой Мошулдаевой о специфике бизнеса в арт-сфере и особенностях национальной живописи
В Калмыкии арт-бизнес не то чтобы молод, но, если быть точным, ещё недостаточно структурирован. Но, тем не менее, он есть и пытается развиваться. Людмила Мошулдаева в 2018 году создала и возглавила Галерею художников и мастеров декоративно-прикладного искусства. Её галерея расположена в центре калмыцкой столицы, на втором этаже крупнейшего развлекательного центра Элисты «Уралан» и довольно популярна в художественной среде. Она является крупнейшей в республике. В ближайшее время при галерее может появиться зал для мероприятий.
Мы знакомы с Людмилой лет двадцать. Худенькая, миниатюрная, но с недюжинной энергией, она практически не изменилась со времени одной из презентаций выставки калмыцких художников, на которой мы познакомились. На Калмыкии Людмила не зацикливается. В год проводит по несколько выставок художников Дагестана, Северной Осетии, Тывы, Адыгеи, иногда организуются и международные выставки.
— Арт-салон — это выгодно? Известно, что основной доход таких проектов, как твой, — это успешное продвижение и продажа произведений искусства. Как это происходит у тебя?
— Тот же самый подход. Выгодно? Да, определённый доход это приносит. Но небольшой. Конечно, если берёшься за бизнес, главное, чтобы он приносил деньги. Но в арт-бизнесе мне всё-таки нравится ещё и сам процесс. Продвигать, создавать, делать успешным. И калмыцкое изобразительное искусство, в постсоветский период находящееся, с точки зрения поддержки государства, в довольно неустойчивом состоянии — прекрасная возможность для приложения моего энтузиазма, увлечения и профессиональных навыков. По образованию я бизнес-менеджер. Плюс очень приятно, что я делаю что-то полезное для своей родной культуры. Разве продвигать, делать узнаваемым, в том числе через успешную продажу — не вклад в возрождение и сохранение родной культуры? Специфика арт-бизнеса в том и состоит, что здесь все факторы важны и должны работать на конечный результат — и сами картины, и личности художников, и общественная среда, а соответственно отношение властей, уровень сервиса и художественного процесса, соцсети, презентации, богемные вечеринки. Даже не знаю, что не важно. Особенно в такой ситуации как в Калмыкии, где арт-бизнес только начинает развиваться. В общем, как часто говорят в таких случаях, мне повезло.
Стоит сказать, что арт-бизнес в Элисте развивается. Более успешно он получается у некоторых художников, которые сами обладают предпринимательской жилкой. Например, у Александра Поваева, народного художника Калмыкии, Елены Киштановой и других. В основном это небольшие магазины. Мне пока удаётся делать это шире. Если так можно выразиться, в сочетании с галерейным стилем, со всеми сопутствующими ему мероприятиями. Думаю, таким и должен быть в идеале арт-бизнес.
— Главное в твоей галерее — это живопись? Или сувениры?
— Кроме живописи, у меня представлена продукция калмыцких прикладников: традиционные ножи, ремни, сумки, предметы одежды и интерьера. Это часть калмыцкого национального искусства. Причём исконного, поскольку напомню, что станковая живопись в Калмыкии стала развиваться только в советский период. До этого у калмыков была только буддийская религиозная живопись. А эстетические запросы реализовывались в основном в предметах обихода. Но в сравнении с главным в моей галерее — живописью — это процентов 15–20 от общего объёма.
— Покупатель в галерее — кто он? Если честно, мне казалось, что спрос на живопись калмыцких художников невелик.
— Во-первых, в Элисте давно сложилась небольшая, но устойчивая группа коллекционеров, которые принципиально покупают только работы калмыцких художников. Это серьёзные коллекционеры, местные чиновники и бизнесмены. Сужу по выбору, которые они делают для своих коллекций. Между прочим, делают они это в том числе и для дальнейшей перепродажи.
Во-вторых, очень часто покупают картины наши госучреждения. Для интерьеров и для подарков.
В-третьих, это просто элистинцы и гости столицы. Опять же для подарков или на память. Вообще, по опыту и просто из общения с людьми заметила, что в Калмыкии ценность живописи как высокого искусства и важного атрибута интерьера не менялась. Менялись возможности. А подготовленность аудитории к восприятию живописи как ценнейшего, благодаря своей животворящей субъективности, вида искусства, на мой взгляд, только расширилась. Сужу по возрастной категории посетителей и покупателей, от студентов до пенсионеров.
Между прочим, не так уж редко приезжают галеристы из других городов, чтобы рисмотреться к работам калмыцких художников. Так что калмыцкая художники также в орбите российского и международного арт-бизнеса.
— А цены сильно отличаются от столичных? Позволяют художникам зарабатывать?
— Думаю, в несколько раз. За некоторым исключением, конечно. Здесь, думаю, особо не надо пояснять. Многое зависит от покупательской способности и раскрученности бренда.
Национальный аспект выделяет калмыцкую живопись среди традиционной российской провинциальной живописи
Как зарабатывает современный калмыцкий художник? Продажами своих картин — через частные заказы и через салон. Если художник относится к себе серьёзно как к творческой личности, то что-то он пишет для души, создаёт собственное творческое высказывание. Сужу по собственному мужу. И ценник таких работ, конечно, многократно выше обычных, коммерческих. Некоторые работы он принципиально не выставляет на продажу. Вспомнила историю про Леонардо, который долго не мог расстаться со своей Джокондой. И это относится к каждому серьёзному художнику.
— А какой была рекордная продажа галереи?
— Это была работа Владимира Эренценовича Бадмаева. Оригинал его иллюстраций к «Джангару» (калмыцкий национальный эпос. — «Эксперт ЮГ») был продан больше чем за полмиллиона рублей. Лидеры продаж также — Виктор Ургадулов, Мерген Мошулдаев, Тимур Цонхлаев, Ирина Надбитова, Олег Чудутов, Светлана Санджиева. В среднем в месяц продаются по 8–10 картин. В туристический сезон — чуть побольше. Если сравнивать с галереями других регионов (Ростов, Волгоград, Махачкала, Владикавказ), то цены на живописные работы процентов на 50 ниже. Если попытаться вычислять среднюю цену, то это около 30 тысяч рублей. Цены устанавливают сами художники и реально смотрят на возможности населения.
— А в каком состоянии сейчас творческий процесс в калмыцкой живописи?
— На мой взгляд, главное, что он есть. Преобладающая тематика работ — национальная культура, история. Это, говоря коммерческим языком, всегда ходовой товар. Национальный аспект очень важен и выделяет калмыцкую живопись среди традиционной российской провинциальной живописи.
Радует, что появилась молодёжь. Правда, как мне кажется, отношения со старшим поколением художников складываются не очень. Но, насколько могу судить, в большей степени из-за старших. Молодые художники создали своё творческое объединение «Босхомджи» («Возрождение». — «Эксперт ЮГ»). Есть очень интересные работы, например, серия работ Тиму Цонхлаева «Бабушка курит трубку», Олега Чудутова «1812 год», «Далай Лама», «Одинокий тополь», пейзажи Басанга Чурюмова, «Хан» и «Альчики» Ирины Надбитовой.
Их взгляд на уже известные вещи, факты истории шире, хотя всё, в конечном итоге, упирается в мастерство, которое в живописном творчестве нарабатывается с годами. Те, кто разбирается, обычно предварительно судят по старинке — по уровню образования художника. Как-то укоренилось небезосновательное мнение, что выпускник Репинки, Суриковки, Строгановки (а таких много в каждом поколении) не может писать плохо. Хотя сейчас не всё так однозначно.