Единственная реальная альтернатива правительственному курсу — сопротивление крупного капитала и ассоциированного с ним высшего чиновничества. И непоследовательность этого курса — следствие несогласия между разными группировками
Курс «сбережения нации» правительства Михаила Мишустина продолжается. Реализуется он в пределах, обусловленных сопротивлением правительственному курсу со стороны незаинтересованных в нем кругов.
Как свидетельство этого мы можем указать на разгорающийся в настоящее время конфликт между правительством и представителями металлургического бизнеса по поводу введения экспортных пошлин на металл.
Еще одно свидетельство конфликта интересов — закон о бесплатной газификации домов, расположенных вблизи внутрипоселковых газопроводов. Крупный газовый бизнес пытался скинуть с себя обязательства по строительству распределительных сетей. Теперь сделать это означает нарушить закон: Газпром — единый оператор. И никаких посредников.
Своеобразный в России получается капитализм: капиталистам указано на подчиненное государству положение. Неудивительно, что именно они и носители (нео)либеральных идей возглавляют наиболее активную и организованную «несистемную» (и внешнюю) оппозицию.
Правительственный курс прокладывает себе дорогу, преодолевая сопротивление сил, которые мы назовем (нео)либеральной партией во власти-и-собственности, представляющую собой реакцию крупного капитала и ассоциированного с ним высшего чиновничества на новый правительственный курс.
В их сопротивлении — единственная практически реальная альтернатива ему.
Читатель, любящий простые формулы, вспомнит по этому поводу, конечно, поговорку про «злых бояр и доброго царя». Как любое общее место, она в конкретном применении обнаружит смысловую пустоту: в данном случае отсутствует согласие не между «царем» и «боярами», а между разными группировками «бояр».
Используя слово «партия», я имею в виду не политическую организацию, а неформализованное идейное сообщество внутри правящей элиты. Точнее было бы сказать о фракции в ней. Более того: одни и те же люди могут допускать противоречия (даже не осознавая их) и одной рукой помогать правительственному курсу, другой — ему мешать. Ибо сам этот курс недостаточно обозначен; он представляет собой лишь прагматичную реакцию на возникшие общественные обстоятельства, а не на реализацию научно обоснованной и политически обеспеченной теоретической доктрины.
Так или иначе, мы имеем здесь противоречия внутри самих правящих кругов. Сторонники реформ не контролируют полностью всей сферы принятия решений по важнейшим общественным вопросам. Правительство Мишустина — это только звено (пусть важнейшее) в «путинской сетке» сдержек и противовесов. Последняя решала политические проблемы в неолиберальную эпоху, обеспечивая согласование интересов разных групп капитала и бюрократических группировок. Сейчас она рискует встать на дороге путинского же курса, ибо мешает проводить его системно.
В чем выражается непоследовательность курса?
Правительство и президент высказываются против фальсификации истории, в пользу патриотизма и традиционных ценностей, но они не контролируют сферу культуры. Она в руках сторонников постмодернистской деструкции исторических образов и пропагандистов китча. И мы получаем фильмы «Зоя», «Девятаев», «Т-34», раскрутку репера Моргенштерна и т.д. и т.п.
Правительство пытается реанимировать промышленность, а сфера образования и науки не приспособлена к выполнению практических задач, связанных с реиндустриализацией. Образование оказывает услуги, а не создает квалифицированные кадры.
В науке, контролируемой академической бюрократией посредством наукометрии, происходит отрицательный отбор.
Правительство начинает компанию вакцинации, но ее информационное обеспечение, пропаганда ее научного обоснования, тонут в потоке конспирологических и псевдонаучных теорий ковид-диссидентства. )*В результате кампания по вакцинации оказывается проваленной.
В социальной политике отсутствие системности выражается еще резче. Да, повысили маткапитал и разного рода выплаты, стимулирующие рождаемость, строятся новые детские сады и школы, обновляются старые. Но системный подход заставляет думать о том, что будет дальше с родившимися детьми: куда они пойдут учиться и работать? Где они будут жить? Как проводить свой досуг? Кто и как их будет лечить?
На все эти вопросы требуются новые ответы, отличные от тех, которые давались на них в 90-е годы.
Так обнаруживается фундаментальное внутреннее противоречие «путинской» системы власти: правительство, выражая интерес целого (общества), знает, что необходимо делать в условиях мирового «неомеркантилистского» поворота, и делает это, но само оно слишком зависит от сил, имеющих интересы частные. Отсюда вся медлительность, непоследовательность и бессистемность его мер в сферах импортозамещения, дедолларизации, в культурной и социальной политике и т.д.
Но от проведения данного курса зависит выживание государства. Другого политического субъекта для реализации антинеолиберальных реформ в обществе, кроме высшей бюрократии, нет. Поэтому «путинская сетка» сдержек и противовесов вынужденно будет меняться. Господствующей реформистской группировке необходимо для продолжения своей политики поставить под свой контроль (нео)либеральную партию-во-власти. Ее гражданское «подбрюшье» в виде навальнинского ФБК (включен Минюстом России в реестр НКО, выполняющих функции иноагента, и признан экстремистской организацией) уже ликвидировано. У противников реформ не осталось такого рычага давления на правительство, как угроза «прозападного» Майдана.
Теперь имеется только один ограничитель правительственных намерений — это собственные интересы, собственные мировоззрение и политическая воля высшей бюрократии. Насколько они соответствуют объективным общественным задачам — это мы узнаем в ближайшие годы. Но уже сейчас ясно: условие эффективности реформ — их последовательность и системность. Если революция — это реформа, взбесившаяся от невозможности воплотиться, то эффективная реформа — это социальная революция, воплощенная в срок.