Бизнес прорвался через санкционный прессинг, благодаря гибкости и грамотным решениям. Помощь государства ощутили только некоторые игроки технологического сектора
Российские компании показали высокий уровень адаптивности к внешним триггерам — любят говорить чиновники с высоких трибун. Создается впечатление, что все просто. На деле собственникам пришлось предпринять невероятные усилия, чтобы сохранить бизнес, команды, найти новые каналы сбыта, заменить поставщиков. Что предприняли компании, чтобы пройти фазу первого шока, менеджеры уральских предприятий рассказали в ходе дискуссионной сессии «Возможности для бизнеса» конференции «Российские регионы в фокусе перемен».**
Основатель компании «Недремлющее око» Леонид Стариков занимается системами видеонаблюдения (подробнее см. «Давайте будем честны», «Э-У» № 10 — 13 от 28.03.2022). Его компания закупает импортные видеокамеры, автоматизирует системы безопасности с помощью нейросетей, устанавливает их на различных промышленных объектах. Подобные проекты реализованы для многих крупных застройщиков региона и страны. После начала спецоперации объем таких заказов ожидаемо начал сжиматься. Параллельно команда Старикова разрабатывала решения по адаптации нейросети для использования на маломощном процессоре самой камеры, позволяющие автоматизировать работу служб охраны компаний. «Для этого стандартные системы видеонаблюдения совмещаются с дата-аналитикой и нейросетями, это позволяет экономить на ЦОДах и сетях передачи данных, поскольку видеопоток больше не обрабатывается на удаленном сервере и не забивает линии, — рассказывает предприниматель. — Мы еще до кризиса начали искать инвестора под этот проект. И как раз в 2022 году финансирование нам выделил Фонд Бортника (государственная некоммерческая организация, поддерживающая малый инновационный бизнес. — «Э-У»)».
Другая идея, которая позволила компании удержать обороты, — производство виноматов. Здесь спроектировали устройство, совмещающее вендинговый автомат с нейросетью для распознавания лица. Так появилась возможность определять возраст покупателя, а значит, автоматически отпускать алкоголь в виномате только покупателям старше 18 лет. Продукция нашла применение в кафе, ресторанах, винотеках и торговых точках, которые используют технологию работы без кассиров, на круизных лайнерах, в винодельнях. Традиционный ритейл использует виноматы для увеличения продаж через бесплатную дегустацию. Идея появилась еще до кризиса, но именно сейчас она «выстрелила», говорит Стариков: «Первая промышленная партия виноматов вышла в декабре прошлого года, и вся была раскуплена заранее». По словам Леонида, 2022 год стал для него годом больших испытаний, но и многих открытий: «Да, основной бизнес немного просел, но мы начали активнее реализовывать новые проекты, поэтому в целом остались на плаву, а где-то даже преуспели».
Появились изменения и в основном направлении работы компании. Раньше Леонид закупал камеры видеонаблюдения только у европейских и китайских поставщиков. Сейчас, по его словам, стали появляться и российские производители, кто-то учится делать камеры самостоятельно, кто-то смог локализовать производство: «Мы с такими компаниями договариваемся и продаем их продукцию. В целом она на приемлемом уровне качества». Проблемы есть, но санкции дали толчок ко многим изменениям, считает предприниматель.
Основанная в Челябинске международная компания Napoleon IT занимается разработками программного обеспечения под заказ и одновременно развивает собственные продуктовые решения (подробнее см. «Как стать Наполеоном», «Э-У» № 37 — 38 от 13.09.2021).
По словам операционного директора, партнера Napoleon IT Сергея Белоклокова, по первому направлению февраль прошлого года дал серьезную просадку, но, «как оказалось в дальнейшем, важны не объемы сами по себе, а портфель клиентов, с которым ты заходишь в кризис. Основу нашего портфеля составляет ритейл. Эти компании уже на протяжении шести лет пользуются нашими услугами. К июлю они начали возобновлять проекты, а в сентябре случился просто бурный рост. Поэтому февральское падение мы в течение года компенсировали».
При этом в развитии продуктового направления произошли качественные изменения. Исторически компания инвестировала в разработку новых продуктов собственные средства, причем довольно много, рассказывает Белоклоков: «В прошлом году мы снизили объем собственных вложений на 80%, но это произошло не потому, что не хватает денег. Фонд Бортника профинансировал три наших стартапа для того, чтобы мы могли расширить возможности развития продуктов. Я думаю, что в ближайшее время у нас пройдут активные разработки, и в этом направлении мы будем только расти. У нас сейчас 250 человек в штате, планируем увеличить до 300».
При этом от собственных проектов развития компания не отказалась, в частности, продолжает вкладываться в образование. В 2022 году Napoleon IT совместно с Университетом ИТМО запустил гибридную магистратуру «Инженерия машинного обучения»: «Мы вкладываем деньги в образовательные проекты не только потому, что хотим извлекать самые яркие, талантливые кадры и встраивать их в контур компании, — объясняет Белоклоков. — Мы убеждены, что в этом — основа конкурентоспособности технологической компании. Поэтому несмотря на сложности продолжим инвестировать в науку и инновации».
Челябинская компания «НС Технология» занимается производством дентальных имплантатов из нанотитана под брендом Dental Synthesis. Стартовала на рынке примерно в одно время с Napoleon IT, говорят, они даже когда-то соседствовали в областном инновационном бизнес-инкубаторе. Но сектор медицинских технологий в силу специфики развивается медленнее. «Когда Napoleon IT стал международной компанией, мы только получили первое регистрационное удостоверение на медицинское изделие», — рассказывает директор «НС Технология» Василий Дюрягин.
Одна из основных сложностей для производителей медицинских изделий в России связана с вопросом государственной регистрации, поясняет Дюрягин: «Росздравнадзор ведет непонятную политику. Зарегистрировать отечественное изделие бывает очень не просто. По одному из наших регистрационных удостоверений ждали почти год».
Развиваться на российском рынке было сложно и по причине высокой конкуренции с импортными аналогами, хотя, по словам Василия Дюрягина, продукт получил хорошие отзывы в клиниках Челябинска, Екатеринбурга и других городов России:
— До 2022 года отечественные производители медицинских изделий находились в своего рода аквариуме, вокруг которого ходили доктора, не желая даже заглянуть внутрь. Сейчас они начали внимательно рассматривать, что же в этом аквариуме происходит. Скептицизм к отечественному производителю остается, но кто решился на работу с нами, остаются довольны, доверие растет.
Российские производители медицинских имплантов на отечественном рынке появляются, но конкурентное преимущество «НС Технология» в том, что компания полностью завершила все юридические процедуры, считает Василий: «Мы разработали продукт, запатентовали его, провели комплекс всех испытаний, доказывающих, что материал, из которого мы делаем импланты, намного лучше, эффективнее существующих аналогов».
В новой ситуации челябинская компания переориентировалась на международные рынки. В 2023 году «НС Технология» начинает работать в Индии. Здесь, по словам Дюрягина, бизнес-миссию РЭЦ встретили со словами «наконец-то русские вернулись»:
— Перспективы хорошие, но и объемы рынка существенно больше, чем в России, — отмечает предприниматель.
Параллельно изучают рынок Белоруссии, Армении, Узбекистана: «И там нас тоже везде встречают как родных».
Сроки регистрации медицинских изделий в других странах меньше, чем на территории Российской Федерации, поэтому принято решение развиваться на зарубежных рынках, подчеркивают в «НС Технология». В реализации этой стратегии компании помогает наличие международного сертификата ISO 13485: «Мы были последней компанией в России, которая еще успела получить документ. После этого европейские сертификационные центры отказались работать с Российской Федерацией».
Сейчас компания тщательно готовится, изыскивает внутренние резервы для того, чтобы укрепить производственную составляющую, наращивает инвестиции:
— Мы решили создать замкнутый технологический процесс, в частности организовали производство титанового прутка под собственные нужды, потому что надежд на зарубежных партнеров не осталось. Подобрали комплекс оборудования и обратились за финансовой поддержкой в Фонд развития промышленности Челябинской области. Тем самым закроем свои потребности, — говорит Дюрягин.
Получается, что из-за несовершенства государственного регулирования перспективное и востребованное производство ушло за рубеж.
А вот екатеринбургскую компанию «Дрэгонфлай», наоборот, поддержал внутренний потребитель.
«Дрэгонфлай» производит горнолыжное оборудование, а также одежду для мотоциклистов, квадроциклистов, любителей снегоходов. Санкционные ограничения, по словам генерального директора «Дрэгонфлай» Виктора Уткина, поначалу ощутимо ударили по бизнесу: «В России, к сожалению, не так много адаптированных для нашего производства материалов. Основные производители, которые нам подходят по качеству, находятся в Корее, Японии, Китае, Европе и Турции. С Китаем и Турцией продолжаем сотрудничать, а вот с остальными странами отгрузки прекратились. С отдельными производителями продолжаем работать, но срок этой доставки и цена выросли».
Сама компания часть продукции тоже поставляла на экспорт:
— У нас были заключены контракты с «недружественными» странами. В частности, были договоренности со странами Прибалтики, большой контракт до кризиса был заключен с американской компанией. Все они, конечно, были приостановлены, и эти рынки мы потеряли, — говорит Виктор.
Но при этом резко вырос спрос на внутреннем рынке. С уходом западных компаний возник большой дефицит комплектов для любителей горнолыжного спорта. В итоге «Дрэгонфлай» смог компенсировать падение экспортных объемов за счет внутреннего спроса. По наблюдениям Уткина, изменился и характер спроса: «Во время пандемии люди начали больше путешествовать по стране, и это вошло в привычку. Сейчас все больше людей увлекаются экстремальными видами спорта, и значит, мы можем рассчитывать на рост».
Все это позволило компании быстрее адаптироваться к кризису, перенастроить бизнес-процессы: «Мы даже открыли магазин, хотя изначально не планировали собственные точки продаж». В перспективе компания намерена инвестировать в развитие большой фабрики.
Эти четыре истории, безусловно, не отражают весь спектр проблематики бизнеса, но определенные выводы сделать позволяют. Бизнес смог выжить преимущественно за счет собственных усилий — креативности, грамотных маркетинговых и производственных решений.
Государство помогло лишь технологическому сектору. При этом из-за неповоротливости бюрократической машины экономика упускает шанс выращивания новых национальных чемпионов.
* На фото — «Проходящий сквозь стену» Эрнста Неизвестного (оригинал хранится Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, Москва).
** Конференция организована Институтом экономики и управления Уральского федерального университета, Уральским федеральным университетом, АЦ «Эксперт» и журналом «Эксперт-Урал»
Вице-президент НП «Российская гильдия управляющих и девелоперов» Андрей Бриль: «В обществе большой запрос на комплекс системно связанных научных исследований о том, как развивать экономику будущего, а не просто тушить пожар»
— На мой взгляд, в России опять неправильно ставится вопрос о влиянии нового кризиса на бизнес. Год назад также говорили о влиянии коронавируса: помните это «мир никогда не будет прежним»?.. Мы уже тогда мягко пытались объяснить, что коронавирус не затрагивает фундаментальных экономических процессов, пройдет достаточно небольшое время, и о нем никто не вспомнит. Ровно это и произошло. То же, вполне вероятно, будет и сейчас.
Мы занимаемся частным бизнесом в этой стране уже тридцать три года, и ничего нового в этой ситуации я не наблюдаю. Без конца идут разговоры о каких-то новых способах ведения бизнеса. Например, часто на публичном уровне пытаются дискутировать о развитии потенциала параллельного импорта. Но эта работа должна строиться тихо, спокойно, терпеливо и упорно, без всякого шума и огласки.
При этом никто не ставит вопрос, а что делать с так и не решенными фундаментальными проблемами? Мне все время говорят, что я поднимаю старые вопросы. Но ответов на них мы так и не нашли.
Первый вопрос из этого разряда — каким должно быть соотношение государственного и частного сектора в экономике страны, которая хочет развиваться. Нас убеждают, что необходима как можно большая доля государства. Уже начались разговоры про то, что надо бы и Госплан создавать. То есть люди не проанализировали опыт Советского Союза. Или им очень понравилось, что с ним случилось?
Я бы предложил в этой связи посмотреть на опыт Китая. В этой стране функции государства в начале реформ заключались в очень простой вещи. Во-первых, это вложения в инфраструктуру и, во-вторых, обеспечение китайского частного и государственного бизнеса инвестиционным долгосрочным кредитным плечом.
Вторая широко обсуждаемая тема — импортозамещение. Нас все время убеждали, что у нас очень маленький рынок, а значит, если что-то начнем производить, косты у нас будут огромные, и мы окажемся неконкурентоспособны. Но рынок — это не количество проживающего населения, а платежеспособный спрос. В том же Китае в первые десятилетия реформ вообще не было никакого внутреннего рынка. Там 1,5 млрд человек жили в землянках и имели миску риса в день. У нас сегодня по сравнению с Китаем грандиозный внутренний рынок. Возникает вопрос — что надо сделать для того, чтобы наше внутреннее производство было высококонкурентным.
К сожалению, мы снова не ищем на него ответ, а просто продолжаем прежнюю политику. Нефтегазовый сектор выкачивает деньги из российской экономики, при этом нам без конца рассказывают, какой он великий донор для нашей страны и промышленности. За этими утверждениями нет никакой экономической основы. Иначе почему мы не можем установить внутренние цены на нефть, газ и электроэнергию ниже, чем в странах-конкурентах?
На мой взгляд, проблема в инвестициях. Конкурентоспособность промышленности неразрывно связана с работой финансовой системы. С такой банковской системой, как у нас, никаких разговоров об импортозамещении и новой индустриализации вести в принципе нельзя. Наши банкиры с высоких трибун открыто говорят бизнесу — надо развиваться на собственные средства. Но это не соответствует никакой нормальной экономической практике ни в одной стране мира.
У нас банки перестали быть банками. Главная функция банков — преобразование коротких дробных денег в длинный и большой по объему инвестиционный ресурс. Этот ресурс должен быть доступен всей массе предпринимателей. Сегодня банки от этой функции отказались. Мы, например, просто запретили нашим директорам подписывать кредитные договоры, где сказано: «Банк имеет право в одностороннем порядке повышать ставки и переоценивать залоги».
Если уж обращаться к санкциям, то дискуссию полезнее направить в другое русло. Разговор должен идти о том, сколько потеряла наша страна из-за заморозки международных валютных резервов на сумму 300 млрд долларов. Нам все время говорили, что эти деньги накапливались на черный день.
И вот этот черный день настал. Оказалось, что та технология, по которой они накапливались, не позволяет воспользоваться ими в кризисной ситуации. При этом выяснилось, что эти деньги вроде бы и не нужны вовсе. А зачем? Инфляция под контролем, платежеспособный спрос более-менее есть, потребительский рынок нормально держится. Падение ВВП?
Ничего катастрофического. Правительство у нас абсолютно толковое, квалифицированное, компетентное и эти деньги, вообще говоря, им не нужны.
А между тем 300 млрд долларов это — высокоскоростная магистраль Москва — Пекин, или примерно 6 тыс. новых индустриальных парков и промышленных зон, или около 300 млн кв. метров арендного социального жилья и решение жилищного вопроса для 15 млн соотечественников.
Я не вижу, чтобы в нашем научном сообществе кто-то обсуждал этот вопрос и вырабатывал рекомендации правительству. Между тем в обществе есть большой запрос на комплекс системно связанных научных исследований о том, как развивать экономику будущего, а не просто тушить пожар.