Журнал «Эксперт» во второй раз публикует рейтинг инвестиционной активности российских компаний. Теперь это уникальное ежегодное исследование трат российских компаний на капитальные вложения — здания, сооружения, станки, оборудование, магистрали и т. д. То есть на средства производства. В рамках исследования мы составляем рейтинг 200 крупнейших инвесторов в российскую экономику.
Традиционно рейтинг возглавляет российская газовая монополия «Газпром» (траты в 2018 году — 1,64 трлн рублей), да и вообще нефтегаз, оплот инвестиционной стабильности страны. Этот сектор обеспечивает половину инвестиций в основной капитал в нашем рейтинге. Однако если посмотреть на динамику капиталовложений за последние пять лет, то драйверы инвестиционного развития постепенно смещаются, инициативу перенимает частный капитал, не связанный с добычей нефти и газа, который инвестирует в повышение переделов и рост эффективности производств.
Лошадей не поменять
Удивительно: российский частный капитал тяготеет к переработке. И другое удивительное: в России частный бизнес наращивает инвестиции быстрее государственного. Особенно это чувствуется в полусырьевых секторах, которые добавляют переделы к добываемым в стране ресурсам. За пять лет инвестиции в этом секторе почти удвоились, несмотря на санкции, вяло растущую экономику, рост налогового бремени, дороговизну кредита и отчасти благодаря низким ценам на сырье в мире. Секрет здесь прост: относительно низкий курс рубля делает экспорт несложных товаров из страны выгодным делом. Плюс в основном в этом секторе доминирует частный капитал, а частная инициатива быстрее находит средства, существенно быстрее принимает решения и активнее вкладывается в развитие. (см. «Логика инвестирования», ниже).
На фоне галопа частных инвестиций в переработку несколько выдохлись старые кони российской экономики — нефть и газ. Пока эта группа инвесторов идет медленным шагом и предпочитает не наращивать вложения, хотя это по-прежнему основная тягловая сила нашей экономики. Исключение — «Роснефть», государственная компания, которая вкладывает в свои проекты столько же, сколько все крупные частные сырьевые и полусырьевые предприятия вместе взятые. При этом «Роснефть» наращивает вложения примерно с той же скоростью, что и частный капитал, замещая инвестиционную просадку в газовой сфере.
Отдельный разговор — инфраструктура. Здесь чаще преобладает форма государственно-частного партнерства, и наше исследование говорит, что и здесь есть инвестиционно привлекательные направления. С одной стороны, частные инвестиции уходят из электроэнергетики, многие компании, приватизированные в ходе реформы РАО ЕЭС, притормозили строительство. В капвложениях их замещают государственные игроки — «Россети», «ИнтерРАО», «Русгидро», «Росатом». Инвестиционную паузу взяли телекомы и коммунальщики. На этом фоне выраженный тренд — растущие вложения транспортников. Это и метрополитен, и железные дороги (тут, естественно, инвестируются государственные деньги), и обновление подвижного состава, и строительство портов и аэропортов (а вот в этой сфере активны частные инвестиции). Набирает темпы строительство платных автомагистралей. Транспортная инфраструктура — второй после перерабатывающей промышленности важный драйвер инвестиционной активности в последние годы.
А вот сектора экономики, нацеленные на внутренний конечный спрос, стагнируют. Обрабатывающей промышленности пока не хватает стимулов для наращивания и модернизации производств. Капитальные вложения здесь хотя и растут, но на уровне инфляции. Розничная торговля и вовсе сбавляет темпы инвестиций. Не очень заметны вложения сельхозпредприятий, строителей и IT, хотя эти отрасли некапиталоемкие.
Бренность мая
О чем майские указы президента? В первую очередь об инвестициях. Инвестиции со стороны государства и бизнеса должны пойти на обновление медицины, образования, жилья, на создание новых отраслей экономики — например, необходимо создать масштабные системы переработки мусора, инвестировать в экологичность вредных производств, в цифровизацию хозяйства. Гигантские средства должны пойти на обновление транспортной инфраструктуры. Майские указы подразумевают суммарные вложения 26 трлн рублей за пять лет, в том числе 17 трлн рублей государственных средств. Инвестиции в ВВП страны должны вырасти с 17 до 25% к 2024 году, а если считать в текущих ценах, то с 17,5 трлн рублей в год до 24 трлн рублей, то есть на 40%.
Для достижения этих целей государство перетянуло и без того небольшое одеяло российской экономики на себя. Оно повысило налоговое бремя, подняв ставку НДС на 11% (на 2 п. п.) и увеличило пенсионный возраст с целью уменьшить траты бюджета на пенсионную систему. Эти деньги были изъяты у населения и бизнеса. Эффект этого мы сейчас наблюдаем — снижение спроса на внутреннем рынке, стагнация на рынке жилищного строительства и розничных продаж, вялый спрос на продукцию обрабатывающей промышленности.
Однако спустя полтора года после обнародования майских указов деньги, изъятые из экономики, так и не вернулись в нее. Федеральный бюджет России в первом полугодии 2019 года исполнен с профицитом в 1,56 трлн рублей, а любые инвестиционные инициативы, в том числе по майским указам, тонут в бюрократических коридорах.
Например, летом 2018-го, чтобы найти деньги на приоритетные государственные проекты, было предложено изъять сверхприбыль у 14 крупных химических, горнодобывающих и металлургических компаний, которую те получили за счет девальвации рубля. Это порядка 500 млрд рублей. Позднее концепцию изменили и отказались от изъятий: бизнес согласился инвестировать эти средства в свои или государственные проекты. Перечень проектов составили из того, что предлагали регионы, министерства и сами компании. Отбор вела специальная рабочая группа, которая столкнулась с тем, с чем сталкивается рынок инвестиций в инфраструктуру все последние годы, — небольшим числом готовых к реализации проектов. Из 900 предложенных проектов к началу 2019-го к хорошо проработанным рабочая группа отнесла 13, а к почти проработанным — еще около десятка. Общий объем необходимых инвестиций в 13 проектов, которые прошли отбор, составляет 906 млрд рублей, причем большая часть — 68,6% — приходится на ВСМ «Москва — Казань».
Этот пример показывает, что принуждение к инвестированию не работает. Но это не значит, что нет механизмов к стимулированию капиталовложений. Например, в первом полугодии 2019 года рост инвестиций в основной капитал в Москве составил рекордные 19%. Во многом это произошло за счет того, что выбытие частного капитала из-за кризисных явлений 2014 года было компенсировано вливаниями из городского бюджета. Вложения в строительство дорог, метро, в модернизацию железнодорожного сообщения, в благоустройство привели к тому, что за госденьгами в столице последовали и частные инвестиции (см «Как заманить инвестора», ниже).
Инвестиции в основной капитал порождают экономический рост, и эти два показателя идут бок о бок. При этом с каждым годом требуется все больше инвестиций в основной капитал для поддержания роста ВВП и роста промышленности. Наглядно это демонстрирует график 1. С 2004 года в сопоставимых ценах инвестиции в стране выросли на 85%, тогда как ВВП — лишь на 43%.
Согласно данным Росстата, по итогам прошлого года в России было инвестировано 17,5 трлн рублей. Величина эта в сопоставимых ценах хуже рекордного 2013 года, однако близка к нему. И тем не менее экономика не демонстрирует динамичного роста. В последние годы эластичность инвестиций к ВВП составляла 2, то есть два рубля вложенных в основной капитал давали 1 рубль прироста ВВП. По всей видимости, это происходит потому, что часть средств идет на компенсацию выбывающих фондов, а остальное — на создание новой экономики.
Куда пошли эти деньги? Если верить тому же Росстату, более половины этих средств в России идет на здания и сооружения: жилую, коммерческую и производственную недвижимость. И лишь треть на станки и оборудование. Остальное — прочие инвестиции, в том числе в интеллектуальную собственность. Если посмотреть на структуру инвестиций динамичной экономики Китая, то здесь на недвижимость приходится лишь 23%, остальное — инвестиции в производственные активы. Если сравнить с ВВП, то цифры еще более красноречивы: на средства производства в России уходит около 6% ВВП, и это катастрофически мало. Китай в станки и оборудование вкладывает 30% ВВП. Для того чтобы выйти на темпы роста Китая, России необходимо вкладывать именно в средства производства в пять раз больше, чем мы вкладываем сейчас.
Множество ниш
Есть ли в России ниши, куда можно привлечь инвестиции? Да, и их очень много. Страна — мировой сырьевой донор, и нам нужно строить заводы по переработке газа, нефти, зерна, леса. Нефть, газ, уголь — массово экспортируемая из страны продукция с нулевым переделом, мазут — низший передел, а бензин, бумага, мука — низкий передел. Но производные от нефтехимической продукции в виде пластмассы, резины и так далее могут относиться как к низкому, так и к высокому переделу. Даже если Россия перейдет от нулевого передела всего добываемого в стране сырья к низкому переделу, а лучше к среднему, это кардинально изменит лицо нашей экономики. Но, разумеется, потребует колоссальных инвестиций. Для того чтобы сжигать уголь на собственных электростанциях и металлургических заводах и продавать электроэнергию, сталь и алюминий, а еще лучше — изделия из него, потребуются триллионы рублей инвестиций. Десятки триллионов потребуют газо- и нефтеперерабатывающие заводы, перерабатывающие все сырье. Страна может продавать не газ из трубы, а удобрения и полимеры, не каучук, а шины, не кругляк, а картон. Выстраивая экономику передел за переделом: дешевое сырье — в немного более дорогой полуфабрикат. Полуфабрикат — в еще более дорогой продукт.
Да, российский менталитет не итальянский или швейцарский. Здесь сталь не будет проходить 12 переделов, чтобы из нее получились часы или другая искусная поделка. Да, Россия в основном торгует массовым стандартным товаром. Но это нонсенс — иметь самое дешевое по себестоимости в мире сырье и продавать его на затоваренные рынки Европы и Азии по рекордно низким ценам.
Приведем пример из нефтяной отрасли. Известно, что дешевая и легкая нефть в стране заканчивается. Сохранение текущей налоговой нагрузки может привести к тому, что падение добычи составит, по разным оценкам, от 20 (прогноз министра энергетики Александра Новака) до 50% (прогноз профильного вице-премьера Дмитрия Козака) в ближайшие пятнадцать-двадцать лет. При этом средняя глубина переработки отечественных НПЗ едва превышает 80%. В США уже 97%, в Европе — 90–95%. А мощности всех российских НПЗ хватает для переработки лишь половины добываемой в стране нефти. Получается, что одну половину нефти мы продаем как сырье, вторую перерабатываем, но из них еще 15–20% отправляем в низкомаржинальные ниши — гудрон и топочный мазут, рынки которых сокращаются. Коэффициент Нельсона (показатель технологической сложности НПЗ) в России составляет 7, на Западе он доходит до 14. Правительство ставит задачу поднять КПД отечественных НПЗ до 85%, однако так изощренно обкладывает НПЗ налогами, что, добавляя к продукции передел, нефтяники терпят убытки. Это происходит то время, когда в России как минимум две нефтяные компании пухнут от обилия денег — «ЛУКойл» и «Сургутнефтегаз», но ни одна из них не строит нового НПЗ или ГПЗ. «ЛУКойл» предпочитает вкладывать все свободные деньги в собственные акции, «Сургутнефтегаз» — в долларовые депозиты. То есть проблема не в наличии денег, а в нежелании (или невозможности) их инвестировать в новые объекты. Правда, в условиях весьма специфического налогообложения.
Надо понимать, что новые проекты добычи и переработки сырья дают хороший мультипликативный эффект по всей экономике. Нефтянка даже при всей нашей низкой глубине переработки — отличный пример, как переработка тянет за собой множество отраслей, и те, в свою очередь, вовлекаются в инвестиционный процесс. Во-первых, на разработке месторождений зарабатывают подрядчики — строители и нефтесервисные компании (в нашем рейтинге это буровая компания «Евразия» или Сибирская сервисная компания). Во-вторых, поставщики труб и оборудования (см. «Инвестиционная волна»), насосов, техники (КамАЗ) и т. д. Кроме того, обилие сырья в стране дает импульс к модернизации перерабатывающих производств (см. «Если хочется, то можно»). Активно вкладываются в развитие транспортные компании — это и железнодорожники, и порты, и вложения в подвижной состав, и нефте- и газопроводы. Месторождения требуют электроэнергии, дорог. Все это рабочие места, налоги.
В преддверии паузы
По прогнозам министра энергетики Александра Новака, инвестиции в ТЭК в России в ближайшие пять лет могут вырасти на 40%, до семи триллионов рублей в год, однако пока оживления в секторе не наблюдается. Две основные отрасли, подконтрольные Минэнерго, — добыча нефти и газа, а также электроэнергетика — в последние годы стоят на месте. Просадка цен на нефть в 2014 году привела к тому, что инвестиции в секторе вышли на плато в 2015 году, и с тех пор ни энергетики, ни нефтяники с газовиками вложения не наращивают. Однако внутри нефтегазовой отрасли происходят значительные изменения, и они будут набирать обороты.
Как уже упоминалось, главным инвестором российской экономики остается нефтегазовая промышленность. Из 200 крупнейших компаний-инвесторов эта отрасль представлена 26 компаниями, но все вместе они дают около 4,1 трлн инвестиций в год, то есть больше половины из выборки. В последние пять лет эта сумма практически не менялась. Из этой суммы более двух триллионов рублей в прошлом году инвестировано в газ: «Газпром» со своими «потоками», а также «НоваТЭК» и его «Ямал СПГ», «Арктик Газ» и только набирающий обороты «Арктик СПГ — 2».
Самый крупный инвестор в стране — «Газпром», однако даже в 2018 году компания не побила свой собственный рекорд 2015 года по вложениям, они составляют 1,64 трлн рублей. Это гигантская сумма, превышающая 20% от всей выборки. Однако в ближайшее время прямые инвестиции «Газпрома» пойдут на спад: он заканчивает сразу несколько мегапроектов — «Турецкий поток», «Сила Сибири», «Северный поток». В планах компании — расширение магистральной инфраструктуры на востоке и расширение уже действующих ниток, — но эти новые мегапроекты «Газпрома» пока находятся в стадии технико-экономического обоснования и переговоров. Новый маршрут в Китай, Японию, Корею и Индию пока слишком сырой, чтобы о нем говорить всерьез. Таким образом, завершив в ближайший год-два текущие мегастройки, «Газпром» войдет в состояние инвестиционной паузы.
Подтверждают этот тезис и в самом «Газпроме». Заместитель председателя правления холдинга Андрей Круглов сообщил, что «Газпром» после 2019 года планирует сократить объем инвестиционной программы. В следующем десятилетии прогнозируется снижение уровня инвестиций по сравнению с пиком 2018–2019 годов. Это значит, что вложенные в последние годы деньги начнут приносить доход, а инвестиции — окупаться. Для компании это означает сокращение долга, выплаты дивидендов акционерам и налогов в бюджет (на прибыль в случае ее роста). Тем не менее главный рынок сбыта для «Газпрома» — западноевропейский, а он затоварен газом, и цены на этот ресурс заметно снизились. Все это ухудшает инвестиционные перспективы газового монополиста на ближайшие годы.
Пока с учетом того, что в мировой газовой отрасли происходит постепенная смена парадигмы, новый тренд для «Газпрома» — концентрация на газоперерабатывающих активах и СПГ-проектах. Эти проекты дешевле «потоков», и, хотя они поддержат инвестиции «Газпрома», сохранить прежний уровень капвложений, конечно, не дадут. Сейчас строится комплекс Амурского ГПЗ, стройка продлится до 2025 года и обойдется примерно в 1,4 трлн рублей. Завод будет обрабатывать 38 млрд кубометров газа на входе и выделять метан, который пойдет в Китай, а также этан и гелий — ценные газы, которые будут оставаться в стране. Стоимость еще одного крупного завода, «Балтийского СПГ» в Усть-Луге, составит 900 млрд рублей, его базовое проектирование планируется завершить весной 2020 года. Поэтому стройка в лучшем случае начнется только через пару лет. Это большие инвестиции, однако каждый такой проект суммарно стоит меньше, чем текущие годовой бюджет «Газпрома».
В перспективе рядом с Амурским ГПЗ «Сибур» может построить Амурский газохимический комбинат (ГХК), но окончательное инвестиционное решение о строительстве ГХК пока не принято. Сам «Сибур» сейчас завершает другую мегастройку — «Запсибнефтехим».
Еще один крупнейший инвестиционный мегапроект в газовой отрасли, который только что завершился, — «Ямал СПГ», его строительство было закончено в прошлом году, и уже в 2020-м этот проект начнет сдавать свои позиции в рейтинге.
Другие проекты СПГ еще далеки от масштабных вливаний. «Арктик СПГ — 2» только-только выходит на строительство, и здесь потребуется время на раскачку — год-два.
Таким образом, газовики входят в некоторую инвестиционную паузу. Сколько она продлится — пока сказать сложно. Влияет на это не только сложность освоения новых месторождений, необходимость поиска партнеров и строительства сопутствующей инфраструктуры. Главная проблема — переизбыток газа в мире, в том числе конкуренция трубного газа с СПГ, и пока не ясно, как будут вести себя цены, а именно они определяют инвестиционную привлекательность отрасли газодобычи.
А вот газопереработка, судя по всему, чувствует себя неплохо. Если взглянуть на отчетность «Сибура», то сегмент пластиков и эластомеров — наименее эффективный с точки зрения финансовых показателей. В 2018 году на него пришлось 30% выручки холдинга, но рентабельность по EBITDA составила лишь 20%, в то время как олефины-полиолефины приносили 29%, а газопереработка — 43%.
Хотя в целом все проекты, связанные с экспортом переделов природного газа, попытка обойти таможенные пошлины. Например, на экспорт природного газа они составляют 30%, а если этот газ идет не по трубе, а в сжиженной форме — СПГ или СУГ, то экспортная ставка составляет 0%. Это же касается сектора азотных удобрений — отрасли, где в последние годы наблюдается настоящий инвестиционный бум. Поэтому тарифная политика — важный государственный инструмент в развитии тех или иных отраслей.
Новый лидер
Второй по значимости пласт инвесторов в России — нефтяники. В сумме по нашей выборке (с учетом «Газпром нефти») они инвестируют более двух триллионов рублей и начинают перехватывать инвестиционную инициативу у газовиков. Точнее, это делает одна компания — «Роснефть». Это абсолютный лидер по наращиванию инвестиций в стране за последние пять лет. Капиталовложения «Роснефти» выросли за этот период на 400 млрд рублей, то есть почти в два раза, и это на фоне стабильных инвестиций остальных нефтедобывающих конгломератов. Так, «ЛУКойл» уже пять лет работает с CAPEX около 0,5 трлн рублей в год, «Транснефть» старается удержаться за уровень 0,3 трлн рублей, «Сургутнефтегаз» — 150–200 млрд рублей.
Кстати, если декомпозировать капитальные вложения «Газпрома» и вычесть оттуда вложения «Газпром нефти» и электроэнергетических активов, то сумма чисто «газовых» капиталовложений компании составит немногим более 1,2 трлн рублей. «Роснефть» может достичь таких инвестиций уже в ближайшие пару лет. Так, по разным планам, в 2019–2020 годах нефтяная компания будет вкладывать в проекты 1,2–1,3 трлн рублей в год — в основном в разработку месторождений, в том числе новых: Русского и Юрубчено-Тохомского. Вложений требуют Среднеботуобинское и Куюмбинское месторождения, поддержка добычи на Ванкорском кластере, плюс необходимо удерживать полку на месторождениях «Юганскнефтегаза». Существенные вложения будут направлены и на газовые проекты, в частности на «Роспан», а также на модернизацию НПЗ.
Нельзя сказать, что проекты «Роснефти» неоправданные. В отличие от того же «Газпрома», в отношении эффективности инвестиционной программы которого регулярно звучит критика, вложения «Роснефти» дают очень быструю отдачу. В 2018 году компания стала крупнейшим предприятием страны по выручке. Это революция, которая долго и упорно готовилась менеджментом. В то же время по размеру прибыли «Газпром» сохраняет лидерство, но, если не случится взрывного роста цен на газ в Европе, «Газпром» может уступить и эту позицию. Да и прибыль в нефтегазе — производное от двух факторов: уровня цен на энергоносители и размера взимаемых налогов и пошлин. Новеллы Минфина могут заметно поменять баланс сил.
Частная инициатива
Кроме уже упомянутых мегапроектов в стране сейчас настоящий бум инвестиций в ненефтегазовые полусырьевые отрасли. К ним в рамках нашего исследования мы относим металлургов, угольщиков, производителей удобрений, полимеров. При этом часть компаний демонстративно не стала участвовать в нашем рейтинге — это УГМК и Русская медная компания (РМК), несмотря на то что обе позиционируют себя как крупных инвесторов в российскую экономику. Из-за отсутствия данных этих компаний на полноту картины наш рейтинг не претендует, однако по тем компаниям ненефтегазовой сырьевой отрасли, что есть у нас в выборке (34 предприятия), можно сказать, что сейчас инвестиционный драйвер в стране — это сырьевые отрасли, не связанные с прямой добычей нефти и газа. Например, угольный СУЭК нарастил инвестиции за пять лет в три раза, «Нижнекамскнефтехим» — в пять раз, «Кузбассразрезуголь» в шесть раз, ГК «Метафракс» — в десять раз.
В итоге все компании, попавшие в рейтинг, нарастили капиталовложения за пятилетку почти вдвое. При этом надо понимать, что в отличие от нефтегазового сектора в основном эти компании принадлежат частному капиталу и он, несмотря на рост налогов, активно инвестирует в экономику страны. Более того, эти инвестиции нарастают, и если темпы будут сохранены, то уже по итогам 2019 года они могут превысить триллион рублей.
У каждой из этих компаний есть свои проекты: кто-то осваивает новое месторождение, кто-то активно модернизирует имеющуюся промышленную площадку, меняет оборудование, совершенствует технологии, увеличивает качество и ассортимент продукции. Частному бизнесу не мешают ни санкции, ни рост налогового бремени, ни стагнирующая экономика, ни по-прежнему дорогой кредит, ни административная нагрузка. Да, в основном это экспортно ориентированные предприятия, и главный потребитель их продукции не россиянин, и девальвация все-таки сделала свое дело. Получая сверхприбыли с 2014 года, компании не выводят их за рубеж (вернее, выводят далеко не всю), они вкладываются в модернизацию. Этот факт сам по себе удивителен. Он расходится с обычным представлением об «олигархате в России»
Если такие темпы роста инвестиций будут сохраняться, то через десятилетие наша страна хоть и будет оставаться сырьевым придатком Европы и Китая, но качество и ассортимент этого сырья сильно изменятся. Начнут доминировать продукция газохимии, сталь, цветная металлургия, сложные удобрения. При сохранении тех темпов прироста, которые мы наблюдаем в последние пять лет в этом секторе, его инвестиции могут выйти на 3–3,5 трлн рублей в год, а это совсем другой масштаб всей экономики и совсем другая ее направленность. Но для поддержания этих темпов необходимы активные вложения со стороны государства и окологосударственных компаний — «Газпрома», РЖД, ФСК ЕЭС, «Совкомфлота» и т. д.
Если посмотреть на наш список крупнейших инвесторов, можно увидеть много компаний из угольной отрасли. Месторождения этих компаний расположены в Сибири и Дальнем Востоке. Этот уголь в основной своей массе идет по БАМу и Транссибу в восточные порты. Пропускная способность дальневосточных железных дорог сейчас составляет 120 млн тонн, а максимальная мощность транзитных портов — 150 млн тонн. Причем крупнейшие из последних уже сейчас работают с перегрузом: например, Ванино перевозит на 4,1 млн тонн больше пропускной способности, а Восточный — на 4,9 млн тонн. К 2024 году, в соответствии с майским указом, пропускную способность железных дорог Дальнего Востока планируют увеличить только до 180–190 млн тонн грузов на все категории. Но аппетиты крупнейших угольных компаний Сибири на поставки гораздо выше: к 2024 году они хотят увеличить поставки в направлении дальневосточных портов до 195–207 млн тонн, а весь грузопоток тогда может достичь 270 млн тонн. То есть нехватка портовой и железнодорожной инфраструктуры будет очевидным сдерживающим фактором для угольщиков Сибири.
Распробовать инфраструктуру
В следующие шесть лет государство всерьез настроено на масштабное развитие инфраструктуры. Однако оно все меньше хочет реализовывать проекты за свой счет, а ждет участия инвесторов и проактивного подхода от крупного бизнеса. Вложения бюджетной системы в инфраструктуру в 2018 году, по оценке InfraONE, застыли на уровне два триллиона рублей в номинальном выражении и несколько сократились в реальном по отношению к 2017 году. Их доля в ВВП составила 2,1 %. И несмотря на амбициозные заявления властей о значительном увеличении трат на инфраструктуру до 2024 года, в бюджете 2019 и 2020 годов заложено лишь на 115 и 240 млрд рублей в год больше, чем инвестировали в 2017–2018 годах. Бизнес, в том числе госкомпании, вложили в инфраструктуру два триллиона рублей в 2018 году, но отчасти эти цифры пересекаются с госвложениями, так как компании пользуются субсидиями. Кроме того, как уже упоминалось, в стране нехватка качественно проработанных проектов — организаций, которые финансировали бы проработку инфраструктурных проектов, в России почти нет.
Реализуемые сегодня инфраструктурные проекты начались далеко до возникновения майских указов, отчасти они и легли в этот комплексный план: в частности, долгосрочные проекты развития портовой инфраструктуры, реконструкции железнодорожных подходов, строительства крупномасштабных автодорог и другие. Иными словами, появление национальных проектов и комплексного плана не привело к принципиальным структурным изменениям бюджетных расходов.
Наш рейтинг показывает, что при этом инвестировать бизнес в инфраструктуру готов. Ему, очевидно, нравятся условия, созданные на железных дорогах, интересны вложения в аэропорты и тем более в порты. Вложения в транспортные сектора выросли в полтора раза за пять лет. При этом транспорт смог опередить по суммарным вложениям электроэнергетику и даже уйти далеко вперед.
Такие отрасли, как коммунальная инфраструктура и электроэнергетика, частному бизнесу пока неинтересны. В некоторой инвестиционной паузе телекомы.
Говоря о других отраслях — сельское хозяйство, промышленность, розничная торговля, IT — можно лишь констатировать, что они, скорее, находятся в кризисе и очень ждут роста экономики. Пока этого не случится, ждать какого-либо прорыва от них не приходится. Внутренний спрос продолжает сдерживать инвестиционную активность, и внутренняя промышленость, розничная торговля, ориентированная на конечного потребителя, начнет модернизацию, лишь увидев перспективы сбыта.
