Размен дружбы с Европой на дружбу с ближневосточными монархиями оказался выгодным. Президент России Владимир Путин посетил 6 декабря ОАЭ и Саудовскую Аравию, на следующий день уже к нему в гости, в Москву, приехал президент Ирана Эбрахим Раиси. Плотный международный график главы государства говорит лишь об одном: главнокомандующий резко, как это умеет только он, меняет фокус внимания. А значит, СВО больше не абсолютный приоритет внешней политики Кремля. Обострение палестино-израильского конфликта требует от главы государства немедленных мер.
Визит президента — это не только укрепление экономического союза ОПЕК+, демонстрация мягкой и жесткой силы России, фиксация изменения геополитического вектора России с Запада на Большой Восток, но и попытка добиться гарантий экономической безопасности в стратегически важном регионе. Ближний Восток — это не только огромные запасы нефти и газа, сырья, на котором держится современная цивилизация. Это самый важный логистический узел в мире, через который проходят узкие артерии, связывающие Европу и Азию: Суэцкий канал, Баб-Эль-Мандебский и Ормузский проливы, через который проходит каждая вторая экспортная тонна нефти в мире.
Для России после наложения нефтяного эмбарго со стороны Европы значение Суэцкого канала возросло кратно. Теперь через него экспортируется более половины российской нефти и нефтепродуктов, то есть отечественный нефтегаз критически зависит от судоходства по Суэцу. Эта зависимость сейчас выше, чем проход через проливы Балтики или Босфор и Дарданеллы. Практически вся нефть из балтийских и черноморских портов, на пути в Индию или Китай, идет через Суэцкий канал. Ни одна страна в мире не везет по Суэцу больше нефти, чем Россия. Не менее важен и обратный путь: нефтепродукты, из Индии, идут тем же путем обратно — на рынки сбыта в Европе.
Сегодня альтернативной дороги российской экспортной нефти нет. Портовые мощности Дальнего Востока ограничены возможностями магистрального нефтепровода ВСТО. Маршрут по Северному морскому пути до портов Китая — история сезонная. Кроме того, масштабы российского экспорта настолько велики, что требуют гигантских инвестиций в танкерный флот высокого арктического класса. Третья альтернатива, обходить Африку, — это существенное увеличение плеча доставки, а значит, рост стоимости страховки, затрат на фрахт судна, дополнительные расходы на проценты по кредитам и т. д.
Вопрос военно-политической безопасности на Ближнем Востоке в целом и безопасности мореплавания в частности не праздный. Через Суэцкий канал идет более 80% грузов между Европой и Азией. От прохода через Суэц критически зависит экономика не только России, но и Европы, Китая и Индии, то есть экономика и логистика всего евразийского континента. Долгосрочные планы отказаться от этого узкого горлышка есть как у Китая (проект «Один пояс — один путь»), так и у Индии («Север — Юг») и России (Севморпуть). Но ни один из маршрутов пока не стал полноценной альтернативой Суэцу.
В наименьшей степени от доступа к ресурсам и судоходству в регионе из крупных держав зависят США. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Штаты поддерживают эскалацию палестино-израильского конфликта. Этот конфликт, после проигрыша на Украине, реальный шанс надавить на больную точку мировой экономики и поддержать долларовую пирамиду. Поэтому прилагается так много усилий для разжигания войны в близости от Суэца.
Визит президента Путина на Ближний Восток и встреча с президентом Ирана носят стратегический и миротворческий характер. За ширмой сделки ОПЕК+ и экономического сотрудничества, очевидно, обсуждаются вопросы безопасности всего Ближнего Востока и Северной Африки, устойчивое судоходство по Красному и Аравийскому морям, беспрепятственного прохождения Суэца или Баб-эль-Мандебского пролива. Лишь эти вопросы могли оказаться важнее СВО.
