В радикальном сценарии никто не заинтересован

Из пресс-релизов компаний невозможно понять, на какой срок заключен контракт и каким окажется годовой объем поставок. Заявленный объем поставок в два миллиона кубометров в сутки явно уровень отопительного сезона. В летний период для правобережной Молдавии это избыточный объем. Поэтому оценить годовую долю сложно. В отопительный период среднемесячное потребление на правом берегу составляет порядка 100 миллионов кубометров, если не ударят совсем уж сильные морозы. Соответственно поставок Botas (около 60 миллионов кубометров в месяц) не хватит для покрытия всего потребления, но будет достаточно, чтобы правобережная Молдавия не закупала российский газ (с учетом импорта из Румынии и возможных поставок европейского газа транзитом через Украину).

— Можно ли расценивать поставки трубопроводного газа из Турции в Молдавию как тестирование модели турецкого газового хаба? Как в принципе развивается данный проект?

— Это тестирование новой роли Botas как реэкспортера газа, к чему компания стратегически давно стремилась. К хабу это имеет косвенное отношение. Газовый хаб — это, по существу, просто торговая точка, где продается и покупается газ. При этом, чтобы речь шла именно о хабе, должны быть большие объемы газа, реализуемые в том числе на спотовой или краткосрочной основе, и множество продавцов и потребителей. До всего этого Турции пока далеко. Хаб как инфраструктурная точка приема-передачи (транзита) газа уже давно и вполне успешно формируется в Турции. И «Газпром» внес в его создание большую лепту, построив «Турецкий поток». Но переход от инфраструктурной точки к торговой — длинный путь. А от торговой к ценообразующей — еще длиннее. Это процесс на десять-пятнадцать лет и более.

— Каковы позиции «Газпрома» и Молдавии по поводу ее неурегулированного долга за поставленный газ? Какие варианты урегулирования данного долга могут стать приемлемыми для российской стороны?

— Это вопрос к «Газпрому» и к правительству РФ. Учитывая текущую позицию молдавской стороны, мировое соглашение, предусматривающее погашение хотя бы основного тела долга, выглядит маловероятным, и дальнейшая перспектива — многолетние судебные тяжбы.

— Каковы позиции «Газпрома», Молдавии и Приднестровья по поводу накопленного долга ПМР за поставленный газ? Насколько оправданно продолжать накапливать этот долг без признаков не только его погашения, но даже обслуживания?

— Приднестровский газовый долг невозвратный. Мне кажется, все заинтересованные стороны это давно понимают и негласно осознают. У Кишинева на сей счет всегда была твердая и последовательная позиция. По сути, этот долг — форма субсидирования приднестровской экономики со стороны России, и к газовой торговле как таковой он имеет косвенное отношение.

— Как вы относитесь к радикальному сценарию — отключить от нашего газа, а заодно и от приднестровской электроэнергии из нашего газа кишиневскую Молдавию, при этом отрубив оставшуюся транзитную ветку ГТС Украины. Объемы, которые по ней идут в Центральную Европу, можно будет перекинуть на «Турецкий поток». А для газоснабжения Херсонской и Запорожской областей России можно построить магистральную трубу из ЛНР на юго-запад и дальше вдоль Азовского моря. В данном сценарии непонятно только, как снабжать газом ПМР. Делать это иначе, чем через территорию Украины и (или) Молдавии, невозможно.

— По «Турецкому потоку» российским газом снабжаются сейчас Венгрия, Румыния и небольшие балканские рынки, как это и было изначально запланировано. По итогам января‒сентября 2023 года его загрузка составила около 73 процентов от проектной мощности. Это означает, что гипотетически по нему можно дополнительно поставить еще около трех-четырех миллиардов кубометров в год. Однако основные выпавшие объемы поставок приходятся на Болгарию и Грецию, а готовой инфраструктуры для их переброски в Венгрию и далее в Словакию или Австрию почти нет, и строить ее никто не будет. Поэтому «Турецкий поток» не способен заместить украинский транзит.

Украинский транзит обеспечивает в настоящее время в основном Словакию, Австрию и частично Венгрию (это единственная страна в ЕС, которая продолжает получать российский газ сразу по двум маршрутам). Для Австрии и особенно для Словакии альтернативой потере украинского транзита может стать только полный отказ от российского газа в пользу поставок из Германии, Италии и Греции. Но это небыстрый путь: у Австрии такая возможность появится, вероятно, только к 2027 году, у Словакии еще позже. Поэтому, несмотря на все военно-политические риски, украинский транзит российского газа в направлении Словакии, на мой взгляд, будет продолжаться и после 2024 года. Для Украины это важно не только с точки зрения общей загрузки газопроводов и доходов, но и как источник виртуального реверса. А у России, повторюсь, просто нет иного варианта газоснабжения наших потребителей в Словакии и Австрии.

Поэтому Россия и Украина вряд ли по своей воле будут прерывать транзит российского газа в Молдавию. Только в сценарии, если Молдавия и Украина совместно начнут целенаправленную энергетическую и экономическую блокаду Приднестровья.

Отказ правобережной Молдавии от электроэнергии Молдавской ГРЭС — это прежде всего сильный удар по экономике Приднестровья. Поэтому Россия в нем не заинтересована.

— До какого года действуют контракты «Газпрома» на поставки в Словакию, Австрию и Венгрию? Раз они продолжают выполняться, значит, покупатели перешли на схему оплаты в рублях?

— Насколько известно («Газпром» неохотно раскрывает такие данные), со Словакией — до 2031 года, с Венгрией — до 2036-го, с Австрией — до 2040-го. Но как показал опыт 2022 года, долгосрочные контракты перестали быть гарантией устойчивого спроса. Исполняться они будут до того момента, пока это выгодно европейским контрагентам «Газпрома» или пока европейские власти не обяжут их заморозить отношения с Россией, а такое тоже вполне возможно. Компании, получающие газ по этим контрактам (SPP, OMV, MVM CEEnergy и другие), очевидно, согласились в апреле‒мае 2022 года с переходом к оплате рублями, хотя, строго говоря, для них самих при этом мало что изменилось. Это был скорее политический вопрос, чем финансово-организационный.

— Объясните, пожалуйста, доходчиво, что такое виртуальный реверс?

— Виртуальный реверс — это не оригинальная украинская практика, он используется и в других странах, но, кажется, только на Украине стал с 2014 года частью государственной энергетической политики. Украина использует и физический реверс (когда российский газ пересекает границу с ЕС, но сразу возвращается обратно в украинскую ГТС уже как «европейский» газ), но чаще виртуальный: это то же самое, только газ вообще не доходит до границы, а сразу оседает на Украине с согласия европейского покупателя (перепродавца) газа. То есть на бумаге он считается проданным в ЕС (и «Газпром» так и учитывает его в своей статистике), но физического перемещения газа нет, и он может сразу идти потребителям, например в Сумской или Харьковской областях, в тысяче километров от границы со Словакией. Это несложная схема позволяет Украине продолжать использовать российский газ, хотя формально с ноября 2015 года она отказалась от его импорта. Стоит, впрочем, отметить, что значение реверса в последние годы резко упало. Если в 2015–2020 годах украинский импорт «из Европы» составлял 10–14 миллиардов кубометров в год, то в 2021-м, согласно украинской статистике, он упал до 2,6 миллиарда кубометров (в 2,8 раза год к году), а в 2022-м — до полутора миллиардов кубометров (минус 42,3 процента год к году). Думаю, что в ближайшие годы реверс (как физический, так и виртуальный) будет держаться в пределах одного-двух миллиардов кубометров в год. В условиях СВО Украина пытается свести на нет импорт газа как таковой, снизив потребление до уровня собственной добычи.

У «Газпрома» нет юридических возможностей воспрепятствовать реверсу (реэкспорт газа больше не запрещается контрактами, как было когда-то). Но главное, он ему экономически выгоден, поскольку заставляет европейские компании покупать больше российского газа с учетом потребностей Украины. То же самое, вероятно, будет происходить и с поставками «европейского» газа в Молдавию.