Правительственный план борьбы с нелегальной занятостью потребует тонкой донастройки, в том числе в налоговой сфере, но вполне может сработать. Тем не менее полностью уничтожить серые схемы занятости вряд ли удастся: это слишком сложно и непродуктивно
Владельцам бизнесов, экономящих на «белом» трудоустройстве с официальным оформлением, соблюдением Трудового кодекса и отчислением всех необходимых взносов, пора серьезно задуматься. План мероприятий по противодействию нелегальной занятости на 2025‒2027 годы утвержден премьер-министром Михаилом Мишустиным и скоро начнет претворяться в жизнь.
Список из 18 пунктов предполагает анализ ситуации на рынке труда, обобщение уже имеющегося опыта борьбы с нарушением закона, после чего будут подготовлены методические рекомендации для регионов. Межведомственные комиссии, которые и занимаются выявлением и профилактикой нарушений трудового законодательства, получат соответствующие полномочия. По замыслу правительства, одна из целей нового плана ― «недопущение подмены трудовых отношений гражданско-правовыми», то есть оформления сотрудников не по ТК для оптимизации налогов.
Из конкретики: во-первых, создадут реестр работодателей, пойманных на фактах нарушения. Во-вторых, работодатели, игнорирующие заседания профильных комиссий, будут получать «административку». В-третьих, лакуны в трудовом законодательстве будут оперативно устранены. Запланированные меры выглядят как попытка пресечь недобросовестные практики трудовых отношений широкого спектра, но с явно выраженным фокусом на купирование последствий перехода к так называемой гиг-экономике (об этом ниже).
«Правительственный план направлен на решение двух проблем. Во-первых, сокращение теневой занятости, когда работник занят вообще без оформления какого-либо вида документа (трудового или гражданско-правового договора) или не имеет статуса самозанятости. Второе направление — это переоформление трудовых отношений в гражданско-правовые. То есть работник как самозанятый продолжает находиться на своем старом рабочем месте и выполнять те же самые трудовые обязанности, но оплата труда осуществляется не в виде заработной платы, а в виде оплаты услуг. Применяется схема ИП», ― объясняет суть документа профессор Финансового университета при Правительстве РФ Александр Сафонов.
Предпосылки к обелению рынка труда две — пополнение бюджета и защита самих работников.
Только за январь—март 2025 года, по данным ФНС, в бюджеты всех уровней поступило 1,6 трлн рублей от НДФЛ, на 13% больше, чем за аналогичный период 2024-го. Доля НДФЛ в консолидированном бюджете Российской Федерации составила 15%. В прошлом году совокупные поступления от НДФЛ в консолидированный бюджет составили 8,3 трлн рублей — на 28,1% больше, чем в 2023-м, и впервые больше, чем собрали налога на прибыль (8,1 трлн рублей).
«Нелегальная занятость приводит к снижению социальной защищенности работников и к недобросовестной конкуренции за труд. Отказываясь от оформления трудовых отношений, работодатели снимают с себя ответственность за безопасность работника, а периоды работы без оформления не позволяют сформировать пенсионный стаж», ― отмечал ранее замминистра труда и социальной защиты РФ Дмитрий Платыгин.
Этой весной ФНС стала очень тщательно приглядываться к широкой практике уклонения от НДФЛ и страховых взносов через договоры с самозанятыми (см. «ПВЗ под прицелом, маркетплейсам приготовиться», «Монокль» № 28 за 2025 год). Получается, что десятки тысяч пунктов выдачи есть, а официально трудоустроенных работников в них нет. Точной статистики не имеется, однако, по разным оценкам, в ПВЗ «неправильно оформлены» до полумиллиона человек. И это только одна из граней нелегальной занятости. Серые и черные зарплаты (когда по бумагам работника вообще на предприятии не существует) имеют куда более широкое распространение.
Механизмы контроля за серыми зарплатами постоянно расширяются и совершенствуются
«О динамике доли серых зарплат можно судить только по различным опросам. Так, в 2023 году ВЦИОМ сообщал, что 11 процентов работающих получали неофициальную зарплату (пять процентов — “черную” и шесть процентов — “серую”). По другим оценкам, доля работников с частично или полностью неофициальной зарплатой сейчас может достигать 20‒30 процентов. Однако это разные источники данных, и сравнивать их некорректно», ― рассказывает аналитик Института комплексных стратегических исследований Елена Киселева. По ее словам, в принципе, сейчас есть предпосылки, чтобы доля серых зарплат не снижалась: из-за кадрового дефицита растут издержки компаний на оплату труда, и есть потребность эти издержки как-то оптимизировать. «При этом со стороны работников доля тех, кто согласен на зарплату в конверте, по-прежнему довольно высока и составляет 31 процент, по данным недавнего опроса SuperJob», ― добавляет Елена Киселева.
Как подсказывает Александр Сафонов, официальные данные о теневой занятости можно не искать, их, естественно нет, но, по разным экспертным оценкам она варьируется от 2 до 5 млн человек. Сложность заключается в том, что теневая занятость может быть частичной (оформление работника на полставки) или полной ― при этом работник взаимодействует с работодателем с выплатой ему зарплаты наличными и не «светится» в отчетных документах.
В четвертом квартале 2024 года 4,7 млн российских работников относились к частично занятым, это 13,7% персонала крупных и средних предприятий, подсчитала аналитическая служба аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza. За год показатель неполной занятости в России вырос на 8%, или на 300 тыс. человек. В 2024 году среднегодовое число частично занятых сотрудников достигло десятилетнего максимума. Работали на урезанной ставке, находились в простое или уходили в неоплачиваемый отпуск 4,6 млн человек, что на 6,2% выше показателя 2023 года. Какая часть этой неполной занятости является теневой, тоже сказать трудно, однако эксперты полагают, что эта доля весьма значительна и имеет тенденцию к росту.
Теперь стоит вспомнить, что с начала 2020-х мы вступили в эпоху так называемой гиг-экономики (Gig-economy, или экономика разового найма, подробнее см. «Агрегируй, потом разберемся», «Эксперт» № 17 за 2021 год) и «уберизации», когда вся бизнес-модель предприятия строится на эффекте масштаба и тщательном избегании всех затрат, которых можно избежать. Не в последнюю очередь это включает экономию на сотрудниках. Бурный рост бизнесов этого типа хорошо коррелирует с ростом числа работников на налоговом режиме НПД (налог на профессиональную деятельность, они же самозанятые, см. график). И останавливаться этот рост в ближайшие годы не собирается. В совокупности становится понятно, что масштаб проблемы слишком велик и правительство должно было что-то с этим делать.
Насколько новые меры будут эффективны, пока не совсем ясно ― слишком ранний этап, тем не менее эксперты полагают, что в теории работать это все-таки будет.
Как считает Александр Сафонов, самым эффективным инструментом борьбы с подменой трудовых отношений является проверка Федеральной налоговой службы, в ходе которой устанавливается факт работы человека, ранее отражавшегося в системе как сотрудник, за которого уплачивался НДФЛ и соцвзносы, в качестве самозанятого в той же компании.
Работа региональных комиссий, занимающихся нарушением ТК, в большей степени сейчас ориентирована на профилактику, но работодатель может уклоняться от взаимодействия с ней. Здесь теоретически должна помочь возможность составления протоколов об административном нарушении, предусмотренная в плане правительства.
«В силу ограниченного числа инспекторов по труду будет трудно проверить всех, но если ФНС сможет передавать информацию, свидетельствующую о возможных нарушениях, то это в разы повысит эффективность деятельности трудовой инспекции», ― полагает Алекандр Сафонов.
Скорее всего, методы выявления, профилактики и пресечения незаконной трудовой деятельности будут расширены далеко за границы первоначального плана, тем более что звоночки уже были. Как напоминает Елена Киселева, механизмы контроля за серыми зарплатами постоянно расширяются и совершенствуются. Например, налоговые органы могут отслеживать соотношение фонда заработной платы и оборота компании, сравнивать средние показатели по сходным компаниям с учетом отрасли и региона. Есть также возможность через банки анализировать регулярные движения по счетам, снятие наличных денег с корпоративных карт в банкоматах. В конце концов, можно следить за расходами граждан и их крупными покупками — и за тем, как это все соотносится с официальной зарплатой.
Несмотря на усиление контроля, серая занятость в каком-то объеме будет сохраняться до тех пор, пока это выгодно работодателям и работникам
Последнее, кстати, все ощутят на себе очень скоро: с 1 июня текущего года ФНС начнет более плотно контролировать банковские переводы между гражданами и доначислять налоги, если очередной перевод будет расценен как доход.
Возникает вполне справедливое опасение: хорошо разогнавшись, инерционная госмашина редко успевает затормозить вовремя со своими инициативами. Не получится ли так, что для бизнеса будут созданы условия, в которых ему просто не выжить при ухудшении ситуации? Таковым может стать, например, длительное удержание запретительной ключевой ставки (что мы имеем прямо сейчас). Дорогие деньги фактически закрывают доступ бизнеса, особенно малого и среднего, к заемным средствам, увеличивая нагрузку. В отечественной практике вместо массовых увольнений часто применяются всевозможные урезания фонда оплаты труда, в том числе и через серые схемы.
Эксперты призывают заранее не бить тревогу.
«Государство и бизнес — это естественное противоречие, в котором диалектически развивается любое общество. Правительство прекрасно понимает, что слишком сильное закручивание гаек может привести к охлаждению предпринимательской активности, переводу средств во вклады вместо инвестирования. Поэтому старается гибко управлять балансом ограничений и возможностей. Потому что нарушение этого баланса в среднесрочной перспективе приведет к проблемам в экономике, а значит, и к социальной нестабильности», ― считает заведующий кафедрой «Цифровой профайлинг», член ученого совета Академии социальных технологий Игорь Ниесов.
Елена Киселева видит сходную картину и считает, что «тень» совсем не исчезнет. По словам эксперта, несмотря на усиление контроля, серая занятость в каком-то объеме будет сохраняться до тех пор, пока это выгодно работодателям и работникам. И у этого явления есть не только негативные стороны в виде ухода от налогов и страховых взносов в Соцфонд. «За счет серой занятости компаниям проще адаптироваться в кризисной ситуации, они могут снижать издержки на наем, увольнение и содержание рабочей силы. В итоге поддерживается гибкость рынка труда и экономический рост, а люди, которые по каким-то причинам не могут устроиться на официальную работу с белой зарплатой, имеют хоть какой-то доход», ― подытоживает Елена Киселева.
Руководитель бухгалтерской компании Samitov Consulting Марат Самитов и вовсе полагает, что бизнес быстро найдет решения для оптимизации издержек и в этих условиях. «Самозанятые в любом случае будут существовать, просто бизнес будет адаптироваться, применять какие-нибудь сервисы для работы с самозанятыми. Такие как console pro (платформа для автоматизации работы с самозанятыми. ― “Монокль”) например», ― говорит эксперт.