Пандемия COVID-19 запустила структурный кризис, который несколько десятилетий вызревал на рынке труда США. Несмотря на рост производительности и поступательное увеличение прибыли в корпоративном секторе, реальная заработная плата стагнировала, а в ряде секторов экономики даже снизилась. Во время пандемии доходное неравенство в Америке, и так наиболее резкое среди сопоставимых стран, еще больше выросло. Экономический закат среднего класса сопровождается усилением влияния правых популистов в США и Европе, представляющих реальную угрозу неофашизма и варварства.

К счастью, победа кабинета Байдена—Харрис на президентских выборах и контроль демократов над обеими палатами Конгресса создает окно возможностей. Экономический пакет стимулов в размере 1,9 трлн долларов — шаг в правильном направлении, однако, на мой взгляд, он не вполне отвечает масштабу стоящих перед страной вызовов. 

Американская экономика накопила огромное количество избытков — избыточные мощности в производственных отраслях, оторванные от фундаменталий оценки финансовых инструментов, избыточные долги компаний и домохозяйств.

Долги граждан в расчете на душу населения превысили располагаемый доход. Обрабатывающая промышленность работает существенно ниже уровня полной загрузки производственных мощностей. Масштаб недозагрузки существенно превышает уровни рецессий 1990–1991, 2000 и 2008 годов, примерно соответствуя глубине спада 1982-го. В производстве полупроводников и электронных компонентов загрузка мощностей упала ниже 70%, а в секторе телекоммуникационного оборудования она еще ниже. Столь низкий уровень загрузки объясняет дефицит инвестиций.

Теперь, когда потребители исчерпали свои заемные возможности и не в состоянии далее рефинансировать ипотеку, коллапс совокупного спроса проявился особенно явно. Маловероятно, что американская экономика будет способна восстановить свою силу, прежде чем удастся сбросить тяжкое бремя прошлого.

Между тем борьба компаний (и других стран) за избавление от избыточного производства за счет распродажи по дешевке при одновременном сокращении рабочих мест и рабочего времени грозит усугубить ситуацию и в итоге ввергнуть мир в состояние общей дефляции, если Китай не вмешается. В широком смысле дефляция означает постоянную понижательную переоценку всех видов активов, от финансовых вложений и недвижимости до промышленных и сырьевых товаров. Это лишь неизбежная коррекция ложнооптимистичной переоценки этих активов в годы бума.

В общих чертах можно выделить три направления фундаментальных интервенций государства для улучшения экономических условий.

Во-первых, ФРС может преднамеренно вызвать инфляцию товарных цен, чтобы противостоять дефляционным тенденциям и возбудить то, что Кейнс называл «животным инстинктом» капитанов бизнеса. Рост цен также автоматически облегчит долговое бремя заемщиков, размывая реальную стоимость денег. Фактически ФРС обладает гораздо более широкими полномочиями, унаследованными от Великой депрессии, — возможностью предоставлять экстренные ссуды напрямую частным предприятиям или правительствам штатов и местным властям в экстремальных обстоятельствах.

Во-вторых, Конгресс и Белый дом могут одновременно запустить крупную программу стимулирования, состоящую из государственных расходов и быстрого снижения налогов, что приведет к гораздо большему бюджетному дефициту, чем планировала администрация Буша. Независимо от того, пойдут ли эти деньги на строительство школ и дорог или на наем школьных учителей, они создают новые рабочие места, доходы и деловую активность.

Хорошая новость заключается в том, что деньги, потраченные на проекты «зеленого» развития, создадут больше рабочих мест, чем другие инвестиции. По моим оценкам, один миллион долларов дополнительных государственных расходов на экологические инвестиционные проекты способен создать более 22 новых рабочих мест. В то же время дополнительный миллион долларов инвестрасходов в невоенных отраслях создает лишь 15 рабочих мест, а в оборонном комплексе только 10.

Как объяснили Джон Мейнард Кейнс и Михал Калецки в 1930-е годы, правительство может снова заставить деньги двигаться, занимая свободные капиталы у частного сектора и тратя их или распределяя среди налогоплательщиков. Как только доверие вернется, ФРС может также влить в систему новые деньги. Это приведет к дальнейшим расходам — мультипликативному эффекту — и будет стимулировать дальнейшую экономическую активность. Поэтому прямо сейчас дефицит федерального бюджета является важным элементом решения. 

Наконец, если этих шагов будет недостаточно, правительству может потребоваться более решительное сокращение долгового бремени — либо найти способы списания плохих долгов, либо создать более мягкие условия обслуживания долгов для закредитованных компаний и домохозяйств. Последняя задача крайне нетривиальна, так как содержит в себе имманентный риск фаворитизма инсайдеров.

Спасение крупных игроков, позволявшее другим утонуть, было обычным подходом в последние десятилетия. Но оживленные политические дебаты могут вдохновить на более широкие средства правовой защиты, которые будут более справедливыми и более эффективными. Подобно тому как пятнадцать лет назад ссудно-финансовая помощь помогла крупным финансовым игрокам, правительство могло бы создать трастовую корпорацию по урегулированию несостоятельности для граждан. Такое агентство могло бы контролировать урегулирование задолженности домашних хозяйств, предоставлять каникулы для восстановления платежеспособности по ипотеке и кредитным картам.