— Сторонники политики ужесточения регулирования абортов аргументируют свою позицию не только этическими и нравственными, но и демографическими аргументами — мотивом «сохранения народа». Действительно ли ограничение или — в пределе — запрет абортов способны повысить рождаемость?
— Это выдумки. В мире достаточно примеров, когда страны с консервативным абортным законодательством демонстрируют очень низкую рождаемость. Вот свежая новость: в Польше число родившихся в сентябре снизилось на 17 процентов по сравнению с прошлым сентябрем. Это просто катастрофа. Подобных провалов не было даже в России в начале 1990-х. Драма с рождаемостью наблюдается сегодня не только в Польше — обвал идет по всей Восточной Европе и Прибалтике. И чем ближе страны расположены к границе, скажем так, геополитического противостояния, тем провал сильнее. В Польше в этом году суммарный коэффициент рождаемости (СКР), по крайней мере официальный (поляки недоучитывают выбывших из страны), опустится примерно до 1,15, и даже реальный, видимо, ниже 1,25. В России, напомню, 1,45 без учета переписи 2021 года.
Сегодня в этом регионе действуют гораздо более мощные факторы, парализующие желание заводить детей, — это последствия скачка инфляции, рост цен на недвижимость и страх большой войны.
— Но в нашей стране СВО идет уже второй год, а никакого провала рождаемости не наблюдается.
— В планировании деторождений действуют те же психологические факторы, что и на бирже: рулят ожидания, а не свершившиеся события. Страх войны гораздо более значим, чем реализованный страх.
— Но есть контрпример — американский штат Техас, где после запрета абортов в 2021 году рождаемость выросла.
— Рождаемость в Техасе выросла на 4%, то есть весьма незначительно. К тому же, я подозреваю, там у роста рождаемости были специфические причины, а именно массовая иммиграция латиноамериканского населения после открытия границы в связи с отменой ковидных ограничений. В принципе позитивную зависимость между жесткостью антиабортного законодательства в разных американских штатах и уровнем рождаемости можно уловить, но она крайне слабая, и контрпримером тут служит штат Миссури.
— Какова ситуация с рождаемостью в России в последние годы?
— Не число рождений, а именно рождаемость в 2020‒2021 годах у нас стабилизировалась после четырех лет снижения. Почему? Выплатили по десять тысяч на детей в период пандемии ковида перед голосованием по поправкам в Конституцию, потом еще раз. Завершили построение системы детских адресных пособий по нуждаемости. Доходы населения перестали снижаться еще в 2018 году. Реакция рождаемости на это может идти с запозданием.
В прошлом году мы видели клевок вниз СКР — с 1,50 до 1,45, практически целиком обусловленный снижением рождаемости вторых детей. Это мы пожинаем плоды ошибочного решения о переносе материнского капитала со второго на первого ребенка. В 2023 году рождаемость стабилизировалась — пошел рост экономики, выросли реальные доходы — пошли деньги от СВО. Это снизило неравенство между людьми и регионами, немного снизился индекс Джини. Это благоприятно для рождаемости первых и вторых детей. Безработица находится на рекордно низком уровне. Это благоприятный фактор для рождаемости вторых и третьих детей.
Ускорился рост рождаемости четвертых детей. Хотя, конечно, они составляют небольшую долю от общего числа рождений, но мы упорно приближаемся по многодетности к Великобритании, а далее к США. По модели рождаемости мы становимся все больше похожи на США — с разнообразными паттернами деторождения, отсутствием как таковой общепринятой социальной нормы относительно времени появления детей в семье и их количества. Эта модель — один из признаков второго демографического перехода в обществах с достаточно высоким уровнем неравенства, депривации и наличием в обществе большой доли религиозных меньшинств, этнических меньшинств, сильно религиозных людей вообще, и значимой прослойки людей с низким уровнем образования.
— Существует ли сегодня в России и каких-то еще странах статистически значимая связь между возрастом рождения первенца и количеством рождений у женщины?
— Если вы имеете в виду статистическую связь в микроданных на индивидуальном уровне, то, конечно, есть. Проводились опросы, на результатах которых видно, что родившие большее число детей, как правило, обзаводились первенцем раньше. Но как интерпретировать эти данные? Обычно это трактуется так: женщины родили больше, потому что начали раньше. Но я склоняюсь к обратной трактовке: родили детей больше те женщины, которые изначально имели установки на многодетность и поэтому начали рожать рано.
Если же взять макростатистику (средние величины по популяции), то по регионам России связь тоже есть, а по странам мира — почти нет. В России эта связь обусловлена культурно-религиозными, национальными особенностями: в таких национальных республиках, как Чечня, Тыва и Дагестан, самая высокая рождаемость в России, и первенцев там рожают раньше. При этом в этих республиках средний возраст материнского дебюта либо растет очень медленно, либо примерно стабилен, либо даже снижается, в отличие от остальной подавляющей части российских регионов. Другими словами, второй демографический переход в этих национальных республиках еще не начинался, как и в соседнем Азербайджане, где, тем не менее, рождаемость самая низкая в истории и продолжает падать.
Примерно так же — постоянно молодеющая рождаемость и постоянное сокращение многодетности — было в Советском Союзе, но сейчас тенденции совершенно противоположные. Последние когорты, для которых была характерна тенденция омоложения рождаемости при ее снижении, — это женщины конца 1960-х годов рождения. В позднем СССР средний возраст рождения первенца у женщин постоянно снижался, что продолжилось и в Российской Федерации вплоть до 1995 года, когда он составлял 22,5 года, а самый распространенный (модальный) возраст материнского дебюта снизился до 20 лет, при этом за время своей репродуктивной жизни женщина имела полтора – два ребенка. Третьих детей уже было немного, четвертых было вообще мало. Сейчас рождаемость третьих, четвертых и пятых детей выше, чем в позднем Союзе. Причем не за счет Чечни и Ингушетия, где многодетность как была высокой, такой и осталась.
Сейчас модальный возраст рождения первого ребенка в России отодвинулся к 26 годам, а всех детей — к 29. И это почти самые «молодые» показатели как по Европе (раньше начинают рожать только на Украине, в Грузии, Армении, Азербайджане), так и вообще по развитым странам. Примерно на эту отметку отодвинулся и наиболее благоприятный возраст деторождения с точки зрения здоровья роженицы и ее плода. А рано рожают женщины из маргинальных слоев, плохо следящие за своим здоровьем и в принципе слабо управляющие своей жизнью.
Возраст рождения первенца определяется исключительно социально-культурными факторами. Это инерционный показатель, медленно и предсказуемо меняющийся. Рассчитывать, что можно обратить вспять его рост, довольно наивно. Гораздо проще поднять рождаемость, чем «омолодить» ее. «Обмануть» второй демографический переход еще никому никогда не удавалось.
— Как Россия сегодня смотрится по СКР на фоне других стран, находящихся на схожих уровнях демографического развития? Каковы инструменты успешной пронаталистской политики в странах — лидерах по рождаемости?
— Вообще говоря, в последние десять лет рождаемость снижается везде, даже в богатых и традиционно считающихся благополучными странах, таких, например, как Франция или Швеция. «Смартфонизация», виртуализация, цифровизация жизни, свободный доступ к стриминговому порно, переход общения в виртуальную реальность, особенно в соцсетях, снижение интереса к сексу, не говоря уже к обзаведению потомством — это тотальные тенденции. Тем не менее Россия не относится ни к лидерам, ни к аутсайдерам по уровню рождаемости.
Гораздо проще поднять рождаемость, чем «омолодить» ее. «Обмануть» второй демографический переход еще никому никогда не удавалось
Пронаталистские факторы очевидны — это социально-экономическая стабильность, низкое неравенство и разветвленная, мощная система поддержки семей, как в части материальных выплат, так и развития инфраструктуры дошкольных учреждений. Это позитивно влияет на первые и вторые рождений в семьях.
Экономические факторы — определяющие среди причин рождения вторых, третьих и четвертых детей, и, соответственно, факторы, которые могут эти рождения стимулировать, уже другие. Именно поэтому изначальный дизайн материнского капитала на второго и последующего ребенка так хорошо сработал.
Четвертые и последующие дети — снова другие мотивы. Как правило, это следование религиозным и/или принятым в данном этнически-культурном сообществе семейным установкам. Очень неплохое исследование многодетности, его мотивов и моделей предпринял Иван Павлюткин из Свято-Тихоновского гуманитарного университета, советую ознакомиться.
— Президент Путин во время выступления на Всемирном русском народном соборе 28 ноября призвал к возрождению традиции русской многопоколенной семьи, где воспитываются четверо, пятеро и больше детей. Насколько реалистично достижение такой цели — возврата к многодетности как норме социального и репродуктивного поведения?
— Нужно различать модели многодетной и многопоколенной семьи. Последняя представляет собой ситуацию, когда под одной крышей живут несколько поколений одного рода. Возврат к этой модели куда менее реален, чем рост многодетности. Хотя надеяться на широкое распространение настолько высокой многодетности, которая наблюдалась век назад, тоже вряд ли реально. В конце девятнадцатого века в Российской империи семерых и более детей рожало 60 процентов женщин, а в 1930-е — 1940-е годы в СССР уже 11 процентов, к концу СССР — 0,4%, в постсоветской России в 1990-е годы всего 0,27 процента, сейчас — 0,54 процента. А в США 1,22 процента. Удвоить показатель, достичь американского уровня в принципе реально лет за 15-20, можно поставить такую задачу. Вернуть 60 процентов — нет. Эта модель навсегда утрачена. Ведь она определялась прежде всего экстремально высокой смертностью, прежде всего младенческой. Из рожденных семерых детей до репродуктивного возраста доживало трое. Но и это обеспечивало колоссальный по тем меркам рост населения — удвоение за каждые 50‒60 лет.
— Раньше мотивом многодетности была банальная выживаемость, сохранение рода. Какой доминирующий мотив многодетности может быть сейчас у благополучных молодых городских семей?
— В работе Павлюткина значительная часть многодетных получилась таковыми из-за смены партнера. Развод, следующий брак или следующий союзный брак — после первого развода люди уже менее склонны к оформлению отношений, но детей заводят так же охотно. Закрепление ребенком нового партнерства. Плюс очень весом феномен социального заражения — люди видят кейсы счастливой многодетности у окружающих и подсознательно хотят их воспроизвести.
